Государственная монополия
После войны во Франции казалось естественным, что телевидение является частью иерархической системы, подконтрольной министру информации. У власти в то время перебывало множество партий, каждая из которых разделяла убеждение в том, что правительственный контроль над вещанием необходим для восстановления экономики и для сплочения нации. На практике вещание использовалось против двух «отклоняющихся групп» – голлистов и коммунистов. Эта дискриминация мотивировалась заботой о «национальных интересах Франции». Любопытно отметить, что де Голль, пришедший к власти в 1958 году, отождествляя интересы общества с интересами своей партии (его сторонники получили на выборах в парламент большинство), считал себя вправе использовать для укрепления режима личной власти все имеющиеся средства, включая радио и телевидение. Коммунисты сходились с голлистами в том, что правительственный контроль является лучшим средством защиты от коммерческих интересов и что вещание не должно находиться в частных руках.
В 1959 году РТФ получила свой первый устав, закреплявший существующую государственную монополию на эфир. Правительство назначало генерального директора вещания и отказывало организации даже в праве иметь свой совет директоров. К ее названию добавилась начальная буква «О» («office»), чем лишний раз подчеркивалось, что радио и телевидение – одно из подразделений государственной машины.
Один из министров информации того периода Ален Пейрефит вспоминал: «Мой предшественник показал мне рабочий стол с целым рядом кнопок и сказал: «Эта для вызова швейцара, другая – вашего личного секретаря, а остальные для вызова руководителя телевидения, редакторов всех передач новостей, руководителей программ и руководителя радио. Каждый день примерно в пять часов вам следует созваниваться для уточнения основных моментов вечерних новостей. Вы можете давать инструкции и по прямой линии. Не покидайте кабинет на обед до 1.30 и на ужин до 8.30. После передачи вам будут звонить коллеги с жалобами на то, что им не понравилось».
Эта система, возникшая еще до войны, последовательно использовалась десятками министров, уверенных в том, что журналисты существуют для того, чтобы как можно скорее и лояльнее распространять то, что они говорят. «О нас думают так же, как о проститутках, – признавался один видный журналист. – Мы нужны, но достойны презрения». Сменявшие друг друга правительства реформировали вещание «под себя», бесцеремонно смещая руководителей радио и ТВ, ломая их организационные структуры – до 80-х годов структура вещания менялась десять раз. Вряд ли была другая страна в Западной Европе, где вещание столь сильно зависело от министерских капризов.
Правда, в 1964 году, открывая вторую государственную телепрограмму, которая должна была вести передачи в цвете, парламент создал ОРТФ с советом директоров. Но все директора, включая руководителя ОРТФ, назначались опять-таки правительством.
Период 1968-1974 годов был кризисным в истории французского вещания. Майские выступления леворадикальной молодежи в 1968-м создавали угрозу как государству, так и хрупкой системе вещания. Верное правительству руководство телерадиовещания пыталось замалчивать «майскую революцию», хотя публика узнавала о событиях из газет и передач зарубежных радиостанций. Многие журналисты ОРТФ, сознавая, как стремительно они теряют авторитет, пошли на забастовку. Когда же голлистское большинство летом 1968 года опять одержало победу на выборах и ОРТФ была поставлена на колени, участники забастовки были уволены или переведены на другие должности (хотя формально они не являлись государственными чиновниками, от них требовали дисциплины сотрудников госаппарата).
И все же майский дух противоречия и критики поколебал ОРТФ. Как и все другие институты французского общества, организация продолжала испытывать кризис. Забастовки, политические и финансовые скандалы, отставки руководителей, парламентские расследования следовали одно за другим. Все это свидетельствовало о постепенной деградации ОРТФ.
В 1969 году министерство информации было распущено, а ОРТФ поставлена непосредственно под контроль президента и премьер-министра. Телевидение получило некоторые свободы, в том числе «право на соучастие и объективность». Время от времени оппозиции стали предоставлять эфир. Телевещание от открытой цензуры переходило к самоцензуре. Его руководители перестали ждать звонков от министров. Теперь звонили второстепенные чиновники и намекали на то, что «министр был бы рад, если бы...». В любом случае заведующие информационными отделами (программы работали по принципу взаимодополняемости, но имели разные службы новостей) знали правила игры. Президенты подчеркивали, что ТВ остается голосом и зеркалом Франции и что тележурналисты не должны работать так, как газетные репортеры.
В 1972 году без особого шума на Париж и пригороды стала вещать третья программа.
Идеологический климат менялся, все чаще справа и слева подвергалась сомнению безгрешность государства, свобода стала отождествляться с политическим плюрализмом в эфире. Левые круги после мая 1968-го выдвинули тезис о том, что общественная монополия не должна превращаться в партийную или правительственную и что ни одна партия не должна отождествляться с государством.
Не удивительно, что когда в 1974 году Жискар д'Эстен привел к власти неолибералов, официальная доктрина была подвергнута корректировке. Президент подчеркивал, что телевидение – это «не голос Франции», выступал за плюралистическую организацию его каналов, конкуренцию между ними и повышение качества тележурналистики. В конце 1974 года правительство решило распустить ОРТФ. Государство сохраняло за собой монополию на выпуск и планирование передач, но делегировало контроль над ними трем телекомпания: ТФ-1, Антенн-2 (А-2) и ФР-3. По крайней мере на поверхности произошел раскол монолита, каким были РТФ и ОРТФ 15 лет. Каждую организацию возглавил совет из шести директоров, из которых государство представляли двое, правительство оставило за собой и право назначать председателей советов. Однако теперь в советы вошли представители парламента, который получил права по финансированию вещания: отныне каждую осень обе палаты рассматривают отчеты радио и ТВ и решают вопрос о распределении вещательного бюджета. Закон 1974 года возлагал на ТФ-1 и А-2 обязанность освещать главные дебаты в парламенте и предоставлял каждой партии, имеющей свыше 20 депутатов, право пять-шесть раз в году выходить в эфир с 15-минутными политическими передачами, а мелкие политические группы получали доступ на ФР-3.
Следует отметить, что, в то время как сначала вторая, а затем третья программа начали вещание в цвете, а французская система СЕКАМ уже использовалась множеством зарубежных стран, ТФ-1 вплоть до середины 70-х годов оставалась черно-белой. Поскольку для расширения телесети и ее модернизации требовались средства, абонентная плата постепенно повышалась. В 1968 году, когда возник второй канал и ТВ отчаянно нуждалось в средствах, на французском телеэкране стали появляться коммерческие объявления. Первые десять лет для них существовало множество ограничений: ТФ-1 и А-2 могли отводить рекламе не более 18 минут в сутки, запрещалось рекламировать детские игрушки, грампластинки, кинофильмы и другие способы проведения досуга, не говоря уже о сигаретах и алкогольных напитках. Контролировался и стиль рекламы: запрещались, например, такие определения, как «новый» или «лучший». Рекламой нельзя было прерывать основные передачи. Даже концовки рекламных роликов требовали разнообразия. Выявляемые путем интервьюирования сведения о размерах аудитории передач и показанных в них рекламных роликов не публиковались, дабы, как считалось, не возникало какой-либо связи между деньгами и характером той или иной передачи и не началась погоня за зрителем. Только раз в год телесети узнавали, эффективно ли они работают.
После реформы 1974 года в структуре французского радио и телевидения появилась новая полуавтономная компания – Аудиовизуальный институт, финансируемый тремя телекомпаниями и радиовещанием. При нем был создан богатый архив, налажена подготовка и переподготовка кадров, запущено производство экспериментальных телепередач, для чего приглашались известные документалисты и мастера художественного кино.
Достарыңызбен бөлісу: |
