Лекция 12. Государство и право средневековой Германии

В "Зерцалах" XIII в. земское право нашло достаточно подробное освещение, ему посвящены специальные разде­лы. Так, в первой части "Саксонского зерцала", посвящен­ной земскому праву, затрагиваются вопросы "конституции империи", правового статуса сословий, родства, семейных и наследственных правоотношений, уголовного права и процесса.

"Конституционными" принципами организации импе­рии, исходя из "Саксонского зерцала", можно считать вер­ховенство права и доктрину "двух мечей". Верховенство права является следствием его божественного происхож­дения ("Бог сам есть право"), из чего выводится провозгла­шенный автором принцип сопротивления всякой незакон­ной и несправедливой власти. Согласно доктрине "двух мечей", провозглашенной церковными идеологами в XII в., духовный "меч" (власть) предназначен папе, а светский — императору. Духовная и светская власть помогают и под­держивают друг друга, и кто "противится папе", должен быть, принужден к послушанию с помощью светского суда.

Императору принадлежал "первый щит" в феодальной лестнице. Он имел, по мнению автора "Зерцала", регалии на недра, право высшей юрисдикции "повсеместно". В лю­бом месте его пребывания он имел право суда, чеканки монеты, взимания пошлин. Однако поскольку император не мог "быть повсеместно и судить все преступления во всякое время", он передавал князьям графские судебные полномочия.

Император должен был избираться князьями. После посвящения местными епископами он получал королевскую власть и титул, после посвящения папой — императорс­кие регалии. Император не мог быть отлучен от церкви, за исключением трех случаев: "сомнений" в истинной вере, оставления законной жены и разрушения храма.

Правовой статус человека определялся его сословной принадлежностью. "Никто не может обрести иного права, кроме свойственного по рождению", — записано в "Саксонском зерцале". Вместе с тем автор осуждает крепостное право, его "ум не может понять того, что кто-нибудь должен быть в собственности другого". Крепостное состоя­ние, по его мнению, выводится из несправедливого и не­праведного обычая, который теперь возвели в право.

Значительное место в земском праве занимали вопро­сы семейных и наследственных правоотношений. Германс­кое право следовало традиции, устанавливающей прини­женное положение женщины в семье и при наследовании имущества. При неравных браках определяющим являлось состояние мужа, а дети наследовали состояние того из родителей, у кого был более низкий статус, "Саксонское зерцало" подтверждает принцип общности имущества мужа и жены, поступавшего в полное распоряжение мужа. Без его разрешения, как законного опекуна жены, она не мог­ла управлять никаким имуществом. Вместе с тем в семей­ном имуществе выделялись определенные части, которые , учитывались и наследовались отдельно. К ним относились предметы личного пользования женщины, домашняя ут­варь и украшения ("женская доля"), имущество для по­жизненного содержания жены в случае развода или смер­ти мужа, приданое жены, а также свадебный подарок мужа ("утренний дар"). В случае развода (разлучения) жена могла пожизненно пользоваться предоставленной ей мужем собственностью, "женской долей" и приданым. случае же смерти мужа женщина сохраняла "утренний дар", "женс­кую долю" и пожизненное содержание, причем "женская доля" наследовалась только по женской линии. Дети при­обретали права на имущество только с согласия отца или после выделения из семьи.

Принципы наследования были подчинены задаче со­хранения земли в руках мужчины и также носили сослов­ный характер. Для получения наследства получатель дол­жен был иметь равный (или более высокий) статус с наследодателем. Если по ленному праву лен переходил только к одному сыну, то по земскому праву наследство получали в равных долях все сыновья или другие родственники. К на­следованию призывались кровные родственники до седь­мой степени родства, причем братьям отдавалось предпоч­тение перед сестрами. Кроме основных наследников суще­ствовали "дольщики"» получавшие свою долю определен­ного имущества в первую очередь (вдова, ближайший родственник, получавший военное снаряжение).

Средневековое германское земское право считало дей­ствительным только наследование по закону. Однако уси­ление влияния на брачно-семейные отношения каноничес­кого права привело к установлению замаскированной фор­мы завещания в виде дарения. Кроме того, при разделе имущества в пользу церкви стала выделяться "доля умер­шего". Институт наследования по завещанию с сохранени­ем обязательной доли законных наследников появился в германском праве в связи с рецепцией римского права.

"Саксонское зерцало" упоминает многочисленные сдел­ки — купли-продажи, ссуды, личного найма, хранения и т. д., но в целом договорные обязательства при отсутствии развитого обмена были разработаны довольно слабо. Сдел­ки с передачей имущества обычно заключались в суде, чтобы суд удостоверил сам факт их совершения. Более под­робно регламентировались обязательства из причинения вреда, призванные охранять в основном земельную соб­ственность от потрав, порчи посевов, нарушений межи и т. п. За причинение вреда предписывалось возмещение ущерба и уплата штрафа судье.

Развитие товарно-денежных отношений вело к посте­пенному становлению новых гражданско-правовых норм, институтов, использованию, норм рецепированного римс­кого права. Появляется новая форма передачи земельных участков в собственность "с обременением". В результате такой продажи земельного участка покупатель и возмож­ные последующие приобретатели обязаны были выплачи­вать первоначальному собственнику часть доходов с участ­ка. Сделка купли-продажи движимых вещей начинает пре­дусматривать защиту прав добросовестного приобретателя. При этом, по сравнению с римским правом, права собствен­ника вещи были более ограниченны. Собственник, доверив­ший свою вещь человеку, продавшему ее третьему лицу, лишался права на иск к покупателю. Он мог истребовать только украденную у него вещь. Этот принцип германского права выражался формулой "рука должна предостерегать руку”. Земское право восприняло из статутов мира составы наиболее тяжких преступлений, которые в основном не были систематизированы и наказывались при наличии умыслa и "дерзости" в основном смертной казнью в квалифици­рованной форме. Преступления, совершенные по неосторожности. не могли наказываться смертной казнью и телесными наказаниями, требовалась уплата вергельда.

Со временем в отдельных германских землях происходит дальнейшее увеличение видов правонарушений, под­лежащих уголовному наказанию. Отчасти это связано со все более четким разделением гражданских правонаруше­ний и преступлений. Введено было новое деление на "честные" и "бесчестные" преступления. Например, обычное убийство или тяжкие телесные повреждения были пре­ступлениями "честными", а кража, измена, мошенничество — "бесчестными". Соответственно виновные в "бесчестных" преступлениях, отягощенных грехом обмана, наказывались более мучительной смертью; "честные" преступ­ники могли отделаться возмещением ущерба или ссылкой.

С XVI в. уголовное право в различных княжествах Германии, как и юридическая доктрина в целом, основывалось принципах "Каролины". Его дальнейшее развитие во многом было связано с эволюцией взглядов на наказание, которое стало рассматриваться как средство исправления преступника, в том числе с помощью принудительного тру­да. В связи с этим возрастает применение таких наказаний, как принудительные работы, позорящие наказания и заключение в исправительные дома.

Земское право эпохи "Саксонского зерцала" предус­матривало состязательный процесс по гражданским и уголовным делам. Каждый "мог подать иск о том, что его задевает", и вызвать на суд ответчика. Обычно истец и ответчик участвовали в процессе через представителя ("говорителя"), который произносил процессуальные формулы, оговорка влекла за собой проигрыш дела. Для неявки в суд были только четыре законные причины: арест, болезнь, имперская служба и крестовый поход. Основными доказательствами в суде были свидетельские показания и присяга. По уголовным делам допускался также божий суд в виде судебного поединка, если шеффены дадут на него согласие. Назначение судебного по­единка ограничивалось принципом сословного равенства, а также процессуальными правилами, которые подробно изложены в "Саксонском зерцале". В зависимости от ре­зультата поединка побежденный ответчик подлежал обыч­ному суду как виновный в преступлении, а победивший ответчик освобождался от обвинения, уплаты штрафа и возмещения истцу и суду. В случае троекратного невыхода "в поле" ответчик признавался проигравшим дело и подле­жал суду. "Саксонское зерцало" уделяло большое внима­ние доказательственной стороне процесса и настаивало на надлежащем изобличении обвиняемого, без чего запреща­лось выносить решение о наказании.

В земском праве существовал любопытный институт "оспаривания решения". Оспаривание решения должно было происходить стоя, лицом равного с заседателями со­словия. Оспаривающий просил предоставить "скамью" для предложения другого решения, которое показалось бы стот ронам более справедливым. Однако если оспоривший ре­шение не добивался удовлетворения своих требований, он. должен был уплатить возмещение тому, чье решение он оспорил, а также штраф и судебные издержки.

Замена в XV—XVI вв. состязательного процесса инк­визиционным привела к установлению абсолютно новых форм и правил, уже отмеченных ранее на примере "Каро­лины". Тем не менее со второй половины XVIII в. примене­ние пытки в судах стало ограничиваться. В "Терезиане" в 1768 году указывались орудия пытки, которые можно при­менять только с разрешения высшего уголовного суда по преступлениям, влекущим смертную казнь, при отсутствии признания и других доказательств. От пытки освобожда­лись больные, инвалиды, старики и малолетние, а также лица высших сословий, если совершенные ими преступле­ния не носили наиболее тяжкого характера. Пытка была окончательно отменена в Пруссии в 1764 году, в Австрии — в конце XVIII в., а в ряде мелких германских княжеств — в 20-х гг. XIX в.

Как известно, сословие духовенства руководствовалось своими нормами права — правом каноническим, которое распространялось также на семейные и наследственные правоотношения всех сословных групп. По "Саксонскому зерцалу" каждый христианин должен был трижды в году участвовать в церковном суде и столько же — в светском. Последовательное разграничение в "Зерцале" компетенции церковных и светских судов, преобладающее значение, которое отводилось нормам светского права в области се­мьи и наследования, вызвало осуждение ряда статей па­мятника канонической церковью. Тем не менее, несмотря на сосредоточение в руках многих представителей герман­ской знати и светской, и церковной юрисдикции в своих княжествах, каноническое право имело в Германии доста­точно узкую сферу применения и не повлияло существен­но на развитие земского права.

Ленное право. Поземельные отношения в период сред­невековья строились в Германии на тех же принципах "фе­одальных держании", что и в других западных странах. Однако в ленном праве Германии имелись определенные особенности.

Прежде всего следует отметить отсутствие у монарха свободы в распоряжении имперскими ленами. Принцип "обя­зательного пожалования" наиболее почетных имперских ленов князьям лишал императора права присваивать выс­вободившиеся лены и присоединять их к своему домену. Существовала также специальная разновидность ленов, связанная с правом суда над населением определенного округа. Передача императором "судебного лена", который не мог дробиться, давала ленникам, князьям и графам, право судить приказом ("банном") короля. К особенностям германского ленного права можно отнести и закрепление в нем самостоятельного права "ожидания" лена. Один чело­век получал право владеть леном, а другой (или несколько других) могли получить от господина право претендовать на этот лен в случае смерти законного владельца и при отсутствии законного наследника. Наконец, в Германии дольше действовало правило, запрещающее вассалу от­чуждать полученный лен. Продажа лена, передача его в залог допускались только с согласия господина.

Большую роль в германском ленном праве играл ин­ститут владения. "Право на владение" являлось особым правом. Оно отличалось от фактического держания и за­щищалось особыми исками, аналогично сейзине в Англии и Франции. Это право обычно приобреталось в результате символического обряда ввода во владение (инвеституры), но иногда могло возникнуть и по давности фактического владения леном (один год и один день без возражения гос­подина).

Обязательства в ленном праве в основном определя­лись феодальным обычаем, который регулировал отноше­ния вассалитета и был достаточно универсален для всей Европы. Ленник, принесший господину присягу на верность, являлся "обязанным" господину как "его" человек. Военная служба, о которой господин в присутствии двух свидете­лей объявлял за шесть недель до похода, должна была осу­ществляться в пределах "германской земли". Кроме того, ленник должен был принимать участие в заседании суда своего сеньора. В свою очередь, сеньор не должен был от­вергать принятие вассальной зависимости и лишать ленни­ка своего владения, ибо, согласно "Саксонскому зерцалу", "никто не может быть лишен владения, если только оно не будет у него отнято по суду". Если же господин отни­мал у вассала имение или необоснованно и несправедливо отказывал в наделении леном, то ленник мог жаловаться высшему сеньору, который должен был потребовать у ни­жестоящего сеньора оказать надлежащее правосудие под угрозой перехода имения и вассалитета в руки вышестоя­щего сеньора.

Первоначально основываясь на принципах и институ­тах земского и ленного права, особенно в сфере брачно-семейных и наследственных отношений, германское город­ское право в процессе усиления самостоятельности гер­манских городов все больше насыщалось собственными принципами и нормами. Особое внимание стало уделяться регулированию ярмарок и торгов, вопросам распоряжения собственностью и взыскания долгов. В германских городах довольно рано были приняты ярмарочные и вексельные уставы, детальную регламентацию получили договоры куп­ли-продажи, в том числе в кредит, договоры залога и ссу­ды, поручения и комиссии. В постепенно выделяющемся из городского права торговом праве получили свое дальней­шее развитие институты векселя и торгового товарище­ства.

В распоряжении собственностью, купленной за соб­ственные средства, горожанин был полностью свободен, он мог свободно завещать имущество на сумму свыше трех шиллингов при одном условии — "пребывании в здравом состоянии".

Германское средневековое право, в том числе и го­родское, отличалось особой суровостью в отношении долж­ников. Если ответчик не мог отдать долг через суд и запла­тить штраф судье, следовала конфискация имущества или арест до тех пор, пока не находился желающий заплатить долг за ответчика. Кроме того, кредитор мог использовать свои методы воздействия, например держать должника в кандалах на скудной пище; при этом оговаривалось, что должника "нельзя мучить". Германское городское право содержало и другой оригинальный принцип, отличающий его по вопросу долговых обязательств от ленного и кано­нического права: сын освобождался от уплаты долга умер­шего отца, если его "не поставили в известность об этом долге, как требуется по закону".

Городское уголовное право, охраняя "городской мир", устанавливало достаточно простой перечень наказаний, без квалифицированных и мучительных разновидностей. За убийство или ранение со смертельным исходом, изнасило­вание, нападение на дом виновный наказывался отсечени­ем головы, за иные ранения — отсечением руки. Обычная кража без отягчающих обстоятельств, а также нарушение правил торговли наказывались позорящим наказанием (острижением и бичеванием). Кроме того, проступки в сфере торговли сопровождались лишением права заниматься тор­говой деятельностью без особого разрешения ратманов. За остальные преступления, характерные для городской жиз­ни, — захват движимого имущества, нарушение владе­ния, оскорбление шеффена, нарушение поручительства — назначался штраф. И только особо "бесчестное" посягатель­ство на чужую собственность — ночная кража, кража у спящего человека, когда вор был застигнут с поличным, могло быть наказано повешением и разрушением дома пре­ступника.

Особой тщательностью отличалась в германском город­ском праве разработка вопросов организации судопроиз­водства, доказывания и правил процесса.

Городской суд возглавляли бургграф, назначаемый се­ньором города, и его заместитель (шультгейс), которые судили приказом короля или князя. Бургграф лично дол­жен был рассматривать дела три раза в году, а в его отсут­ствие это делал шультгейс. Кроме того, в юрисдикцию бур-гграфа входили все дела о насилии, преследовании, напа­дении на дом, если виновного застигали на месте преступ­ления, а также все дела, которые возникали "за 14 ночей" до официальных судебных дней бургграфа. Кроме назна­ченных судебных чиновников выбирались две категории судей — городские шеффены (пожизненно) и ратманы — советники (на один год). Ратманы в основном созывались "по совету мудрейших" для разбора дел о нарушении пра­вил городской торговли. Основная масса дел, таким обра­зом, рассматривалась коллегией городских шеффенов, ко­торая имела общую юрисдикцию в отношении горожан и иностранцев. При этом подчеркивалась исключительная подсудность горожан городскому суду — они не могли об­ращаться в суд за пределами города.

За срыв заседания суда, неявку в суд судьи любого уровня, начиная с ратманов и кончая шультгейсом, подле­жали штрафу, как и стороны, участвующие в деле. Уста­навливалось только три законных причины для неявки в городской суд: болезнь, плен и служба государству за пре­делами страны.

Городское процессуальное право делало особый акцент на гарантиях прав обвиняемого: краткосрочности разбира­тельства, объективности доказательств, недопущении само­суда. Ответчик или обвиняемый имели право на скорый суд: бургграфа или шультгейса, если не заседала коллегия шеффенов или ратманов, шеффенов, если отсутствовал бургг­раф или шультгейс, или любого избранного горожанами на месте судьи, если отсутствовали иные судьи. Дело между горожанином и чужеземцем должно было рассматриваться безотлагательно с вынесением решения в тот же день.

Вину пойманного на месте преступления или невинов­ность объявившего себя таковым требовалось тем не менее доказать с помощью единогласного подтверждения факта "сам-седьмой" (т. е. с помощью шести свидетелей).