Хабаршы №3-4 Вестник

1. 
   Directiva de Defensa Nacional (DDN) 1/2008, Madrid 2008.
   
2. 
   MORATINOS, Miguel Ángel (2009a). “España, por fin en su sitio. Cuatro cumbres para la historia”. Política Exterior 23, no. 129, May-June 2009, pp. 19-24.
   
3. 
   MAIHOLD, Günther. “<¿Por qué no te callas?> El debate sobre la acción exterior de España”. In: Bernecker, Walther L.; Íñiguez, Diego; Maihold, Günther (eds.). ¿Crisis? ¿Qué crisis? España en busca de su camino. Madrid/Frankfurt: Iberoamericana/Vervuert, pp. 295-316. 2009.
   
4. 
   ARENAL, Celestino del. “Entre la afirmación de la dimensión normativa y el reforzamiento del pragmatismo: la política exterior y de seguridad de España en 2007”. In: CIDOB International Yearbook 2008. Barcelona, pp. 337-350. 2008.
   
5. 
   BURKE, Eduard. “Spain’s war in Afghanistan”. FRIDE, Policy Brief no. 23. January, 2010.
   
6. 
   AREILZA, José M.; TORREBLANCA, José I. “Diagnóstico diferencial, política Exterior”. In: Foreign Policy en español, June-July, pp. 28-36. 2009.
   
7. 
   ABAD, José M. and HERNÁNDEZ GALANTE, Javier (2011). “Spain’s Constitutional Reform: What is seen and not seen”, CEPS Policy Brief, 257. Brussels: Centre for Policy Studies (www.ceps.eu).
   
8. 
   Financial Times, 29 February 2012
   

С точки зрения правового сопровождения такой механизм консолидированной деятельности всех субъектов – участников договоров требует более детального и глубокого осмысления и выведения новых критериев оценки эффективности и необходимости ратификации соглашений, в частности могущих носить финансовый характер и обязующий суверен ограничивать деятельность в той или иной сфере жизнедеятельности государства.

Следует отметить и тот факт, что при невыполнении взятых обязательств государство рискует, прежде всего, индексом порядочности, чистоты, исполнительности и, вследствие всего, благоприятного инвестиционного климата.

Одним из основополагающих примеров к написанию данной заметки послужил юридический факт принятия и применения Закона Республики Казахстан «О ратификации Киотского протокола к Рамочной конвенции Организации Объединенных Наций об изменении климата» от 26 марта 2009 года [1].

Отсюда следует, что государство, становясь участником данного соглашения, принялось к выведению понятий из наблюдений, процессам формулирования утверждений общего характера. То есть, иными словами, стало, как бы более четко определять конъюнктуру развития и направления развития национального правового блока. Ответвление и могущее возникнуть выражение нового института национального права базируется на поступательном, но в то же время динамичном развитии внедрения целого свода норм, исходящих из цели выполнения норм указанной конвенции.

Так, статьей 1 Рамочной конвенции Организации Объединенных Наций об изменении климата под дефиницией «Изменение климата» подразумевается изменение климата, которое прямо или косвенно обусловлено деятельностью человека, вызывающей изменения в составе глобальной атмосферы, и накладывается на естественные колебания климата, наблюдаемые на протяжении сопоставимых периодов времени. Концептуализация же усилий мирового сообщества заключается в первую очередь в самом факте признания изменений условий жизнедеятельности, связанных с климатическими резонансами.

Во-вторых, нормативное выражение волеизъявления участников (субъектов) соглашения явился вторым движением в концептуализации в самом прямом толковании данной дефиниции. Так как, нормативное воплощение является прямой функцией государственной деятельности, то концептуализация в этом аспекте заключается в выведении «неписанного» права в уровень наивысшего в иерархии нормативного выражение воли народа. Таким образом, государство определило для всех и прежде всего для себя дальнейшую ступень в развитии законодательства в области охраны окружающей среды.

В-третьих, очередным и наиболее важным шагом в осмыслении дальнейших действий выступило объединение усилий мирового сообщества. Так, из редакции рамочной Конвенции Организации Объединенных Наций об изменении климата следует, как-то:

- признание изменение климата Земли и его неблагоприятные последствия являются предметом общей озабоченности человечества,

- озабоченность тем, что в результате человеческой деятельности произошло существенное увеличение концентрации парниковых газов в атмосфере, что такое увеличение усиливает естественный парниковый эффект и что это приведет, в среднем, к дополнительному потеплению поверхности и атмосферы Земли и может оказать неблагоприятное воздействие на природные экосистемы и человечество,

 - вероятность наибольшей доли имевших место в прошлом и нынешних глобальных выбросов парниковых газов приходится на развитые страны, что уровень выбросов на душу населения в развивающихся странах все еще сравнительно низок и что доля глобальных выбросов, производимых в развивающихся странах будет возрастать в связи с удовлетворением их социальных нужд и потребностей в области развития,

 - принятие во внимание роли и важности в наземных и морских экосистемах поглотителей и накопителей парниковых газов,

- многочисленность неопределенности прогнозов изменения климата, в частности, в отношении их сроков, масштабов и региональных особенностей,

- признание, что глобальный характер изменения климата требует максимально широкого сотрудничества всех стран и их участия в деятельности по эффективному и надлежащему международному реагированию сообразно их общей, но дифференцированной ответственности и реальным возможностям, а также их социальным и экономическим условиям,

- ссылка на соответствующие положения Декларации Конференции Организации Объединенных Наций по проблемам окружающей человека среды, принятой в Стокгольме 16 июня 1972 года [2],

- напоминание, что в соответствии с Уставом Организации Объединенных Наций [3] и принципами международного права государства имеют суверенное право разрабатывать свои собственные ресурсы согласно своей политике в области окружающей среды и развития и несут ответственность за обеспечение того, чтобы деятельность в рамках их юрисдикции или контроля не наносила ущерба окружающей среде других государств или районов за пределами действия национальной юрисдикции,

- подтверждение принципа суверенитета государств в международном сотрудничестве в деле реагирования на изменение климата,

- признание, что государствам следует ввести в действие эффективное законодательство в области окружающей среды, что экологические стандарты, цели и приоритеты в области управления должны отражать те аспекты окружающей среды и развития, в отношении которых они применяются, и что стандарты, применяемые некоторыми странами, могут быть неуместными и необоснованными с точки зрения экономических и социальных издержек для других стран, в частности, развивающихся стран, ссылаясь на положение резолюции 44/228 Генеральной Ассамблеи от 22 декабря 1989 года о Конференции Организации Объединенных Наций по окружающей среде и развитию и резолюций [4], 43/53 от 6 декабря 1988 года, 44/207 от 22 декабря 1989 года, 45/212 от 21 декабря 1990 года и 46/169 от 19 декабря 1991 года об охране глобального климата [5] в интересах нынешнего и будущих поколений человечества,

- ссылка также на положения резолюции 44/206 Генеральной Ассамблеи от 22 декабря 1989 года [6] о возможных неблагоприятных последствиях повышения уровня моря для островов и прибрежных районов, в особенности низинных прибрежных районов, и на соответствующие положения резолюции 44/172 Генеральной Ассамблеи от 19 декабря 1989 года об осуществлении Плана действия по борьбе с опустыниванием [7],

- сознание ценности аналитической работы, которая осуществляется многими государствами в области изменения климата, и важность вклада, вносимого Всемирной метеорологической организацией, Программой Организации Объединенных Наций по окружающей среде и другими органами, организациями и органами системы Организации Объединенных Наций, а также другими международными и межправительственными органами в процесс обмена результатами научных исследований и координации исследований и много другое.

Изменение климата является самой острой проблемой, стоящей перед нашим поколением. Общая направленность человеческого развития в конечном итоге ориентирована на увеличение потенциала способностей человека и расширение его свободы. Уделом человеческого рода является развитие способностей, которые расширяют сферу выбора человечества и позволяют ему вести тот образ жизни, который больше всего отвечает его чаяниям. Изменение климата угрожает самой сути человеческих свобод и резко ограничивает возможности выбора. Оно ставит под сомнение основной принцип, сформулированный ещё в эпоху Просвещения, согласно которому прогресс человечества обещает ему более совершенное будущее по сравнению с прошлым.

Все признаки надвигающегося кризиса уже явственно проступили. В настоящее время мы, прежде всего, являемся свидетелями возможного начала обращения вспять самой основы поступательного развития человечества. В большинстве развивающихся стран миллионы самых бедных людей мира уже испытывают на себе воздействия климатических изменений. Однако в мировых средствах массовой информации эти воздействия не возводятся в ранг событий апокалипсических масштабов. Они не отражаются на деятельности мировых финансовых рынков и в подсчётах мирового валового внутреннего продукта (ВВП). Но всё возрастающее влияние засух, набравших мощь бурь и ураганов, наводнений, и ухудшение качества окружающей среды становятся всё более мощными преградами для усилий бедных людей мира по созданию лучших условий жизни для себя и своих детей.

Изменение климата сведёт, в конечном итоге, на нет все усилия по борьбе с бедностью. Семь лет назад политические лидеры всего мира собрались вместе для того, чтобы согласовать и установить цели ускоренного развития человечества. Цели в области развития, сформулированные в Декларации тысячелетия (ЦРДТ) определили новые планы до 2015 г. За истекшее время достигнут немалый прогресс в их реализации, хотя многие

страны по-прежнему отстают от графика. Изменения климата затрудняют выполнение обещаний ЦРДТ. Опасность видится в том, что после 2015 г. в мире может быть остановлен, а затем и обращён вспять прогресс, достигнутый на протяжении многих поколений не только в борьбе с крайними проявлениями нищеты, но и в здравоохранении, продовольственном обеспечении, образовании и во многих других сферах.

От того, как современный мир справится с климатическими изменениями, будут напрямую зависеть перспективы дальнейшего развития значительной части человечества. Неудача в решении этой проблемы обречёт 40% беднейшего населения нашей планеты – порядка 2,6 млрд человек – на будущее с прогрессивно уменьшающимися возможностями. Она, несомненно, ещё больше увеличит и без того разительные неравенства, существующие в распределении доходов и богатств между странами. И она, без сомнения, сведёт на нет все усилия по формированию более гармоничных устоев современной глобализации, закрепив и усугубив серьёзные различия, существующие между имущими и неимущими.

В современном мире именно бедные несут на себе основное бремя климатических изменений. А завтра уже всё человечество встретится с рисками, которые несет с собой глобальное потепление. Быстрое увеличение парниковых газов в атмосфере Земли коренным образом меняет климатические условия, в которых будут жить будущие поколения. Мы вплотную подошли к переломному моменту. Надвигающиеся непредсказуемые и нелинейные климатические изменения могут напрямую привести к экологическим катастрофам, – одной из которых может стать ускоренное таяние великих ледовых щитов Земли, – которые коренным образом изменят формы человеческих поселений и подорвут жизнеспособность национальных экономик. Нашему поколению, возможно, же придется жить в этих условиях. Но наши дети и их внуки столкнутся с ними вплотную. Неприятие бедности и неравенства сегодня и риска катастрофы в будущем является мощным обоснованием немедленных действий.

Многие аналитики продолжают настаивать на неопределённости будущих последствий климатических изменений, используя это как предлог для ограниченной по масштабам реакции на них. Эта позиция представляется глубоко ошибочной. Действительно, существует много неизвестных величин: наука о климате оперирует категориями вероятности и риска, а не точными расчётами. Однако, если нам дороги благополучие наших детей и внуков, даже небольшие риски катастрофических потрясений заслуживают подхода, основанного на принципе перестрахования. К тому же, у проблемы неопределенности существуют два конца: в конечном итоге эти риски могут оказаться даже большими, чем мы считаем в настоящее время. Климатические изменения требуют принятия немедленных мер, чтобы устранить угрозу для двух категорий людей, обладающих слабым политическим правом голоса: для бедных мира и для будущих поколений.

Изменения поднимают фундаментальные вопросы о социальной справедливости, равенстве и человеческих правах применительно ко всем странам и поколениям.

Исходным тезисом настоящей работы является посылка о том, что битва против климатических изменений может – и должна быть – выиграна. Мир обладает достаточными финансовыми ресурсами и технологическими возможностями.

Феномен климатических изменений принципиально отличается от всех остальных проблем, стоящих перед человечеством, – и вынуждает нас к совершенно иным формам мышления вомногих отношениях. Помимо всего прочего, он заставляет нас ещё раз крепко задуматься о том, что значит жить в экологически взаимозависимом человеческом сообществе.

Экологическая взаимозависимость не является абстрактной концепцией. В настоящее время мы живём в мире, разделённом по многим параметрам. Люди разделены по накопленным богатствам и возможностям человеческого развития. Во многих регионах мира источником конфликтов являются воинствующий национализм. Слишком часто религиозные, культурные и этнические факторы рассматриваются как источник разделения и различий между людьми. В свете такого большого числа отличий и различий климатические изменения являются важнейшим напоминанием о том, что существует один фактор, который объединяет нас всех. Этим фактором является наша планета – планета Земля.

Все народы и все люди дышат одной атмосферой, и она является одной-единственной. Глобальное потепление ясно свидетельствует о том, что человечество перегружает воспроизводственные возможности земной атмосферы. Запасы парниковых газов, которые удерживают тепло в земной атмосфере, увеличиваются беспрецедентными темпами.

В течение 21 века, или чуть позднее, средняя глобальная температура на нашей планете может увеличиться более чем на 5 °С. В исторической перспективе это повышение соответствует изменению температурного режима, невиданного со времени последнего ледникового периода, – то есть того периода, в течение которого большая часть Европы и Северной Америки была покрыта километровым слоем льда. Порогом опасного климатического изменения считается увеличение температуры примерно на 2 °C. Это пороговое изменение приблизительно соответствует пределу, переход за который знаменует начало быстрого отступления в развитии человека, после чего сползания к масштабным экологическим катастрофам очень трудно будет избежать.

За этими цифрами и измерениями кроется один простой и непреложный факт. Мы неосторожно и плохо управляли нашей экологической взаимозависимостью. По сути, наше поколение накапливает непогашаемый экологический долг, который унаследуют будущие поколения. Мы истощаем запасы экологического капитала наших детей. Пагубные климатические изменения явятся следствием недопустимых выбросов парниковых газов. Будущие поколения не являются единственными, кому придется иметь дело с проблемой, возникшей не по их воле. Бедные мира пострадают от самых первых и наиболее разрушительных последствий изменений. На долю богатых стран и их граждан приходится подавляющая часть выбросов парниковых газов в атмосферу Земли. Но именно беднейшие страны и их граждане заплатят самую высокую цену за изменения климата. Об обратной зависимости между ответственностью за изменения климата и уязвимостью по отношению к ним иногда забывают. В публичных дебатах в богатых странах все чаще подчеркивают опасность, которую представляют собой выбросы парниковых газов в развивающихся государствах.

Все вышеперечисленное свидетельствует о нарастании в сознании государства необходимости еще более глубокого осмысления и совершенствования концептуализации усилий, как мирового сообщества, так и национальной идеи сохранения климата и окружающей среды в целом.

Список использованной литературы
1. Закон Республики Казахстан от 26 марта 2009 года № 144-IV – «О ратификации Киотского протокола к Рамочной конвенции Организации Объединенных Наций об изменении климата».

2. Декларации Конференции Организации Объединенных Наций по проблемам окружающей человека среды, принятая в Стокгольме 16 июня 1972 года.

3. Устав Организации Объединенных Наций.

4. Резолюция 44/228 Генеральной Ассамблеи от 22 декабря 1989 года о Конференции Организации Объединенных Наций по окружающей среде и развитию.

5. Резолюция Генеральной Ассамблеи 43/53 от 6 декабря 1988 года, 44/207 от 22 декабря 1989 года, 45/212 от 21 декабря 1990 года и 46/169 от 19 декабря 1991 года об охране глобального климата.

6. Резолюция 44/206 Генеральной Ассамблеи от 22 декабря 1989 года.

7. Резолюция 44/172 Генеральной Ассамблеи от 19 декабря 1989 года об осуществлении Плана действия по борьбе с опустыниванием.
Түйін

Климаттың өзгеруімен күресудегі әлемдік қауымдастықтың куш салу концептуализациясы жөніндегі бірқатар сұрақтар. Мемлекеттің әлемдік қауымдастыққа енуі халықаралық нормативті-құқықтық актілерді қабылдау, енгізу немесе кей жағдайларда механикалық рецепция қажеттілігін туындатады.

Кілтті сөздер: климаттың өзгеруі, әлем қауымдастығы, кедейлік, температураның көтерілүі.
Abstract

Some questions about conceptualization world community efforts to fight against climate change. The integration of the state in the international community entails adoption of implementation and sometimes mechanical reception of norms of international laws and regulations.

Key words: climate change, the global community, the poverty, increase in temperature.

Ш.Н. Надуралиева магистрант 2 курса специальности тюркская филология ЕНУ им. Л.Н.Гумилева. Казахстан. Астана

Интерпретация в языке этнокультурных константов древних тюрков
Аннотация: в данной статье предлагается анализ одного из этнокультурных константов древних тюрков – обряда инициации, а также посредством ресурсов когнитивного подхода раскрываются связанные с ней понятия социального возраста и социального статуса мужчины.

Ключевые слова: древние тюрки, этнокультурные константы, обряд инициации, социальный статус, социальный возраст.
Процессы глобализации и интеграции, активно происходящие в мировом сообществе, ставят вопрос о необходимости сохранения этнической идентификации, знания истории, культуры и языка. В рамках этой тенденции исследование памятников древних цивилизаций, в том числе древнетюркских Орхонских памятников, в которых запечатлены общие пратюркские корни и история современных тюркских народов, их духовный мир, культура, ментальность и менталитет, является необходимым и востребованным. Ресурсы когнитивного подхода позволяют по-новому интерпретировать достаточно исследованные в современной тюркологии Орхонские памятники, выявить этнокультурные константы, в которых проявляются дух и самобытность древних тюрков.

Важным для реконструкции древнетюркской модели мира становится анализ этнокультурной константы обряд инициации и представлений о социальном возрасте и социальном статусе мужчины.

Фокусом исследования в данной статье является именно образ воина-защитника. В социально иерархической системе древнетюркского общества особое значение имеет звание ер. Это объясняется условиями постоянных походов и сражений, требующими создания определенной идеологии, характерных поведенческих ситуаций: «…войны продолжались бесконечной чередой в особенности на евразийском пространстве. Война стала главным занятием основной массы населения, формой существования государства. Государства и цивилизации, для которых война зачастую стала главным средством политики и развития экономики являлись военно-демократическими обществами.» [1, с. 89-90]. Поэтому и важен обряд инициации, посвящения мальчика, включение его в «мужской круг», обучение его военному делу.

Данная этнокультурная константа, как и выражение социального возраста, является обязательной, стандартной и с позиции жанровой отнесенности текстов памятников Кюль-тегин и Кули-чор.

Ученые, определяя жанр текстов, сошлись на мнении, что Орхонские надписи написаны в основе своей в жанре историко-героической поэмы, так как деяния героев развертываются на широком историческом фоне [2]. В своей работе «Камни заговорили» М.Жолдасбеков высказывает такое мнение: «Не следует рассматривать Орхонские надписи как строгий перечень исторических событий, а следует отнести их к традиционному героическому эпосу, воспевающему в своеобразной манере многовековые мечты народа, кровопролитные войны за независимость, и беспримерный героизм доблестных батыров степи»; «Если героические сказания возникают одновременно с общественными формациями, стало быть, надпись Куль-тегину возникла в период формирования Тюркского каганата. Надписи посвященные Куль-тегину, Тоньюкуку являются наследием уйсуней, канглы, кыпчаков, коныратов, кереев, найманов, жалаиров, алшинов, объединившихся в 6-8 веках под знаменем Тюркского каганата. Поэтому мы полагаем, что традиции казахских эпосов закладывались в период Тюркского каганата» [3, с.68, 71].

В той же книге автор, сопоставляя «самый древний памятник эпического наследия народа – поэма в честь Кюль-тегина и Тоньюкука» с казахским героическим эпосом, выделяет ряд общих и характерных признаков: «Во-первых, общим для Орхонских надписей и народного эпоса является их композиционное строение, общая для них идея освобождения народа от иноземных захватчиков, внешних врагов. Во-вторых, в них красной нитью проходят социальные мотивы. Юный воин, вооружившись и оседлав коня, отправляется против врага, становится на защиту своего народа, встречая и преодолевая в пути невероятные трудности, проявляя истинный героизм в кровопролитных сражениях, и, как правило, он удостаивается славы героя. В-третьих, подробное жизнеописание эпических героев, не ведающих поражений, начинается с самого их рождения и заканчивается моментом смерти: если жизнеописание Кобланды и Алпамыса начинается с момента рождения, то в Орхонских надписях описание героических подвигов Кюль-тегина начинается с шестнадцатилетнего возраста и продолжается до достижения им сорока семи лет» [3, с. 79].

Таким образом, мы выделяем значимость социального возраста героя-защитника, эксплицирующего представления древних тюрков о времени, раскрывающего «временной ход культуры», который «фиксирует членение временной оси, отражает движение человека по временной оси» [4, с. 284].

В тексте Кюль-тегина первостепенно указание возраста героя на момент начала боевого похода: «Когда Кюль-тегину было 26 лет…»; «Когда Кюль-тегину было 21 год…»; «В 16 лет он укрепил государство, власть моего дяди - кагана».

Социальный возраст раскрывается в рамках придаточного предложения времени с союзом когда, а также за счет предложно-падежных конструкций и пропозициональной семантики, представленной дескриптивом (Кюль-тегин как аргумент, который характеризуется предикатом). Такое время можно назвать героическим временем. Н.Г.Шаймердинова в своей книге «Репрезентация в языке древнетюркской картины мира» данное явление представляет как концепт времени подвигов Кюль-тегина [5, с. 66]. Героическое время всегда событийно, при напряженных ситуациях оно сгущается. В макропропозиции, описывающей битвы древних тюрков с врагами, их походы с целью завоевания, оно всегда динамично.

Примечательно, что возраст Кюль-тегина – это не его личное время его персонального действия, а рамка для событий государственных, это отражается в том, что действуют два разных агенса: «Когда Кюль-тегину было 26 лет, мы выступили против кыргызов»; «Мы сразились при священной вершине Тамаг. В этом сражении Кюль-тегину было 30 лет».

Кюль-тегин как богатырь, как инициатор действия является членом этого обобщенного «мы». Объектив камеры времени в данном Орхонском тексте направлен именно на Кюль-тегина. Он – в фокусе анторопоцентрического бытия, одного отдельно взятого момента и всей древнетюркской истории.

Важным в аспекте времени и конкретно жизни героя можно считать пропозицию, включающую в свой ряд ономасиатив: «В 10 лет на радость ее величества моей матери-катун, подобной Умай, мой младший брат Кюль-тегин получил геройское имя (ер)».

Уже в возрасте 10 лет сын Кутлук-кагана получил «геройское имя Кюль-тегин». По тюркской традиции при рождении ребенок получал «детское» имя, которое со временем заменяли на «взрослое». В дальнейшем тюрок мог получить новое имя при назначении на высокую должность или вступая на трон, например, в тексте Кули-чора: «Куули-чору присвоен титул Чыкан Туй-укук»; «Был присвоен титул Ышбара Куули-чор». В этих предложениях ономасиатив раскрывает социальный статус мужчины, его общественное признание, рост по социальной лестнице, приобретение некоторых благ, наделение определенной властью и преимуществами.

«Детское» имя Кюль-тегина неизвестно, но мы можем проанализировать этимологию имени геройского. В последнее время в печати встречаются различные, порой даже нелепые, варианты перевода. В современном казахском языке слово «күл» означает «пепел», а «тегiн» – и вовсе «бесплатный», «дармовой». Следует учитывать, что за тысячелетие с небольшим лексика претерпела ряд изменений. Махмуд Кашгари в своем труде «Дивани лугат ат-тюрк» (XI в.) отмечает, что тегин – это особый титул сыновей каганов. А «күл» («кюль») по-древнетюркски означает то же, что и в современном казахском языке слово «көл» – «озеро». Кашгари поясняет, что это слово часто встречается в именах тюркских правителей, подчеркивая глубину их ума и физическую мощь. Садри Максуди Арсал в своей работе «Тюркская история и право» отмечает: «Титул “тегин” сначала использовался для обозначения принцев. Однако в дальнейшем его стали применять как название глав союзов племен» [6].

Такая составляющая этнокультурной константы, как получение геройского имени в тексте Кюль-Тегин, является главным событием, началом славного пути, сопряженным с взрослением, которое в условиях кочевой жизни и непрекращающихся войн, наступало рано: для Кюль-тегина- это десять лет. Кули-чор же взрослеет еще раньше: «Куули-чор в 7 лет убил Джейрана, в 9 лет убил свирепого кабана» .

Статус ер выделяет Кюль-тегина из массы всего народа, отмечает его в ряде обобщенного воинского «мы». В условиях постоянных походов и сражений воин-защитник выступает «в качестве общественного идеала». Мужем-воином становился по праву рождения любой юноша, достигший определенного возраста и получивший «мужское (геройское, воинское) имя», будь он одним из сотен рядовых воинов или принцем по крови [7, с.163]. Приобретение «мужского имени» было связано с обрядом инициации, которому предшествовало совершение юношей охотничьего или воинского подвига, или он подвергался особому испытанию, которое носило инициационный характер. Эти представления отражены и в гадательной книге, являющейся поэтическим памятником древних тюрок:

«Сын героя собрался в поход.

«Не держи его - пусть идёт!

В вопросе определения социального статуса мужчины фиксирующую роль играет и элемент боевой конь.

Средневековый воин немыслим без своего коня. Любая атака Кюль-тегина начинается с того, что воин садится на коня: «Кюль-тегин, сев на бурого коня азов, бросившись в атаку, заколол одного воина»; «Кюль-тегин, сев на белого коня Азмана, бросился в атаку»; «Кюль-тегин, сев на белого коня Огсиза, заколол девять врагов» ; «На белом коне Алып-Шалчы он бросился в атаку». Образ коня в древнетюркской цивилизации репрезентируется множеством смыслов.

Археологами неоднократно были обнаружены могильники, где рядом с прахом погибшего воина находились останки коня или его снаряжения. Примером может служить погребальный обряд тюрков-тугю, достаточно подробно описанный в династийной хронике Тан шу: «В избранный день берут лошадь, на которой покойник ездил, и вещи, которые он употреблял, вместе с покойником сжигают: собирают пепел и зарывают в определенное время года в могилу. Умершего весною и летом хоронят, когда лист на деревьях и растениях начнет желтеть и опадать, умершего осенью или зимой хоронят, когда цветы начинают развёртываться... В здании, построенном при могиле, ставят нарисованный облик покойного и описание сражений, в которых он находился в продолжение жизни. Обыкновенно, если он убил одного человека, то ставят один камень. У иных число таких камней простирается до ста и даже до тысячи» [8, с. 230]. Из этого описания, неоднократно привлекавшего к себе внимание исследователей, можно вывести заключение «об основных элементах погребального обряда: трупосожжение вместе с конём и предметами сопроводительного инвентаря, определенный промежуток времени между моментом смерти и захоронения, устройство около могилы (но не над могилой) культового сооружения и установка в нём изображения покойного и какого-то мемориального памятника с описанием событий его жизни, а также вертикально вкопанных камней по количеству убитых им врагов» [9, с. 197]. Вся жизнь воина-номада связана с конем, поэтому и после смерти он сопровождает своего владельца.

Право выступать в бою верхом, а тем более иметь своего коня – это в определенном смысле маркер, репрезентирующий статус воина, его положение в военной и общественной среде: «Основа военно-демократический и кочевой цивилизации – всадничество или вооруженный всадник-воин – вызваны социально-экономической целесообразностью, так как они составляли военное сословие и были символом и основой государства, средством обеспечения его национальной безопасности. Быть всадником-воином было престижно. Им мог стать только привилегированный член общества, иногда просто великий воин, обладающий авторитетом» [1, с.89]. Данный аспект получает свое отражение на уровне пропозиций: «Шестнадцати лет (от роду) он (уже) вот что сделал для расширения государства и власти моего дяди-кагана: мы пошли войною на шесть чубов и согдийцев и разбили их. (Затем) пришло пятитуменное (т.е. пятидесятитысячное) войско табгачского Онг-тутука; мы сразились, Кюль-тегин в пешем строю бросился в атаку, схватил Онг-Тутука с вождями вооруженной рукою и с оружием представил (его) кагану». Как видим, Кюль-тегин в одном из первых своих сражений, будучи еще пешим, проявил смелость, бесстрашие, выполнил сложный и опасный маневр по захвату предводителя китайского войска, обеспечив тем самым признание, почтение кагана и подтвердив звание «ер». Уже в следующем бою Кюль-тегин сражается в статусе всадника: «Когда Кюль-тегину был двадцать один год, мы сразились с Чача-Сенгуном. В самом начале (сражения) он (Кюль-тегин) бросился в атаку, сев на белого коня, (принадлежащего) Тадыкын-Чуре…». Но пройдет время, пока Кюль-тегин бросится в атаку на своем коне: «Войско тюргешского кагана пришло в Болчу подобно огню и вину. Мы сразились; Кюль-тегин, сев на серого коня Башгу, произвел атаку». Таким образом, наличие или отсутствие боевого коня рапрезентирует изменение в положении, иерархию, подъем по социальной ступени, получение определенных возможностей и привилегий; это - ментальное обозначение движения из группы пеших в класс всадников.

Описание атаки начинается с обязательного упоминания о боевом коне, включаемом в предложение дополнительным предикатом- деепричастием: «Кюль-тегин, сев на белого жеребца из Байырку, бросился в атаку…». В тексте мы обнаруживаем сведения о масти коня, его прежнем хозяине: серый конь Тадыкын-Чор, гнедой конь с попоной Йегин-Силиг-бека, белый конь Алып-Шалчы и т.д. И это отнюдь не образности ради. Семантическая роль боевого коня в составе той или иной пропозиции неоднозначна и не ограничена. Прежде всего, конь выполняет функцию инструментива, является средством передвижения («Карлуки на лошадях бежали»), своеобразным орудием реализации атаки, причем, в статусе всадника, ценральной силы древнетюркского войска (можно назвать это социальным инструментив): «В третий раз атаковал он, сев на гнедого коня с попоной Йегин-Силиг-бека».

Анализируя предложение: «В этой схватке сломалось бедро белого жеребца из Байырку», становится очевидным, что бедро коня сломалось не само по себе, поэтому мы обозначили пациенс или фактитив, если соотнести с переводом С.Е. Малова: «При этой атаке он погубил белого жеребца, сломал ему бедро». То есть вред коню был нанесен не со стороны врага или стихийной, неконтролируемой силы атаки, а самим агенсом – Кюль-тегином, что указывает на силу его ударов, на ярость в момент боя.