ГЛАВА 2 МОЙ ДОРОГОЙ... МОЯ ДОРОГАЯ

Лучший способ показать, что представляет собой д-р Эмануэль Ревич как личность, — это дать возможность самому Ревичу, его друзьям и его пациентам высказаться о нем. Далее автор приводит рассказы людей, близко знавших Ревича.

Я знала женщину, муж которой оставил ее с двумя маленькими детьми. Ей приходилось так туго, что я часто приносила еду для нее и детей. У девочки была тяжелая астма, но мать не имела денег на врача. «Я обратилась к д-ру Ревичу. Он сказал мне: «Пожалуйста, пусть приходит! Никогда не говорите мне о деньгах. Приведите ко мне ребенка. Умоляю вас, приведите ко мне ребенка!» Девочке стало лучше, но потребовался особый аэрозольный ингалятор. Д-р Ревич купил его.

Я узнала об этом через несколько лет. Мать девочки мимоходом упомянула о нем, думая, что мне это известно. Конечно, сам д-р Ревич никогда не говорил мне об этом» (Рут Спектор, из «Добровольцев»*).

«Вы могли позвонить ему домой в любой день, в любое время. На Рождество мы звонили ему трижды: первый раз в 6:40, последний — в 21:14, и еще в 18:30 в Сочельник. Я вела запись всех звонков. Всего их набралось 437» (Пирс и Аллан Хамилтоны).

«Во время всех этих слушаний, когда у него пытались отобрать лицензию, они вели себя так подло. Я посещала эти слушания. Врачи, которые были членами комиссии, никогда не вели никаких записей. Когда пришло время давать показания д-ру Ревичу, ему посоветовали не афишировать свои достижения.

Он сказал: «Мир должен знать об этом». Когда он начал давать показания, все врачи принялись записывать.

Я поговорила об этих записях с представителем государственного учреждения. Он сказал, что присяжные понимают, что Ревич нашел решение проблемы рака, и пытаются ухватить его.

Во время небольшого перерыва, стоя рядом с д-ром Ревичем и возмущаясь действиями присяжных, я сказала ему: «Надеюсь, все они заболеют раком и им прийдется обратиться к вам за помощью, а вы не станете их лечить!» Он ответил своим обычно мягким и добрым голосом: «Мне 87 лет. За всю свою жизнь я ни разу не отказал в лечении ни одному человеку. Хотите, чтобы я начал сейчас?» (Рут Спектор),

«Д-р Ревич лечил мою первую жену, она умерла от рака в 1969 г. Я был очень благодарен ему за все, что он для нее делал. После ее смерти я приехал к нему, чтобы предложить чек на 5 тыс. долларов для покрытия расходов на телефонные звонки и другие траты, но он снова твердо отказался» (Лайл Стюарт.)

Сам Ревич рассказывал следующее: «Начиная работать, я никогда не назначал плату. Но некоторые пациенты говорили, что не смогут обращаться ко мне при такой постановке вопроса. Поэтому я вынужден был назначать плату, чтобы люди могли лечиться».

«Д-ру Ревичу сделали соблазнительное предложение — практиковать в одной из стран Ближнего Востока — лечить семейство монарха и других знатных людей. Ревич сказал, что он согласился бы поехать туда, если бы ему дали возможность лечить всех больных, а не только избранных. Это условие не было принято, и д-р Ревич отказался» (Маркус Коуэн).

«Девочка — пациентка д-ра Ревича была госпитализирована в одну из больниц Атланты с тяжелым приступом астмы. В течение 2 недель лечение, которое проводили в больнице, не улучшило состояние девочки. Мать ребенка решилась позвонить д-ру Ревичу домой (номер домашнего телефона он давал всем своим пациентам). Была глубокая ночь. Ревич ответил на первый же звонок. Дав указания, он велел матери девочки перезвонить позднее. Звонки закончились около 3 часов ночи. Доктор отвечал на каждый звонок. К утру состояние девочки настолько улучшилось, что ее можно было выписать» (Рут Спектор).

«Когда д-р Ревич работал в Трафалгарской больнице в Нью-Йорке, там была проблема с несколькими пациентами, которых трудно было заставить принять лекарство. Лечение было полностью бесплатным, все расходы оплачивали богатые благотворители. Чтобы заставить больных принимать лекарство, с пациентов потребовали плату — 5 долларов. Это сработало» (Лоренс Лешан, доктор философии).

«Даже Ревичу не всегда удавалось сохранять терпение. Однажды к нему обратилась женщина, которая была обречена. Врачи, у которых она раньше лечилась, сказали, что жить ей осталось 2—3 месяца. У Ревича она начала стремительно поправляться и оставила своих прежних врачей.

Три месяца спустя ее врач позвонил, чтобы узнать, жива ли она. Он не узнал ее голос — такой уверенный, энергичный. При последнем ее посещении женщина с трудом произносила каждое слово так, будто оно могло стать последним. Когда врач наконец-то понял, что разговаривает со своей пациенткой, он стал настаивать на встрече с д-ром Ревичем. Ревич отказался встретиться с ним: «Я никогда не захочу увидеться с этим человеком после того, что он сделал с вами! Все, что нужно, он мог бы узнать уже после третьего просвечивания на рентгеновском аппарате». Врач явно использовал больную в качестве подопытного кролика, каждый раз направляя ее на рентген. Ревич не желал ничему учить того, кто не ценил человеческую жизнь и человеческое достоинство. Через 10 лет эта женщина уже распоряжалась многомиллионными кредитами «Фэнни Мэй»*. Ревич никогда не встретился с тем врачом» (Рут Спектор).

«Однажды д-ра Ревича обследовали с помощью прибора, определявшего альфа-, бета-, гамма- и дельта- волны головного мозга. Прибор заинтересовал Ревича. Судя по результатам измерения, оба полушария мозга Ревича дали картину, ранее наблюдавшуюся только у некоторых восточных мистиков» (Элис Лада, доктор педагогики, писательница).

«Д-р Ревич узнал о человеке, который был настолько болен, что у него не было сил дойти до врача. Ревич оплатил вызов на дом и поднялся по пяти лестничным пролетам. В то время ему было 93 года» (Маркус Коуэн).

«Не забывайте, что это был Нью-Йорк, и некоторым предметом гордости нашей больницы являлось то, что с каждым пациентом разговаривали на его родном языке, а это не такая уж обычная вещь для Нью-Йорка. Однажды к нам поступил один японский монах, не знавший ни одного слова по-английски. Нам было известно, что, хотя д-р Ревич и говорит на шести языках, японского он не знал. В то утро все собрались вокруг, чтобы посмотреть, как он будет выходить из положения. Старый плут держал экзамен по-латыни. Наверное, физикальное обследование проводилось на латыни первый раз за тысячи лет» (Лоренс Леша», доктор философии).

«У пациента был СПИД в терминальной стадии. Ему позвонил один из друзей, чтобы узнать, как он себя чувствует. Женщина, взявшая трубку, сказала: «Сожалею, его нет». Звонивший захотел узнать, когда скончался его друг. Она ответила: «Он не умер. Он отправился за покупками». Этот человек начал лечиться у д-ра Ревича за неделю до звонка» (Норман Кармен).

«У нас была беседа с одной супружеской четой, далекой от медицины. Оба супруга были членами клуба, объединяющего людей с очень высоким коэффициентом умственного развития. Они провели тестирование, но баллы д-ра Ревича оказались настолько высоки, что вывести точные результаты не удавалось» (Аллан Хамилтон).

«Узнав, что состояние моей матери не улучшается, д-р Ревич приехал к нам домой. Он провел у постели больной 2 часа. Во второй визит он пробыл у нас всю ночь. Я видел его бодрствующим в 3—4 часа ночи. Моя мать скончалась через 3— 4 дня. Я испытывал особое чувство близости к д-ру Ревичу, и уверен, что точно так же он относился ко всем своим пациентам. Даже теперь я испытываю к д-ру Ревичу особую теплоту» (Уильям Розенберг).

«Однажды в приемной Ревича я оказался рядом с молодым мужчиной. Я и сегодня вижу его лицо. Он сказал: «Вы знаете, никто никогда не дал мне ничего за всю мою жизнь. Никто даже ничего не сделал для меня». Он страдал раком легкого и не имел работы. Он обратился к Ревичу. Ревич сказал, что будет лечить его. «Тогда я сказал ему, что у меня совсем нет денег». Ревич сказал: «Ничего, я все равно буду лечить вас», Я до сих пор слышу голос того парня. Он сидел вот здесь, и у него был такой вид... «Никто, никто никогда ничего для меня не делал». Он не мог поверить, что этот человек собирается сделать что-то для него. Когда я слушал его, внутри у меня просто что-то разрывалось на части» (Аллан Хамилтон).

«Не проходило и двух минут, чтобы во время обеда не зазвонил телефон. Мы привыкли к этому и относились с пониманием» (Нита Таскье, дочь Ревича}.

«Он всегда говорил: «Мой дорогой... Моя дорогая...» (Пирс Хамилтон).

«Как-то у нас была пациентка, у которой в больнице была отдельная палата с телефоном и видом на парк. После 8 месяцев пребывания в клинике у нее кончились деньги, она не могла больше оплачивать больничные счета. Это означало, что она могла продолжать лечиться на средства штата, но при этом должна была перейти в общую палату. Ее пугала эта перспектива. Я рассказал д-ру Ревичу о проблемах пациентки. Ревич разобрался, и, конечно, женщина оставалась в своей палате до самой смерти, еще 4 месяца.

После ее смерти я узнал, что д-р Ревич сам оплачивал разницу в счете, чтобы больная могла оставаться в привычной обстановке» (Лоренс Лешан, доктор философии).

«В 80-е годы у нас были финансовые трудности из-за ряда судебных процессов и необходимости платить адвокатам. Мы опасались, что отключат электричество и воду. Д-р Ревич годами не получал жалованье. Однажды он сказал секретарше, которая также получала плату с пациентов: «Я не хочу знать, кто из пациентов платит, а кто нет. Не хочу, чтобы это влияло на лечение» (Рут Спектор).

«Я имел беседу с врачом, который после работы в центре Слоуна и Каттеринга начал собственные исследования по методу Ревича. Он сказал мне, что результаты многообещающие. Как адвокат Ревича, я предупредил, что ему прийдется выступить свидетелем на стороне Ревича. Он отказался, и я сказал, что в таком случае его вызовут повесткой.

Врач заплакал, умоляя меня не делать этого потому, что у него семья и он может потерять все, если это станет известно в центре Слоуна — Каттеринга. Я объяснил, что мне вовсе не нужно, чтобы он засвидетельствовал свои хорошие результаты, а всего лишь обрисовал ту атмосферу нетерпимости, которая сложилась в больнице в отношении всего, что имело отношение к Ревичу.

Несмотря на просьбу врача, мой долг как адвоката д-ра Ревича был довести до его сведения этот разговор. Его свидетельство могло бы наглядно показать, что медики, работающее в привычном русле исследовании, необъективны в оценке метода д-ра Ревича.

Д-р Ревич решил не посылать тому врачу вызов в суд. Он не хотел ставить под удар профессиональную репутацию другого человека — даже если это могло принести ему пользу» (Сэл* А. Абади, лицензированный адвокат).

«Когда д-р Ревич приступал к чтению медицинской карты, он становился похожим на старую мудрую черепаху. Он как будто погружался в карту все глубже и глубже. Спустя длительное время он медленно выныривал из своих глубин» (Мид Андруз).

«Во время разговора по телефону я записала нужный мне телефонный номер на клочке бумаги. Д-р Ревич присутствовал в комнате во время разговора. Через два дня мне понадобилось перезвонить, но я не нашла листок с записанным номером. Ревич попросил меня подождать минутку, затем прикрыл глаза и, казалось, глубоко задумался. Минуты через две он вспомнил этот номер. Ему тогда было около 80, может быть, и больше» (А. Р. Салман, доктор медицины).

«У моей матери была тяжелейшая стенокардия. Она заработала ее, когда мы преодолевали эти ужасные поросшие лесом две мили ничейной земли, спасаясь от немецкого патруля. Через 6 месяцев состояние ее настолько ухудшилось, что стоило ей поднять руку — и начинался приступ. Она была прикована к постели, сердечный приступ мог возникнуть в любое время.

Отец очень переживал. Он разработал лекарство, которое должно было ей помочь, но в тех обстоятельствах, в которых мы оказались, он не мог проверить, насколько оно безопасно. Мы уверили его, что терять нечего, потому что если ничего не предпринимать, мама наверняка умрет.

Он сделал ей инъекцию, затем другую. Через два дня мама встала. Через неделю она смогла пойти за покупками» (прим. автора: она прожила еще 24 года) (Пита Таскье).

«Он был похож на самого прекрасного европейского джентльмена» (Шарлотта Луиз}.

Гений видит то же, что и другие, но думает об этом то, что другим не приходит в голову.

доктор медицины

Однако у других пациентов после приема препарата боль почти сразу усиливалась и подчас становилась невыносимой. Что еще хуже, случалось, что после короткого улучшения при продолжении лечения боль снова появлялась и усиливалась. Ревич понимал, что он на правильном пути — ведь организм реагировал, и очень сильно, пусть не всегда в нужном направлении.

Более того, в нескольких случаях был достигнут очень хороший и продолжительный эффект. В одном из них был пролечен мужчина 56 лет с опухолью, захватившей половину языка. «Язва во рту была очень болезненной и кровоточила», — писал Ревич в книге «Изыскания в области ф из и о патологи и как основа управляемой химиотерапии применительно к раковым заболеваниям», опубликованной n I961 г. Инъекции плацентарного экстракта быстро улучшили состояние пациента. Через 2 недели раковая опухоль начала уменьшаться. Но к 6-й неделе лечение пришлось прекратить из-за усилившихся болей. Несмотря на прекращение лечения, опухоль продолжала уменьшаться. После выписки из больницы пациент наблюдался «еще 1,5 года, ухудшения не было. После его отъезда из города мы не имели возможности связаться с ним».

В другом случае женщина «поступила с массивной опухолью, заполняющей все влагалище». Биопсия, сделанная 8 месяцами раньше, соответствовала раку III стадии, что означало, что ее шансы на излечение равны нулю. К тому времени, когда она начала лечиться у Ревича, опухоль «выпячивалась из влагалища в виде твердой массы». В результате лечения экстрактом из плаценты состояние пациентки улучшилось, боли «полностью исчезли в течение недели». Лечение продолжалось 45 дней, затем было прервано. Женщина вернулась через 3 месяца, обследование показало полное исчезновение опухоли. Она наблюдалась в течение 2 последующих лет. Рецидивов рака не было.

Но в большинстве случаев достичь долговременного успеха не удавалось. Такие противоречивые результаты ставили Ревича в тупик; это заставило его перебраться в Париж, чтобы заняться изучением вопроса, не будучи связанным собственной практикой и профессорскими обязанностями.

Решение пришло неожиданно. В те годы раковым больным для облегчения болей наркотики назначали в ограниченных количествах. Это означало, что отливы и приливы болей не полностью снимались за счет медикаментозных средств.

Как и многие другие открытия Ревича, это родилось из наблюдения, которое осталось незамеченным для других исследователей. Ревич обнаружил что-то вроде приливов и отливов в картине болей. Подмеченное явление он назвал «дуализмом». Это означает, что у каждого больного может быть один из двух возможных механизмов развития болей.

Ревич заметил, что некоторые онкологические больные просыпаются утром с очень сильными болями, которые после полудня, ближе к вечеру, постепенно уменьшаются. У других пациентов утром сильных болей нет, но по мере приближения к полудню и к вечеру они прогрессивно нарастают. Ревич предположил, что причина различия болей может быть связана с повышенным содержанием кислоты (низкая рН) или щелочи (высокая рН) в месте нахождения опухоли.

Эта гипотеза Ревича согласовывалась с дополнительными наблюдениями. Он заметил, что больные, у которых были утренние боли, получали некоторое облегчение после еды. Больные, у которых боли усиливались во второй половине дня, ощущали после еды усиление болей. Это наблюдалось независимо от того, на каком расстоянии от пищеварительного тракта находится опухоль.

Поскольку еда обычно вызывает временный сдвиг в сторону повышения щелочности крови, вполне возможно, что после еды боли при высоких рН (повышенной щелочности) будут усиливаться. При повышенной же кислотности еда может вызвать по крайней мере временное облегчение болей. В ранее упомянутой работе Ревича говорится, что поведение больных подтверждало предположения автора. «Многие пациенты, у которых боли усиливались после приема пищи, отказывались есть из страха перед увеличением своих страданий, тогда как в другой группе пациенты выражали желание есть, когда боли были сильными, с тем чтобы уменьшить их».

Ревич решил провести исследование, чтобы узнать, существует ли связь между рН мочи и интенсивностью болей.

Вначале Ревич установил, что у здоровых людей среднее значение рН мочи равно 6,2, в течение дня оно подвержено колебаниям. Характерно, что у здоровых людей изменение рН подчиняется суточному ритму, причем ежедневно значения выше 6,2 появляются где-то около 4 часов утра. Эта фаза продолжается около 12 часов. Приблизительно в 4 часа дня значение рН становится ниже 6,2 и остается ниже этого уровня до 4 часов следующего утра:

Далее нужно было сравнить значения рН здоровых и больных раком людей. Ревич измерял рН мочи пациентов, собираемой каждый час. Одновременно он просил своих пациентов ежечасно отмечать среднюю интенсивность болей. Результаты оказались в высшей степени значимыми и в отношении показателей рН, и в отношении картины болей. Значения рН больных не были подвержены таким колебаниям, как у здоровых.

У ряда больных значение рН всегда было ниже 6,2, тогда как у других — всегда выше этого значения. У большинства пациентов значение рН лишь изредка пересекало граничное значение 6,2.

Цикличность болей также соответствовала описанным выше отклонениям. Пациенты, у которых выпала щелочная часть цикла (от 4 до 16 часов), больше страдали от болей утром и в начале дня. Поскольку для них был характерен кислотный цикл, д-р Ревич назвал это явление кислотным характером болей (acid pain pattern).

В отличие от больных первой труппы, больные, у которых отсутствовала кислотная часть цикла колебаний рН (от 16 до 4 часов утра), испытывали более сильные боли в конце дня и в вечернее время. Так как у них значения рН все время находились в щелочной Части цикла, это явление было названо щелочным характером болей (alkaline pain pattern).

В обоих случаях боль усиливалась в аномальной фазе цикла колебаний рН. Пик боли обычно приходился на наибольшее отклонение рН от нормы. Часто встречались случаи, когда рН больных ни разу не пересекало линию 6,2 в течение 50 дней подряд. У этих больных интенсивность болей менялась по 12-часовому циклу. Ревич писал в своей книге; «У многих больных колебания в интенсивности болей имели не случайный характер. Хотя эти колебания принято называть «самопроизвольными», мы могли видеть, что они соотносились со временем суток. У больных одной группы боль была сильнее утром и ослабевала к вечеру, тогда как в другой утром боль отсутствовала или была слабо выражена, а вечером усиливалась».

Более того, у самых тяжелых больных отклонения от нормы были максимальными, с показателем рН постоянно или выше, или ниже 6,2, неважно в щелочную или кислотную сторону. Изучая кривые рН, Ревич заметил, что тяжесть состояния больных коррелировала с величиной его отклонения от нормы на графике рН. По мере ухудшения состояния больных показатели рН у них все значительнее отклонялись от нормы.

Эти факты свидетельствуют о том, что аномальные рН не являются просто артефактами, они — неотъемлемые части составляющие самой болезни.

Эти исследования показали также двойственную природу рака, который возникает при нарушении или щелочного, или кислого цикла рН. Отсюда Ревич сделал вывод, что успешным будет такой метод лечения рака, который обеспечит нормальное ежедневное колебание показателя рН от щелочной фазы к кислой.

Ревич провел сходные эксперименты, сопоставляя характер болей у онкологических больных с другими биохимическими маркерами, и также обнаружил ряд зависимостей. Например, повышенное содержание калия в сыворотке крови соответствовало усилению болей.

Ревич решил проверить, можно ли влиять на интенсивность болей у онкологических больных с помощью кислых или щелочных растворов, принимаемых пероралыю. И снова реакция была очень выраженной, хотя и временной. Кислые растворы на время ослабляли или полностью снимали «щелочные» боли. Щелочные растворы делали то же самое у пациентов с «кислотными» болями. В тех случаях, когда щелочные растворы давали больным со щелочным характером боли, она усиливалась. Сходное ухудшение происходило, когда кислые растворы давали больным с болями кислотного характера.

Следующий шаг Ревича заключался в воздействии соединениями с кислыми и щелочными свойствами непосредственно на опухоли. В предшествующих его опытах на животных нормальные ткани оказались относительно невосприимчивы к различным соединениям, тогда как опухоли реагировали гораздо сильнее. Теперь Ревич решил проверить эту реакцию у людей.

Ревич писал: «Для этого эксперимента были отобраны больные с легко доступными поверхностными новообразованиями, особенно с опухолями, в которых можно было локализовать болезненные участки...» Больным снова предложили ежечасно отмечать интенсивность болей. Тем временем Ревич разработал специальное оборудование и процедуры для изолирования и измерения рН опухолей, подвергаемых воздействию.

Как он и ожидал, рН раковой ткани изменялась под воздействием различных веществ. Боли у пациентов ослабевали в соответствии с изменениями рН. Интересно также отметить, что рН на поверхности неопухолевьгх тканей у тех же пациентов после воздействия указанными веществами с кислотными или щелочными свойствами менялась незначительно или вообще не менялась. Результаты этого эксперимента дополнительно доказали, что причина отклонений показателей рН мочи кроется в изменениях рН самой опухоли.

В нескольких случаях соединение со щелочными свойствами наносили на «щелочную» опухоль. Как правило, боль усиливалась настолько, что эксперимент приходилось моментально видоизменять, заменив щелочное соединение кислым. То же самое относилось и к кислотным опухолям — боли сходным образом усиливались.

Еще в первые годы работы в Париже Ревич исследовал рН у пациентов с другими заболеваниями и симптомами. Он обнаружил сходные взаимосвязи и явление дуализма при целом ряде заболеваний, таких как бронхиальная астма, некоторые типы головокружений, потери слуха и маникально-депрессивные расстройства. Одним из наиболее интересных примеров дуализма оказался симптом зуда.

Зуд может появляться в результате целого ряда причин, например, от укуса насекомого, в результате воздействия внешнего раздражителя или болезни, а иногда причины его неизвестны. Ревич обнаружил, что зуд, вызываемый внешними воздействиями, не имеет двойственной природы. Напротив, он также обнаружил, что зуд, обусловленный патологией, часто имеет такую же двойственную характеристику, как и другие заболевания, которые он изучал, — картина была сходной: выраженность зуда четко коррелировала с выраженностью нарушения ритма колебаний рН. В ходе исследований Ревич обнаруживал многочисленные состояния, при которых также наблюдается или двойная, или одинарная картина нарушений колебаний рН.

Ревич обнаружил, что некоторые состояния всегда дают щелочную картину боли. Одним из примеров может служить любая травма, при которой повреждаются ткани, например, переломы костей, ожоги или хирургические вмешательства. Открытие, что хирургическое вмешательство приводит к сдвигу в сторону щелочной реакции, помогло Ревичу уяснить, почему после хирургической операции, сделанной пациенту с «щелочным» раком, опухоль снова начинала быстро расти или давала на первый взгляд спонтанные метастазы. Даже сейчас, когда после открытий Ревича прошли десятилетия, такая последовательность наблюдается очень часто.

Вот пример. Легенде бейсбола Мики Мантлу была сделана операция по поводу рака печени. Ему удалили печень и заменили ее здоровой. Хотя об этом в то время и не говорили, хирургам пришлось оставить позади нее небольшой кусочек опухоли.

Через пару недель агрессивный рак поразил легкие Мики. Как писала газета «Вашингтон пост», один из лечивших его врачей, Даниел Демарко, отмечат, что ему никогда не приходилось видеть столь быстрого распространения заболевания. «Это была самая агрессивная опухоль с самым быстрым ростом, которую нам приходилось встречать». Ничего не знающие о результатах исследований Ревича, начало которых пришлось еще на 30-е годы, врачи, лечившие Мантла, надеялись, что слава Микки Мантла будет способствовать росту популярности трансплантационной хирургии. Если учесть, что врачи продолжали выступать в защиту трансплантации печени, следует понимать, что им никогда и в голову не приходило, что сама хирургическая операция могла способствовать усилению агрессии опухоли.

Ревич установил влияние хирургического вмешательства на распространение рака 65 лет назад и изложил его в своей книге в 1961 г. Несмотря на давние предостережения Ревича, которые он высказывал еще в то время, когда Мантл находился на вершине славы, играя за «Нью-йоркские янки», использование хирургии не ограничивается даже сегодня. К фактам рецидива рака в месте его хирургического удаления или его метастазирования часто относятся с недоумением, как если бы речь шла о случайной неудаче, а не как к прямому результату хирургического вмешательства, приведшего к ощелачиванию организма.Широкие медицинские круги все еще не признают возможность рокового влияния хирургического вмешательства на опухолевую прогрессию.

Также не получила признания теория, согласно которой любая крупная операция может создать предпосылки для будущего развития рака вследствие повышения щелочности у пациента, у которого ранее уже имелась тенденция к щелочной характеристике дисбаланса. Из этого вовсе не следует, что любая хирургическая операция приводит к развитию рака, но, согласно данным д-ра Ревича, полезно было бы до того, как положить пациента под нож, в течение нескольких дней исследовать характер кривых рН-метрии.

Исследование того, как хирургическое вмешательство влияет на кислотно-щелочное состояние внутренних сред организма конкретного пациента, помогло Ревичу объяснить, почему для большинства онкологических больных хирургическое лечение несет в себе риск опухолевой прогрессии, особенно когда врач не знает их водородные показатели. Хирургическая операция не всегда показана и пациентам со сдвигом водородного показателя в кислую сторону, поскольку трудно предугадать, насколько сместится рН в щелочную сторону в результате операции.

Ревич считает, что хирургическое вмешательство показано только в ограниченном числе случаев, при четко ограниченных, легко доступных опухолях без метастазов у больных с закислением внутренних сред организма. Однако в подавляющем большинстве случаев хирургическое вмешательство связано с гораздо большим риском, чем это принято считать, особенно если его выполняет хирург, не имеющий представления о том, что оно вызывает сдвиг водородного показателя в сторону увеличения щелочности.

Лучевая терапия — еще один фактор, способствующий повышению щелочности. Обычно у больных с кислотными болями после лучевой терапии наблюдается кратковременное улучшение, за которым следует рецидив заболевания и прогрессивное ухудшение. Состояние больных с щелочными болями ухудшается сразу после курса облучении- Так как лучи часто направляют непосредственно на опухоль, среда которой может быть щелочной, излучение может также усилить ответную реакцию в окружающих тканях. Это может привести к быстрому распространению опухоли или к повышению активности ранее незамеченных метастазов. Поскольку уровни рН радиологи обычно не учитывают, больной может пострадать в любом случае.

Обнаружение Ревичем дуализма в развитии рака и других заболеваний было только началом многих важных открытий. Следующим этапом был поиск путей выведения больных из состояния, при котором сдвиг рН в какую-либо одну сторону относительно среднего значения нормальной картины его колебаний постоянен. Если больные с кислотной характеристикой положительно реагируют на щелочные соединения, они должны получать некие вещества со щелочными свойствами вплоть до полного выздоровления, Больным со щелочной характеристикой подобным же образом смогут помочь вещества с кислотными свойствами.

Конечно, когда речь заходит о человеческом организме и о раке в особенности, все не так просто. Вещества, поступающие перорально или в виде инъекций, часто претерпевают в организме многоступенчатые превращения. Это может привести к тому, что в нужное место поступит очень мало исходного вещества; возрастает опасность того, что лекарственные средства или образуемые при их использовании побочные продукты вызовут новые проблемы. Необходимо найти способ эффективного введения лекарственных препаратов, которые могли бы изменить характеристику водородного показателя у больных, не нанося им вреда, В следующей главе мы познакомимся с новым классом вешеств — липидами.