И. В. Карасев Арахау

Но самым продуктивным стало соотнесение чисел с частями человеческого тела: 1 arg (палец), 2 ha (двое), 3 harg (2 + 1), 4 haca (2◦2), 5 ard (рука)...

Активный строй Арахау

Пожалуй, самой существенной новацией в Арахау стало «вербальное расширение». Глаголы, как и положено языкам активной типологии, четко подразделяются на два класса – стативные и активные. Они различаются не только фонетически (активные глаголы маркируются формантом -s, а стативные – сонорными -n- и -m-), но и грамматически. Дело в том, что, как правило, стативные глаголы (типа ana ‘стоит’, mama ‘бежит’) не имеют категории времени и аспекта, да и вообще напоминают прилагательные (глаголы состояния или даже имя действия, поскольку слово ‘полет’ хоть и существительное, но обозначает действие).

Что касается активных глаголов, то в этот разряд включаются так называемые аффективы (глаголы чувственного восприятия) и форманты модальности, используемые для уточнения глагола.

При необходимости в маркировке времени или вида стативов используют сложные конструкции глаголов: es-ana – ‘делает остановку’, j-es-ana – ‘намерен сделать остановку’, és-ana – ‘возможно, делает остановку’. Очень редко маркеры времени и вида переходят на стативы: ána – ‘возможно, делает остановку’.

Компенсируя невозможность в большинстве случаев передавать время и аспекты, стативы обладают системой градации жизненной силы: n – показатель градиента замедления (угасания), m – ускорения. Это представлено в «цепочке»: an – nan – ana – anan – nana (стареть – зевать – стоять – сидеть – спать); nana – am – mam – ama – amam – mama (молодеть – плыть – лететь – ехать – бежать). Стативные глаголы могут принимать негативные версии: nal – ‘быть свободным’, mal – ‘быть невольным’ и т. д.

Более того, в стативных глаголах обнаруживается явление, напоминающее валентность. Это явление напоминает трансфиксацию (внутреннюю флексию) арабского языка, когда гласные вставляются между согласными корня. Например: amam – ‘ехать’, amum – ‘человек едет на животном’ > ‘ездок’. В данном случае двухвалентный глагол ‘едет’ представляется как фрейм vMvM. А вот глагол mam (плыть) одновалентен, но и он может варьироваться в зависимости от именного класса:

mam – ‘плыть’ (о человеке);

mim – ‘плыть’ (о дереве), сплав бревен по реке;

mampü (mamesapü, uamampü) – ‘человек плывет по реке’ (вплавь);

mamvü – ‘человек плывет по реке’ (на чем-то);

mamvlü – ‘человек плывет под водой’;

mamvlür (kmamvlü, azür) – ‘водолаз’.

Еще одно специфическое явление демонстрируют стативные глаголы – «наложение корней». Например:

ama + uze = VmV + uze = uzme (полет + птица = полет птицы);

nanal + aza = naznal ‘любовь бодрствует’ (не спит);

mamal – ‘человек ползет’;

mumul – ‘змея’;

nal + araz = ar-uaznal, где aznal суть наложения aza + anal (поверженная любовь); araz-nal (вольное братство).

Дативные конструкции в Арахау

Если местоимение крепится к именам, то оно становится притяжательным. Ср.:

tes – ‘я делаю’;

tua – ‘мой человек’.

Сказать «Я – человек» можно только с использованием глагола-связки ‘есть’ – Tusa, либо при экспрессии лексики – Tas! (Я знаю!). Использование конфиксов t...s (я...тебе, тебя), s...t (ты...мне, меня), s...k (ты...себе, себя), t...k (я...себе, себя). Причем конфикс t...s рекомендуется заменять t...t, дабы избежать путаницы:

tass – ‘я думаю о тебе’ (t-a-ss о вас);

tas – ‘я думаю о нем’ (t-as-ø), t-a-s – ‘я думаю о тебе’;

tast – ‘я думаю о тебе’ (однозначное толкование, не допускающее вариантов).

Обычно местоимения не склоняются по падежам, но иногда это бывает необходимо, опять-таки для выражения речевой окраски:

st... ‘тебе’, ‘тобой’ – ...tk ‘себе’, ‘собой’;

ht... ‘этому’, ‘этим’ – ...kk < ...gk ‘свой’;

ts... ‘мне’, ‘мной’ – ...ts>...c ‘тебе’, ‘тобой’;

tg... ‘мой’ – ...gs ‘твой’;

sg... ‘твой’ – ...st ‘мне’.

Из всех сочетаний чаще можно встретить аффективную конструкцию st... и ts... Например, Stafri – «Тебе видится дерево»; Ictafr – «Дерево, которое ты видишь» (ломаный пассив); при обычном написании этого высказывания Safri – «Ты видишь дерево».

Новации

▪ Отказ от индоевропейской системы (и от русской кальки в частности).

▪ Освоение немых h, n, m в специфических конструкциях глагола.

▪ Деление глаголов на две базовые категории – активную и инактивную. Активный строй языка. Грамматические характеристики слова определяются главным образом на синтаксическом уровне. Префиксально выражаются действительная (k- ‘тот, кто’) и страдательная (p- ‘тот, кого’) одушевленность, а также неодушевленность имени (g- ‘то, что / чего’) и места (f- ‘там, где’). Есть еще префикс процесса действия (v- ‘то, что делает...’).

▪ Глагольная парадигма развита лучше именной.

▪ Разрастание местоименной парадигмы, которое вызвало образование вспомогательной фонологической подсистемы. Как и в палиндромах, различаются не конец и начало слова, а его середина (глагол, маркируемый -s-) и оболочка. На границах слова (как правило, эти позиции занимают местоимения) могут возникать аффрикаты, противопоставленные по долготе и мягкости. Возникли они за счет стяжений и факультативны в орфоэпии (Scaj-es-acaajs [džžεsaz’] – «Они, мужчина и женщина, идут к другим двум мужчинам и женщине»). Местоимение может передавать целое предложение (Taabufaj [ta:buf’] – «Мы, мужчины, вместе с убитыми самками животных»).

▪ Исчезновение префикса страдательного залога неодушевленной категории (*blus > plus ‘то, чего нет’ > ‘ноль’).

▪ За исключением глаголов другие части речи в Арахау грамматически не выделены и синкретичны.

▪ Язык принимает дуальную структурированную систему, которая пронизывает всю грамматику (два падежа, рода, лица, времени и т. д.).

▪ Усиление роли квалитативных гласных (ë, y).

▪ Разрастание массива дифтонгов за счет их лабиализации.

▪ Возможность изменения порядка слов в предложениях на VSO (помимо установленного SVO): Usabloralopl (Ahusbloralopl) «Человек – мера всех вещей».

▪ Усовершенствование конструкции сложных предложений с подчинительными союзами при помощи центрофикса (анафорических служебных слов) типа cO...C.

▪ Обозначение вокатива, императива и дуальных местоимений при помощи h-: Hana! – «Стоп!», Haa! – «Люди!», Ha – «Двое (людей)».

▪ Употребление сослагательного наклонения глагола на -v- (Tvolana – «Я бы не остановился»).

▪ Обозначение прилагательных только через ограниченный набор прилагательных падежей (ad – ‘маленький человек’, az – ‘большой’, af – ‘мертвый’...).

▪ Прилагательные и наречия воспринимаются как качественные глаголы: ‘красивый’ (красиво) – ‘быть красивым’. Распространились посессивные конструкции (uzegao ‘птица огня’ = ‘огненная птица’).

▪ Зависимое слово всегда предшествует главному.

▪ Появление союзов r – ‘для’ (этот формант выступает и в роли непреходящей принадлежности), rr – ‘как’.

▪ Появление одноконсонантных глагольных формантов, как правило, в экспрессивных фразах: l – ‘уничтожать’, v – ‘вести’, b – ‘совмещать’ и т. д.

▪ В системе именных классов иногда проявляется противопоставление «человек» (гласный ‘а’) и «не-человек» (гласный ‘о’). Эти гласные могут быть беглыми (особенно ‘о’), последняя по этим характеристикам может считаться тематическим гласным: Tafras > Tfras – «Я смотрю на тебя», lard – ‘безногий’, lord – ‘безногость’.

Проблемы развития

▪ Окончательно не решен вопрос с переразложением (метанализом): urfa (кот) может интерпретировать не только как u-r-fa (животное для дома), но и ur-fa (медведь дома), u-rfa (животное левой человеческой руки), urf-a (левая лапа человека). Все зависит от разбиения слова на слоги. Существуют правила борьбы с таким переразложением: ur-fa > urofa, urf-a > urfua.

▪ Не существует правил расстановки ударений (обозначается грависом). Принято считать, что в Арахау нет ударения либо оно носит разноместный характер (в предложении падает, как правило, на глагол). В некоторых случаях ударение помогает разграничить омонимы в Арахау: àra – ‘брат’, arà – ‘сто человек’.

Не решен вопрос ударения в дифтонгах и его обозначение.

▪ Нет правил (впрочем, как и в русском языке) слогоделения. Существует проблема переложения песен на Арахау.

▪ Предлагается еще более расширить количество дифтонгов вида Iv (ia, iu, io...). Это было бы целесообразно для борьбы с переразложением либо для повышения или понижения валентности глагола.

▪ Есть определенная сложность в обозначении притяжательных местоимений (особенно в косвенных падежах).

▪ Окончательно не решено, как произносить темпоральные гласные (á), обозначаемые акутом и передающие ирреальное время глагола – как тон (перерыв в голосе), придыхательную фонацию, фарингализацию или абрупцию гласного звука, эмфазу.

▪ Предлагается добавить третий разряд активных глаголов (схема RvLS): rals, ruls, rils и т. д.

P.S.

Арахау, в котором фонемы ведут себя как морфемы, можно назвать первой ступенью на пути к созданию скороговора. Второй этап − заставить фонемы вести себя как предложения. За счет комбинаторного изменения звуковой артикуляции еще больше должен уплотниться речевой поток.

Чисто гипотетический пример:

d'°la – ‘ворон’ (d), ‘ворону’ ('), ‘глаз’ (°), ‘не’ (l), ‘выклюет’ (a).

Или:

httɂoo – ‘мы’ (h-), ‘вам’ (ɂ), ‘давали’ (oo), ‘книги’ (tt)...

Количество звуков, конечно, при этом рискует превзойти рекорды языка ифкуиль, но зато их качество ожидает быть более мотивированным.

2. АРАХАУ-БАСКСКИЕ «МОРФОЛОГИЧЕСКИЕ ВСТРЕЧИ»

Пока многие спорят о том, к какой семье принадлежит баскский язык – кавказской, индоевропейской или берберо-ливийской, похоже, у этого, самого загадочного народа Европы обнаружился искусственный родственник. Совершенно неожиданно язык басков обнаружил родство с недавно созданным конлангом Арахау. В частности, обнаружено свыше 20 совпадений баскских слов с аналогами, взятыми из Арахау.

Арахау – априорный язык, построенный, в отличие от большинства других конлангов, на полисинтетической основе с использованием преимуществ активного строя. Он изначально строился на логической основе, без использования лексики каких бы то ни было естественных языков. Оказалось, и фонологическая система Арахау, и фонологическая система баскского языка обнаруживают значительное сходство. Объяснить эти многочисленные совпадения можно попытаться за счет гипотезы фиктивного родства (См.).

	Арахау	Баскский
год	uru	urte
голова	bra	buru
вода	ür	ur
камень	ai	harri
живот	rpa	tripa
три	harg	hiru
это	ho	hau
нос	udr	sudur
месяц	hre	hil
время	boor	denbora
деньги	door	diru
вор	ahoa	ohoin
говорить	esanr	esan
птица	uze	uso (голубь)
ночь	egoa	gau
день	egoe	egun
вы	suu	zu
этот	arg	hark (он)
человечество	ar	ar (самец)
член (маргинальный формант мужского рода)	arl	arlo (секция)
собака	kuräs	zakur
палец (левой руки)	arh	erhi
близнец подобие	arra orro	arra (подобно)
дублер	arraba	arreba (сестра)
шум	trü	trumoi (гром)
две ноги (человека)	harka	hanka (нога)
стопа	arma	aztarna (след)
исчезни!	hils	hil (убивать, умирать)

Вопрос происхождения баскского языка до сих пор далек от своего решения. Кроме того, что он родственен аквитанскому языку, существовавшему в древности, иные гипотезы выглядят малоубедительными. Так называемая хамитская теория, как известно, предполагает родство басков с берберо-ливийцами. Есть предположение, что баски – осколок «заблудившейся» волны самых первых индоевропейцев...

Пожалуй, более правдоподобно выглядит так называемая эускеро-кавказская гипотеза о предполагаемых связях баскского (euskera) и кавказских языков. Вопрос только в том, кому отдать предпочтение – абхазо-адыгам, картвелам (грузинам) или вайнахам с дагестанцами?

Однако недавно баски, похоже, обрели нового родственника – на сей раз искусственного. Речь идет об априорном философско-логическом языке Арахау. Неужели язык басков является искусственным изобретением?

Баскский язык отличает широчайшие возможности конверсий и трансформаций (субстантивация, вербализация, адвебализация и т. д.). Вспомогательные глаголы ‘быть’ и ‘иметь’ последовательно полиперсональны. Спряжение глагола ‘иметь’ насчитывает несколько тысяч форм. Остальные глаголы в своем большинстве не имеют собственного (синтетического) спряжения и пользуются парадигмой вспомогательных глаголов ‘быть’ и ‘иметь’ (полное спряжение требует каждый раз повторять указанный ряд из тысяч форм).

Сравнение естественных языков с искусственными – не такая уж и редкость. Правда, раньше такие сопоставления не проводились в отношении априорных языков, что любопытно.

Высказывалось предположение об искусственном характере аймара. Грамматически этот язык индейцев Южной Америки невероятно сложен, однако в течение веков он не претерпел существенных изменений и проявил уникальную способность конструировать неологизмы. Математик Иван Гусман де Рохас пришел к удивительному выводу: аймара создан по тем же законам, которые сегодня используются для программного языка компьютеров. То, что в современных языках называется условными синтаксическими структурами и создается с помощью предлогов или наречий, в аймара достигается с помощью суффиксов столь логически организованных, что они легко выстраиваются в математическую таблицу. В пользу того, что аймара – искусственный язык, говорит и нарочито внедренная в его синтаксис «логика трех измерений». Вычислив математический алгоритм функционирования аймара, Гусман создал компьютерную программу использования этого языка для синхронного перевода на другие языки мира.

Существуют догадки, что и арабский язык, являющийся наиболее ясным и простым из афразийских, был создан искусственно. Предполагается, что он составлялся с помощью математических принципов.

Известны аналогии черного наречия Мордора (язык, сочиненный Дж. Р. Р. Толкиным) с хуррито-урартским.

Кроме того, высокой степенью искусственности обладает целый ряд естественных языков: иврит, новогреческий (кафаревуса), современный украинский, норвежский (лансмол), литературный чешский. Есть основания допускать существенную искусственность санскрита.

В некоторых концепциях, например, у Н. Марра, искусственными считаются все языки как продукт человеческого творчества. В этом они противопоставляются естественным коммуникациям животных. Антитеза «искусственное – естественное» сближается с антитезой «социальное – биологическое».

Конланг Арахау обнаружил сходство с баскским языком. Причем эти параллели не ограничиваются только совпадением звучания похожих слов. Есть аналогии на фонетическом уровне (дифтонги oa, ea, au, различие r / rr, s / z, отсутствие r- в начале слова, простой консонантизм), в способах словообразования.

Например, баскское слово ur ‘вода’ обладает неочевидными связями с urte ‘год’ и lur ‘земля’. Но только Арахау может объяснить такие связи: ür – ‘вода’, uru – ‘год’ (эллиптическое образование от u(s) + r ‘бытие’), lür – ‘земля’ < ‘не-вода’. Из той же серии баскское elur, которое интерпретируется в Арахау как el-ür (земля вод), или e-l-ür (‘небо подавляет / убивает водность’).

Только в Арахау и баскском слова ‘день’ и ‘ночь’ звучат одинаково. Баскское egun (день) в Арахау строится как egoe (белое небо), баскское gau (ночь) в Арахау звучит как egoa (черное небо). Баскское zahar (старый) находит отдаленное соответствие в Арахау zaharg (‘триллион’, или ‘очень древний’), ‘паук’ – armiarma и häcänärk, что обозначает метафорически паука: hacana – ‘восемь’, ä – ‘насекомое’, -rk- ‘нога’ (лапа). В целом же получается, что häcänärk – ‘восьминогое насекомое’, или häcänärmä – ‘восьмистопное насекомое’.

Вообще, используя словообразовательный инструментарий Арахау, можно вскрывать этимологию баскских слов. Так, ‘золото’ у басков urre, тогда как в Арахау – ourrae (aerrou), что буквально можно интерпретировать как ‘металл, похожий на солнце (нечто желтое)’. Баскское uso ‘голубь’ и uze < ‘животное в небе’ в Арахау. Баскское suge ‘змея’ расшифровывается в Арахау как ‘твое небесное животное’.

Баскское eguzki ‘солнце’ интерпретируется в Арахау как ‘небо животного на дереве’. Баскское izar ‘звезда’ в Арахау имеет сходную структуру образования этого понятия: ao.z.er – ‘огонь в небе’. Баски называли ‘символ’ ikur, а в Арахау существует термин izo ‘книга / буква’ и *ikor – ‘знак’, буквально означающий ‘дерево на имени’. Аналогично сформировано и слово ‘дождь’: euri (в баскском) и e.r.ü (небо для воды) в Арахау. Ср.: также слово ‘мебель’ – altzari в баскском языке и al.z.ira (букв. ‘вещь’ + ‘дерево для человека’) в Арахау.

Надо заметить, что баскский язык оказался почему-то благодатной почвой для проверки так называемой «теории Арахау» о конструировании и порождении слов. Подозрительно похожи на арахауские по схеме формирования глаголы. Ср.: eman – ‘дать’, edan – ‘пить’, eseri – ‘сесть’, eraman – ‘забрать’, esan – ‘говорить’, entzun – ‘слушать’. Очень частый элемент e(s), который в Арахау является гиперглагольным формантом действия (по-баскски egin – ‘делать’). Ср.: в Арахау:

es.anr – ‘говорить’ < букв. ‘делать ртом’;

es.p.anr – ‘есть’ < букв. ‘делать изо рта’;

es.p.ard – ‘давать’ < ‘делать в руку’;

es.pl.ard – ‘брать’ < ‘делать из руки’.

Само название языка басков (euskara, а в некоторых диалектах eskuara) также воспринимается в интерпретации Арахау как глагольный комплекс es-k-(u)ara – «Он становится выше брата».

Арахауские местоимения весьма напоминают своей конструкцией баскские форманты: nor в значении ‘кто’ (nor в Арахау – ‘оппонент’), zer – ‘что’ (в Арахау zor – ‘следствие’), hau – ‘это’ (в Арахау ho – ‘это’).

3. О НЕКОТОРЫХ ОБОЮДНЫХ ПАРАЛЛЕЛЯХ МЕЖДУ БАСКСКИМ, ДАГЕСТАНСКИМИ ЯЗЫКАМИ И АРАХАУ

После сопоставления естественного языка басков с конлангом Арахау проявились их обоюдные параллели с некоторыми дагестанскими языками. Тем более интересно, что схожесть обнаружили наименее изученные языки и одни из самых высокогорных на Северном Кавказе, которые до сих пор остаются бесписьменными.

жүктеу/скачать 3.3 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: