Каип оторбаев: на разломе эпохи

В

Как заметил один писатель, денег и комплиментов не мо­жет быть слишком много. Но в поздравлениях, как в музыке, для меня важна не только сама мелодия, но и то, не сфальшивил ли при этом музыкант. Искренность, теплота трогают меня прежде всего.

Из пожеланий мне особенно по душе пришлись те, где го­ворилось об активном долголетии. Не просто долголетии как таковом, что, на мой взгляд, в общем-то, вторично, а именно активном. Когда, несмотря на возраст, ты продолжаешь зани­маться делом, и видишь, какой при этом получается толк. Ког­да уважение к тебе окружающих основано не только на прош­лых твоих заслугах, но и на нынешних. Когда ты знаешь, что есть еще порох в пороховницах, и не пришел пока срок спи­сывать себя в запас.

В этом плане мы с Марией Токтогуловной, как говорится, два сапога - пара. У нее, вроде, домашних забот хватает - и в квартире прибраться, и обед приготовить, и постирать-погла­дить... При ее склонности к порядку этим, казалось бы, мож­но заниматься бесконечно. Но, смотришь, она опять оделась по всей форме и заторопилась в мединститут, с которым не расстается вот уже скоро полвека. Правда, теперь это уже ме­дицинская академия, однако от перемены названия существо не изменилось.

- У тебя, - спрашиваю, - что сегодня?

- Лекции третьекурсникам Славянского университета. Я как-то тебе говорила, что их медфак обучается, в основном, на нашей базе. Удобно. Никуда не надо бежать. Все рядом, все под боком - и аудитории, и лаборатории.

- А твои аспиранты? Разве с ними ты не встречаешься?

- Завтра, - отвечает Мария Токтогуловна. И машет рукой:

- Ну, ладно. Пока.

Обычно я ухожу из дома раньше Марии Токтогуловны. Но нынче заседание ректората Кыргызского государственного национального университета, консультантом которого я явля­юсь, сдвинули на более поздний срок и можно слегка задер­жаться. С ректором университета, академиком Аскаром Какеевым у нас обычно близкое понимание возникающих в вузе проблем. Человек он с виду мягкий, покладистый, но когда появляется необходимость, его решительности, умению четко и быстро решать вопросы многие могли бы позавидовать.

И все-таки университет, как и Бишкекский институт эко­номики и коммерции, где я тоже консультант ректората, не са­мое главное приложение моих сил. И здесь, и там я бываю по мере надобности. Усложнилась ситуация, в чем-то нужно по­мочь разобраться, что-то спрогнозировать, а, значит, требует­ся мой опыт: "Каип Оторбаевич, хотелось бы увидеться". - "Хорошо, я подойду". Принимать определенное решение бу­дет ректорат, точнее ректор. Консультант остается за кадром, но... Смотришь, скажем, фильм о ракетчиках. Перед этим в титрах выделяются фамилии его создателей - сценариста и режиссера. А уже после завершения фильма среди тех, кто обеспечивал его достоверность и техническое качество, обоз­начается консультант. Вот, дескать, кто в ответе, если что не так. Аналогия эта приведена мной, конечно, шутки ради. Хо­тя в каждой шутке...

Так что же главное в моей сегодняшней деятельности? В Национальной академии наук есть центр экономических ис­следований, а в нем - отдел прогнозирования и развития производительных сил. Этот отдел под моим началом. Он неболь­шой, но люди подобрались в нем думающие, творческие. Мне нравится работать с ними. Возраст обостряет понимание то­го, сколь это важно: коллектив единомышленников. Наука нынче в плачевном положении. Зарплата у сотрудников ми­зерная. И те, кто, будучи молодыми, энергичными, все-таки приходят сюда - это истинные патриоты науки. В преданном служении ей они видят свое будущее.

Поэтому я верю, что наука в Кыргызстане возродится. Та­кая тенденция, хоть и еле уловимая, уже прослеживается. Как председатель ученого Совета по защите кандидатских и док­торских диссертаций, который действует в университете, я за­мечаю, что постепенно растет количество и качество предс­тавляемых к защите работ. И это меня радует.

В последнее время нам приходится основательно прораба­тывать проблемы развития туризма в Иссык-Кульской, Нарынской и Чуйской областях. Туризм считается в мире одной из самых доходных отраслей народного хозяйства. Но вклад его в экономику нашей страны пока что мало ощутим. Одними речами, кто бы их ни произносил, дело не сдвинешь. Простая истина: если хочешь получать молоко от коровы, надо ее сперва накормить. Чем сбалансированней питание, тем лучше молоко. Туризм тоже требует вложения средств. Куда, сколько и в какие сроки? Когда, откуда и какая при этом будет отдача? Все эти проблемы требуют по-настоящему серьезного иссле­дования. Необходима целостная система государственного управления и регулирования отрасли. От содействия разви­тию материально-технической базы, маркетинга националь­ного туризма до кадрового и научного обеспечения. Всевыш­ний дал нам великолепную природу, богатую историю. И бы­ло бы грешно не воспользоваться этим для улучшения качества жизни наших людей.

Свои статьи на эти темы я не раз публиковал в научно-эко­номическом журнале "Реформа", издаваемом Центром эконо­мических и социальных реформ при Минфине республики. Руководит Центром, является главным редактором и создате­лем этого журнала академик Турар Койчуев. Тот самый, кто в свое время был моим учеником в университете, а чуть позже в Академии наук.

С тех пор он вырос в крупного ученого и государственно­го деятеля, сохранив при этом такие человеческие качества, которые мне симпатичны, как простота, искренность, способность прислушиваться к мнению других и помогать тем, кто в этом нуждается. Умеет, совершив промах, раскаяться, что тоже далеко не многим дано.

Хочется привести здесь некоторые строки из недавно вы­шедшей книги Турара Койчуева "Ретроспектива": "В 1963 го­ду я поступил в аспирантуру Института экономики АН Кир­гизской ССР, директором которой был Каип Оторбаевич. Он опекал меня, но и всегда строго спрашивал... На каком-то этапе, спустя несколько лет, когда я был уже кандидатом наук, один мой эмоциональный друг на "пустом месте" столкнул нас... Не было ссоры, но появилась настороженность, отчуж­денность в отношениях, Конечно, вина была на моей стороне. Не хватило тактичности, взвешенности.... И вот, в период мо­их "моральных издержек", неназойливо, бережно, по-отечес­ки поддерживал меня Каип Оторбаевич. Мой большой учи­тель! Для меня это было высокой поддержкой. Он на разных уровнях пресекал нездоровые выпады против меня и защи­щал меня. Я счастлив, что к нему вернулось доверие ко мне..."

Приятные для меня строки. И, думается, для Турара тоже.

На протяжении жизни не раз, бывало, слышал вопрос: "Почему ты не отомстишь такому-то? Ведь он тебя обидел. Или вон тот, который причинил тебе зло. Ходит, улыбается, и ты еще отвечаешь на его приветствия. Почему? Странный ты человек. Обидчиков нужно прижимать к ногтю, гнуть их так, чтоб позвоночник у них трещал".

Но я еще с юности усвоил уроки нравственности, которые давала мне моя мама. Когда, помнится, арестовали Токчоро Джолдошева и я готов был обрушить всю свою ненависть на тех, кто приходил к нам его арестовывать, она говорила, что ненависть, неприязнь есть порождение слабости, а сила зак­лючается в умении прощать. Она была хоть и неграмотна, но довольно мудра.

Моя сестра Акима, человек высокой культуры, тоже нема­ло почерпнула от нее. Следуя ее совету, я всегда старался га­сить вспыхивающую по тому или иному поводу обиду. Конечно, степень причиненного морального ущерба бывает разной. И все-таки, и все-таки...

Я уже рассказывал, что перед тем, как мне защищать кан­дидатскую диссертацию, в Москву пришло анонимное пись­мо, едва не поставившее крест на моей научной карьере. Потом я узнал имя клеветника. Но даже не подал вида, что мне все известно. Неоднократно появлялась возможность крепко наказать его или, как говорится, заколотить гол в его ворота. И всякий раз я уходил от этого соблазна.

Подобных случаев у меня было предостаточно. Обострять конфликт, все больше погружаться в пучину разборок, имею­щих личностной характер, - нет, - это не по мне, на это, кроме всего прочего, жалко даже тратить время и энергию.

Человек, сталкиваясь со злом, отвечая ему тем же самым, увеличивает общую массу зла. И оно превращается в пресло­вутый снежный ком, катящийся с горы.

Я все-таки принадлежу больше той эпохе, стране, в кото­рой родился, вырос, которую защищал с оружием в руках. Как ученый, как человек я состоялся именно в ней. И, наверное, естественно, что она мне ближе, дороже. Конечно, тогда мага­зины не ломились от различных товаров, продуктов, но зато каждому это было по карману. Люди толпились в очередях, но зато могли купить все, что им достанется. И так их не мотало, не лихорадило - то инфляция, то потеря вкладов в лопнувших банках, то многомесячная задержка зарплаты и пенсий... А безработица? А детская беспризорность? Хуже того, многие даже не верят, что с каждым годом жизнь будет улучшаться. А мы верили. И эта вера, хоть и не всегда она оправдывалась, поддерживала и сплачивала нас.

Разумеется, мне могут возразить, что для людей моих лет время молодости - всегда золотой век. Это тоже нельзя сбра­сывать со счетов. Но факт остается фактом: впервые в исто­рии человечества делалась попытка прорыва огромной стра­ны в новое общество, такое общество, о котором люди грези­ли веками. И пусть не во всем эта попытка была успешной, но человечество на практике убедилось, в чем его преимущества и от каких изъянов и как его нужно оберегать. Благодаря со­циализму мы победили в страшной войне. Благодаря социализму мой Кыргызстан прошел путь, равный векам. Благода­ря соревнованию с социализмом, и сам капитализм стал иным, смягчив многие свои жестокие качества. Дай Бог и нам здесь, в нашей стране, еще как бы не остывшей от советской поры, взять с собой то лучшее, что было ей свойственно. Как и в новой эпохе, жить в которой мы приноравливаемся. Мне по душе, что руководству республики, ее Президенту Аскару Акаеву чужда беспамятливость по отношению к советскому периоду. Вот пожалуйста - с нынешнего года 7 ноября вновь отмечается у нас как праздник Великой Октябрьской социа­листической революции. О чем это говорит? О признании заслуг ушедшей эпохи перед наступившей.

Мы с Марией Токтогуловной любим ходить пешком. И когда выдается свободное время, с удовольствием гуляем по городу. Над есть, о чем вспомнить, какие заботы обсудить. Долгая совместная жизнь, если сходятся люди в главном, при­учает легко понимать друг друга. Уже не удивляешься, когда возникшую у тебя мысль, которую только собирался выска­зать, "озвучивает" вдруг жена. Или наоборот. Рисунок жизни, и своей собственной, и совместной, уже определился. Оста­ются штрихи, детали, то, без чего она не может быть полной, завершенной и над чем каждый из нас работает вплоть до пос­леднего дня.

Аллеи Дзержинки, простите, Эркиндика, чуть ли не по щи­колотку усыпаны листвой. Дворники едва успевают сметать ее в шуршащие и продолговатые кучи. Мы уже не так часто, как прежде, выбираемся на прогулку в эти края. Появились привычные маршруты и поближе к дому. Но с этим проспек­том связано столько дорогих сердцу воспоминаний... По не­му я много лет ходил в школу. Сюда я возвратился после вой­ны. Эти аллеи до сих пор, кажется, хранят тепло наших сви­даний с Марией Токтогуловной, они видели, как мы катали на коляске нашего первенца Джоомарта. Даже первое место мо­ей работы в Академии наук - Институт геологии - тоже нахо­дилось здесь.

Мария Токтогуловна говорит, что Джоомарт опять предла­гал, чтобы мы перебирались к нему. Он построил дом в сто­личном районе, где и воздух почище, и шума поменьше. Ему самому, его семье там нравится, вот и родителей он пригла­шает, надеясь освободить нас от лишних хлопот.

- Ну, и что ты ответила сыну? - спрашиваю я.

- А ты как думаешь? - глаза у Марии Токтогуловны весе­ло блеснули. - Я ответила ему одной фразой.

- Какой?

- У каждого Абрама своя программа.

Мы рассмеялись. Что и говорить, она умеет, не обижая и не вдаваясь в подробности, ответить точно и ясно. Нам еще хо­чется пожить по собственной программе. А хлопоты для нас пока не в тягость. Спасибо, конечно, сыновьям. И Джоомарт, и Чагатай всегда готовы оказать поддержку. Разве не приятно осознавать, быть уверенным в этом на склоне лет?

Мы идем по аллее проспекта, с которым так много связа­но в нашей жизни. Палая листва мягко стелется, шуршит под ногами. Осень нынче задержалась, дольше обычного балует нас теплом. Но деревья уже сникли, обнажились, словно зара­нее отдаваясь во власть еще не появившейся на горизонте зи­мы. И вдруг я увидел средь их нескончаемого ряда...

- Смотри!

Мария Токтогуловна посмотрела в сторону протянутой ру­ки. Там стояли деревья, чья крона была еще сплошь покрыта листвой. Листья уже пожелтели, слегка подсохли, но деревья не торопились сбрасывать их лишь потому, что вроде бы все - наступила пора. Мы глянули друг на друга, и пошли дальше, стараясь ступать легко и неспешно. Неяркое солнце светило нам вслед. Наши тени растягивались, ложились далеко впере­ди...