Художественное осознание мира в японской культуре

Художественное осознание мира в японской культуре.

Географическое положение, ландшафт, климат во многом определяют историческую судьбу каждого народа, его культуру. Островное положение послужило изоляции японского этноса, и Япония практически не знавшая внешних вторжений и приносимых ими потрясений развивалась на основе объективных закономерностей. С глубокой древности Япония ощущала себя страной, призванной следовать мировому порядку, «¹осуществлять гармонию, поддерживать изначальную связь Неба и Земли, человека и богов». В древности Япония так и называлась «Ямато», обозначающееся двумя иероглифами – «Великая Гармония».

Такое мировосприятие древних японцев привело к утверждению определенных эстетических принципов, которые легли в основу всего последующего развития культуры и искусства. Анимистические воззрения наделяли особой скрытой жизнью предметный мир, и это нашло выражение в особом отнашении к материалу, в признании его особых эстетических свойств. И выявление его естественной красоты делается своего рода художественным каноном. В древнем храме Исэ нашел отражение и принцип простоты или естественности образа. «Конструкция здания рассматривалась как глубоко естественное, определенное самой природой вещей начало⁵». Вся активность строя здания, его ритмы аправлены во внешний мир, всеобъединяющей стихии природы и находят в ней свое дополнение и продолжение. Это некое умение уравновешивать, некая пульсация характерна для Японии издревле. Именно такое пружинное равновесие помогает всему сообщаться между собой, резонировать друг на друга, выявлять глубокие взаимосвязи вещей. На основе этого происходило соединение религии и культуры, культуры и искусств, прозы с поэзией, поэзии с живописью, живописи с музыкой и так далее. Все следует ритму природы, а ценность явлений жизни так же как критерий художественных достоинств произведения – в сопричастности к Природе, в проникновение в ее сущность. Следствием этого было формирование взгляда, когда совершенство связывалось с полным раскрытием жизненных сил, символом которых являлись растения. Вследствие этого – присутствие растительной эстетики во всех видах искусства. К этому можно прибавить еще органически связанный с предыдущими принцип «чистоты». Суть его в ценности древних вещей , хранящих след прикосновения предков. Природа живет в них. И потому японцы стремились (и стремятся) сохранить ее красоту, в чем бы она не выражалась. С этим связана интересная, существующая по сей день традиция перестройки храмовых святилищ каждые 20 лет. Вот та местная художественная среда, в которую была привнесена религиозная и философская система буддизма.

Буддизм сыграл исключительную роль в истории культуры Японии. Он стал моделью феодального общества, повлиял на формирование национального характера и даже психики. И, конечно, как замечал Н.Гортман «большое искусство вырастало преимущественно на почве высокоразвитой религиозной жизни⁶».

Буддизм начал проникать в Японию с 7 века, обладая уже всеми особенностями китаизированной формы (так как обладал гибкостью в приспособлении к местным условиям). Это был северный буддизм (махаяна), в своем развитии разрабатывавший главным образом те стороны буддизма и выдвигал такие идеалы, которые были притягательны для широких слоев населения. Буддизм и конфуцианство на первых порах играли противоречивую роль. С одной стороны буддийские каноны несли с собой грамотность и относительно высокий уровень знаний. Они были более развитыми философскими системами. На первых порах японцы даже были не готовы к усвоению их сложных сторон, и воспринимали только внешние проявления. С другой стороны после первых десятилетий столкновения буддизма и синтоизма начался активный процесс их взаимодействия и взаимопроникновения – все более широкое толкование синтоистких богов в буддийском смысле и японизация проявлений буддизма.

Одновременно с этим усиливалось воздействие буддийских сект на общественное сознание, и очень скоро буддизм стал «духовным оружием императора и аристократии, а затем и феодальной знати в эпоху раннего феодализма⁷». Лейтмотивом большинства поэтических произведений VIII - IX веков стала буддийская идея «мудзе» – «всеобщее непостоянство», буддийское учение о нравственном запрете убивать входит в ранг сказочного канона в японской сказке. Важная специфическая черта всего последующего японского искусства – скромность внешней формы как показатель глубины и сокровенности внутренней - берет начало от буддийской идеи отречения от собственного, субъективного «я» (в этом причина кажущейся холодности японцев). Складываются определенные эстетические принципы и категории, становящиеся основой художественной традиции.

Окончательное соединение буддизма и умонастроений японского общества произошло в эпоху Хэйан, когда аристократическое сословие ощутило двойственность, зыбкость своего общественного положения и быстротечность жизни и обратилось к идее о единстве бытия. Тем самым возник интерес к человеческой личности как воплощению всей этой системы, и немного позднее устанавливается определенное соотношение человека с миром, где он находится в единстве с природой, но одновременно мыслится как субъект, постигающий и раскрывающий ее красоту, и в этом его особая ценность. И это новое понимание человека в мире в той или иной форме сохранится в японской художественной традиции всех последующих веков: от японской буддийской живописи 12 века, через сложение светской живописи ямато – э – специфической, свободной от заимствований художественной формы, к направлению Укие – э в гравюре по дереву в конце XVII – начале XIX века. Возникает новое соотношение мира божественного и земного.

Одновременно с этим развивалась эстетезирующая тенденция в духовной культуре. Эстетезация природы привела к быстрому развитию садово – паркового искусства (занявшего самостоятельное и важное значение в истории искусств Японии). Эстетика «аваре» - поиск и выявление неповторимого очарования в каждом предмете и явлении – оказала значительное влияние на содержание поэзии и ее выразительные формы. «Поэты стремятся к особой изысканности выражений⁸», прямые сравнения заменяют косвенными, потому стиль хэйанских поэтов называют «окольным стилем». Постепенно «аваре» перерастает в «югэн», что означает «таинственность», «глубина» и выражается в «едзе» – «нельзя выразить в слове и увидеть в облике». Складывается круг тем и мотивов лирики (природа, любовь, разлука, скорбь), а за ними закрепляются со временем свои художественные образы, круг сравнений, метафор. Все большее значение приобретает аллегория и контекст. Повышается образная насыщенность. Так складывается японская поэтическая традиция. Подобное происходило и в изобразительном искусстве.

Японский художник так же, как и японский поэт, никогда подробно не рассказывал о предмете, в японском искусстве не было сложного действия, развернутого повествования, его не интересовала определенность места действия, поэтому он часто нарушал реальное соотношение масштабов и планов, не применял светотени, не думал о достоверности и естественности цвета. Японского художника гораздо меньше, чем европейского мастера, интересовал реальный облик человека и конкретное событие. Выразить чувство, показать какое – то одно, но самое характерное качество явления – вот его задача. И неизменно звучали в его сердце духовные мотивы буддизма. И художник отбрасывал все второстепенное и случайное, что мешало ему передать суть, все подчиняется одной мысли, одному чувству. «Цвет и линейный ритм являются главным художественным средством японского мастера⁹», а поэтическая ассоциация, символика, метафора – неотъемлемой частью художественного мышления, так как через них происходит «раскрытие и уточнение образа¹⁰».

Условность, стилистика игры (визуальность игры, красота движений) – есть суть формирующегося в IV веке театра «но», постоянный диалог актера с невидимым миром – знак влияния религии.

Таким образом выявляется одна из основных граней японской культуры – ее ассоциативность, легшая в основу ее образной системы и проявлявшая себя в неоднозначности, многослойности содержания искусств.

Культура Японии имеет развитую и богатую эстетику, ею проникнуты все стороны жизни, она выступает важным моментом слияния искусства и религии. Недаром традиционные формы искусства служат Путем («до») к Просветлению («тядо» – путь чая, «кадо» – путь поэзии, «седо» - путь каллиграфии, «кэндо» – путь меча). Одной из основ японской культуры можно назвать ее глубокую связь и соотнесение с жизнью, чем она в корне отличается от китайской. Японская художественная культура утвердила «», и при всех изменениях характера и степени этой активности, она являлась одним из основных моментов, под воздействием которых трансформировалось искусство, проникавшее с континента. Вовлечь в область реальности, «такой тип соотношения человека и окружающего его мира, который может быть назван активным¹¹», приблизить художественное толкование мира земного и божественного, выявить роль человека в этом мире – такова основная художественная ориентация японского искусства, но представала она в различных художественных направлениях и формах.

На протяжении всей истории японской культуры не было крутых переломов течения художественного процесса, и самые важные качественные изменения принимали форму постепенного преобразования традиционной формы в новые, начинавшие функционировать рядом с прежними, не вытесняя и не заменяя их, но влияя на их соответствие новому духу (так поэтическое ощущение «мудзе», всретившись с культом «аваре», своеобразно сочеталось с ним, приобретало определенную художественную окраску, а в свою очередь идеал «югэн» виден лишь через призрачность «аваре»)