Игумен Алексей (Смирнов А. Ю.)

Игумен Алексей (Смирнов А.Ю.),

О возникновении христианства, становлении его вероучения написано огромное, по существу, необъятное количество книг, статей и других публикаций. На этом поприще трудились и христианские авторы, и философы-просветители, и представители библейской критики, и авторы-атеисты. В каждом направлении исследователь может найти достаточное количество материала, чтобы аргументировано подойти к решению вопроса о возникновении христианства. Это и понятно, поскольку речь идет об историческом феномене - христианстве, создавшем многочисленные церкви, имеющие миллионы последователей, занимавшем и до сих пор занимающем большое место в мире, в идейной, экономической и политической жизни народов и государств. Христианство, его возникновение, источники его формирования, личности, стоявшие у его истоков, его история, развитие и место в мировой цивилизации – одна из актуальнейших тем для рассмотрения.

Советский период истории нашего Отечества вывел на первое место идеологически обоснованную атеистическую точку зрения, которая ставила для себя задачей развенчать, разоблачить и показать всю несостоятельность исторических предпосылок возникновения христианства. Такое мнение возникло задолго до ХХ века. Один из первых критиков христианства – Цельс, еще во II веке н.э. критически высказывался о исторической роли Христа. Вплоть до восемнадцатого столетия исследование начал христианства было запрещено. Это было особенно характерно для Европы. Излишнее любопытство, желание узнать больше, чем рассказывает Новый завет и церковная традиция, казалось многим христианам в высшей степени предосудительным, граничащим с ересью. Многие ученые не рисковали обнародовать результаты своих исследований. Эти работы публиковались лишь после их смерти. Только благодаря просветителям восемнадцатого века сделалось возможным научное исследование происхождения христианства. Дальнейшую эстафету антихристианской критики приняли прочие, прежде всего атеистически настроенные авторы. Можно назвать нескольких. Ф. Ницше и его работа «Антихристианин», З. Фрейд и др. Классики марксизма и их современники, такие как К. Каутский в своей работе «Происхождение христианства», поставили атеизм во главу своей идеологии. ХХ век явил множество авторов, писавших на данную тему. Некоторые публиковались до последнего времени. К примеру, Е. К. Дулуман, который жил и трудился на Украине до самой своей смерти в 2013 году, совершавший свой «крестовый поход» против христианства и религии, начатый им в середине 50-х годов ХХ века, после своего ренегатства из Православной Церкви.

Но наряду с таким массированным нападением на христианство церковная историческая наука, несмотря на свой клерикализм, как это кажется на первый взгляд, может предоставить множество авторов, являющихся безусловными авторитетами в фундаментальном исследовании вопросов христианской истории. Приведение примеров можно начать с самых ранних попыток осмысления христианской истории и значения христианства в истории человечества. Апология христианства велась практически с самого начала его существования. Иустин Философ и его произведения «Первая и вторая Апологии» «Разговор с Трифоном Иудеем» являются ярким примером среди ряда представителей апологетического наследия раннего христианства. Начало церковной истории как хронологии в общем, так и науки положено Евсевием Памфилом в IV веке его трудами «Церковная история» и «О жизни императора Константина». Прекрасное философское осмысление христианской истории дал блаженный Августин Иппонский с своем труде «О граде Божием». Другие авторы: Иероним Стридонский кон. IVв., Феодорит Киррский V в., патриарх Фотий IX в. – это только малое перечисление христианских историков как Востока, так и Запада Ойкумены. Неслучайно, что становление самобытной русской письменности тоже начинается с исторического изложения и историософского осмысления. «Повесть временных лет» и «Слово о законе и благодати» митр. Илариона – два ярких примера христианского взгляда на историю. Представители отечественной школы церковной истории: Н.Н. Глубоковский, А.П. Лебедев, Е.Е. Голубинский, В.В. Болотов и др., трудившиеся на границе XIX и ХХ вв. Представители русского зарубежья и иммиграции: А. Шмеман, И. Мейендорф, Н.Афанасьев и др. Вот только неполное перечисление имен русскоязычных авторов потрудившихся на поприще христианской исторической науки. Зарубежная библеистика и исследования в области раннего христианства дают нам еще больше материала для изучения поставленной проблемы.

Цель данной работы не состоит в том, чтобы критиковать тех или иных атеистических авторов и отстаивать христианскую точку зрения, а, прежде всего, в том, чтобы попытаться отыскать рациональное зерно в доступных публикациях светских авторов по вопросу возникновения христианства, и сравнить их точку зрения с мнениями христианских историков. Мы рассмотрим только нескольких тем, таких как: мифологическое и историческое направление в определении источников христианства, библейские источники христианства, христианство и Кумран. А, так же, необходимо отметить и историческую среду распространения христианства, через рассмотрение вопроса о выборе христианства императором Константином.

Если говорить об источниках христианства, то в первую очередь следует отметить ту роль личности Иисуса Христа, без которой не могло бы и возникнуть то движение, которое будет именоваться в последствии Христианской Церковью. Рождение в мир Богочеловека, как исповедуют Христа все традиционные деноминации, сразу принесло в этот мир точку преткновения для многих умов. «Вот, Он лежит на падение и восстание многих во Израиле и в знамение пререкаемое», - как сказал Симеон Богоприемец, глядя на младенца Иисуса. (Лк. 2:34) Вопрос о том, кем же был Иисус Христос: Богочеловеком (ортодоксальная точка зрения), только лишь Богом (монофизитство), Человеком (несторианство), поборник внутренней свободы (Ф.М. Достоевский), идеал нравственного совершенства (Л.Н. Толстой), революционер-бунтарь (А. Введенский, К. Каутсткий), обаятельный герой-страдалец (Э. Ренан), душевнобольным (Ж. Мелье, А. Бинэ-Сангле, Я. Минц), один из пророков (Коран, Л. Беку, Э. Майер, И. Кармайкл), олицетворенное небесное светило (А. Немоевский, А. Древерс) – для многих остается нерешенным до сих пор¹.

В научных трудах, посвященных исследованию проблемы историчности Иисуса Христа, существует два направления – мифологическое и историческое. Первое считает Иисуса мифологическим собирательным образом, созданным на основе земледельческих или тотемических культов. Все евангельские рассказы о его жизни и чудесных деяниях – заимствования из мифов. Историческое направление признает, что в основе образа Иисуса Христа лежит реальная историческая личность. Его последователи считают, что развитие образа Иисуса Христа связано с мифологизацией, обожествлением действительно существовавшего проповедника из Назарета. Первое направление, которое говорило о внепалестинском происхождении христианства, было широко распространено вплоть до 40-х годов ХХ века, когда еще не были сделаны Кумранские открытия, о которых речь пойдет в дальнейшем. К этому направлению, к примеру, принадлежал А.Б. Райнович, что отразилось в комментариях и вводных статьях его книги «Первоисточники по истории раннего христианства». «Мифологическая школа зародилась еще в XVIII в. в связи с рационалистической критикой христианства; она продолжала развиваться на протяжении XIX и начала ХХ веков»². Большое влияние на Райновича оказал Артур Древс – крупнейший представитель мифологической школы, который разлагал христианство на отдельные элементы и возводил их к различным языческим мифам, прежде всего солярным³.

Но, несмотря на это, работа Райновича представляет интерес для многих исследователей. В ней собрал и систематизировал отрывки из многих авторов, непосредственно относящихся к началу христианской эры, разбив их на два раздела: Экономическое состояние Римской империи в эпоху возникновения христианства, и Христианская идеология, организация христианской церкви. Как и другая его работа «Античные критики христианства» это два сборника непосредственных источников для любого историка как светского, так и церковного, непосредственно занимающегося вопросом возникновения и распространения христианства.

К историческому направлению можно отнести автора кон. XIX нач. ХХ веков К. Каутского «Происхождение христианства». Вот что он пишет: «Традиционное представление видит в христианстве создание одного человека, Иисуса Христа. И это представление продолжает господствовать и в настоящее время. Правда, божественность Иисуса Христа, по крайней мере, среди просвещенных и образованных людей, отрицается, но он все еще считается необыкновенной личностью, которая выступила с намерением основать новую религию и достигла этого, как известно, с необыкновенным успехом»⁴. Автор, хотя и с большой долей критики, дает свою оценку раннему христианству. Но и в этом произведении можно увидеть много параллелей, которые, не смотря на атеистический подход автора, могут быть созвучны с христианским историческим мнением. Это и единство первохристианской общины Иерусалима, в которой за общностью идей и имущества, автор видит прообраз зарождения коммунизма⁵. Это и мессианизм и эсхатологичность чаяний первых христиан⁶. Но все же при этом К. Каутсткий остается признанным оппонентом христианства, особенно в клерикальном его выражении, и сторонником образа Иисуса Христа как бунтаря против иудейского общества и Римской империи.

Подходя к рассмотрению источников христианства, прежде всего, необходимо заметить, что прямолинейный подход к этому вопросу не принесет желаемых быстрых выводов. Казалось бы, что проще. Есть Библия, канон священного Писания Нового Завета, достаточно определить даты написания книг, входящих в него, даты его формирования, и проблема решена. Уже сам факт того, что приоритетным ортодоксальным мнением является главенство священного Предания, поскольку устная традиция занимала главенствующее место в жизни ранних христиан, указывает на то, что решение не представляется простым. С таким мнением согласен и автор книги «Сказания евангелистов» поляк Зенон Косидовский, хотя и являвшийся критиком христианства. «Первыми последователями Христа были люди в большинстве своем простые и невежественные. Лишь очень немногие из них умели читать и писать. Неудивительно, что они не придавали значения листам пергамента или папируса, покрытым непонятными знаками. Для народов Ближнего Востока главным носителем мудрости поколений был не письменный документ, а устная традиция. Героические события прошлого, религиозные мифы, народные сказки и легенды, передаваемые бесчисленными поколениями певцов, сказителей и проповедников,- вот основное духовное наследие той эпохи»⁷. Но поскольку письменная фиксация Священного Предания все же осуществилась, в библеистике возникают несколько теорий о происхождении евангелий и корпуса апостольских писаний актуальных и поныне. Кроме этого, вопросы, связанные с апокрифическими писаниями, также представляют исследователям обширное поле деятельности. Но не будем нарочно останавливаться на определении хронологических границ написания всех книг Нового Завета и оставим решение, к примеру, «синоптической проблемы» специальным исследованиям⁸, но все же отметим те критерии каноничности, которые и определили принцип формирования корпуса книг Нового Завета.

В своей книге «Канон Нового Завета» профессор Оксфордского университета Брюс Мецгер дает четкие предпосылки, позволяющие причислить тексты к разряду канонических. Это, во-первых, соответствие «правилу веры», то есть основным христианским традициям, которые считались в Церкви нормой. Во-вторых, это апостольское происхождение книги, чтобы выяснить, можно ли ее включить в Новый Завет. «Третий критерий авторитетности книги заключался в том, что ее признают и широко употребляют в Церкви. Это, конечно, основывалось на том принципе, что у книги, которую долго принимали во многих церквах, положение куда прочнее, чем у той, которая признана только в немногих общинах и не очень давно»⁹.

Приложимы ли к евангельскому повествованию формальные признаки истории? Отвечая на данный вопрос, епископ Кассиан (Безобразов) в своей статье «Евангелисты как историки», отталкиваясь от безусловного принципа богодухновенности Священного Писания, которая является условием правильного его толкования и понимания, находит ответ в анализе евангелия от Луки. «Только один Лука задается формально-исторической целью. Он ставит себе задачею описать достопочтенному Феофилу «совершенно известные события» - kaqexhz - по порядку (1:3). Из понятия богодухновенности священной книги вытекает, что цель, поставленная автором в согласии с освящающей благодатью Святого Духа, была им несомненно достигнута. Общепринятое употребление греческого наречия разумеет предполагаемый им порядок в смысле последовательности во времени»¹⁰.

Но все же, пожалуй, самой интересной с чисто исторической точки зрения книгой Нового Завета можно считать книгу Деяний святых апостолов. Хотя и критически настроенные авторы скептически относятся к содержанию данной книги, находя в ней многое число грубых исторических и хронологических ошибок, но при этом считают, что в ней «можно различить достаточно подробно обрисованные контуры жизни первых учеников Иисуса, собравшихся в Иерусалиме после его смерти, и рассказ об их первых попытках обращения инаковерующих, особенно эллинизированных евреев, выходцев из разных центров средиземноморского мира, изредка являвшихся в «святой» город для оказания ему материальной помощи и менее тесно связанных с соблюдением общепринятого религиозного закона»¹¹.

Современные исследователи напротив полагают историческую концепцию книги Деяний совершенной, а ее автора апостола Луку всесторонне образованным историком. Неслучайно, вопрос о времени написания книги Деяний широко обсуждается в богословской литературе на протяжении многих десятков лет¹². Цель, которую ставит перед собой Лука, диктует ему отбор материала и структуру повествования. Он пишет не просто отчет о миссии христианства в Средиземноморье, а дает целостную картину того мира: Палестины, Малой Азии, Европы, куда погружена жизнь первых христиан. «Автор строит свое повествование вокруг стремительно расширяющейся географии миссионерских путешествий, но интересует его не плавное течение событий, а моменты конфликтов, враги и друзья новой веры, препятствия, возникающие перед ее вдохновенными адептами, и преодоление этих препятствий. В Деяниях упоминаются тридцать две страны, пятьдесят четыре города и девять средиземноморских островов. Девяносто пять человек названы по имени. Лука рассказывает о кораблекрушениях, арестах, заключениях в тюрьму, исцелениях, воскрешениях… И это увлекательное повествование ведет историк, имеющий четкую и продуманную концепцию»¹³.

В марте 1947 года археологическую и мировую общественность потрясло сообщение о находке сделанной юношей-бедуином на берегу Мертвого моря. Обнаруженные свитки пергамента в пещере близ местечка Вади-Кумран оказались до того неизвестной библиотекой, датируемой от 250 г. до н.э. до третьей четверти I в. по Р.Х. Рукописи, входившие в эту библиотеку, были написаны преимущественно на древнееврейском и арамейском языках, и лишь немногие по-гречески. Уникальность найденных свитков заключается, прежде всего, в их древности. Найденные в Кумране библейские манускрипты оказались на тысячу лет старше известных науке списков Ветхого Завета на еврейском языке, которые датировались лишь X-XI веками после Р. Х. Вскоре после находки рукописей ученые (с подачи Ролана де Во, первого исследователя, проводившего археологические раскопки в Кумране) сделали предположение о связи найденных свитков с неким поселением, развалины которого находятся неподалеку от пещер. В пользу этой связи говорило совпадение возраста рукописей и развалин: по найденным в развалинах монетам и другим археологическим признакам удалось установить, что поселение существовало здесь с 150 г. до Р.Х. по 68 год после Р.Х. Исследователи предложили различные гипотезы относительно того, кто был обитателями этого места. Из заслуживающих упоминания предположений наиболее вероятной является версия, что жителями Кумрана были члены одной из общин ессеев - широкого религиозного движения в Палестине II века до Р.Х-I века по Р.Х. В пользу этой гипотезы свидетельствуют два основных факта. Во-первых, известный римский писатель Плиний Старший, изучавший Палестину во время Иудейской войны 66-70 гг., говорит о ессейском поселении между Иерихоном и Эн-Гедди. Никакого другого подходящего места для плиниевой ссылки, кроме Кумрана, указать нельзя. Во-вторых, один из документов, найденных в 1-й пещере - "Устав общины" - описывает жизнь членов общины весьма сходно с описанием жизни ессеев Иосифом Флавием и Филоном Александрийским. Ролан де Во заключил, что руины являются остатками ессейского поселения, а свитки составляли их библиотеку, спрятанную в пещерах во время Иудейской войны 66-70 гг. против римлян (разрушение Кумрана римскими войсками произошло в 68 году)¹⁴.

Такова историческая канва находок у Мертвого моря. Общее мессианское содержание многих текстов дало повод поставить вопрос о связи между кумранскими рукописями и ранним христианством. Несмотря на яркую дуальную концепцию Мессий в кумранских святках, особенно таком как «Устав общины» (QS): мессии жреческом – «Мессия Аарона», и мессии светском – «Мессия Израиля» Мессия Кумрана стал очень часто сравниваться с Иисусом Христом и его речами из канонических евангелий¹⁵. Автор книги «Рукописи Мертвого моря» И.Д. Амусин посветил целую главу рассмотрению данного вопроса. Осветив предпосылку о том, что Иоанн Креститель мог быть выходцем из Кумранской общины, а так же вопрос о том, что и сам Иисус Христос мог иметь общение с ессеями Кумрана, автор ссылаясь на как отечественную, в том числе и церковную периодику, так и иностранную литературу, сравнив идеологические черты, ритуальную практику, исследовав схожесть литературных направлений кумранитов и ранних христиан, Амусин приходит к выводу: «Все вместе взятое свидетельствует, что авторы ядра Нового завета либо непосредственно были знакомы с кумранской литературой, либо их связывала близкая традиция»¹⁶. Но, не смотря на это, И.Д. Амусин приводит и многие черты отличия кумранитов от ранних христиан: замкнутость и конспиративность кумранской общины, обязательность совместного труда, ненависть ко всем, находящимся вне общины, и другие отличия, в том числе и в ритуально-обрядовой сфере. Исходя из этого Амусин делает вывод: «Что касается имеющихся серьезных различий между кумранскими рукописями и новозаветной литературой, то это легко может быть объяснено естественной эволюцией христианства, которое все более отрывалось от раввинистического иудаизма и, распространяясь в иной социальной и этнической среде, обогащалось новыми идеологическими элементами, в частности, из эллинистическо-иудейской философии Филона и Греко-римской философской мысли»¹⁷.

Одним из последних современных церковных исследований по Кумрану можно считать работу свящ. Дмитрия Юревича «Пророчества о Христе в рукописях Мертвого моря». В этом произведении автор, хотя и ссылки на полемику со «стандартной моделью», дает высокую оценку той исследовательской работе, которая была проведена в советской кумранистике. Дав анализ мессианизму и в книгах Ветхого Завета, и в свитках Кумрана, Юревич делает глубокий анализ таких мессианских наименований как «Сын Божий», «Отрасль от корене Иессева» и «Слуга Господень», приводимых в рукописях Мертвого моря. В заключении автор приходит к выводу: «Исследование показало, какие из библейских пророчеств Ветхого Завета о Христе пользовались популярностью у палестинских иудеев периода с III века до Р.Х. по I век по Р.Х. и нашли отражение и дальнейшее развитие в небиблейских рукописях Мертвого моря, а какие были отодвинуты на второй план или вовсе забыты… На кумранском материале хорошо видно, как изложенное в библейских книгах учение о Мессии постепенно получает в палестинском иудаизме периода позднего Второго храма одностороннее и неравномерное развитие, и, как следствие, искажение… Указанная односторонность в развитии учения о Христе и стала одной из причин, из-за которой многие палестинские иудеи 30-х годов нашей эры оказались не в состоянии распознать в Иисусе из Назарета истинного мессию Израилева, страдающего за грехи всего человечества и устанавливающего Свое вечное духовное царство»¹⁸.

Относительно быстрое распространение христианства в малоазиатских провинциях Римской империи и в самом Риме, по мнению многих авторов, было обусловлено рядом социально- исторических факторов: положительных и отрицательных. К положительным факторам можно отнести то положение, что само наличие единого, мощного государства, стремящегося к полноценному общению с провинциями, в виде разветвленных коммуникаций, и обеспечивающего относительную безопасность путешествий. Которое проповедует единую культуру общения посредством классического греческого языка и эллинистического наследия. Все это могло повлиять только положительно на быстрое распространение христианства. Как раз такую картину можно и наблюдать в книге Деяний.

К отрицательным факторам можно отнести начавшийся кризис античных порядков. Он порождал всеобщую неуверенность в завтрашнем дне, чувство апатии и бесперспективности. Усилился антагонизм не только между рабами и свободными, но и между римскими гражданами и подданными провинций, между римской потомственной знатью и обогатившимися всадниками. Кризис античной идеологии, философии, которая в данный период отличается крайним пессимизмом и остается достоянием немногих. Кроме этого продолжающийся кризис официального языческого культа не мог принести идею всеобщности народов, входивших в состав Римской империи. «С ухудшением положения, как народных масс, так и задетых кризисом более зажиточных слоев и с утратой надежд на лучшее будущее во II веке все более и более распространяются религиозно-мистические настроения, растут мессианские чаяния, т.е. ожидание прихода божественного спасителя – мессии, усиливается интерес к загробной жизни. Все больший успех и популярность приобретают восточные культы – египетские, сирийские, фригийские. Общим для всех этих культов было учение об умирающем и воскрешающем боге, смерть и воскресение которого воспроизводилась в тайных мистериях»¹⁹. Так кратко характеризуется эпоха распространения христианства в светской литературе советского периода. В христианской литературе положение греко-римского мира характеризуется практически также. Но на первое место всегда выходит положение о промыслительном положении вещей. Бог специально приготовляет все народы, входившие в Римскую империю, которая своим мировым распространение и способствовала распространению нового учения, к принятию Благой Вести о Христе. «Язычников, за их нечестие и отпадение от веры, хотя Бог, по законам правды, не удостоивал того покровительства и особенного руководства, каких удостоивал избранный народ свой, Израиля; но, по бесконечной благости, и им не несвидетельствована себе остави (Деян. 14,17), и их приготовлял мало по малу к познанию великой тайны спасения»²⁰. Средствами к этому служили прежде всего естественный, природный закон величия природы. Остатки первобытного откровения и религии, которые сохранялись в той или иной степени в каждом народе. Взаимоотношения языческого мира с евреями и знакомство с их богооткровенной религией, священным писанием, которое было доступно в греческом переводе, и мессианскими чаяниями. Широкое распространение синагог, большое количество прозелитов, тоже говорят о том, что иудаизм привлекал всеобщее внимание.

В литературе ХХ века было принято искать первых христиан в «социальных низах» Империи, относить их к международному пролетариату, который наполнял большие города, порты, где, из-за бедности и социального неравенства, казалось, легче могли найти отклик слова о любви, о надежде, о новой жизни. Вот и пример этому – слова апостола Павла, обращенные к коринфским христианам. «Ибо смотрите, братья, на призвание ваше: не много мудрых по плоти, не много сильных, не много благородных. Но безумное мира избрал Бог, чтобы посрамить мудрых, и немощное мира избрал Бог, чтобы посрамить сильное, и безродное мира и уничиженное избрал Бог, и не-сущее, чтобы упразднить сущее». (1 Кор. 1:26-28) Но все же неверно стилизовать раннюю Церковь в исключительно в пролетарские тона и видеть в ней продукт классовой борьбы. Далее у ап. Павла мы встретим и состоятельных людей, принявших христианство: Эраста, городского казнохранителя, члена Афинского Ареопага – Дионисия, в Фессалониках «из знатных женщин немало». Протопресвитер Александр Шмеман в своем труде «Исторический путь православия» о количестве первых христиан во II веке пишет: «Но было ли их, действительно, очень много вначале? В конце второго века, обращаясь к гонителям христианства, Тертулиан пишет: «Мы существуем только со вчерашнего дня и, однако, мы наполнили всё ваше: города, острова, крепости, муниципии, лагеря, трибы, курии, дворец, сенат, форум... Если только мы враги ваши, то у вас больше врагов, чем граждан, потому что все ваши граждане сделались христианами». Это, конечно, риторическое преувеличение. Географически христианство, действительно, распространялось довольно быстро. В первом же веке большие церкви существуют в Сирии, Египте, Малой Азии, может быть, в Испании и Галлии. Но это не значит, что христиан было очень много. Во всяком случае, к моменту обращения Императора Константина, то есть к началу четвертого века, они все еще, по подсчетам историков, составляли не больше десяти процентов всего населения Империи. Можно утверждать, что в течение очень долгого времени Церковь сохраняла характер «малого стада», гонимого миром меньшинства»²¹.

Оставив в стороне вопрос о гонениях на христиан, прейдем непосредственно к теме становления христианства как государственной, легальной в рамках правового поля, религии Римской империи. Миланский эдикт 313 года н.э. подписанный соправителями-императорами Константином и Ликинием дал право христианской Церкви на легальное существование. После практически трех веков гонений и преследований христианство смогло свободно осуществлять свое служение в мире. Согласно Миланскому эдикту, христиане имели право открыто совершать свой культ, церковные организации могли теперь владеть любым имуществом, в том числе и недвижимым, конфискованное имущество возвращалось христианам. Формально христианство становилось, таким образом, лишь одним из многочисленных разрешенных культов империи.

Ответ на вопрос, почему христианство принимает статус разрешенной религии, кроется, прежде всего, в личности императора Константина, который как ни парадоксально это не звучало, в христианской агиографии единственный святой, кто при жизни почитался как официальное божество. Вот что пишет об этом д.и.н. Ирина Свенцицкая: «Сам Константин, ставший, в конце концов, единоличным правителем империи, христианином не был (правда, существует предание, что он крестился перед самой смертью). Воспитан он был в почитании "Непобедимого Солнца", статуям императора при нем по-прежнему воздавались божественные почести; кроме того, он учредил культ рода, из которого происходил. Его союз с христианской церковью носил, прежде всего, политический характер, и хотя он не преследовал традиционные культы, именно со времени его правления христианство начинает приобретать решающее значение в идеологической жизни империи, а христианская церковь постепенно превращается в церковь господствующую. Константин покровительствовал христианской церкви, так как понял, что именно такая религиозная организация может оказать ему более существенную поддержку, чем не связанное между собой жречество многочисленных античных божеств. При нем седьмой день недели был объявлен рыночным (т. е. свободным от работы) днем. Этот день, по учению астрологов, был днем Солнца, но для христиан этот день был посвящен Христу. С IV в. 25 декабря - праздник рождения "Непобедимого Солнца" - стал отмечаться как праздник рождества Христова. В IV в. Элиа Капитолина снова официально стала называться Иерусалимом»²².

Из выше всего сказанного, можно увидеть, что если исследователь рационально подходит к решению исторических вопросов связанных с такой темой, как происхождение и распространение христианства, обусловленной в наше время еще не изжитой атеистической идеологией, превалирующей в библиографиях многих исторических курсов, то он может смело пользоваться предложенными пособиями для решения поставленных задач. Если отбросить лишний пафос атеистической критики, и нескрываемое раздражение некоторых авторов в тех или иных параграфах их исследований, то можно увидеть, что те объективные исторические реалии, которыми они пользовались, не сколь не идут в разрез тем доводам, которые приводят в своих трудах авторы, стоящие на религиозной основе.

И в заключении позвольте процитировать слова немецкого богослова и историка Адольфа фон Гарнака, который кратко охарактеризовал этот исторический феномен, называющийся христианством. «Эта религия возвещала доселе Неведомого Бога и в то же время проповедовала всем уже ведомого Господа неба и земли. Она вербовала сторонников для нового Господа и Спасителя, Который только недавно, в царствование Тиверия, был распят, но вместе с этим она заявляла, что Он же участвовал в творении и что со времени праотцев и до днесь Он открывался в сердцах людей и через Пророков. Она возвещала, что все, что принес и сотворил её Спаситель — ново, но в то же время она сохранила одну древнюю священную книгу, приняв ее от Иудеев, в которой с незапамятных времен премудро сказано уже все, чего требуют знание и жизнь. Она принесла неисчерпаемое богатство возвышенных мифов и, наряду с этим, проповедовала всеобъемлющий Логос, существование и действование Коего эти мифы выявляют. Она возвещала исключительность Промысла Божия и вместе с тем самостоятельность свободной воли человека. Она устанавливала все в свете ясного Духа и Истины, но принесла, однако, такие твердые и темные письмена, как таинства, которые шли наперекор религиозному сознанию и мистике. Она объявляла мир добрым творением доброго Бога, но вместе с тем и роковым царством злых демонов. Она проповедовала воскресение плоти и объявляла, наряду с этим, войну этой плоти. Она обострила неслыханным доселе образом проповедь о близком судном дне грозного Бога и она же, сохраняя для Него в силе все ветхозаветные изречения, возвестила, тем не менее, что этот Бог есть Бог милосердия и любви. Она требовала строжайшего поведения в словах и в жизни и обещала совершенное прощение грехов. Она так пошла навстречу отдельной душе, как будто бы эта душа одна только и существует на свете, и тут же призвала всех в солидарный братский союз, столь всеобъемлющий, как человеческая жизнь, и столь глубокий, как человеческая нужда. Она создала религиозную демократию и с самого же начала была озабочена подчинить ее сильной власти»²⁶.

Список источников и использованной литературы

Библия. Книги Священного Писания Ветхого и Нового Завета. Брюссель: Жизнь с Богом, 1989. – 2535 с.

1. 
   Амусин И.Д. Рукописи Мертвого моря. – М.: Изд-во Академии Наук СССР, 1961. – 272 с.
   
2. 
   Болотов В.В. Лекции по истории Древней Церкви. Т.III: История Церкви в период Вселенских соборов. – М., 1994. – 340 с.
   
3. 
   Всемирная история в десяти томах. Т.II. / Под ред.: С.Л. Утченко, Д.П. Калистова, А.И. Павловской, В.В. Струве. – М.: Политическая литература, 1956. - 899 с.
   
4. 
   Гатри Д. Введение в Новый Завет. – СПб.: Библия для всех, 1996. – 900 с.
   
5. 
   Гече Г. Библейские истории. / Пер. с венг. – М.: Политиздат, 1988. – 367 с.
   
6. 
   Глубоковский Н.Н. Лекции по Священному Писанию Нового Завета. Т.1. – М.: Свято-Владимирское братство, 2006. – 408 с.
   
7. 
   Донини А. У истоков христианства (от зарождения до Юстиниана). / Пер. с итал. – М.: Политиздат, 1979. - 341 с.
   
8. 
   Кассиан (Безобразов), еп. Евангелисты как историки. // Христос и первое христианское поколение. – М.: Православный Свято-Тихоновский Богословский институт; Русский путь, 2001. С.485-505.
   
9. 
   Каутский К. Происхождение христианства. / Пер. с нем. – М.: Политиздат, 1990. - 463 с.
   
10. 
    Киприан (Керн), архим. Патрология. - Париж-Москва, 1996. - 185 с.
    
11. 
    Косидовский З. Сказания евангелистов. http://lib.rin.ru/doc/i/3924p8.html
    
12. 
    Крывлев И.А. Что знает история об Иисусе Христе. - М.: Советская Россия, 1969. - 300 с.
    
13. 
    Левинская И.А. Деяния апостолов. Главы I-VIII. Историко-филологический комментарий. – М.: ББИ, 1999. - 307 с.
    
14. 
    Макарий, архиеп. Харьковский. Православно-догматическое богословие. Т.II. СПб., 1857. - 520 с.
    
15. 
    Мецгер Брюс М. Канон Нового Завета. Происхождение, развитие, значение: пер. с англ. – М.: ББИ, 1998. – 332 с.
    
16. 
    Свенцицкая И.С. Источники по истории раннего христианства А.Б. Райновича./ Райнович А. Б. Первоисточники по истории раннего христианства. Античные критики христианства. - М.: Политическая литература, 1990. С. 5-12.
    
17. 
    Свенцицкая И.С. Раннее христианство: страницы истории. – М.: Полиздат, 1989. - 336 с.
    
18. 
    Смирнов А. Вопрос о времени написания книги Деяний в богословской литературе. // Христианское чтение: журнал православной духовной академии. Вып.17. СПб., 1999. С.61-87.
    
19. 
    Тантлевский И.Р. История и идеология Кумранской общины. – СПб.: Центр «Петербургское Востоковедение, 1994. – 384 с.
    
20. 
    Шмеман А., прот. Исторический путь православия. - М.: Паломник, 1993. - 390 с.
    
21. 
    Юревич Д., диак. Рукописи Мертвого моря. (К 55-летию открытия). // Церковный Вестник. СПб., 2002. № 1-2. С. 34-40.
    
22. 
    Юревич Д., свящ. Пророчества о Христе в рукописях Мертвого моря. – СПб.: Аксион эстин, 2004. – 254 с.