Ii чего боятся Келегорм и Куруфин?
жүктеу/скачать 111.86 Kb.
|
| II
Чего боятся Келегорм и Куруфин? Чтобы попытаться уяснить этот вопрос, нам придется для начала продвинуться по хронологии немного вперед, причем обратиться к истории народа Халет – к той части истории, что изложена в тексте «Странствий Хурина» и относится ко времени после ухода Хурина из Ангбанда. Когда история Хурина в Бретиле приближается к своей кульминации, сражение между его сторонниками и противниками уже разразилось, мало того, какие-то горячие головы уже не только озвучили, но и осуществили идею поджечь палаты Халада, Мантор (тоже потомок рода вождей), глядя на все это неуподобие, произносит любопытные слова: «Мантор стоял, ошеломленный видом разрушенных палат и злодеянием сожжения людей. - Из темных дней нашего прошлого пришло это, - сказал он, - до того, как мы повернули наши взгляды на запад. Тень над нами.» Слова эти немало похожи, на иные, сказанные Беором Старым: "Тьма лежит за нами, - молвил Беор. - мы же обратились к ней спиной и не желаем возвращаться туда даже в мыслях. Сердца наши обращены к Западу, и мы верим, что найдем Свет". – («Сильмариллион», «О приходе Людей…»). Тогда, может быть, они оба говорят об общем прошлом Эдайн, о тех событиях, что более ясно и подробно были изложены в легенде Аданели? Или же все-таки речь идет о каких-то событиях собственной истории Халадин, уже после обособления племени? В пользу второго говорит любопытный отрывок текста «О Гномах и Людях», относящийся ко временам прихода Трех Племен в Белерианд: «Несколько лет спустя, когда два первых народа уже устроились, в Белерианд пришел третий народ Атани.(*) Они, вероятно, были более многочисленны, чем народ Беора, но точного их числа никто не знает; так как они пришли тайно небольшими отрядами и скрывались в лесах Оссирианда, где эльфы не очень привечали их. Более того, они сражались между собой, и Моргот, зная теперь о приходе враждебных ему людей в Белерианд, посылал своих слуг против них. Те, кто наконец переселился на Запад и вошел в союз с Эльдар, известны как Народ Халет…» Здесь есть что рассмотреть и помимо междоусобиц. Кто из Людей пришел в Белерианд первым, мы знаем точно, а вот по поводу вторых и третьих мнения источников, как мы видим, расходятся: в «Сильмариллионе» это были как раз халадин (тогда, вероятнее всего, такое имя еще не носившие; возможно, они называли себя «лесные люди» - по крайней мере, такое название бытовало у них позже). Впрочем, учитывая, что халадин еще долго (более 50 лет) не пересекались с остальными двумя племенами, совместно поселившимися в Эстоладе, можно предположить, что и сами они этого наверняка не знали. Да и велика ли разница – годом раньше или позже? Звездочка отмечает примечание Кристофера Толкиена: «…О внутренних раздорах среди народа Халет, о которых говорится несколькими строками ниже в этом абзаце ранее не упоминалось.» И действительно, - теперь же упомянуто, и мы, похоже, понимаем, о каком «темном прошлом», известном ему из рассказов старших, мог вспоминать Мантор – примерно за два столетия до него халадин тоже, как и теперь на его глазах, «сражались между собой». Мало того, делали они это достаточно «громко» - так, что межплеменные распри стали известны Морготу. Между прочим, хорошая осведомленность Темного Владыки здесь – возможный аргумент в пользу того, что события могли происходить еще к востоку от Эред Луин. Тем более, что дальше упоминаются «те, кто наконец переселился на Запад и вошел в союз с Эльдар» (а из пришедших в южные земли Карантира затем ушли оттуда все, кто был жив). Следовательно, были и другие. Тогда, возможно, одним из предметов распри и был дальнейший путь (и вопрос стоит ли его продолжать)… ….а Моргот мог на основании вестей предположить, что даже те, кто все-таки перейдет горы, будут ослаблены этими распрями и принесут в себе зерно раздора. Итак, халадин появляются в Белерианде. «Поздняя квента Сильмариллион» (как уже упоминалось - практически тот же самый текст, что в печальном «Сильмариллионе», но с несколькими датами на полях), дает нам: 311 – Фелагунд уходит из Оссирианда (и беоринги с ним), 312 – приходят «иные люди», нас как раз интересующие. При этом «Гномы и люди» упоминают промежуток в «несколько лет» - впрочем, возможно, между этими текстами и нет противоречия, просто несколько небольших групп людей, тихо и скрытно обживающих лесные поляны, могли попасть в поле зрения потенциальных «исследователей» далеко не сразу… Если ситуация действительно такова, и халадины появляются «вскоре» (и Морготу известно, что какие-то люди, буквально ссорясь на ходу, идут в Белерианд), то стоит обратить внимание еще на одно малоизвестное событие – как раз упомянутое нами выше, но не столь подробно и без корректной даты. Следующий после прихода Людей параграф «Серых анналов»гласит: «402. Тогда случилась битва на северных границах, более ожесточенная, чем все со времени поражения и бегства Глаурунга; ибо Орки попытались проникнуть в проход Аглона. Там Майдросу и Маглору помогали сыновья Финрода [= Финарфина], и Беор был с ними, первый из Людей, обнаживший меч на стороне Эльдар. (…)» (GA, 125) Специально отмеченное участие Беора несомненно относит событие к раннему пласту «людских дат» СА (см. выше об их особенностях), тем более, что событие мельком отмечено еще и в Анналах Белерианда 5 тома: «Тогда была война на Восточных Границах, и Беор был там с Фелагундом». Притом дата его (202(402)) так же, как и в СА, отстоит на 2 года вперед от первой встречи с Людьми. В таком случае, если наша «стандартная» точка отсчета – не 200й и не 400й, а 310й год, то из 402/202-го получается - 312 год. Год прихода Халадин в Белерианд. Тех самых Халадин, которые, возможно, навели Моргота на мысль отправить «своих слуг против них»! И он их действительно отправил, но на подходах к Аглону (скорее всего, именно на подходах, севернее – и потому там участвуют именно Майдрос, Маглор и дортонионские арфинги, а не Келегорм и Куруфин) почему-то обнаружились воины Первого и Третьего Дома. А с ними (что перевеса в военном смысле, конечно, не принесло) – на пути из Оссирианда задержавшиеся в гостях у вторых, (хотя вначале мог успеть заехать и к первым) Фелагунд с Беором. Это любопытное событие еще ждет своего подробного анализа и описания, а мы вернемся (как это ни неприятно) к Морготу. Потому что он, похоже, не успокоился, но решил пойти другим путем… …Иначе откуда в Эстоладе в конце концов разгорелся спор о том, есть ли Валар за Морем, а Враг – на Севере? Разгорелся он, надо сказать, не скоро (в 369 году, по той же Поздней Квенте), но диверсионная работа – это не нападение, она требует времени… (А диверсионная работа с людьми там несомненно была, судя хотя бы по псевдо-Амлаху, выступившему на собрании, и точно неясно, был ли этот «Амлах» в тех краях один…) Однако этот план если и удался, то весьма частично: пожелавшие уйти – ушли (двумя разными группами, вероятно, с разными судьбами, но это разговор отдельный), зато подсадной Амлах припугнул, а не вдохновил, очень многих, и более всех - Амлаха реального, - настолько, что на Химринге на время людской жизни прибавился один, но очень упорный воин… А сразу за этой историей «Сильмариллион» (и «Поздняя Квента» с ним) сообщают нам следующее: «Между тем халадины жили в Таргелионе и были счастливы. Моргот, однако, видя, что ложью и обманом ему не удалось рассорить людей и эльфов, взъярился и решился причинить людям столько зла, сколько сможет».
«Потому он выслал отряд орков, которые, направляясь на восток, проскользнули сквозь осадное кольцо, перебрались назад через Эред Линдон по Гномьему Тракту и в южных лесах владений Карантира напали на халадинов.» А вот что именно они там встретили и почему – об этом будет сказано в следующий раз.
Последнее крупное боевое столкновение до прихода людей, известное нам – это 260 год (по СА), выползка Глаурунга. До нее – 155 год, береговая вылазка орков и 60 – Дагор Аглареб. В 300х же годах следуют события, возможно меньшего масштаба, но тоже тревожные. *312 - битва на северных границах. Орки пытаются прорваться в Белерианд, но неудачно. 369 – Эстоладская смута. Становится ясно (хотя бы от того же Амлаха, ушедшего на Химринг – следовательно, осведомлены как раз сыновья Феанора), что, скорее всего, Морготу все-таки удалось прорваться в Белерианд, хотя и не военными методами (что совсем не лучше и даже, пожалуй, хуже). 375 – нападение на Халадин. Теперь на территории Белерианда оказывается уже военная сила – которую, видимо, не удалось отследить настолько рано, чтобы предотвратить нападение. Восточная граница, таким образом, небезопасна. Итак, за столетие происходят по крайней мере 3 события, все – в Восточном Белерианде, и два из них, более поздние как раз, были хотя бы частичным успехом Моргота. Пожалуй, немалые основания и для «тени страха» перед тем, что мощь Ангбанда растет (и направлена как раз на Восточный Белерианд), и для военных планов… Впрочем, возможно, этих оснований было больше. Мне хотелось бы обратить ваше внимание еще на одно вовсе не безызвестное событие – у которого, правда, снова нет корректной даты. Строго говоря, у него нет никакой даты, что не мешает известности истории Драконьего Шлема Дор-Ломина. Как повествует глава Нарн и-Хин Хурин, «…шлем тот был создан не для людей, а для Азагхала, владыки Белегоста, убитого Глаурунгом в Год Скорби. Азагхал отдал его Маэдросу, в благодарность за то, что тот спас его жизнь и имущество, когда Азагхал попал в оркскую засаду на Гномьей дороге в восточном Белерианде. Маэдрос же послал его в дар Фингону, с которым они часто обменивались дарами, в память о том, как Фингон загнал Глаурунга в Ангбанд. Но во всем Хитлуме нашлось лишь два воина, которым было по силам носить гномий шлем - Хадор и сын его Галдор. И потому, когда Хадор стал владыкой Дор-ломина, Фингон вручил шлем ему.» И это практически все, что мы знаем об истории шлема до его попадания в Дом Хадора. Примечание Кристофера Толкиена сообщает, что нигде более это нападение в Восточном Белерианде не упоминается1, соответственно, мы можем пытаться установить исходную дату исключительно на основании данных этого отрывка. Итак, terminus post quem у нас – появление Глаурунга, 260 год. На проникновение новостей к гномам и изготовление самого шлема требуется некоторое время. Таким образом, наиболее раннее время его изготовления – 260-270е гг. ПЭ. Terminus ante quem – 416 год, «когда Хадор стал владыкой Дор-ломина», причем, судя по описанию, шлем к тому моменту уже находился во владении Фингона и, возможно, Хадор мог испытать крепость своей головы гномьим шлемом еще в течение десятилетия жизни у Финголфина (405-415). Таким образом, мы получаем довольно широкий промежуток времени, немногим меньше 150 лет. Впрочем, нельзя не отметить, что конец его как раз приближается ко времени планов Финголфина. Таким образом, если оно произошло не в первые годы, а ближе к середине или даже концу указанного периода, это нападение вполне могло уложиться в последовательность событий, которыми Моргот «прощупывал» Восточный Белерианд после появления в нем людей. Есть и еще один аргумент в пользу вероятности сдвига события от 270х годов вперед. Обратим внимание на еще одну деталь, важную не только для повествователя Нарна, но и для нас: «шлем тот был создан … для Азагхала, владыки Белегоста, убитого Глаурунгом в Год Скорби». Это второе упоминание Азагхала, и их (если считать за первое 260 год) разделяет 212 лет. Поэтому я хочу затронуть вопрос о продолжительности жизни гномов. Этот вопрос Толкиен рассматривал в заметках к генеалогиям «Народа Дурина», одного из приложений к ВК. Поскольку по крайней мере одно утверждение из него напрямую кореллирует (как указывает Кристофер Толкиен) с текстом Поздней Квенты (а именно – наличие бород у женщин-гномов), мы можем рассматривать информацию этих заметок, как сочетающуюся с нашими материалами (того же периода – включая собственно Позднюю Квенту). «Гномы разных родов различались по продолжительности жизни. Народ Дурина исходно был долгоживущим (особенно те, кто носил имя Дурин), но, как и большинство других народов, сро5к их жизни сократился за время Третьей Эпохи. Средний срок их жизни (если только они не опдверглись насильственной смерти) составлял около 250 лет, и они редко проживали меньше, но иногда намного больше (до 300 лет). Гном 300 лет был также редок и стар, как человек 100 лет. Гномы оставались юными – т.е. считались слишком хрупкими для действительно тяжелой работы или для боя – пока им не исполнялось 30 или около того (Даин II был очень молод в 2799 г. (32 года), и убиение им Азога было великим подвигом). После этого они взрослели и приобретали вид человека в возрасте (по человеческим стандартам) очень быстро. Начиная от 40 лет гномы выглядели похожими по возрасту до тех пор, пока они не достигали лет, считавшихся старостью, около 240 лет. Тогда они начинали стареть, покрываться морщинами и седеть очень быстро (облысение среди них неизвестно), если только они не относились к долгоживущим – в таком случае процесс замедлялся. (…) В остальном «старость» продолжалась не более 10 лет; и в возрасте от примерно 40 до около 240 (двести лет) способность к труду (и к сражению) большинства гномов была равно велика». Конечно, применение этих данных, сопряжено с некоторыми сложностями: речь здесь идет в основном о Третьей эпохе, о роде Дурина (гномах Мории), а насколько именно «отличаются» от них другие народы гномов и насколько бОльшим был срок жизни в Первую Эпоху по сравнению с Третьей, судить трудно. Но если предположить, что бОльшая древность компенсируется примерно меньшей «родовитостью» (род Дурина – старший), то мы можем взять за основу данную возрастную модель. Тогда указанный срок (260-472= 212 лет) практически равен времени активной жизни гнома (40-240=200 лет). При этом у нас нет указаний ни на чрезмерную юность Азагхала в первом случае, ни на старость – во втором. При этом поскольку дети у гномов (как указано в той же заметке ниже) появляются в возрасте примерно 100 лет, можно рассчитать, что правителем, наследуя отцу, гном мог стать примерно в возрасте 150 лет. Азагхал назван «Владыкой Белегоста», т.е.был им, хотя бы недавно, к моменту Пятой Битвы – соответственно, родился не позже, чем около 320 года. Таким образом, по «минимальному варианту» события несомненно происходят в 300х годах (и даже скорее всего, ближе к концу 300х, потому что совсем юный гном, в особенности сын правителя, маловероятен в составе каравана). Но и при более «максимальных» не исключена вероятность их отнесения ко временам несколько поздним, чем выползка Глаурунга.
Учитывая, что «орочья засада» на торговый караван – это все же, скорее всего, меньше, чем войско, посланное истребить целое людское племя, случай этот очень походит на «разведку боем» к нападению на халадин, однако это только предположение. По крайней мере, на мой взгляд, маловероятно, чтобы спасение Азагхала имело место после нападения на халадин, да и terminus ante quem, 410е годы, уже близок. (Отдельный вопрос, кстати, - в каком именно месте «Восточного Белерианда» оказались орки и КАК они там оказались, но он, вероятно, требует отдельного рассмотрения).
А вот затем, после 375 года и до самой Браголлах, нам не известно ни одного военного столкновения, достаточно крупного, чтобы попасть в летописи. Они повествуют о делах мирных, землеустроительных: хадоринги получают Дор-Ломин (416), беоринги – Ладрос (410), и далее до самой Браголлах главными событиями тех же Анналов оказываются людские рождения, смерти и браки… Похоже, серьезные нападения действительно прекратились. Мы даже можем предположить, почему: Моргот начал подготовку к Браголлах. Где-то в эти годы затишья и «мирного урегулирования» отношений Людей и Эльфов и сошли постепенно на нет планы новой битвы. Вероятно, многим еще отчетливее казалось, что нынешнее состояние мира продлится долго, и Моргот наконец отступился от Белерианда…
Но некоторые подробности все же хотелось бы уточнить. 1 В текстологическом комментарии к «Детям Хурина» тот же Кристофер сообщает, что история Драконьего Шлема происходит не из самого текста «Нарна», а из одной среди связанных с ним отдельных заметок (и потому исключена им их текста «Нарна»). К сожалению, никакого более подробного описания – да и полного текста заметки – у нас нет. Впрочем, положения самих сведений это, пожалуй, никак не меняет. жүктеу/скачать 111.86 Kb. Достарыңызбен бөлісу:
|