Хуана Инес де ла крус
жүктеу/скачать 220 Kb.
|
| Хуана Инес де ла КРУС
... Жизнь знаменитой мексиканской поэтессы Хуаны Инес де ла Крус была ... безраздельно посвящена двум "пламенным страстям" - науке и поэзии. Хуана Инес де Асбахе-и-Рамирес де Сантильяна (... светское имя поэтессы до принятия ею монашеского чина) родилась 12 ноября 1651 год в Сан-Мигель-де-Непантла, селенье, расположенном в шестидесяти километрах к юго-западу от столицы. ... Уже в раннем детстве Хуана Инес обнаружила редкие способности и необыкновенную тягу к знаниям. В трехлетнем возрасте она ... выучилась читать, к шести годам легко освоила премудрости письма... ... При дворе вице-короля Мексики заговорили о необыкновенно одаренной девочке, изумлявшей окружающих своими успехами в науках и страстью к сочинительству стихов. Ее жалуют званием придворной дамы... В шестнадцать лет она ушла в монастырь. ... В 1695 году в столице вспыхивает эпидемия чумы. Самоотверженно ухаживая за больными монахинями, Хуана Инес заражается сама и умирает 17 апреля 1695 года. И. Чежегова 
Источник: Хуана Инес де ла Крус. Десятая муза. Пер. с исп. И. Чежеговой. Изд. второе, доп. Предисл. И. Чежеговой. М.: "Худож. лит.", 1973. Перевод с испанского И. Чежеговой. ПОСВЯЩЕНИЕ * * * Читатель мой, мои стихи столь далеки от идеала... Одно достоинство у них - что я сама ценю их мало. Я не хочу их ни бранить, ни проявлять к ним снисхожденья, дабы никто не возомнил, что я им придаю значенье. Не почитателя я тщусь найти в тебе, мой добрый гений, но беспристрастного судью моих бесхитростных творений. В сужденьях независим ты, судью честней найду едва ли, - суди ж меня - мои стихи меня навек с тобой связали. Суди. На свете ничего нет выше разума от века. Не посягает даже бог на разуменье человека. Любой твой приговор приму, суди меня как можно строже: коль нелицеприятен суд - чем он суровей, тем дороже. Придворной Музе угодить ты сможешь при одном условье: злословьем в меру поперчив, ей кушанье из славословья. А я равно твоя слуга, придусь иль нет тебе по нраву: придусь - так не жалей похвал, а нет - брани меня по праву. Могла бы про свои стихи сказать себе я в оправданье, что переписывают их подчас без должного вниманья, что неразборчива рука у переписчика иного, - а если буква неверна, то сразу умирает слово, что я сама порой спешу, жалея на отделку время, что слишком краток мой досуг, обязанностей тяжко бремя, что нездоровье подвело, что я в заботах с головою, что и сейчас мое перо спешит, пришпоренное мною. В моих словах, надеюсь я, ты не усмотришь доказательств того, что я в своих грехах виню стеченье обстоятельств. Своим стихам, читатель мой, поверь, сама я знаю цену; но твой мне важен приговор, - стихи выходят на арену... Тебе на суд их отдаю: хвали, брани их с миной строгой, и пусть стихи мои идут им предназначенной дорогой. Но помни, что в твоих руках всего лишь проба, и покуда ты не распробуешь куска, не торопись порочить блюдо. СОНЕТЫ
СОНЕТ, в котором поэтесса опровергает восхваления, расточаемые ее портрету пристрастной лестью Портрет мой не хвали - он непохож: здесь чванного искусства ухищренья и красок хитроумное сплетенье глазам внушают вкрадчивую ложь. Не льсти мне, лесть, ведь все равно ты лжешь: неумолимо времени теченье, непобедимы старость и забвенье, от них, как ни надейся, не уйдешь. И твоему усердью я не рада: ты - слабый ветер в мертвых парусах, от рока ненадежная ограда, блуждающее в немощных мечтах желание. И беспристрастье взгляда здесь обнаружит призрак, тленье, прах. СОНЕТ,
старостью Великолепья пышного полна, о роза, ты - источник восхищенья! Была природой при своем рожденье ты в пурпур и кармин облачена. Так радуйся, пока тебе дана, увы, недолгая пора цветенья; пусть завтра смерть придет, но наслажденья, что ты вкусишь, не отберет она. Она сорвет тебя рукой бесстрастной, но мнить себя должна счастливой ты, что умираешь юной и прекрасной. Чем видеть, как прелестные черты уродуются старостью ужасной, - уж лучше смерть в расцвете красоты. СОНЕТ,
и оправдывается приверженность Музам Зачем, о свет, меня терзаешь ты? Ужель обидно так мое стремленье возвысить красотой свои сужденья, сужденьем не унизив красоты? Мне чужды о сокровищах мечты, ищу лишь для ума обогащенья: опасны о богатстве размышленья - они доводят ум до нищеты. Гляжу с непреходящею тоскою на ставшую добычей красоту, на алчность, что кладет конец покою... Что до меня, я лучше предпочту навек проститься с радостью мирскою, чем жизнью мнить мирскую суету. СОНЕТ,
неизбежность любовного непостоянства Любовь приходит, унося покой, - с бессонницей, горячкой и томленьем, растет с тревогами и подозреньем, питается слезами и мольбой. Потом она ведет неравный бой с уловками, обманом, охлажденьем, потом даст ревность волю оскорбленьям, и жар любви угаснет сам собой. Любви закономерность такова. Угаснувшие чувства не воспрянут. И мнить меня неверной - есть ли прок? Ведь скорбь твоя, поверь мне, не права, и вовсе ты любовью не обманут, а просто срок любви уже истек. СОНЕТ,
зло, нежели ревность Один влюбленный - здесь, вдали - другой, и каждого из них судьба злосчастна: в одном бушует ревность - и напрасно, другой утратил неспроста покой. Но гнев ревнивец сдерживает свой, на поворот судьбы надеясь страстно, и шлет изгнанник пени ежечасно, увы, исход предвидя роковой. Хоть ревность тоже муками чревата, но смотришь - то в отчаянье она, то сызнова надеждами богата. В разлуке же душа их лишена: разлука ведь сама почти утрата, в ней горшая из мук заключена. СОНЕТ,
здравомыслие и сообразность Служить для всех предметом поклоненья - мечтают все красавицы о том: алтарь перестает быть алтарем, коль иссякают жертвоприношенья. Бледнеет красота, коль восхищенье она зажжет лишь в ком-нибудь одном: ведь чтобы красоте стать божеством, нужны ей многих страстные моленья. Меня ж толпа поклонников страшит, и мне милее в чувствах соразмерность: пусть тот, один, меня боготворит, кому нужны моя любовь и верность. Любовь - как соль, и ей всегда вредит как недостаточность, так и чрезмерность. СОНЕТ,
забвение от пренебрежения Зачем ты лжешь, что мною ты забыт? Когда бы вправду я тебя забыла, то в памяти моей бы место было, где ты, пусть позабытый мной, укрыт. Но я - и память это подтвердит - к тебе ни разу мысль не обратила, мне даже и на ум не приходило, что стану я источником обид. Твое понятно было б обвиненье, когда б ты был любим иль хоть питал надежду на мое благоволенье. Но сей победы ты не одержал. Пойми: тебя не помнить - не забвенье, скорей уж это памяти провал. СОНЕТ,
доводами рассудка Ужель, скажи, над разумом твоим победу злая ревность одержала? И от ее отравленного жала ты тягостным безумьем одержим? Ужель конец любви столь нестерпим, что ты возненавидел и начало? Но вспомни - ведь любовь не обещала тебе, что вечно будешь ты любим. Все скоропреходяще. И в бесстрастье жестоком все уносит жизни бег... Остановить его - не в нашей власти. Но, заблуждаясь горько, человек не верит в то, что и любовь и счастье даются лишь на время, не навек. СОНЕТ,
Ни разлюбить не в силах, ни простить,
Ты боль мою не хочешь облегчить, - и сердцу прикажу я разорваться: наполовину ненависти сдаться, наполовину продолжать любить. Больной любви в тебе лишь исцеленье: так не давай же воли злым укорам, и так уж сердце рвется пополам... Поверь, твои упреки, подозренья любви послужат смертным приговором, и ненависти сердце я отдам. СОНЕТ,
о прихотях любви Его люблю я, но не любит он, безмерна скорбь моя, мне жизнь постыла; а тот, кого презреньем я дарила, увы, в меня без памяти влюблен. Сносить любимого надменный тон, быть может, сил бы у меня хватило, но день и ночь в моих ушах уныло звучит немилого докучный стон. Его влюбленность я ценю так мало: ведь я другого о любви молю, но для него любимой я не стала... Двух безответных чувств я муки длю: я от любви немилого устала, от нелюбви любимого скорблю. СОНЕТ,
Меня не любит тот, кого люблю,
Хулящему меня любовь сулю, хулю того, кем я боготворима, смеясь над нелюбимым нестерпимо, насмешки от любимого терплю. Любя и не любя, я оскорбляю всегда невольно одного из двух; сама, любя и не любя, страдаю. Пытают оба мой смятенный дух: один - меня мольбами оглушая, другой - к моим мольбам оставшись глух. СОНЕТ,
предмете, отдавая предпочтение разуму перед склонностью В предателе - влюбленного ищу, кто предан мной - ко мне пылает страстью, над любящим своей я тешусь властью, а перед разлюбившим трепещу. Убита нелюбовью - не ропщу, устав искать в жестокости участья; тому ж, кто дал бы мне любовь и счастье, за смерть от нелюбви я смертью мщу. Увы, не может мил мне стать немилый, а милого нет силы разлюбить. И счастья нет в моей судьбе унылой... Но если выбирать, - так чем служить для милого добычею постылой, немилому наградой лучше быть. СОНЕТ,
красноречием слез Когда вчера с тобой я говорила, я по холодным видела глазам: уже не веришь ты моим словам, ты требуешь, чтоб сердце я открыла. Любовь свое могущество явила, свершила чудо, вняв моим мольбам, и, волю дав спасительным слезам, измученное сердце обнажила. Поверь ему, откинь нелепый страх... Прочь, ревность! Прочь, больное подозренье! Ужель, любимый, ты в моих слезах не слышишь сердца моего биенье: к тебе взывает сердце о прощенье, сочась слезами у тебя в руках. СОНЕТ,
однако, с достоинствами того, кто их причиняет Ты видишь - в рабство я обращена любовью, и свое существованье влачить в цепях любви, без обещанья свободы, я навек осуждена. Ты видишь - скорбью и тоской полна моя душа под пытками страданья, но, корчась на костре, мнит наказанье чрезмерно мягким для себя она. Ты видишь - разум от любви теряю и горько проклинаю свой недуг. Ты видишь - кровью путь свой окропляю среди руин обмана и разлук... Ты видишь? Но тебя я уверяю, что стоит большего источник мук. СОНЕТ,
должна быть искуплена чистосердечным раскаянием Терзает стыд меня, как едкий дым: моя любовь, что впала в заблужденье, открыла мне, сколь тяжко прегрешенье и сколь желанья пыл неодолим. Не смею верить я глазам своим, мню горечь истины обманом зренья: в какое ввергнута я униженье! За что? За то, что мною ты любим. Пройдя сквозь все любовные мытарства, хочу любовь забыть навеки я. Дает мне разум верное лекарство: во всем открыться, правды не тая. Мою ошибку и твое коварство искупит только исповедь моя. СОНЕТ,
не следует ненавидеть, ибо ненависть, как и любовь, удерживает его слишком близко от сердца Зачем тебя, мой недруг, все сильней и ненавижу я и проклинаю: я кровью скорпиона меч пятнаю, кто топчет грязь, сам пачкается в ней. Твоя любовь была, увы, страшней, чем смертоносный яд - я умираю... Столь низок и коварен ты, что знаю: не стоишь ненависти ты моей. Себя я ложью пред тобой унижу, коль скрою, что когда восстановить хочу былое в памяти, то вижу: ты ненавистен мне, но, может быть, то не тебя - себя я ненавижу за то, что я могла тебя любить. СОНЕТ,
Какую я обиду нанесла
Столь беспощадна ты ко мне была, что верю я: ты мне дала сознанье лишь для того, чтоб я свои страданья еще острее сознавать могла... Мне вслух ты не жалела славословья, под ним хулу и ненависть тая; от ласк твоих я истекала кровью... Но, видя, сколь щедра судьба моя и сколь я взыскана ее любовью, никто не верил, что несчастна я. СОНЕТ,
в любовной скорби Печалью смертною поражена, любовью ввергнутая в униженье, я призывала смерть как избавленье, моля, чтоб не замедлила она. Всецело в боль свою погружена, душа вела обидам исчисленье, столь приумножив их, что для забвенья мне б тысяча смертей была нужна. Когда ж от яростного бичеванья готово было сердце умереть, истерзанное горечью страданья, "Ужели смеешь ты себя жалеть, - спросило вдруг меня мое сознанье, - кто был в любви счастливее, ответь?" СОНЕТ,
уходящую любовь Виденье горького блаженства, стой! Стой, призрак ускользающего рая, из-за кого, от счастья умирая, я в горести путь продолжаю свой. Как сталь магнитом, нежностью скупой ты сердце притянул мое, играя... Зачем, любовь забавой полагая, меня влюбленной сделал ты рабой! Но ты, кто стал любви моей тираном, не торжествуй! И пусть смеешься ты, что тщетно я ловлю тугим арканом твои неуловимые черты, - из рук моих ты вырвался обманом, но ты навек - в тюрьме моей мечты! СОНЕТ,
за сокрытую в ней жестокость Надежды затянувшийся недуг, моих усталых лет очарованье, меня всегда на равном расстоянье ты держишь от блаженства и от мук. Твоих обманов вековечный круг весов не допускает колебанья, чтоб ни отчаянье, ни упованье одну из чаш не накренило вдруг. Убийцей названа ты не напрасно, коль заставляешь душу ежечасно ты равновесье вечное хранить меж участью счастливой и несчастной не для того, чтоб жизнь мне возвратить, но чтоб мою агонию продлить. СОНЕТ,
и созданиях, ей подобных Богиня-роза, ты, что названа цветов благоуханною царицей, пред кем заря алеет ученицей и снежная бледнеет белизна. Искусством человека рождена, ты платишь за труды ему сторицей... И все ж, о роза, колыбель с гробницей ты сочетать в себе осуждена. В гордыне мнишь ты, пышно расцветая, что смерть твоей не тронет красоты... Но миг - и ты, увядшая, больная, являешь миру бренности черты... Нам жизнью праздной внушая, ложь надежд нас мудрой смертью поучаешь ты. СОНЕТ
Надежда! Позолоченный обман! Отрада нашего существованья, неясный сон в зеленом одеянье, неистовых мечтаний ураган! В живых вливая пагубный дурман, ты пробуждаешь в немощи желанье, несчастным ты даруешь обещанье, а тем, кто счастлив, - счастья талисман. Все ловят тень твою, алкая света, и всем в зеленых видится очках мир, разукрашенный воображеньем... Моя ж душа лишь разумом согрета, и я свои глаза держу в руках, испытывая взгляд прикосновеньем. РЕДОНДИЛЬИ РЕДОНДИЛЬИ,
Любовной мукой я полна, ее всем сердцем ощущаю, но только одного не знаю, откуда родилась она. Теряя волю и сознанье, стремлюсь к химере роковой, как вдруг сменяется тоской неукротимое желанье. И слезы горькие я лью, свою оплакивая участь, безмерной нежностью измучась, не разгадав печаль свою. Терзаемая гнетом страсти, я в нетерпении дрожу, но сразу руку отвожу, как только прикасаюсь к счастью. Ведь если и блеснет оно среди бесплодного томленья, его иссушит подозренье и страх погубит все равно. А если радости живучей все ж превозмочь удастся страх, ее тотчас развеет в прах слепой и равнодушный случай. Блаженство болью мне грозит в моем ревнивом спасенье, и мне явить пренебреженье сама любовь порой велит. Я все перенести готова, в страданье силу нахожу, но в исступленье прихожу от незначительного слова. Неся обиды мнимой бремя, в ничтожной просьбе отказать могу тому, кому отдать могла бы жизнь в любое время. Злым раздражением киплю, противоречьями томима, я с ним до боли нетерпима, и все я для него стерплю. Живу сама с собою в споре: я для него предать мечту за счастье высшее почту, а с ним и счастье хуже горя. Тревоге горестной моей ищу я тщетно оправданье: рождает ложь непониманья из капли океан страстей. И в беспросветный миг крушенья с печалью вижу я одно: что было вовсе лишено фундамента сооруженье. Владеет скорбь моей душой, и я себе твержу упрямо, что в целом мире нет бальзама, дабы унять мой гнев слепой. Но загляни в ее глубины, - чем так душа оскорблена? Как малое дитя, она всего боится без причины. Мне зла не разорвать оков, хотя ошибку вижу ясно, и боль тем более ужасна, что больно из-за пустяков. Душа пылает жаждой мщенья, - когда ж она отомщена, то мстит самой себе она, в раскаянье прося прощенья. Стремясь гордыню утолить, вновь заблуждаюсь я глубоко: я думаю, что я жестока, а нежность не умею скрыть. Во власти тщетного упорства насмешливо кривится рот, но и улыбка устает от бесполезного притворства. Вину, приснившуюся мне, ему вменяю в преступленье, и нахожу я извиненье его действительной вине. В своем отчаянном смятенье добра и зла душа бежит: любовь меня не защитит, и не убьет пренебреженье. Хочу рассеять я туман мной завладевшего безумья, но вижу в горестном раздумье, что стал мне мил самообман. Покоя от обид не знаю ни наяву я, ни во сне... Ужель никто не скажет мне, что без причины я страдаю? Но коль я обвиню во всем любовь - в пылу ожесточенья, - тот, кто поддержит обвиненье, заклятым станет мне врагом. Едва поможет довод ловкий мне подружиться с правотой, как совесть тут же скажет: "Стой!" - и заклеймит мои уловки. Нет, мне блаженства не вкусить! Среди душевного ненастья готова я проклясть за счастье и за презрение - простить. Мой разум ослабел от горя, на мне безумия печать, и не велит мне продолжать рассудок мой, с безумьем споря. Любовь отчаяньем гублю, сама себя не понимаю... Лишь тот поймет, как я страдаю, кто так любил, как я люблю. РЕДОНДИЛЬИ, в которых говорится о том, что красота, преследуемая докучной любовью, может избавиться от нее с помощью откровенности столь учтивой, что даже выказанное пренебрежение не будет оскорбительно для влюбленного Причуды сердца столь неясны, что мне сомнений не избыть: я не могу вас полюбить, вы разлюбить меня не властны. Каков бы ни был выбор мой, не может быть он справедливым: чтоб стал один из нас счастливым, несчастным должен стать другой. Ужель в любовном этом споре мне к вашим снизойти мольбам? Ведь если я вам счастье дам, что дам себе я? Только горе. И не грешно ли говорить, что я должна, скрепясь душою, для вас пожертвовать собою, чтоб вам блаженство подарить? Но совесть, что б я ни твердила, была бы нечиста моя, когда бы за любовь вам я лишь ненавистью отплатила. Зачем мне быть жестокой к вам? Зачем так больно вас обижу? Коль за любовь возненавижу, то чем за ненависть воздам? Я день и ночь в одной заботе: не знаю, как мне с вами быть? Мне хуже смерти вас любить, а не любить вас - вы умрете. Должна я средство отыскать, чтоб свято соблюсти условье: не убивать вас нелюбовью, но и любовью не спасать. К чему вам попусту томиться, оплакивая жребий свой? На середине золотой мы с вами можем помириться. К чему мою жестокость клясть? Когда б надежда вам не мнилась, вас не терзала бы немилость, меня - непрошеная страсть. Отрекшись от надежд на счастье, тем отведете вы беду: я жертвой страсти не паду и не умрете вы от страсти. Я о согласье вас молю, и да послужит в утешенье вам - то, что нет во мне презренья, мне - то, что я вас не люблю. Легко поладить бы могли мы, от распри тягостной устав, когда б, возлюбленной не став, для вас осталась я любимой. И тем бы от обоих нас жүктеу/скачать 220 Kb. Достарыңызбен бөлісу:
|