Издательство Альфа-книга

Проверенный хадис

- Там шаги... И голоса! Твой муж нашёл нас?!!

- Ик! Ик! ИК! - от ужаса не находя слов, девица резко разыкалась и в шесть десятых секунды оделась так, словно бы и не раздевалась вовсе. Её храбрый возлюбленный тоже проявил завидную скорость, схватив одежду и в полуголом виде спрятавшись за прислонённую к стене резную надгробную плиту.

В "комнату свиданий" ворвались новые действующие лица - громкий муж и три тихих, поддакивающих свидетеля. То есть ситуация из мистически-туманной скатывалась в предельно незавуалированную бытовуху! Лев и Ходжа облегчённо выдохнули, автономно решив, что есть их сегодня всё-таки не будут...

Начал муж. Видимо, в молодости этот рогоносец получил некое начальное образование, потому что в обвинения ударился хорошим литературным стилем:

- Клянусь Аллахом, друзья мои, на этот раз мы застали мою неверную жену прямо в момент её коварной измены! Воистину эта порочная женщина, которую я постоянно берёг и лелеял, оказалась бесстыжей змеёй, пригретой на моей почтенной груди. Она смеётся над законами шариата, прилюдно обижает единственного мужа и в лицо лжёт вам, дорогим соседям, что немыслимо для поведения добродетельной мусульманки... Надилля, зачем ты продала свою душу шайтану? Зачем так опозорила мой дом?! Бейте её, правоверные, я закончил...

- В мастерской каменотёсов?! Вай дод, она опять издевается над нами, побьём же камнями неверную блудницу...

- Я - неверна?! Но тогда где же мой любовник, быть может, в этом гробу. - Девица, хохоча, пошла ва-банк, пристукнув кулачком по саркофагу Ходжи. В ответ раздался столь глухой звук, что все присутствующие разом поняли - внутри кто-то лежит...

- Уй! Ты сама себя выдала, он - там! - радостно возопил требующий мести муж. - Сила Аллаха всегда посрамляет козни позорного шайтана, а ну, вылезай из гроба, бесчувственный обольститель чужих жён! Мы тебя тоже побьём камнями, и больно...

Бывший визирь с усилием сдвинул крышку и с наслаждением потянулся:

- Вай мэ, я уже почти задремал... Зачем вы разбудили меня, о почтеннейшие? И кто эта шумная женщина?

- Э... разве ты не её любовник?!

- Я - бывший евнух из гарема кокандского султана... так что любовник из меня, сами понимаете... У нас там капитальный ремонт, вот я и устроился в Самарканд подработать сторожем в мастерской очень дальних родственников. Сотворив вечернюю молитву, лёг в гроб спать, а тут зачем-то вы...

- Ты лжёшь!

- Ага, - охотно согласился Насреддин. - Я вообще известный лжец, потому что... - Он выдержал театральную паузу, встал в полный рост и, сделав страшные глаза, взревел совершенно сумасшедшим голосом: - Потому что я - шайтан! Бойтесь меня, неверные...

- Мы верные, - сипло выдавил кто-то, но в целом все, включая и сурового мужа, вжались спинами в стену. Просто так, на всякий случай, одержимые бывают разные...

- Ха, правоверные мусульмане знают: чтобы побить грешницу камнями, необходимо поймать её за ногу прямо во время самого прелюбодеяния, но для этого требуются минимум четыре свидетеля, а тут их всего трое. Муж - лицо пристрастное, а в меня вселился нечистый (я уже знаю, как это изобразить), и значит, моё свидетельство не имеет веса, так как наполнено лживостью величайшего врага человеческого!

- Вай дод, а чем докажешь? - на всякий случай уточнил кто-то из особо отважных.

Доказательство у домулло было, оно терзалось недостатком кислорода в соседнем саркофаге, и Ходжа не преминул им воспользоваться:

- По воле моей восстань из гроба страшный мертвец - высокий, как минарет, сильный, как зыбучий песок, голубоглазый, как вода, и белокурый, как падшая румийская женщина... Служи мне и мощи моей! Восстань! Восстань! Эй, Лёва-джан, у тебя проблемы, восстань, я кому говорю?!

В общем, герою народных анекдотов пришлось самому стаскивать каменную крышку с гроба и нахлёстывать по щекам почти задохнувшегося соучастника проекта. Выглядело это зрелищно - на глазах у заинтересованных самаркандцев ещё никто не оживлял "мертвеца" хлестаньем по щекам и активным взбалтыванием под мышки. Зато, когда Оболенский пришёл в норму, он показал себя во всей красе...

- Тятя, тятя, наши сети притащили мертвеца... Я встал, о мой кощунственный повелитель! Что мне сделать для тебя сегодня - залить этот склеп кровью неверных мужчин или сделать пальцами страшную козу этой симпатичной мусульманке? Цыпа, цыпа, цыпа...

- А... наоборот нельзя, почтеннейший? - нервно вскрикнул кто-то.

Окончательно обалдевшая Надилля бросилась под крыло законного мужа, но он сам спрятался за её узкую спину. Абсурдности ситуации недоставало лишь завершающего мазка, но кто кроме Ходжи смог бы нанести его более профессионально и красиво?

- Я вижу тень сомнения в ваших глазах, ибо думаете вы, что один воскресший мертвец выглядит слишком безобидно для доказательства моей истинной мощи?! Ныне же я спущу на вас страшное дитя порока! Он юн, он гол и возбуждён, как индийский слон при виде храмовой танцовщицы. Да будет он пошл и ужасен в бесстыдстве своём! И я сотворю возрождение этого грешника прямо из могильной плиты. Лёва-джан, прикрой подтанцовкой на две секунды...

Оболенский согласно кивнул, исполнив перед законсервированными зрителями восточный вариант "пляски робота", чем заслужил восторженное "вай дод!" и даже сорвал пару-тройку случайных аплодисментов.

Ходжа втихую подхватил один из тлеющих светильников, слил на ладонь горячее масло и, не слушая протестующего повизгивания, сунул руку за плиту, пачкая юноше лицо.

- Вот так, вполне, вполне... Снова все смотрим на меня! Властью своей вызываю голого мертвеца из надгробия! Выйди по слову моему, ибо я - шайтан!

Пугливый восточный любовник, храбрый лишь на поле постели, никуда не вылез. Насреддин повторил погромче, уже с завываниями - результат тот же. В публике зашевелились нездоровые подозрения в том, что её дурачат, и тут произошло чудо!

- Это я... э-э... шайтан! А ты - самозванец. - Кипящий от ревности нечистый с возбуждённо задранным хвостом появился на саркофаге.

Вот теперь уже поверили все...

- Смотри, как надо. - Козлоногий сунул рогатую мордочку прямо сквозь мраморную плиту. - А ну, вылезай, ты... э-э... сладострастно не одетый мертвец!

- Ва-а-ай! - взлетело под потолок, когда из-за плиты сбрендившим тушканчиком вылетел голый молодой человек, с причудливо перепачканным лицом.

- Ва-а-ай! - дружно поддержали почти все участники этой мелодрамы, толпой ринувшись на выход. Столько приключений за одну ночь не выдержит ни одно здоровое сердце правоверного мусульманина... Спустя четверть минуты в старой мастерской остались лишь Лев, Ходжа да шайтан.

- На этот раз... э-э... я сам вас насрамил! Вы... э-э... проиграли, да?

- Мы проиграли, Лёва-джан? - безмятежно улыбнулся домулло.

- Мы спасли от развала брак, напугали мужа-агрессора, зацикленного на побиваниях, дали урок его соседям - не лезть в семейные дела, напомнили грешнице о том, что шайтан всё-таки есть, а у её любовника надолго отбили охоту чмокать чужих жён. Думаю, скорее это хорошие поступки, Аллах будет нами доволен. Ну и тебе спасибо, так сказать, поспособствовал!

Нечистый затравленно переводил взгляд с одной довольной рожи на другую, потом, поняв детали, плюнул: "так... э-э... нечестно!" и исчез, провалившись сквозь утрамбованный земляной пол...

- Мы так ни у кого и не спросили, где караван-сарай?

- Прости, почтеннейший, найдём сами, а теперь давай выбираться отсюда... Вай мэ, какая поучительная история получилась, а?!

- А знаешь, я тут нашёл кошелёк мужа этой Надилли...

- Где нашёл?

- У него за пазухой.

- Ты неисправим, друг мой, но в караван-сарае за всё надо платить...

- И я о том же...

Творческое кредо

Люди просыпались, вознося молитвы Аллаху, подарившему им спокойную ночь и защитившему их от происков шайтана. Открывались лавки, базар заполнялся торговым людом, щебетали птицы, смеялись дети. И лишь какой-то безумец, нарушая общую идиллию, бился лбом в ворота падишахского дворца, осипшим голосом вереща, что в город проник Багдадский вор...

Я вздрогнул, вскинувшись над ноутбуком, неужели уснул?! Напротив меня на кухонном табурете сидел писатель Соловьёв, закинув ногу на ногу, пил пенный кумыс из консервной банки и, словно бы сам с собою, рассуждал вслух:

- Нет, в самом деле, почему бы тебе в конце романа не убить этого Оболенского? Читатель любит такие вещи, а ты ещё ни в одной своей книге не убил главного героя. Возвысь душу читателя трагедией! Заставь его плакать, сопереживать, искать смысл жизни, вспоминать о бренности земного... Дай ему почувствовать этот холод смерти, неумолимую близость черты, за которой пустота и куда рано или поздно падают даже самые любимые герои! Это же реализм! Ну, не хочешь крови, ладно... Тогда пусть он постареет и ведёт свои рассказы старым, обрюзгшим, лысым - на этом контрасте ты завоюешь читателя новизной! Вспомни, ведь в "Очарованном принце" я легко написал, как красавица Гюлюджан стала толстой, крикливой матроной, а сам Ходжа - добропорядочным, упитанным семьянином по кличке Филин. Взгляни вокруг - разве в реальности бывает не так? Разве твоя Джамиля так и будет всё время оставаться нежной и желанной, а твой Лев - молодым и жизнерадостным?! Состарь их, внеси правду жизни и... убей! Нет, пусть они сами умрут - он в своём мире, она - в своём, но в один день! А если до этого ещё умрёт ослик Рабинович - все девушки будут плакать! Это так свежо и так литературно, послушайся доброго совета и...

- А, узу би-Лляхи мин аш-шайтани р-раджими! Бисмиллях Ир-рахман иррахим... - хладнокровно прервал его я, ибо уже имею некоторый опыт по этой части.

Не дослушав первых слов старой мусульманской молитвы престола, призрак Соловьёва съежился и рассыпался в прах, оставив после себя удушливый запах канализации. Теперь я точно знал, кто и зачем ко мне приходил... Но ему не победить, я допишу эту книгу и, вопреки проискам шайтана, расскажу всю правду, всё как было!..
... - Ай, ай, ай! И что такая молодая красавица делает одна на постоялом дворе?! - Шестеро молоденьких купцов, насмешливо прицокивая языками, окружили тихую вдову из Багдада, пытавшуюся выскользнуть за ворота.

- Пропустите меня, уважаемые...

- Вах, такой милый голосок, он звенит прямо как серебро! А сколько серебра должно прозвенеть тебе в ладонь, о прекрасная пери, чтобы ты открыла нам своё личико?

- Пусть сначала откроет, а там уж мы сами решим, стоит ли за это платить! - поддержали другие, заходясь дебильным хохотом.

- Разумеется, стоит, - мягко раздалось за спинами наглецов. - И я бы рекомендовал вам, о недогадливые, заплатить побыстрее...

Купчики недоумённо смерили презрительными взглядами невысокого, коренастого домулло, подошедшего слева.

- Думай, что говоришь, чёрная кость?! Ты один, а нас шестеро.

- Вас пятеро. - Счастливо взвизгнувшую Джамилю надёжно закрыл голубоглазый гигант, выбросивший вперёд правую руку. Пудовый кулак уложил ближайшего молодца навзничь...

- А нас уже трое! - хрипло прорычал выходящий из-за ворот башмачник, с трудом удерживающий за уздечку рвущегося Рабиновича. - Не подходи, у меня ещё психованный осёл на боевом взводе!

Один вид маленького свирепого ослика с совершенно бешеными глазами напрочь отбивал желание драться даже у самых храбрых джигитов. Побледневших купцов как ветром сдуло...

- Они заплатили за своё недостойное поведение, Лёва-джан?

- Ну, относительно. - Оболенский подкинул на ладони два кошелька и один массивный перстень. - На люля-кебаб и фаршированную айву как-нибудь хватит...

- Лёвушка, ты снова меня спас! - Бывшая жена пустынного гуля при всех бросилась на шею рослого Багдадского вора. Ахмед хотел было справедливости ради напомнить, что спасали они её все, но Ходжа знаком попросил его не лезть, всё равно бессмысленно...

В караван-сарай, как вы уже знаете, два героических соучастника проникли ещё ночью. Тревожить сон Джамили страстный Оболенский на этот раз вежливо не решился, а вот башмачника пришлось растолкать для уточнения обстановки. В принципе ничего нового он не рассказал: до Самарканда они добрались без приключений, о своей возлюбленной аль-Дюбине он пока ничего не слышал, а интересуется одним - не потерял ли почтеннейший Насреддин тот чудодейственный эликсир, помогающий достойному мужу вернуть заблудшую супругу в лоно семьи?!

Ходжа криво улыбнулся - кто о чём, а вшивый о бане... До сих пор непонятно, если Ирида ушла от мужа по причине чисто бытовой, неправильного разделения внутрисемейных обязанностей, косых взглядов соседей и первого, спонтанно сорвавшегося вердикта "талак", то при чём здесь верблюжий возбудитель?! Быть может, там была ещё одна интимная проблема, о которой Ахмед, по природной мужской застенчивости, не решился говорить? Однако судить об этом не нам, отступим из соображений такта и воспитания, сами разберутся...
...Вся честная компания завтракала в соседней чайхане, в специально отведённой комнате для дорогих гостей, где Джамиля могла спокойно снять паранджу и есть вместе с мужчинами за общим столом. С шурпой разобрались быстро, на очереди поспевали знаменитые самаркандские бараньи рёбрышки на углях с пятью соусами, тминные лепёшки с жёлтым и чёрным изюмом, фрукты и зелёный чай. Лёгкий намёк Оболенского на "по чуть-чуть для аппетита" дружно отвергли все, аппетит и без того был отменный!

- Итак, мои драгоценные друзья, теперь нам надлежит отыскать в этом великом городе одну большую женщину и, сотворив аллахоугодное дело, вновь соединить любящие сердца! Госпожа Джамиля, несомненно, навестит свою возлюбленную тётушку, а мы трое разделимся. Ахмед пробежится кварталами бедноты, я пройдусь вдоль богатых домов, а наш уважаемый Лёва-джан возьмёт на себя базар! К обеду мы вновь соберёмся здесь же, закажем свежий плов и поделимся всеми сведениями, которые нам удалось собрать. У кого есть неразумные возражения?

- У меня, - тут же подняла ладошку молодая вдова. - А пусть восхитительный Лёвушка пойдёт со мной! Мы вместе навестим мою тётю, быстренько справимся о её уважаемом здоровье, быстренько вернёмся на базар и быстренько там всё узнаем...

- С этой вашей "быстротой", о заботливейшая, вы попадёте на базар к ночи, а может быть, и вообще послезавтра, - сухо отмёл предложение домулло. - И не надо смотреть на меня такими глазами, Лёва-джан, я всё равно не провалюсь на месте! Обуздайте ваши страсти, внемлите голосу разума и возвращайтесь с хорошими новостями. Да, по персику можете взять с собой на дорожку, за всё уплачено...

Справочник стервы

Самарканд - большой город, но долго искать кварталы бедноты Ахмеду не пришлось, по своему опыту он шёл на запах трудового пота... Насреддин ориентировался на близость к падишахскому дворцу. Оболенский - на шум и стечение народа, так что, впервые находясь в совершенно незнакомом мегаполисе, все трое попали куда надо.

- Ай-я, люди добрые! Помогите честному мусульманину отыскать свою возлюбленную жену, нежную, тихую, скромную, застенчивую, покоряющую красотой, статью и разумом. Очень надо, пожалуйста, э?! - на манер рыдающего Ромео надрывался влюблённый башмачник.

- Не соблаговолят ли почтенные, уважаемые и состоятельные господа сообщить мне, недостойному учёному, где скрывается знойная красавица из Багдада, высокая и здоровая, как верблюдица, ибо нашедший её обретёт тайну поиска клада в десять тысяч таньга! Самарканд - город новый, здесь оно ещё не приелось, - то возвышая голос, то бормоча себе под нос, завывал вечный возмутитель спокойствия.

- Братва! А вот кто видел такую культуристически-навороченную тёлку с капральскими манерами и сурьмлёными бровями, по полкило косметики на каждый глаз, вся в крупной бижутерии, без чадры, в укороченных шароварах? За наводку плачу наличными! Тому, кто доставит это чудо связанным с кляпом во рту и бантиком сверху, - двойной гонорар и оплата услуг стоматолога... Налетай с информацией! - Мой друг широко размахивал руками и всё время норовил влезть на чью-нибудь арбу, чтоб его было слышнее...

Как видите, самым деятельным показал себя всё-таки наш россиянин, но, с другой стороны, ему приходилось дьявольски напрягать глотку, чтоб переорать весь базар. А в результате именно он к тому же и выплатил аж шесть компенсаций за доставленных к нему высокорослых и здоровущих девиц, вполне подходящих под заявленное описание, но Иридой аль-Дюбиной никак не являющихся.

Ходже дважды прозрачно намекали из-за ворот, что, пока мужа нет дома, он может успеть перелезть через забор и точно найти в этом доме "знойную красавицу", если и не из Багдада, то всё равно ничем не хуже... И за всё про всё какие-то пять дирхемов, разве ж это деньги?!

Башмачник вообще не выяснил ничего, зато его покусали собаки, обкидали незрелыми орехами уличные мальчишки и один раз практически облили помоями - у кого-то дома шла большая стирка...

Поэтому на обед в чайхану мужской коллектив собрался не в лучшем расположении духа. А заявившаяся позже всех Джамиля окончательно испортила присутствующим настроение:

- Я нашла её, уважаемые!

Лев покровительственно выпятил грудь и дал девушке самое большое яблоко. Ходжа высокопарно поблагодарил, сделав при этом рожу типа "куда катится мир?!", а обнадёженный Ахмед рухнул ей в ноги, пытаясь поцеловать край запылённых башмачков, и увлёкся настолько, что его пришлось оттаскивать... Короче, если не воспроизводить дословно долгий, эмоциональный, изобилующий "важными" деталями и житейскими отступлениями женский рассказ, сжатая информация следующая.

Двоюродная тётушка Джамили работает при дворце прачкой. Она точно знает, что здоровущая нахалка по имени Ирида аль-Дюбина, приехавшая в Самарканд с месяц назад, поселилась в падишахском гареме на правах "девушки для игры в шахматы". То есть вполне перспективная ступень для последующего передвижения в "девочки, приятные глазу" и "девицы, полезные на ощупь"... О своей прошлой жизни она не распространяется, но тётя готова поклясться, что не раз принимала от неё в стирку наволочки, промокшие от слёз и перемазанные плохо отстирывающейся тушью. В смысле, возможно, у Ахмеда есть хоть какой-то шанс - большая любовь всё ещё не до конца перегорела...

- О моя маленькая верная мышка! Увы мне...

- И как ты думаешь, о ком это он так трогательно?

- Грешно смеяться над высшим проявлением чувств, о мой скептически настроенный друг! Скажи лучше, у тебя есть предложения, как попасть в гарем?

- Не-а, - равнодушно бросил Лев.

- Гарем! - с нажимом, чуть удивлённо повторил бывший визирь.

- Да с какого перепоя он мне сдался?! - Оболенский позволил юной вдове притулиться к нему под бок и действительно не променял бы её сейчас на сотню гаремов.

- Но, быть может, сиятельная и великодушнейшая Джамиля всё-таки позволит своему благородному защитнику оказать небольшую услугу, дабы помочь этому несчастному влюблённому вновь обрести тяжёлое семейное счастье? У вас мягкое сердце, почтеннейшая, смотрите, как горько он плачет...

Тут домулло, конечно, бил безошибочно и наверняка. Отказать собачьим глазам бедного Ахмеда было просто невероятно, он разжалобил бы даже избирательную урну.

- Солнышко моё, а если я... ненадолго... туда-сюда и обратно?!

- Конечно, мой господин, - лучисто улыбнувшись, отзывчивая вдова доверчиво прижала тонкий пальчик к жарким губам потомка русского дворянства. - Иди и сделай там всё, что должен, чтобы спасти хорошего человека и друга. Только пусть это будут самые красивые и умные жёны падишаха, чтобы мне потом не было стыдно за твой вкус...

После такого заявления трое мужчин обменялись прибалдело-восхищёнными взглядами. Причём у двух к балдежу и восхищению явно примешивалась изрядная толика зависти... Кака-а-я-а женщина-а!!!
...Кто урод, кто красавец - не ведает страсть,

В ад согласен безумец влюблённый попасть.

Безразлично влюблённым, во что одеваться,

Что на землю стелить, что под голову класть...

Да, девушкам свойственно безоглядно отдавать своё сердечко единственному герою, жертвовать своей молодостью и, несмотря ни на что, хранить верность даже самым отпетым бродягам типа Одиссея или Пера Гюнта. Но подобная искренность чувств уже практически не встречается в наше урбанизированное время, когда мода на "унисекс" успешно стёрла естественные грани различия между мужчиной и женщиной. Говорят, чем хуже живёт человек, чем труднее нам в работе, в быту, на войне, тем выше и яростней мы ценим слабое женское плечо...

И всё-таки почему она так поступала?! Ведь Лев ничего не скрывал, она знала, что он принадлежит другой; что он никогда не возьмёт её в свой заснеженный мир и не сделает "младшей женой"; что рано или поздно он снова уйдёт и, возможно, уже не вернётся никогда...

Эта "луноликая вдова великого злодея", как выражался Насреддин; отнюдь не была глупенькой пустышкой, скучающей без мужской ласки или хоть чем-то зависящей в материальном плане от закидонов моего друга, нет!

Тогда что же?! Какой ангел вёл эту восточную девочку, чем жила её душа, чьё имя она произносила на рассвете и о ком плакала ночью... Любовь? Просто одно слово "любовь" - и всё?! Но если там была такая любовь, то почему она покинула наш мир...
ГЛАВА 48
Все подружки по парам в тишине разбрелися,

Только я в этот вечер засиделась одна-а...

Грустная лесбийская
Наша следующая история особой поучительностью не отличается, хотя и в ней есть свои интересные фишки. Вроде бы жизнь с завидным терпением опытного педагога заставляет нас вновь и вновь не судить о людях, не узнав их. Но мы - плохие ученики в школе бытия... Поэтому данное повествование я бы озаглавил так: "Сказ о великом Багдадском воре, его друзьях и юном падишахе Самарканда, у которого они почти украли знаменитую Ириду аль-Дюбину!" Ключевое слово - "почти"...
... - Дворец как дворец, арабский стиль, где-то чем-то смахивает на Тадж-Махал, - неопределённо пожала широкими плечами самая высокая женщина в плотной парандже. Рядом стояли ещё четыре разновозрастных ханум и один подозрительный ослик, без паранджи. То есть ослики так и так паранджу не носят, но доброй души Оболенский из голубенького холста смастрячил для лопоухого друга детсадовскую панамку. Прохожие мусульмане невольно оборачивались, но сам Рабинович был на седьмом небе от счастья, он любил шокировать толпу...

- Главное - проникнуть внутрь, а там, почтеннейшие, у каждого свой путь и своя задача. В последнее время я уже начал привыкать шастать по неприступным дворцам великих владык, как у себя дома... - добавила вторая тётка, пониже и потолще, с корзинкой белья на голове.

- Но мы не будем там делать ничего, противоречащего шариату, правда? - несколько натянуто уточнила самая худая и к тому же традиционно босая девица с медным тазом в руках. - Я только заберу свою любимую жену и больше ни на что не покусюсь (покушусь? покусаюсь?!), тьфу на вас, дети греха!

- Не ругайтесь при тётушке, уважаемый, - строго потребовала самая женственная из всех. - Она и так слабо слышит, видит плохо, но всё помнит и очень громко кричит, если её огорчают!

- Короче, Ахмедка, накройся медным тазом и молчи. Джамиля, ласточка, поторопи тётю, нам долго здесь торчать на солнцепёке? Я бы хоть крем для загара взял...

Молодая вдова, оставив трёх "подруг", что-то вежливо уточнила у пожилой родственницы на ушко. Тётушка два раза переспросила, потом почему-то громко хихикнула, хихиканье переросло в надрывистый кашель, потом она ещё раз потребовала у племянницы напомнить суть вопроса и лишь после этого двинулась вдоль каменной стены, опоясывающей дворец, к заднему входу.

Там тоже стояли надёжные, окованные железными полосами, ворота, но не такие высокие и красивые, как парадные. Здесь вовсю сновали люди - стражники, слуги, дворцовая челядь, и на наших переодетых героев никто даже не обратил внимания. Демократичность и беззаботность падишаха Самарканда по идее должны были бы настораживать, но если кто и задержался на этом моменте, так только Лев.

- Всё, мы вперёд, на дело. Тётю жди обратно на закате, надеюсь, она нас в лицо не видела и опознать не сможет. А ты отправляйся домой прямо сейчас...

- Прямо сейчас?! - едва не заплакала от обиды Джамиля. - Но за что? Почему мне нельзя с вами?!

- Потому, что воровать чужих жён - это грубая, мужская работа. А ещё потому, что я тебя люблю... и не хочу тобой рисковать.

- Я буду очень-очень-очень осторожная!

- Зато я буду очень-очень-очень нервный и наверняка где-нибудь проколюсь, украв для Ахмеда не ту толкательницу ядра! Иди, пожалуйста, и приготовь что-нибудь вкусное на ужин... хотя мы вернёмся к завтраку... ну, в самом крайнем случае заверни кастрюлю в одеяло, чтобы в тёплом виде передать мне в зиндан. Шучу!

Оболенский быстро обнял повесившую нос девушку и, не оборачиваясь, припустил за остальными. Никто не знал, что стражникам ещё утром был дан странный приказ - пропускать во дворец всех подряд, не чиня препятствий. В особенности если пройти внутрь на экскурсию пожелает голубоглазый великан с белой кожей и русыми кудрями. Этого человека следовало не только впустить, но ещё и незамедлительно охранять от всяких случайностей...

В тактическую задачу нашей группы захвата входило: 1) выяснение месторасположения гарема; 2) извлечение оттуда Ириды аль-Дюбины; 3) общее бегство. Пункт второй делился на два подпункта - "мирное уговаривание" и "тапкой по башке, а там дотащим"... Причём, памятуя мощное сложение богатырствующей девицы, вопрос "кто будет бить тапкой?" так и не поднимался. То есть теоретически силы могло хватить только у Оболенского, но и он всё ещё хотел жить...

Рассредоточивались по одному: Ахмед - на кухню, Ходжа - в прачечную, Лев - на осмотр близлежащих территорий. Часа четыре успешно проваландались все, а уже после захода солнца три женоподобные фигуры, широко расставив ноги, встали перед входом в богато изукрашенное крыло падишахского дворца - гарем...

Напоминаю, что никто по-прежнему не обращал внимания на их трогательную шайку-лейку, кроме, может быть, очень одинокого шайтана. На этот раз нечистый бдил, высунув свой порочный, свиноподобный и непотребный, на взгляд истинного мусульманина, нос из мусорного ведра, забытого во дворе слугами...

Как ни парадоксально, шайтан вообще вёл в этой истории свою собственную, и весьма активную, роль. Думаю, он и сам не до конца понимал, почему так вцепился в этого северного парня...

Но явно любовь здесь точно ни при чём!