I. Боги и герои
жүктеу/скачать 450.5 Kb.
|
|
Как эти сестры, свят. Запорожье, 22 июня 1981. 27. ТО, ЧТО ГЛУБОКО ТРОГАЕТ СЕРДЦЕ.
( два хокку )
II.
Драгоценные камни На листьях в саду... Запорожье, 25 июня 1981. 28. В СВЕТЕ ЛУНЫ. ( танка ) Вброд через речку еду Лунной и ясной ночью. Бык осторожно ступает, Брызги вздымая, точно Некий кристалл разбивая. Запорожье, 26 июня 1981. 29. XОРОШИЙ ДРУГ. ( танка ) Не должен друг быть молодым, Высокородным, лживым, жадным, Здоровым, пьяным, беспощадным, А должен мудрым друг твой быть, Быть щедрым и уметь лечить. Запорожье, 29 июня 1981. 30. ЗЕРКАЛО. ( танка ) Как зеркало, которое само Не стоит ничего – лишь отражает Все то, что видит, - так душа От бед и от забот страдает, Когда цена ей - полгроша. Запорожье, 29 нюня 1981. ПРИМЕЧАНИЯ. Цикл ‘‘Беседы и записки’‘ создан на основе изучения древних
№№ 28, 29, 30, хотя и названы ‘‘танка’‘, но напоминают этот древний японский жанр только в сюжетах для изображения. Класси- ческий ‘‘танка’‘ совершенно без рифмы, и количество слогов в его строчках таково: 5 + 7 + 5 + 7 + 7. Правда, количество строчек всё же сохранено: их пять. ‘‘Танка’‘ в переводе значит ‘‘короткая песня’‘. Усеченный вид ‘‘танка’‘, появившийся в Японии в ХVI в., называется ‘‘хокку’‘, и №27 является ‘‘экспериментальным’‘ хокку, соблюдающим все его требования: тематические, а также относите- льно кол-ва слогов в строке, кол-ва строк и отсутствия рифмы. Сюжеты или мысли, изложенные в цикле, заимствованы: №21 - Книга Луньюй, гл. ХV, 8 (Китай) №22- Вёсны и Осени Люя (Китай) №23 - Даодэцзин, 64 (Китай) №24 -поэма Цюй Юаня ‘‘С камнем в объятиях’‘ (Китай) №25 - по мотивам вьетнамской лирики (Вьетнам) № 26 -книга Ле Те Сюйен ‘‘Собрание чудес и таинств земли Виет’‘ №27 - книга Сэй-Сёнагон ‘‘Записки у изголовья’‘ (Япония) №28 -книга Сэй-Сёнагон ‘‘Записки у изголовья’‘ (Япония) №29 - книга Кэнко-хоси “Записки от скуки’‘,СХVII.(Япония) №30 - книга Кэнко-хоси ‘‘Записки от скуки’‘,ССХХХV.(Япония) И еще одно: изложение чьих-то мыслей ещё не есть их разделение. В противном случае я был бы одновременно эпикурейцем, буддистом, конфуцианцем, иудаистом и т.д. IV. ЗАКОН И БЛАГОДАТЬ. ---------------------------------------------- ---------------------------------------------- 31. НОЙ.
В грехе живущих и творящих зло, И опечалился, и молвил в своём сердце: ‘‘Сотру живое я с лица земли!’‘ Земля растленна, зла полна и лжива Предстала перед Крепким, и тогда Он рек святому мужу, старцу Ною, Что уничтожит всё живое на земле. И отворились все колодцы бездны, Открылись ставни неба, и потоп Обрушился на сушу и на море, И сорок дней проклятый ливень лил. Но спасся Ной, жена его и чада, И чистый и нечистый всякий скот. Бог спас их праведность и непорочность, Других же покарал за грех и зло. Но что мы ныне видим? То же горе- И зло, и ложь, и зависть, и разврат. Чего же ждать нам от потомков Ноя, Как не того же, что вложил в них он? Вина любитель, Ной самовлюблённый! Не в том ли благочестие твоё, Что ты, узнав о будущем потопе, Ковчег создал для одного себя? Запорожье, I2 мая 1981. 32. ИОВ. Так в чём же вина моя перед Тобой? Ни в чём пред Тобою я не согрешил. Душа из меня вытекает слезой. Зачем испытать Ты Иова решил? Взываю к Тебе, но ответа мне нет. Палач беспощадный, за что меня бьёшь? Тебе ль не служил я с младенческих лет? Мне ль ныне мученья в награду даёшь? Не знаю, какая великая мысль На дело такое подвигла Тебя, Но думаю: тех, кто Тобою полны Ты должен беречь и лелеять, любя. И я не боюсь, что Ты пени мои Услышишь - скрывал ли я что пред Тобой? Ты некогда благословил мои дни, А ныне душа вытекает слезой. Какой же в том смысл, что из недр изойдя, Вкусив от блаженства, греха не познав, Я вынужден плакать, о том лишь скорбя, Что стал я игрушкой господних забав? Запорожье, 16 мая 1981. 33. ВАЛТАСАР. ...И царь Валтасар сделал пир превеликий. Дворец переполнили факелов блики. Царь тысячу слуг и вельмож там собрал. Все пили вино, и рабыни им пели, И царь Валтасар, чтобы все охмелели,
И, чтоб надругаться над верой чужою, В сосуды, добытые диким разбоем, Велел вавилонские вина вливать. И пили из них, и царя прославляли, И все, кто там был, охмелели и стали Златых и железных богов прославлять. Но в самый тот час появилися РУКИ. Веселье затихло, пропали все звуки, И против лампады писали персты На извести стен вавилонских чертогов - Уверенно, тихо, спокойно и строго, Явившись как будто бы из пустоты. И царь изменился в лице и, мрачнея, Призвал он гадателей всех и халдеев, Велел прочитать начертанье небес. Никто не открыл Валтасару той тайны - Дурное иль доброе предначертанье Три слова всего: МЕНЕ, ТЕКЕЛ, ПЕРЕС. Рабыни нагие безмолвно лежали, И факелы мрачные блики бросали, И капало на пол из кубка вино. Пришёл Даниил и сказал Валтасару: ''Я вижу в словах тех суровую кару - ИСЧИСЛЕНО, ВЗВЕШЕНО, РАЗДЕЛЕНО’‘. ‘‘Исчислены дни всех твоих прегрешений, И перед лицом всех былых поколений Ты взвешен и найден легчайшим из всех. Разделят и царство твоё, и богатства Мидяне и персы - они не боятся Того, кто оставил свой меч для утех’‘. ‘‘Того ж, кто бездушным каменьям молился,
Постигнет суровая кара небес… И вот за грехи и неверие злое Господь начертал на стене пред тобою Три слова всего: МЕНЕ, ТЕКЕЛ, ПЕРЕС’‘. Запорожье, 16 мая 1981. 34. СОЛОМОН. Непостижимы вещи три, И четырех не разумею: Орла небесные пути, На гладком камне след от змея, След корабля в морской пучине И в юной деве след мужчины. От трех людей трясется твердь, И четверых носить не может: Раба, что стал царем теперь, Глупца обжорливого тоже, Распутницу, что замуж вышла, И чернь, пирующую пышно. Запорожье, 16 мая 1981. 35. ПЕСНЬ ПЕСНЕЙ. СУЛАМИФЬ: О, целуй меня, милый, ведь ласки твои Слаще вин иудейских - от них я пьянею. Ведь недаром все девушки из-за любви Поглядеть на тебя, приоткрывшись, не смеют. Что ж, я тоже красива - свидетель Салим: Не гляди, что смугла - меня солнце пригрело. Прогневила я братьев: служила я им, Виноградник же свой уберечь не сумела. Разливает мой нард в тишине аромат. О возлюбленный! - встречусь с тобою, мой милый, И, едва лишь погаснет багровый закат, Потеряю и разум, и слово, и силы. Ты, мой милый, как ладанка с миррой на мне, Что ночует меж грудями ночью погожей. Нам стена - кипарис, крыша -кедр в вышине, И трава нам зелёная - мягкое ложе. Так нашла я теперь пирования дом. Надо мною любви твоей жаркое знамя. Освежите меня, подкрепите вином,- От любви к Соломону я изнемогаю. А в кольце его рук загораюсь я вновь. Заклинаю вас, девушки Иерусалима, Не будите пока, не будите любовь: Сон разрушится скоро легко уязвимый. СОЛОМОН: О, Суламифь, ты прекрасней и лучше Дщерей Израиля и Иудеи. Ты словно нежный цветок меж колючек; Очи твои - голубицы, лилея! Встань же, прекрасная, встань, моё счастье, Выйди ко мне, ведь зима отступила И миновало лихое ненастье: Птицы запели, цветы распустились. Дождь отшумел, сад прохладою дышит, Время настало цветения ночи, Горлицы голос в краю нашем слышен, И наливает смоковница почки. О, ты прекрасна в тени своей спальни: Кудри твои - словно козочек стадо, Зубы - как белые овцы в купальне, Губы - как алая лента, отрада! Шея твоя – как Давидова башня, Груди твои - словно двойня газели. Вся ты, любимая, дивно прекрасна, Нет ни пятна, ни изъяна на теле.
Я ночами на ложе искала его, Я искала, но милого не находила. Лишь на улице встретила снова того, Кого в сердце своём я навек поселила. Привела его в дом, обняла его вновь... Заклинаю вас, девушки Иерусалима, Не будите пока, не будите любовь: Сон любви очень хрупкий, легко уязвимый. Слышу стук – мое сердце не спит в тишине. Но сняла я хитон – что же, вновь одеваться?
Поднялась я, чтоб милому двери открыть, Мирра с пальцев моих полилась на засовы. Отворила я дверь, чтоб его пригласить, Но его не нашла – не дождался он снова. И искала его, и звала его я, Но его не нашла, и он мне не ответил. Стражи города больно избили меня, И домой возвратилась я лишь на рассвете. Где живёт он и скрылся опять почему? Я не знаю, - о девушки, вас заклинаю, Если встретится вам - то скажите ему: От любви к Соломону я изнемогаю. СOЛОMOH: Запертый сад ты, сестра и невеста, Ты - запечатанный чистый источник. Ты - словно сада заросшее место, Где не пройти через заросли ночью. Сад твой гранатовый чуден плодами, Чист твой колодец живою водою; Голос твой слышу душой и ушами - Он призывает, лишает покоя... Сердце с рукою к ней в двери стучится. Может, скорее мне двери откроет? Кудри полны мои влагою чистой, Кудри полны предрассветной росою. О, отведи от меня свои очи! Как они алчное сердце волнуют! Как половинки граната, средь ночи Жаждут ланиты моих поцелуев. Есть шесть десятков цариц, а наложниц - Восемь десятков, девиц же - без счёта. Но лишь одна красотою неложной Ты воссияла как звёзды, как солнце. Тот, кто увидит, споёт тебе славу. Ныне душа моя пенью открыта. Что ж удаляешься ты величаво? О, оглянись, Суламифь, Суламита! СУЛАМИФЬ: Мой возлюбленный бел, и румян, и пригож.
Как цветник ароматный... Ужель он похож На десятки других, столь красивый, высокий? Его губы - как лилии. Мирра на них А живот – изваянье из кости слоновой, И сапфиры вокруг…Его ноги – столбы. Он – как кедр из Ливана, и нужно ль другого? Я ему отдана, он желает меня. Так приди же ко мне, мой любимый, и вместе Мы пойдем в виноградник, и там тебе я Покажу, как лоза распустилась чудесно. Мы посмотрим с тобой в винограднике том, Как все почки раскрылись, цветы распустились, В винограднике том, мы найдем себе дом, Там я ласки свои подарю тебе, милый. Аромат мандрагоров пьянит, словно дым. Вот плоды: это то, что тебе берегла я. Напою тебя, милый, вином я своим; Пей, гранатовым соком моим запивая. И в кольце твоих рук загораюсь я вновь. Заклинаю вас, девушки Иерусалима, Что ж так рано вы будите, девы, любовь? Разрушаете то, что легко уязвимо? СОЛОМОН: Ноги в сандалиях дивно прекрасны, Бедер изгиб - словно обруч искусный,
Напоминает шербет своим вкусом. Чрево твое - словно ворох пшеницы, И обрамлен он букетом лилеи, Шея - как гордая башня столицы, Груди твои - словно двойня газели. Стан твой - как пальма, стройней кипариса, Тени холодной не даст он в награду, Груди с плодами лишь могут сравниться, С гроздями сочной лозы виноградной. И захотел я взобраться на пальму, И ухватился за фиников кисти. Груди твои были б теми плодами И подарили б напиток душистый. С запахом яблок дыханье сравню я, С добрым вином я сравню твоё нёбо: Дай его выпить одним поцелуем, Пусть опьянеет, взыграет утроба! Ты сберегла мне плоды и напитки, Учетверили они мои силы. Много есть дивного у Суламиты...
_ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ Мой друг, положи меня вечной печатью На сердце твоё, и как перстень - на руку. Сильна та любовь, словно смерть, и проклятье Тому, кто в любви испугался разлуки.
Захочет купить её некто за деньги, Чтоб знать наслажденье, не зная страданья,- ОН БУДЕТ ОТВЕРГНУТ ЛЮБОВЬЮ С ПРЕЗРЕНЬЕМ! Запорожье, 18 мая 1981.
I.
Все суета сует: что пользы человеку От всех трудов его? – уйдет один из нас, Придет другой, а мир останется вовеки. Восходит солнца диск, ему на запад путь, Но утром снова свет с востока людям светит. Во все края земли сердито может дуть, Но, землю обойдя, вернется снова ветер.
На свете нет того, кто рассказать бы смог: Глаза и уши есть, но все ли сердце знает? Что было - то опять свершится много раз, Нет в мире новизны, все это было прежде. Нет памяти о том, что было раньше нас, Забудут и о нас грядущие невежды. Решил я испытать весь мир умом своим И видел все дела на этом буйном свете. Тяжка задача та: увидел я лишь дым, Увидел суету, увидел ловлю ветра. Кривое ль распрямить? исчислить пустоту? И я решил вкусить от глупости и знанья, И в них увидел я одну лишь суету: Ведь где обширен ум - обширно и страданье. II. И я сказал тогда, что мудрость - это свет, А глупость - это тьма, но ведомо мне тоже, Что участь лишь одна готовится для всех. К чему же мудрость? - все равны на смертном ложе. Что человеку здесь останется тогда За все его труды, за тяжкую работу? Печали - дни его, успехи - как вода И скорбью лишь полны и мысли и заботы. И вот я проклял жизнь. Противны все дела Мне стали в этот час для зренья и для слуха. Увидел я, что все на свете - суета, Лишь ловля ветра и томленье духа. III. Рождаться время есть и время умирать, И время насаждать и вырывать посадки, И время убивать и время исцелять - Всему положен час, и в этом нет загадки. Есть время говорить, молчать, и пить, и есть, И строить время есть и разрушать есть время, Смеяться время есть и плакать время есть, Разбрасывать есть час и складывать каменья И время есть сшивать, и время чтобы рвать, И время есть хранить, и время чтобы тратить, И время есть искать , и время чтоб терять, Есть время обнимать и избегать объятий И что нам от того, что дух наш в небесах? Из праха возросли и жили беззаботно, Но час пришел, и вновь мы возвратились в прах, Чтоб человек познал одну судьбу с животным. IV.
Мы любим угнетать, а утешать не любим. Прославил мёртвых я, что умерли давно, Воспел псалом тогда я всем умершим людям. Но более всех их - и мёртвых и живых - Блаженны, верно, те, кто вовсе и не жили: Счастливей всех нас те, кто дней не знал земных, Чем те, кто жив и кто гниёт в своей могиле. V. В делах не торопись, и все слова твои Неспешными всегда, немногими да будут. Пусты и мысли там, где головы пусты, И тщетные слова мечтанья лишь разбудят. Увидишь ли ты гнёт в своей родной стране, Нечестие в суде иль извращенье правды, Не думай, что над сим неправды уже нет: Она и выше есть, и выше тоже, право. Работнику Господь даёт хороший сон, Поел ли сытно он иль малую крупицу. Богатый хоть и ел, да не работал он, И сытость не даёт ему во сне забыться. Богатство - злой недуг. А что оно даёт? Хоть каплю унесёт богач с собой в могилу? Как наг пришёл сюда - нагим же и уйдёт, И жизнь его - лишь страх, и злоба, и бессилье. VI. Даны всему вокруг названия навек, И каждое из них известно людям имя. С Сильнейшим разве мог тягаться человек? Лишь суету плодил словами он пустыми. Не знает человек, что лучше - сё иль то, Во все дни жизни, что проводит словно тень он. Что ждёт в конце наш мир - подскажет ему кто? Всё это суета и духа лишь томленье.
Как жили мы - лежать в земле все будем вместе. А хуже смерти, знай, лишь женщина. Она
Средь всех не свете жён достойных не нашёл, Из тысячи мужчин нашел лишь одного я. Я жён назвал грехом и средоточьем зол Ведь что они? - в ноздре свиньи кольцо златое. О женщины! Они лишь суета и дым, Отрава тех, кто есть и новых поколений. Был создан человек бесхитростным, прямым, Они же ищут всё каких-то ухищрений. VIII. Не в мире никого, кто б ветер удержал, Кто обманул бы скорбь и избежал несчастий, И отпуск на войне никто не получал – Над смертным часом нет у человека власти. Hе знали очи сна ни ночью и ни днем,
Сторицей воздает судьба за эту щедрость. И много дней спустя найдёшь ты каравай - Он в нищете тебя возрадует безмерно. Те тучи, что черны, - дождь могут проливать, И древо упадет на юг или на север. Кто тучи видит - тот тогда не станет жать, За ветром кто следит – в тот час не станет сеять. Но ветра и дождей на жизненном пути Не предсказать тому, кто цель пути не знает. И остается лишь покорно нам идти, Над головой своей опасность сознавая. XII. Так помни навсегда, от самых юных дней, О том, что ты идешь, пути не разбирая, О том, что дни придут на склоне жизни всей, О коих скажешь ты, что ты их не желаешь. Доколе не померк свет солнца и луны, И после ливня вновь не омрачились тучи, И стражи не дрожат, предчувствием полны, И не трясутся те, кто ищет в окнах лучик… ...И БУДЕТ человек по крику петуха Встречать немой рассвет, и девушки умолкнут, (Страшны высоты им, дорога им страшна), И птицы замолчат, тоскливо взвоют волки, И отцветёт миндаль, и каперс опадёт,
Мы поили, кормили, в домах принимали, Одевали Тебя и Тебя посещали, И когда мы у ложа сидели, скорбя?’‘ И ответит им Царь: ‘‘То, что сделано вами Для кого-то из братьев несчастных моих - Это сделано было не только для них: Учтены были ваши дела небесами.’‘ Тем, кто слева, Он скажет: ‘‘Подите же прочь, Когда жаждал - Меня вы водой не поили, Когда голоден был - вы Меня не кормили, И от хвори позволили Мне изнемочь; Я был странником - в дом вы Меня не пускали, Я был наг - отказались одежду Мне дать, И в темнице боялись Меня посещать, - Для себя ли вы Царства сего ожидали?” Спросят, плача, козлы: “ Где же, дай нам ответ, Мы могли Тебя видеть нагим и голодным, И болящим, и странником, и несвободным, И ни разу мы не послужили Тебе?” И ответит им Царь: ‘‘Что не сделано вами Для кого-то из братьев любимых Моих - То не сделано было не только для них: Все на свете дела учтены небесами!” Запорожье, 23 мая 1981. 38. СВЕТ. Не зажигают в скрытом месте, Ведь где оно - один бог весть - Свечу, которая нам светит: Для этого подсвечник есть. Светильник тела - это очи: Когда глаза твои чисты, Светло и телу среди ночи; Коль мрачны очи - мрачен ты. Смотри ж внимательнее: этот Чудесный свет в тебе самом Воистину ль зовётся светом? Не называется ль он тьмой? Запорожье, 25 мая 1981. 39. XЛЕБ ЖИВЫЙ. жүктеу/скачать 450.5 Kb. Достарыңызбен бөлісу:
|