И этнонимы

О наличии писаного камня на берегу озера Кандры мы узнали из небольшой заметки краеведа С. Ямалеева, которая была напечатана в 1925 г. в журнале «

Теперь же местные жители в большинстве своем даже не имеют представления о памятнике, хотя дер. Кандра-Котой находится в 1,5 км от него. Лишь Гайникамал Сиддикова, старожилка деревни, кое-что могла рассказать нам об этом памятнике. Вспоминая об Язматаш, она говорила, что там написаны какие-то непонятные слова, и никто не может их прочитать. В молодости на наш голос: «Здравствуй, Язматаш!», гора с знаками отвечала: «Здравствуйте, девушки!»

Значит, обычный отзвук местными жителями воспринимался, как замысловатое и таинственное явление.

Скала с башкирскими тамгами возвышается на юго-восточной части озера Кандры, примерно в двухстах метрах от берега и обнажается на верхнем ярусе горки с крутым обрывом. На склоне скалы с тамгами имеется глубокое углубление, вероятно, жертвенно-обрядовый котел. Верхняя и передняя части скалы из пористого, коричневого песчаника постоянно разрушались и размывались под воздействием осадков, что привело к уничтожению большинства знаков и, возможно, рисунков, о которых писал С. Ямалеев. Кроме того, на скале с тамгами множество фамилий и имен, начерченных в наше время, что также привело к порче памятника.

Все эти обстоятельства не позволили нам расчленить их по местам расположения на скале и попытаться осмыслить закономерность их размещения.

Поэтому мы ограничились перечислением сохранившихся типов тамг, которые нам удалось зафиксировать. На глыбе одного камня сохранилось грубое и условное изображение головы человека, с его тамгой (рис. 5).

У нас нет сомнения в том, что знаки «писаного камня» относятся к башкирским племенам прошлых веков.

17

Рис.5. Тамги на скалах озера Кандры

Возможно, некоторые знаки чужеродного характера, но их единицы.

Вокруг озера расположены пять башкирских деревень: Кандры-куль, Кандра-Котой, Старые Кандры, Кандра-Эмин, Кандра-Томэкэй. По словам 98-летнего старика Хайруллина Яруллы, все перечисленные поселения своим происхождением связаны с деревней Кара-Якупово Чишминского района, т. е. с башкирами Минцев-Мец, что подтверждается и тамгами Язматаш. По его же словам, здесь к башкирам присоединилась небольшая часть чиремес (марийцы) и растворилась она в составе башкир. Если судить по тамгам, то в составе минцев были части бурзянцев, усергян, тангаурцев, бюляр, кайлино-каршинцев и др. Такая разнородность тамг встречается и в других родо-племенных группах башкир, хотя у всех существовали свои специфические знаки с их вариациями.

В то же время необходимо отметить, что западные башкиры, начиная с XVII—XVIII вв. подвергались сильному языковому и культурному влиянию татарского населения, т. к. с этого времени усиливается приток переселенцев-татар и других народов в Башкирию из районов Поволжья и Прикамья.

18

О значении и назначении наскальных тамг будет сказано ниже, после описания других, аналогичных памятников.

5. Камни культового характера на берегу озера Асликуль

Самое большое по величине в Башкирии озеро Асликуль (Асылы-куль) находится в Давлекановском районе, в 50 километрах юго-восточнее озера Кандрыкуль, т. е. в центральном регионе республики. Его берега также окаймлены горками и холмами, покрытыми лесом смешанной породы. В прошлые времена озеро отличалось богатством рыб и миром пернатых. Общая панорама озера имеет красивый и внушительный вид и не случайно название его происходит от термина — «», что

на языке башкир — благородный, хороший, а на языке фарси — красивый. Существует и другое толкование гидронима «Асылы», как «» — горький, кислый, что едва ли соответствует характеру водоема.

В юго-западной части озера, рядом с деревушкой Яцы-Тормош и на территории пионерского лагеря нами рассмотрены и зафиксированы в октябре 1988 г. наскальные памятники культового характера. Два из них

Рис. 6-1—Казанташ (камень с котлом) на берегу озера Асликуль

19

Рис. 6-2— Казанташ (камень с котлом) — на берегу Асликуля.

Тамги на камнях первого и второго Казанташ; жертвенные углубления (котла) на них

«Казанташ» первый находится на верхнем отлоге горки, в окрестностях дер. , где обнажается

скала в виде выступа из распластанных глыб камней в горизонтальном отложении (рис. 6). На одном из этих камней с выглаженной и чуть округленной поверхностью сделаны два углубления в виде яйцеобразных, круглодон-ных горшков. Оба они одинакового размера, с ровной, гладкой поверхностью изнутри и с правильным очертанием в форме горшка, что показывает мастерство и искусство исполнителя этих углублений. Интересно отметить наличие современной монеты на дне в одном из этих углублений, достоинством 3 копейки.

На скале с углублениями сохранились следы различных знаков, к сожалению, размытых и разрушенных осадками, которые невозможно восстановить. Из них мы зафиксировали лишь пять знаков (тамги), которые сохранились более или менее в первоначальном виде (рис. 6).

Второй камень, называемый «Казанташ», находится в лесистой местности, на территории пионерского лагеря «Друг природы», на расстоянии около 0,5 км от первого памятника. Он выступает на вершине конусообразной возвышенности, в ложбине у берега озера с крутым подъемом. Камень из коричнево-пористого песчаника, с известковым наслоением по краям, имеет причудливую форму огромного грибка или расплывчатого кургана (рис. 6). Поверхность камня сравнительно ровная и гладкая, а с правой стороны наклона имеется углубление такой же формы, как на первом «Казанташ». Внутри углубления замечены следы обмазки глиной. На рисунке дается примерная форма углубления, глубина его 80 см., дм. горла — 57 см.

На поверхности камня много знаков-тамг, но мы зафиксировали только те, у которых сохранились первоначальные очертания (рис. 6).

Как видно, первый и второй «Казанташ» свидетельствуют о культовом характере их, служивших местом паломничества родосемейных групп башкир из племени Минцев, хотя в среде их были и представители других племен башкирского населения прошлых веков. Таким образом, список камней культового характера пополняется памятниками Башкирии, но не изученными в полном объеме.

21

6. Камень Заятуляка на берегу Асликуля

На крутом и высоком берегу Асликуля, вблизи первого «Казанташа» лежал большой камень четырехугольной формы, с ровной поверхностью. Размер камня — в длину 2,5 м, в ширину 1,2 м. На камне, по словам местных жителей, были следы «конского копыта и тамга образные знаки». Десять лет тому назад (1984 г.), к сожалению, берег озера с камнем провалился и камень упал в озеро. Поэтому теперь не представляется возможным определить характер камня со следами «конского копыта и знаков».

С этим камнем связана интересная башкирская легенда — «Заятуляк и Хыухылу» (русалка). Эта легенда в разных вариантах и в разных регионах края получила широкое распространение и достаточно полно и всесторонне освещена в литературе.

Народное предание гласит, что на камне, который провалился в озеро, сидела Хыухылу (русалка) и расчесывала свои золотистые волосы. И здесь неожиданно ее застал башкирский джигит Заятуляк на своем коне «тулпар». Далее в легенде излагаются события и приключения, связанные с любовью Заятуляка с красавицей русалкой, его уход в подводное царство и о похождениях и эпизодах в чудесном подводном мире.

В момент счастливого его возвращения из подводного царства Заятуляк получил в подарок от отца русалки — подводного падишаха — «верного коня». В. И. Даль одним из первых оставил описание первого варианта этой башкирской легенды, связанной с озером Асликуль (19). В нем повествуется о том, что: «Заятуляк подошел к коню, русалка подала ему стремя, он сел, взял ее на колени и помчался. Зеленая вода вскипела белым ключом под копытами доброго коня, и выбравшись на отлогий берег, пустился он стрелой к востоку, в сторону горы Балкан. Заятуляк услышал за собою ржание, топот и страшный шум и плеск в волнах. Он невольно оглянулся и только успел увидеть, что из озера выплывает следом за его жеребцом целый табун отличных коней. Но за Туляком последовали те лошади, которые были уже на берегу; все те, которые еще только выплывали, потонули снова и исчезли в ту минуту, когда Заятуляк оглянулся. От этих-то лошадей, подарка аслыкульского падишаха, произошла порода лучших демских башкирских коней...»

22

Аналогичные легенды о происхождении башкирских лошадей из озера бытовали и в других районах Башкирии, но несколько иного варианта. Так, например, А. Игнатович оставил описание легенды о лошадях горных бурзянских башкир. Здесь лошади выходят из озера Шульгян, все те же эпизоды, но здесь прелюдией рассказа служит не любовь человека к русалке, а завладение человеком собаки по имени Кашкук. (20).

Чуб-Минские башкиры также считали, что лучшая порода их лошадей вышла из озера Акзират и были они шерстью белые (21).

В восточно-зауральской части Башкирии аналогичная легенда связана с именем юноши — Абзелил.

Абзелил с детства остался круглым сиротой, получив в наследство от родителей лишь охапку лыка. Но он был на редкость отважным, мужественным и обладал даром сообразительности и хитростью.

Однажды, смочив свое лыко у большого озера, он начал вить веревку. В этот момент хозяин озера выходит из воды и спрашивает его: «Что ты делаешь?»

Абзелил отвечает: «Закончу вить веревку, подвешу озеро на небо». Встревоженный хозяин начал его умолять оставить озеро на месте и обещал ему дать, что он захочет.

Немного подумав, Абзелил спросил у подводного царя самого лучшего коня. Но хозяин озера ответил, что он не может отдать коня, т. к. конь — его слава.

«В таком случае,— сказал Абзелил,— озеро я утащу». Хозяин озера задумался: что делать?

«Эх, джигит,— сказал он, наконец,— я исполню твое желание, если ты победишь меня в трех состязаниях». Абзелил согласился, надеясь на свою хитрость.

В беге вокруг озера он попросил хозяина озера сначала соревноваться со своим младшим братом-зайцем, которого водяной не смог догнать; в борьбе с медведем, якобы дедом Абзелила, хозяин озера тоже проиграл; в состязании с конем Абзелил также перехитрил хозяина озера.

Хозяину озера пришлось выполнить свое обещание: отдать Абзелилу самого лучшего коня.

С тех пор, как повествует легенда, в этих краях водятся самые лучшие породы башкирских лошадей, а джигиты там — все храбрые молодцы (108).

Интересно здесь отметить, что подобные легенды бытовали и у удмуртов. О них писал М. Г. Худяков: «...река Вала — значит «лошадиная река». Здесь по ночам из реки выходил щипать траву красивый конь с белой

S3

шерстью, с черными крапинками. Когда конь выходил из воды, нужно было бросить в воду железо, и конь не мог возвращаться в реку...» и человек стал хозяином лошади. (22).

Легенда о выходе лошадей из озера напоминает нам предание отца истории Геродота о том, что в Скифии прекрасные лошади с белой шерстью паслись вокруг озера, из которого вытекала река Гипанис.

Известный исследователь народного творчества башкир А. Н. Киреев писал, что мотивы аналогичных легенд связаны с периодом доклассового общества, но со временем его разложения и распада. По его же мнению, они отражают приручение животных и наличие культа коня у башкир (23).

Если судить по археологическим источникам, то культ коня, оленя, других животных и птиц в регионе Урала и Прикамья известен со времен глубокой древности; но он получает широкий размах с начала железного века. Истоки эпических легенд у башкир берут свое начало, вероятно, с середины первого тысячелетия. В начале X в. Ибн-Фадлан зафиксировал 13 культов башкир, в том числе культ коня, с подробным изложением культов журавля и фаллоса. Надо полагать, что примерно в то же время у предков башкир формируется более-менее стройное толкование о культах-тотемах и об окружающих явлениях мира, которые впоследствии приобретали форму эпического повествования, с дальнейшим их развитием и обогащением, как по содержанию, так и по форме.

Село Бурангулово расположено юго-западнее озера Асликуль, в 45 км. от г. Давлеканово. Здесь природа красивая, кругом большие и малые горы и холмы, степные просторы, чередующиеся лесными полосами и рощами, то там, то здесь журчат родники и небольшие речки. В деревне живут башкиры, потомки бывшего племени минцев. По легенде, рассказанной старожилом Г. Габдрахмановым, на берегу озера когда-то поселились три брата — Бурангул, и Сапай. До

поры до времени жили они вместе, на самом берегу озера и занимались скотоводством. На вершине высокого холма

м

Со временем братья решили отделиться. Поднявшись на высокую гору, они осмотрели дальние просторы и определили, где кому жить, но вблизи друг от друга. И в результате обосновали большие поселения — Буранго-лово (Бурангол), Кидрячево () и Чапаево (Сапай).

Над южной и юго-восточной окраиной деревни Бурангулово величаво возвышается гора Ташлыгол высотой 150—200 метров с крутыми, покатыми склонами. Но часть горы южнее деревни разрушена, вследствие чего обнажился на верхнем горизонте известняковый пласт толщиной 4—5 метров и длиной около 150 метров (рис. 7). Известняк здесь коричневого цвета, мелкозернистый и сравнительно мягкой породы. Под влиянием атмосферных осадков поверхность скалы деформирована, образовались ступеньки, выступы, расщелины, большие и малые углубления и ямки.

Этот участок горы Ташлыгол местные жители называют «», что означает—«мыс галки».

На вопрос, откуда такое название, был получен ответ, что в расщелинах скалы гнездятся галки, хотя мы не заметили ни одного гнезда птиц. Да и едва ли они могли быть здесь, так как рядом большой массив березовой рощи.

Но скала «» знаменита как памятник,

сохранивший часть знаков и рисунков, оставленных башкирами в прошлых веках. Знаки, как и везде, вырезаны или начерчены острыми предметами, очевидно, металлическими инструментами. Часть знаков выполнена небрежно и неаккуратно, но нередки знаки с четкими и ровными линиями, с глубиной выреза до одного сантиметра. Нами зафиксированы не все знаки, а взяты на учет наиболее типичные, лучшие по сохранности, а испорченные и искаженные оставлены ввиду их неясности. Ведь не пожалели их природа, время и озорники нашего времени!

Знаки в таблице старались группировать по типам, кроме отдельных единиц (табл. IV). Большинство знаков по форме однотипные, как и на других памятниках края, но имеются типы, встречающиеся нам впервые. Прежде всего это сердцевидные знаки разной величины и различной трактовки (табл, IV, 2). Среди сердцевидных типов

изредка встречаются знаки довольно большой величины. Кроме того, здесь выделяются знаки прямоугольной, круглой или овальной формы, пересеченные вертикальными черточками, с выступающими вверх или вниз концами (табл. IV, 5). Можно еще отметить знаки серповидной и комбинированной формы. Знаки в виде прямоугольника или квадрата носят названия: окно или ворота. Некоторые из них разделены прямыми линиями на две или на четыре части. Возможно, они символизируют планы жилища или хозяйственного строения, хотя некоторые исследователи относят их к знакам письменности. Круглые или овальные знаки с вертикальными черточками, выступающими вниз, вероятно, представляют тамгу башкир — (ковш) или схематическое изображение лука и стрелы. Сложнее семантика сердцевидных знаков, часто встречаемых на камнях горы Ташлыгола. Они отсутствуют в таблицах Д. Н. Соколова, нет их и в документальных сборниках XVII—XVIII вв. по истории БАССР, и также не встречаются они в трудах Р. Г. Кузеева по этнографии башкир. Самые ранние знаки такого рода отмечены на кирпичах Топрак-Кала Хорезма, датированные С. П. Толстовым III в. н. эры (107).

С первого взгляда мы полагали, что они представляют собой очертания листьев березы, являющейся одним из атрибутов племени Мин. Но аналогию для знаков в виде сердечек можно найти и в археологических предметах Башкирии. Так, например, металлические бляшки, подвески, найденные в могильниках и курганах, опубликованные Ы. А. Мажитовым, ничем не отличаются по форме от наскальных знаков сердечек (11,. табл. I, №№ 80, 178, 194, 213, 255, 275, 306—310). Большинство из- них, по нашему мнению, может быть датировано VI—X вв. н. эры. Таким образом, существует ассоциация между археологическими памятниками и наскальными знаками Южного Урала.

Можно полагать, что на скале *», кроме

отдельных тамг, были более или менее стройные строчки, выражающие какие-то мысли и сообщения, но смытые и уничтоженные временем. Едва ли может быть случайностью то, что в одном месте группы знаков поставлены рядом и на одном уровне. К такой мысли нас приводит одна из таких строчек надписи, в подлинности которой едва ли можно сомневаться. Здесь приводим ее полностью:



27

Разумеется, расшифровать содержание надписи мы не беремся.

Отличие ее от других знаков в том, что знаки здесь вырезаны в одну строчку, один за другим в определенном порядке, выполнены достаточно аккуратно и старательно, с узким и глубоким нарезом. Большинство знаков с интересным и красивым округлением на концах в виде небольших шариков. Округления на знаках, очевидно, имели какое-то значение, а не были игрой или баловством резчика¹.

Знаки с округлением на концах изредка встречаются на предметах Хазарии, отмеченные А. С. Плетневой, и на сосудах Салтово-Маяцкой культуры, опубликованные К. И. Красильниковым.

Общий обзор наскальных знаков позволяет утверждать, что уже VIII—IX вв. у местных племен, т. е. предков башкир, были группы знаков, означающие какие-то события, явления и представления об окружающем мире. Быть может, в результате сложной и кропотливой работы в будущем удастся их расшифровать. Это будет трудная, но огромной важности работа.

На той же скале горы Ташлыгол, кроме знаков, встречаются резные рисунки разных видов и неодинаковой степени сохранности.

Как только мы подошли к скале «Мыс галки», мой проводник Нуриахмет воскликнул: «Смотри,— говорит,— «Сэмрегош»—то есть, сказочная птица. От неожиданности я растерялся.

На части скалы с крутым вогнутым углом плоскости изображение большой птицы, кажется, галки? Выполнено оно тонкими резными линиями, наподобие лощения, с удивительным искусством исполнения и точностью в деталях композиции (Рис. 8,1). Как ни странно, мы не поверили глазам. Любой современный художник мог бы позавидовать творчеству древнего исполнителя графики.

Птица нарисована в фас, с широко распахнутыми крыльями и прямо вытянутыми по вертикали ногами и шеей. Голова повернута влево. Впечатление — птица, летящая вверх. Изображения, к сожалению, мы не смогли сразу сфотографировать, т. к. фотограф заболел и не смог присутствовать при этом удивительном явлении. Но я сумел начертить карандашный рисунок этого феномена, хотя в трудных условиях. На другой день мы снова пошли

Надпись испорчена царапинками позднего времени. Постарались превратить ее в современную фамилию.

28

Рис. 8.1— изображение птицы на скале «Сэукэ мороно»; 2— изображение коня на скале горы Балгажи у дер. Кидрячево

с намерением сфотографировать увиденное, но рисунка не нашли. Быть может, это связано с погодой, следующий день был пасмурный. Очевидно, изображение с тонкими штрихами, на коричневато-сером известняке проявляется при определенных свето-теневых условиях. Если так, то в этом секрет и оригинальность творения. Рисунки мы даем здесь по моим карандашным наброскам.

Как известно, в Прикамье и Приуралье широко был распространен в древности культ пернатых, особенно хищных птиц. Этот вопрос достаточно освещен в археологической литературе. У башкир сохранилось много легенд и сказок, связанных с мифической птицей — Сэмрегош. Кроме того, одним из атрибутов родо-племенных групп башкир были орлы, коршуны, соколы, ястребы и даже вороны. А Ибн-Фадлан писал о культе журавля у башкир.

На скале присутствуют и загадочные изображения, выполненные также посредством резьбы, но более глубокими и широкими очертаниями (рис. 9).

Сердцевидные знаки могли символизировать человека и представителей других видов фауны. Так, например, большой сердцевидный знак на скале превращен в голову человека с глазом, носом и ртом (рис. 10,4). Но некоторые из них имеют аморфные очертания, которые можно толковать по-разному. Один из них (рис. 9,2) представляет собой, очевидно, схематический образ птицы с повернутой влево головой (высота 70 см). На это указывает кончик крыла птицы, выступающий снизу, с правой стороны фигуры. Примечательность ее в том, что она насквозь пронизана стрелой. У стрелы ромбовидный наконечник, с орлиным пером в конце черенка. Фигура испорчена надписями позднего времени, и озорники умудрились нарисовать наган внизу, с левой стороны.