Кузык М. Г. Межведомственный аналитический центр

Симачев Ю.В.

simachev@iacenter.ru

Кузык М.Г.

Межведомственный аналитический центр

На этапе постепенного выхода из экономического кризиса, активного обсуждения вопросов придания нового качества посткризисному развитию России особое звучание, в том числе на высшем политическом уровне², приобрела тема совершенствования деятельности финансовых институтов развития в интересах содействия инновационной деятельности. Роль таких институтов по поддержке инновационных процессов должна заключаться, прежде всего, в следующем:

повышение восприимчивости экономики к инновациям, ускорение распространения передовых технологий, в том числе за счет расширения круга инновационно-активных фирм в среднем бизнесе;

создание благоприятных условий для создания новых инновационных фирм и динамичного роста их масштабов;

реализация креативного, изобретательского потенциала за счет развития условий для инновационного предпринимательства.

C конца 1990-х годов предпринимались отдельные (а примерно с 2005 года – довольно интенсивные и ресурсообеспеченные) усилия по созданию новых институтов развития, но целостной, эффективно функционирующей и ориентированной на инновации системы пока выстроить не удалось.

Специфика данного процесса была в существенной мере связана, с одной стороны, с эволюцией представлений о механизмах государственного стимулирования экономического развития, а с другой – с ресурсными возможностями государства.

в 1999 году ОАО «Российский банк развития» (РосБР) – государственной кредитной организации, осуществляющей финансирование инвестиционных проектов.;

в 2000 году Венчурного инновационного фонда (ВИФ) в форме государственной некоммерческой организации для формирования системы венчурного инвестирования посредством участия в капиталах венчурных фондов.³

Второй этап – 2004-2006 годы – связан с переходом к достаточно устойчивому экономическому росту, смягчением бюджетных ограничений, при этом существенное внимание уделялось «качеству» роста. В этот период активно прорабатывались различные механизмы поддержки малого и среднего предпринимательства (МСП), старт-апов, развития рынка венчурных инвестиций:

в 2005 году инициирован процесс создания региональных венчурных фондов в рамках мероприятий по поддержке малого предпринимательства, реализуемых субъектами РФ и софинансируемых из федерального бюджета⁴;

в 2006 году государством учреждено ОАО «Российская венчурная компания» (РВК) для стимулирования создания индустрии венчурного финансирования посредством участия в капитале венчурных фондов (процесс конкурсного отбора фондов и инвестирования в них средств был начат РВК в 2007 году);

в 2006 году принято решение о создании ОАО «Российский инвестиционный фонд информационно-коммуникационных технологий» (Росинфокоминвест) для инвестирования в капитал инновационных компаний ИКТ (реально был фонд учрежден государством только в 2007 году). Однако ввиду установленных нормативных требований фонд пока не начал инвестиционную деятельность⁵.

Отметим, что именно в этот период также произошли существенные позитивные сдвиги в деятельности ранее созданных институтов развития: с 2004 года Фонд содействия развитию малых форм предприятий в научно-технической сфере (далее – Фонд содействия) начал реализацию программы «СТАРТ» по финансированию инновационных проектов компаний, находящихся на начальной («посевной») стадии развития, а РосБР приступил к реализации программы финансовой поддержки МСП, осуществляемой через региональных партнеров – банки и организации инфраструктуры.

В целом в данный период прослеживается акцент на развитие системы региональной поддержки малого и среднего бизнеса.

В этот период акцент сместился в сторону «централизованной» поддержки крупных и крупных и сверхкрупных долгосрочных проектов с масштабами до миллиардов - десятков миллиардов рублей.

На начало 2010 года можно выделить следующие три группы действующих и обладающих существенными ресурсами российских институтов развития инновационной направленности:

(1) группу «посевных фондов» образуют институты, ориентированные на финансирование инновационных фирм на наиболее ранних стадиях в объемах, как правило, не превышающих 30 млн рублей. В состав данной группы входит Фонд содействия, реализующий программу «СТАРТ», а также Фонд посевных инвестиций РВК;

(2) в группу «венчурных фондов» входят институты, призванные организовывать и осуществлять венчурное финансирование относительно «молодых» компаний: региональные венчурные фонды, РВК с системой отобранных и профинансированных ею венчурных фондов, а также пока не начавший инвестиционную деятельность Росинфокоминвест. Заметим, что объем поддержки, предоставляемой фондами данной группы, варьируется в достаточно широких пределах: от десятков до сотен миллионов рублей;

(3) группу «корпораций и банков развития» образуют госкорпорации Роснано и Внешэкономбанк, преимущественно ориентированные на поддержку инвестиционных проектов компаний на более поздних стадиях (о в большей степени это касается Внешэкономбанка), притом в очень значительных объемах: Роснано – до нескольких миллиардов рублей, Банк развития – до десятков миллиардов.

Несколько обособленное положение занимает РосБР: с одной стороны, в силу ориентации на поддержку малых и средних предприятий объемы предоставляемых им ресурсов, как правило, относительно невелики – порядка 10 млн рублей, с другой – банк не ориентирован на поддержку компаний на ранних стадиях их «жизненного цикла».

Нормативные ограничения деятельности институтов развития

Рассматривая параметры поддерживаемых компаний и проектов можно отметить следующее.

Наиболее существенный, на наш взгляд, недостаток действующих «нормативных рамок» функционирования институтов и фондов заключается в ограниченности возможности поддержки проектов среднего масштаба – от нескольких сотен миллионов до миллиарда рублей. Подобные проекты, по сути, могут поддерживаться лишь Роснано (а для этого они должны иметь непосредственное отношение к сфере нанотехнологий), а также каким-либо из венчурных фондов РВК, тогда как остальные институты ориентированы на поддержку проектов либо большей, либо меньшей величины. Поддержка РосБР, номинально ориентированная и на средний бизнес, в силу действующих ограничений по максимальному объему кредита (60 млн руб.) в существенно большей степени направлена на поддержку малых предприятий.

Внешэкономбанк – единственный институт, для которого определен не максимальный, а минимальный объем поддержки; при этом средний объем участия госкорпорации в проектах составляет около 2,4 млрд рублей. Примечательно, что при столь значительных масштабах поддержки проектов банком не установлены требования в отношении уровня их софинансирования (на практике он варьируется в достаточно широких пределах – от 10 до 80%). Существенные объемы оказываемой поддержки характерны и для другой госкорпорации – Роснано: в среднем, порядка 1,4 млрд рублей.

** в зависимости от величины фонда

*** срок доверительного управления фондами
Масштабы и результаты деятельности институтов развития

Прежде всего, следует отметить дефицит информации о результатах деятельности некоторых из рассматриваемых институтов и фондов, прежде всего, венчурных фондов РВК и региональных венчурных фондов.

Наиболее «массовыми» являются результаты деятельности Фонда содействия и РосБР по поддержке небольших фирм: в первом случае число объектов поддержки в год исчисляется сотнями, во втором – тысячами.

Для деятельности двух институтов развития – РосБР и Внешэкономбанка, – реализующих достаточно масштабные программы поддержки (в первом случае – прежде всего, по числу объектов поддержки, во втором – по ее объемам), характерна относительно низкая доля «инновационной составляющей».

Заметим, что наличие отдельных, пусть даже достаточно эффективных институтов развития не решает задачи устойчивой генерации и распространения инноваций в экономике. Необходимой представляется такая их «настройка», которая бы обеспечивала рост инновационных фирм на всех стадиях развития (проблема «инновационного лифта»), формирование «потока» проектов. В этой связи представляются недостаточными масштабы поддержки на предпосевной и посевной стадиях инновационного процесса. Требуется расширение и поиск новых форм взаимодействия институтов развития (ориентированных на посевные и ранние стадии инноваций) с исследовательскими университетами, развитие схем поддержки «студенческих фирм», возможно создание фонда поддержки изобретательства (гранты индивидуальным изобретателям) и т.п.

Необходимо отметить, что российский рынок прямых и венчурных инвестиций динамично развивался, по крайней мере, до кризиса, однако этот рост определялся в основном тремя секторами: потребительский рынок, телекоммуникации, финансы¹¹. Мы полагаем, что существует определенная ниша для формирования дополнительных фондов не только венчурных, но и прямых инвестиций применительно к таким направлениям, как биотехнологии, тонкая химия, альтернативная энергетика, фотоника, робототехника.
Заключительные комментарии

Говоря о перспективах совершенствования системы институтов развития и повышения ее роли в обеспечении инновационного развития экономики, необходимо учитывать, что существует ряд общих, фундаментальных проблем в обеспечении эффективной деятельности таких институтов в целом.

Данная проблема дополнительно осложняется в силу следующих обстоятельств:

попытки оперировать формальными понятиями низкой привлекательности тех или иных проектов для частного бизнеса приводят к рискам поддержки неэффективных проектов; в этой связи усиливается риск поддержки аутсайдеров¹², прикрывающихся принадлежностью к приоритетам, к «провалам рынка»;

если институт развития выходит за границы «провала рынка», то, хотя его деятельность и начинает препятствовать развитию частной инициативы, однако внешне, особенно для представителей государства, это может выглядеть как повышение активности, результативности и успешности работы такого института в силу его участия в поддержке более крупных и менее рискованных проектов.

В этой связи можно отметить, что в 2004 году был представлен экспертный доклад [Яковлев, Гончар, 2004] об использовании в России опыта новых индустриальных стран в формировании институтов развития. Ряд рекомендаций нашел свое отражение в создании российских институтов развития, в частности в реализации модели «фонда фондов», однако существенная часть отмеченных в этом докладе условий для успешной деятельности институтов развития осталась нереализованной. Попробуем кратко оценить состояние и возможности практической реализации ряда отмечаемых в докладе принципов:

(1) «ориентация не столько на макроэкономические результаты реализации проектов, сколько на демонстрацию иной, более эффективной модели инновационного роста и частно-государственного партнерства». В настоящее время для наиболее крупных российских институтов развития, таких как Роснано и Внешэкономбанк, больше характерна ориентация именно на макроэкономические показатели реализации собственных проектов, при этом в существенно меньшей мере деятельность этих институтов направлена на обеспечение демонстрационного эффекта для частного бизнеса. Складывается впечатление о «дрейфе» этих институтов развития к поддержке все более крупных и макроэкономически заметных проектов, к ориентации на получение дополнительных государственных ресурсов и расширение функций, к разделению рисков принятия решений по конкретным проектам с представителями государства;

(2) «существенное софинансирование проектов со стороны государства при сохранении управления проектами в руках бизнеса». Реакция РВК на недавнюю критику результатов ее деятельности оказалась прямолинейной и состояла не столько в разъяснении смысла реализуемой ею модели «фонда фондов», предложении более корректных показателей для оценки деятельности, сколько в активизации своего участия в принятии управленческих решений в фондах, в том числе по отбору проектов. Также заметим, что государство отказалось от первоначального намерения полностью выйти из капитала Росинфокоминвеста. Таким образом, пока не срабатывает важнейший принцип участия государства в формировании институтов развития – «пришел, построил, ушел» - прежде всего, в его заключительной части;

(3) «децентрализация государственной поддержки и формирование сети «институтов развития». Было бы неправильным говорить о том, что этот принцип не был реализован, однако в настоящее время ставится вопрос об исключении дублирования институтов. Данный вопрос правомерен, однако при этом должны сохраняться условия для конкуренции различных моделей, подходов к деятельности институтов развития. Например, и грантовая, и инвестиционная схема посевного финансирования изначально имеют свои достоинства и недостатки. Сравнивая две действующие модели поддержки развития венчурных фондов (модель программной поддержки региональных венчурных фондов и модель «фонда фондов»), мы также можем отметить ряд преимуществ каждой из этих моделей и их сопоставимую результативность, по крайней мере, в настоящее время.

В то же время, безусловно, нуждается в практической проработке вопрос о том, как обеспечить последующее расширение более эффективных моделей (институтов) и прекращение неэффективных. Проблематичность данной постановки определяется имеющимся российским опытом, когда деятельность успешных институтов масштабируется медленно и слабо, а некоторые оказались на определенный период «заброшенными».

(4) «формирование доверия к новым институтам через личную репутацию управляющих». В российских условиях при высоком уровне недоверия к любым институтам, аккумулирующим значительные государственные ресурсы, это принцип представляется очень важным. Необходимо включение (расширение состава) независимых директоров в наблюдательные советы институтов развития, например Внешэкономбанка, при этом основной акцент должен быть на «качестве» таких независимых директоров - их репутации и квалификации. Некоторые институты развития уже двигаются в данном направлении (например, РВК, где из семи членов совета директоров три – независимые и известные в деловой, экспертной среде лица). Другое дело, что найти таких директоров непросто, особенно с учетом не самого лучшего пересечения таких областей как «уважение в обществе» и «уважение в деловой среде».

(5) «регулярная внешняя оценка». Проведение такой оценки важно как для формирования доверия к институтам развития, так и для селекции «лучших» практик. К сожалению, на сегодняшний день можно говорить не только о неразвитости внешней оценки, но и о низком уровне прозрачности результатов деятельности ряда российских институтов развития, причем даже весьма успешных и динамичных.

Особо отметим: важна не просто внешняя экспертная оценка, а оценка со стороны предпринимательского сообщества для анализа достигнутых качественных, численно трудноизмеримых эффектов, а также для своевременного выявления выхода институтов развития за границы «провалов рынка». Это могло бы обеспечить возможности более адекватной оценки достигнутых результатов деятельности институтов, селекцию и масштабирование наиболее эффективных моделей поддержки инноваций. Инициирование внешней оценки и определение принципов ее проведения представляется важнейшей функцией независимых директоров в институтах развития.

Д. Викторов. Потенциальная энергия // Бизнес-журнал, 2010, №1-2.

Обзор рынка прямых и венчурных инвестиций в России за 2007 год. Аналитический сборник. – Российская ассоциация прямого и венчурного инвестирования, 2008.

Российская промышленность на этапе роста: факторы конкурентоспособности фирм / Под редакцией К.Гончар и Б.Кузнецова; Гос. ун-т - Высшая школа экономики. – М.: Вершина, 2008

А.Яковлев, К.Гончар. Об использовании в России опыта новых индустриальных стран в формировании "институтов развития" и стимулировании инновационного экономического роста. Государственный университет – Высшая школа экономики, Межведомственный аналитический центр // Вопросы экономики, 2004, №10

1 Данная статья отражает исключительно авторские взгляды, а зачастую и просто субъективные впечатления, связанные с обсуждением в последние годы на различных «площадках» вопросов об инструментах и механизмах стимулирования инноваций.

2 См. например, материалы по заседаниям Комиссии по модернизации и технологическому развитию экономики России, 25 ноября 2009 года, http://news.kremlin.ru/transcripts/6108 и Правительственной комиссии по высоким технологиям и инновациям, 3 марта 2009 года, http://premier.gov.ru/events/news/9605/

3 Ввиду относительно скромного капитала фонда – 100 млн рублей (из которых, по имеющимся данным, было профинансировано лишь 50 млн), – а также неоправданно жесткого ограничения размеров участия ВИФ в капитале венчурных фондов – 10% – масштабы инвестиционной деятельности фонда были весьма невелики.

4 Применяется следующий механизм: субъекты РФ учреждают специализированные некоммерческие организации – фонды содействия развитию венчурных инвестиций в субъекты МСП в научно-технической сфере – которые на долевой основе вкладывают полученные бюджетные средства в капитал региональных венчурных фондов, приобретающих ценные бумаги инновационных компаний соответствующего региона.

5 Необходимым условием начала осуществления Росинфокоминвестом инвестиций было установлено сокращение доли РФ в его капитале до 51% посредством дополнительной эмиссии акций фонда (в марте 2010 года требование об увеличении уставного капитала фонда было отменено). Однако по состоянию на апрель 2010 года государство оставалось единственным акционером фонда.

6 Внебюджетный фонд, созданный в 1992 году для поддержки прикладных НИОКР. К 2008 году данный фонд фактически прекратил свою деятельность в связи с нормативными проблемами своего статуса.

7 Доли РВК и Фонда содействия в капитале созданного фонда – соответственно 99 и 1%

8 Однако по итогам 2008 года в связи со стартовой фазой проектов собственно на финансирование инвестиционных проектов, инфраструктурных и образовательных программ было направлено 1,42 млрд руб.

9 В 2008 году банк осуществлял поддержку отдельных крупных проектов по развитию инноваций и инновационной инфраструктуры, в частности весьма интересен проект по развитию инфраструктуры индустриальных парков в Калужской области.

10 При этом однако наиболее весомую часть средств (51 млрд руб.) составляют проекты по развитию инфраструктуры, тогда как на создание производств отведено 16 млрд руб.

11 По данным Российской ассоциация прямого и венчурного инвестирования, доля этих секторов в общем объеме прямых и венчурных инвестиций увеличилась с 59% в 2005 году до 82% в 2007 году [Обзор рынка прямых и венчурных инвестиций в России за 2007 год, 2008, с. 101].

12 Здесь трудно не процитировать высказывание Евгения Кузнецова, старшего экономиста Института Всемирного Банка: «Поскольку выбор того или иного сектора в качестве приоритета означает возникновение ренты, то, как правило, ренту захватывают наиболее сильные и голосистые, а не наиболее достойные. Так выбор будущих победителей оборачивается селекцией постоянно отстающих. Эта проблема существовала даже там, где государство эффективно, т.е. показало себя арбитром большого числа игроков экономики, а не самостоятельным, хотя и крупным игроком» [Российская промышленность на этапе роста, 2008, с. 434].

13 В данном контексте можно процитировать Игоря Агамирзяна, генерального директора ОАО «Российская венчурная компания», который в интервью отметил: «До недавнего времени и РВК отчитывалась преимущественно по количеству выделенных денег и запущенных проектов. Но в таком случае все остальное, о чем мы говорили, — и прежде всего вопросы формирования экосистемы инноваций — оказывалось как будто второстепенным. Сегодня и в стратегию, и в бизнес-план РВК введено, кроме финансовых, множество нефинансовых индикаторов» [Викторов, 2010].

жүктеу/скачать 221.08 Kb.

Достарыңызбен бөлісу: