Метод описания по лексико-семантическим группам

О лексико-семантических группах (ЛСГ) вообще, в связи с описанием языка писали много и на материале разных языков. Од­нако выделение их проходило как обычный рабочий прием и не ква­лифицировалось в качестве самостоятельного метода. Серьезная по­пытка придать ему статус метода была предпринята Ф.П.Филиным в середине 50-х годов XX в. Подвергнув краткому критическому ана­лизу теорию семантических полей Йоста Трира, которую он расце­нивает как разновидность семантического структурализма, слишком абстрактную и потому оторвавшуюся от "реальной языковой поч­вы", Ф.П.Филин противопоставляет ей теорию лексико-семанти­ческих групп. Что же такое лексико-семантическая группа и каким образом она выделяется?

1. 
   Лексико-семантические группы слов "представляют собой объединения двух, нескольких или многих слов по их лексическим значениям". Под лексическим значением подразумевается при этом предметное содержание слова, т.е. соотнесенность слова с миром вещей, явлений и т.д.
   
2. 
   Лексико-семантические группы слов складываются историче­ски и не являются раз и навсегда данными.
   

В тех случаях, когда тематические группы слишком ограничены, они могут совпадать с лексико-семантическими группами, тем са­мым обычно существующие между ними принципиальные различия нейтрализуются. Ф.П.Филин считает, что в отличие от слов тема­тических групп слова лексико-семантических групп характеризуют­ся наличием между ними родо-видовых соотношений, ср.: руки-ноги (-конечности). Однако и это не является определяющим. Сущест­венно то, что "отношения между словами в тематических группах строятся только на внешних отношениях между понятиями <...> Иное дело лексико-семантические группы слов, представляющие собою внутреннее, специфическое явление языка, обусловленное ходом его исторического развития"¹²³. Ярким примером внутренней обусловленности компонентов лексико-семантических групп, со­гласно Ф.П.Филину, являются синонимы и антонимы.

Метод этот в разных его модификациях и вариантах достаточно широко используется в современной исследовательской и аналити­ческой практике.

Лекция 9. Методы исследования языка на морфологическом уровне
Морфология как часть грамматики, которая занимается изучени­ем совокупности грамматических категорий в их противопоставлен­ности друг другу, а также способов их выражения, традиционно пользуется рядом специальных методов. С помощью этих методов достигнуты большие успехи в определении и квалификации раз­личных явлений морфологического строя конкретных языков. Оста­новимся лишь на следующих из них.

1. Традиционно-комплексный метод

Если бы поставить вопрос, какая отрасль (какой раздел) языко­знания зародилась раньше всего, то однозначно ответить на него было бы совсем не просто. Древнейшей областью лингвистики можно было бы назвать, например, и морфологию, и синтаксис, и семасиологию. Вместе с тем известно, что синтаксис как самостоя­тельная лингвистическая дисциплина даже в высокоразвитой ев­ропейской традиции выделяется не раньше конца XVIII - начала XIX вв.: к этому времени относятся первые развернутые синтакси­ческие описания, ориентированные на материал конкретных нацио­нальных языков. Еще позже, примерно к середине XIX в., определя­ется семасиология. Означает ли это, что у истоков языкознания на многовековом пути его становления и развития стояла морфоло­гия, не связанная ни с синтаксисом, ни с семасиологией, автоном­ная, обозначившаяся именно как морфология? Разумеется, нет. Морфология в современном понимании начинает существовать с того же времени, с какого существуют противостоящие ей по пред­мету, задачам и методам анализа синтаксис и семасиология. До этой дифференциации морфологии так же не было, как не было синтаксиса и семасиологии. Лингвистическая традиция в силу ис­торических причин была синкретична: аспекты анализа, изучения, оценки языковых фактов еще не обозначилис. Со временем входят в лингвистический оборот собственно морфологи­ческие понятия падеж, склонение, спряжение, время, вид, словоизмене­ние, форма и т.д., служащие для характеристики соответствующих классов слов, что протекало параллельно с углублением и детали­зацией идей, связанных с классификацией частей речи. Наиболее полно учение о частях речи в античной традиции было сформулиро­вано в александрийской школе грамматики. В дальнейшем, вплоть до наших дней, это учение совершенствовалось, уточнялось, расши­рялось, подвергалось почти непрерывной критике, но тем не менее продолжало и продолжает существовать в различных его вариантах. Таким образом, так называемые "акциденциальные", т.е. собственно морфологические, словоизменительные, параметры частей речи бы­ли определены лишь потом, когда само понятие о частях речи уже сложилось на иной, неморфологической основе, которая опять-таки не была однородной.

Суммируя сказанное, можно заключить: грамматическое учение о частях речи, принципиально соответствуя конкретным и многооб­разным языковым фактам и представляя возможность достаточно строго систематизировать их, безусловно, означало заметный шаг вперед по пути поступательного развития науки о языке. Выводы, как и учение в целом, были сформулированы с использованием вполне ясных приемов и принципов наблюдения над языковыми фактами. Последовательность, с которой их применяли, свидетель­ствует о том, что они составляли не случайную совокупность, а ме­тод, не лишенный внутренней логики и целостности. Условно его можно назвать традиционно-комплексным.

Сторонники этого метода исходят из ряда положений:

1. Признавая понятие о частях речи одним из фундаментальных в науке о языке, они справедливо считают, что это понятие не поддается однозначному и одномерному определению.

2. Поэтому определение его должно быть многомерным, многосторонним, комплексным. Каждый из названных аспектов анализа слов с точки зрения определения принадлежности их к той или иной части речи, конечно, автономен в том смысле, что в любом случае можно прийти к вполне конкретным и достаточно убедительным результатам. В самом деле, если обратиться к произвольно взятой группе слов стол, письмо, ручка, рисовать, ходить, петь, красивый, высокий, сегодня, завтра, то при всех различиях представляемых ими лексических значений они сравнительно легко интуицией объединяются в группы: а) стол, письмо, ручка; б) рисовать, ходить, петь; в) красивый, высокий; г) сегодня, завтра.

Внутри групп составляющие их связаны между собой общей идеей, общим смыслом, благодаря чему, собственно говоря, они оказываются способными выражать те лексические значения, которые они реально выражают. По той же причине группы в целом тоже противопоставлены друг другу. Общий смысл, объединяющий слова группы а) обобщенное значение предметности, субстанции;

б) обобщенное значение действия;

в) обобщенное значение признака;

г) обобщенное значение времени.

Условно говоря, эти значения соотносятся с лексическими значениями примерно так же, как алгебраические выражения - с арифметическими. Если обобщенное значение предметности обозначить символом S, то оно может быть реализовано конкретными единицами практически бесконечного ряда слов данного языка, обозначающих предметность, например: S - [улица, дом, корова,
небо, звезда, муравей, вода, ножницы, Москва, Петр, старина, высота
и т.д.]. Подобное обобщенное значение называется категориальным, или, по современной терминологии, "глубинным". Это категориаль­ное, "глубинное" значение частей речи, замеченное еще в глубокой древности, традиционно и обоснованно принимается в качестве не­обходимого критерия при разграничении, классификации частей ре­чи.

Традиционно-комплексный метод широко используется в совре­менном языкознании при изучении самых разных языков. Он выдер­жал испытание не только временем, но и огромным разнообразием языкового материала.

Попытки, предпринимавшиеся в разные периоды истории языко­знания, противопоставить ему одностороннюю ориентацию или на семантику, или на синтаксис, или на морфологию не только оказа­лись безуспешными, но и лишний раз подтвердили его жизнеспо­собность и эффективность.

2. Метод оппозиций (противопоставлений).

Основы метода оппозиций зародились в недрах классического (традиционного) языкознания очень давно. Иначе не могло и быть, поскольку оценка любого факта языка предполагает обязательное сопоставление его с другими, аналогичными ему. Так, например, М.В.Ломоносов находил, что русское "неопределенное наклонение" (инфинитив) может выражать пять различных значений в зависи­мости от сочетающихся с ним морфологических показателей (час­тиц): "неизвестное следствие" (инфинитив + ли), "отчаяние о жела­емом" (инфинитив + не), "начинательность" (было + инфинитив), "раскаяние в том, что не сделалось" (инфинитив + было), "принуж­дение" (быть + инфинитив)¹⁶³. Столь подробное описание значений инфинитивных конструкций в русском литературном языке XVIII в. было бы невозможно без учета противопоставленности каждой из них в рамках единой парадигмы.

Однако метод оппозиций в его современном толковании был разработан представителями Пражской лингвистической школы, сначала - применительно к фонологии, затем - применительно к морфологии. Непосредственной базой для теории морфологических оппозиций послужило учение Н.С.Трубецкого о фонологических оп­позициях¹⁶⁵.

Основной единицей языка на морфологическом уровне, согласно Пражской школе, является морфема, квалифицируемая как пучок элементарных морфологических оппозиций (например, числа, лица, вида, падежа и тд.). В условиях различных оппозиций она разлага­ется на элементарные значения (семы). Так, русская глагольная форма бегут включает в себя сему числа, выявляемую в противопо­ложении бегут: бежит, сему лица, выявляемую в противоположении бегут: бежим, сему времени, выявляемую в противоположении бег гут: бежали (будут бежать), и тд.

Считается, что морфологические оппозиции, как и фонологичес­кие, по образцу которых они формулируются, могут нейтрализовать­ся (так, неодушевленные существительные в русском языке не раз­личаются в именительном и винительном падежах).

Морфологические оппозиции всегда рассматриваются как би­нарные (двучленные) структуры независимо от того, какой факт грамматической структуры языка изучается.

Методы и приемы синтаксического анализа языка складывались в течение длительного времени. Раньше других определились они в рамках так называемого логико-грамматического направления. И это естественно, поскольку синтаксическая наука в целом формиро­валась с опорой на логику. Первые опыты синтаксического анализа представляют собой попытки перенести понятия логики на грамма­тику, синтаксис. Так появляются синтаксические понятия предло­жение, подлежащее, сказуемое, параллельные логическим понятиям суждение, субъект, предикат и ориентированные на них. Чтобы убе­диться в этом, достаточно обратиться к тому, как эти понятия опре­делялись: 1) "Предмет, о котором мы судим, называется подлежа­щим..."; 2) "То, что мы думаем или судим о предмете (о подлежа­щем), именуется сказуемым..."; 3) "Присоединение сказуемого к под­лежащему именуется суждением"; 4) "Суждение, выраженное слова­ми, есть предложение. Отчетливо принципы и содержание этого метода, получившего впоследствии название логико-синтаксическо­го, были сформулированы в России в середине XIX в. Большой вклад в разработку логико-синтаксического метода в русском языко­знании внесли профессор Н.И.Греч, академик И.И.Давыдов, акаде­мик Ф.И.Буслаев. Из западноевропейских ученых наиболее влия­тельным был профессор К.Беккер, который и считается основопо­ложником логико-грамматического направления в изучении языка.

В своем практически-школьном применении смысл и содержа­ние логико-синтаксического метода сводятся к следующему:

1. 
   предполагается, что предложение состоит, складывается из отдельных членов;
   
2. 
   члены предложения по их конструктивному и семантическому весу неоднородны;
   
3. 
   сами принципы распознавания второстепенных членов пред-
   ложения оказались неясными и расплывчатыми;
   
4. 
   оставались не до конца выявленными конструктивные воз-
   можности главных и второстепенных членов предложения. Ср.,
   напр., конструктивную роль тех и других в следующем предложе-
   нии: В числе молодых людей, отправленных Петром Великим в чужие
   края для приобретения сведений, необходимых государству преобразо-
   ванному, находился его крестник, арап Ибрагим (А.С.Пушкин. Арап
   Петра Великого).
   

Формальный подход к анализу синтаксических явлений (шире-грамматических в целом) в русском языкознании справедливо свя­зывают со школой академика Ф.Ф.Фортунатова. Однако на этом ос­новании саму эту лингвистическую школу нельзя квалифицировать как сугубо формальную, поскольку к ней относятся довольно разные ученые, имеющие свои оригинальные синтаксические концепции. Достаточно назвать имена хотя бы таких ученых, как А .А.Шахматов, А.М.Пешковский, М.Н.Петерсон, столь мало похожих по их синтак­сическим концепциям, хотя все они в том или ином отношении раз­вивали идеи их общего учителя - Ф.Ф.Фортунатова.

Формально-синтаксический метод наиболее последовательно реализован в работах М.Н.Петерсона.

М.Н.Петерсон вслед за Ф.Ф.Фортунатовым исходил из того, что предметом синтаксиса является словосочетание. Отсюда задача синтаксиса отдельного языка, по М.Н.Петерсону, сводится, во-пер­вых, к описанию всех типов словосочетаний и их функций, что со­ставляет предмет описательного синтаксиса; во-вторых, к "опреде­лению происхождения типов словосочетаний и соединений слово­сочетаний, определению их основных функций" в истории языка.

Непосредственное содержание описательного синтаксиса рус­ского языка складывается, согласно М.Н.Петерсону, из двух разде­лов: 1) описания соединений слов (т.е. словосочетаний) и 2) описа­ния соединений словосочетаний.

Однако следует заметить, что у М.Н.Петерсона остается неочер­ченным место однословных предложений, поскольку синтаксис оп­ределяется им как наука о словосочетаниях.

Синтагматическое изучение речи как самостоятельный тип син­таксического анализа предложения утверждается в основном в XX веке, хотя как прием стилистического рассмотрения языка восходит к традициям античности.

Основной единицей синтагматического анализа является син­тагма, что в переводе с греческого значит вместе построенное.

Синтагма как синтаксический термин появляется, по свидетель­ству В.В.Виноградова, почти одновременно в русском и западноев­ропейском языкознании, но в различных значениях, идущих соответ­ственно от И.А.Бодуэна де Куртенэ и Ф. де Соссюра. Различные толкования понятия синтагма обусловливают то, что перед синтаг­матическим анализом в русской и западноевропейской лингвисти­ческих традициях ставились совершенно несхожие задачи. Поэтому следует говорить, в сущности, о двух типах синтагматического ана­лиза: 1) о типе, восходящем к идеям И.А.Бодуэна де Куртенэ и Л.В.Щербы, и 2) о типе, восходящем к идеям Ф. де Соссюра. Рас­смотрим их по отдельности.

В русском языкознании, как уже отмечалось, термин синтагма был введен в научный оборот И.А.Бодуэном де Куртенэ, который оп­ределял синтагму в противоположении лексеме: синтагма - это элемент связной речи, в то время как лексема - это совокупность соотносительных форм языка и внутренне связывающих их значе­ний. Так, предложение Клин клином вышибай включает в себя три синтагмы, но две лексемы - клин и вышибать; предложение Едет бе­да на беде, беда бедой погоняет состоит из шести синтагм, а лексем -три, не считая служебного слова на, не образующего синтагму.

Учение Ф. де Соссюра о синтагме, его методика синтагматичес­кого членения применительно к русскому языку наиболее последо­вательно реализованы в работе С.О.Карцевского "Повторительный курс русского языка".

Синтагма, по С.О.Карцевскому, - это комбинация определяемого и определяющего. Если определяемое и определяющее обозначить соответственно через Т и Т, то синтагма имеет формулу Т'Т или ТТ. Во внешней синтагме определяющее слово связано с определяе­мым отношением, близким к подчинению в толковании формаль­ной грамматики, которое может быть трех видов: 1) согласование, 2) управление и 3) примыкание. Отсюда - три типа непредикатив­ных синтагм: а) определительные синтагмы - с непредикативным согласующимся определяющим: красный шар, жар-птица, пароход "Волга "; б) дополнительные синтагмы - с непредикативным управ­ляемым определяющим: написать письмо, лекция прочитана студен­том; в) обстоятельственные синтагмы - с непредикативным примы­кающим определяющим: хорошо прочитать, пойдет работать.

Отдельно выделяются синтагмы предикативные, которым, в от­личие от обычных, "принадлежит главная роль в языке, потому что подобные синтагмы выражают законченную мысль и готовы в лю­бой момент служить фразой". В предикативной синтагме определя­ющее отнесено к определяемому вмешательством говорящего лица, связанным с его отношением к содержанию высказывания и ко вре­мени: Мальчик читает.

Предикативные определяющие тоже связаны со своими опреде­ляемыми отношениями согласования, управления и примыкания, которые в противовес обычным являются предикативными, напр.: Мальчик читает; Я читаю (предикативное согласование); Он был врачом; Пугачев был росту среднего; Она оказалась больной; Он здесь учителем (предикативное управление). Синтагматический анализ, предложенный С.О.Карцевским на основе соссюровского понимания синтагмы, оказывается узким и во многом механистичным. Он не способен охватить всю совокуп­ность отношений, действительно имеющих место в предложении, и в этом главный его недостаток.


Лекция 11. Методы социолингвистики

1. 
   Методы полевого исследования
   
2. 
   Методы моделирования социально обусловленной вариантности языка
   

Для обработки данных полевых наблюдений используются разновидности корреляционного анализа. Для социолингвистики типичны корреляции, в которых в качестве независимых переменных выступают те или иные социальные параметры, стратификационные или ситуативные, а в качестве зависимых - языковые явления. Между коррелятами отмечается как полная, так и неполная функциональная зависимость. Зависимости описываются отдельно по каждому социальному разрезу и комментируются с содержательной (социолингвистической) стороны. Для этого используются табличные данные, графики зависимостей, математико-статистические методы.