Марксизм в диалоге культур

Последующие успехи рабочего движения, социал-демократии и коммунистических партий позволили говорить о возникновении марксизма как достаточно широкого и довольно влиятельного движения. В последующем распространение марксизма, его идиоадаптация (австромарксизм, русский марксизм и др.) и модернизация (ортодоксальный марксизм, неомарксизм и постмарксизм) сформировали устойчивую духовную традицию. Критика марксизма и его апологетика, эпигонство и комментаторство, а также творческое его развитие (было действительно и такое), — все это свидетельствует о продолжении марксистской традиции в современности.

Знание — всегда чья-то сила. Одним кажется, что учение Маркса всесильно (в «плюсе» или «минусе»), для других оно неверно. На информационном рынке представлен широкий выбор информационных продуктов: каждый подбирает ноосферу себе по душе.
Восприятие марксизма
Тексты К. Маркса, очевидно, интересовали многих. Свежий, необычный стиль письма, успехи в журналистике. Многообещающая философская пассионарность. Фундаментальная аналитика экономических явлений, освоенная к настоящему времени, пожалуй, только на макроэкономическом уровне в рамках теории межотраслевого баланса. Пророчества-прогнозы, воодушевляющие трудящихся. Волна марксистской литературы захлестнула в ХХ веке мир, и он стал немного другим. Для того чтобы понять мир после Маркса любой интеллектуал вынужден обращаться к изучению первоисточника свершившихся перемен.

Сегодня в Марксе видят крупного ученого, особенно в области экономической науки и социологии. Полагают, что он совершил революционный переворот в философии. Вместе с тем говорят о мифологичности и религиозности марксизма. Многие марксистские прогнозы справедливо рассматривают как утопию.

Марксизм многогранен. По интеллектуальному размаху он сопоставим только с платонизмом. В книге «Открытое общество и его враги» параллель между Платоном и Марксом, как известно, проводил К. Поппер, который по его собственному признанию сам в молодости был марксистом. Действительно, и платонизм столь же многогранен как марксизм. И Платон и Маркс начинали как поэты. В диалогах Платона находят философию, миф, религию, утопию, эзотерику. В науке Платона можно считать основоположником теории государства и теории права, а его ученика Аристотеля — основоположником физики, логики, этики, эстетики и т. п. Но аристотелизм все же менее многогранен, чем платонизм, — он более рационален и сциентичен.
Живая марксистская традиция
Маркс — фигура масштаба Платона. Отдавая должное всем духовным деятелям человечества, следует признать, что по объективно фиксируемым параметрам отмеченной «многогранности» все известные европейские мыслители уступают Платону и Марксу. Фома Аквинский немифологичен. Дарвин и Эйнштейн сциентичны. По креативности и эвристическому потенциалу с Платоном и Марксом сопоставим только Леонардо да Винчи.

Из этого сравнения вытекает многое. Если марксизм соразмерен платонизму, то не исключено, что вслед за неомарксизмом того или другого тысячелетия (ср.: неоплатонизм поздней античности и эпохи Возрождения) последует нечто аналогичное кэмбриджскому платонизму или теории «третьего мира» К. Поппера. Марксизм не раз еще умрет, впоследствии возрождаясь, — живой марксистской традиции суждено бессмертие.

Но это не одиночество. Если платонизму сопутствовали кинизм, стоицизм, эпикуреизм и многое другое, то столь же маловероятно, что в будущей интеллектуальной истории марксизм расстанется, скажем, с позитивизмом или экзистенциализмом. В череде грядущих человеческих поколений у марксизма впереди немало сюрреальных встреч.
Быть марксистом — смешно??
До сих пор можно быть скептиком, стоиком или эпикурейцем. Увлекаясь неоязычеством, совершают древние обряды. Во многих государствах принято быть христианином. Стать платоником и сейчас не возбраняется. Поэтому и впредь быть марксистом не смешно — и смешно одновременно.

Идентичность личности множественна и многоуровнева. Обучаясь в лицее — оказываемся институционально аристотеликами, пребывая в академии — платониками, опрощаясь — киниками, перед лицом невзгод — стоиками. Правильная ориентация никогда не мешала, если корреспондировала жизненной ситуации.

Встретятся марксисты и через столетия. Но если об этом будут знать, то это, несомненно, окажется следствием знакового поведения, демонстрирующего признаки, которые что-то дают понять наслышанным о марксизме.

Быть марксистом — значит номинировать себя по происхождению от одного из духовных первоучителей. Если хотя бы одна мысль Маркса запала в душу человека и дала интеллектуальные всходы, то в этой части человек становится марксистом, кем бы он ни был кроме этого.

Как бы обществоведы не относились к Платону — они говорят на языке Платона (и Маркс — не исключение). Альтернативных языков в результате естественно-исторического отбора не осталось. Естественный язык — это данность, которую человек при рождении не выбирает. Как бы обществоведы будущего не относились к Марксу — похоже, им придется говорить на языке Маркса: в терминах классов и эксплуатации, революций и диктатур, капитала и Интернационала. В обозримой ретроспективе равномощных К. Марксу конкурентов не наблюдается: О. Конт все-таки старомоден, П. Самульсон или М. Хайдеггер слишком специализированы. Отличные от языка Маркса социолекты сохранят, безусловно, определенное влияние, но коммуникативность их будет ограниченной.

Марксизм поэтому объективно значим не отдельными своими положениями, так же как сейчас мало кого собственно интересует техническое совершенство конструкций Платона. С Платоном приходится считаться в поиске возможностей интерпретации, не противоречащей разрешающей способности сформированной в его языке картины мира. Такова роль исторической случайности: унифицирующий стандарт согласован, утвержден и далее предзадан. Волей-неволей в интересах совместимости учитываешь. Так получилось…
Проще, вульгарно проще…
Впитавшее в себя мудрость Востока учение Платона открыло практически бесконечный горизонт интерпретаций. Усвоение платонизма, каким бы разнообразным оно ни было, неизбежно включает процессы ассимиляции и диссимиляции. Любое учение должно быть разложено по полочкам, а потом уже выучено. Следовательно, разложение марксизма, его упрощение и вульгаризация в рамках обычной популяризации есть совершенно неизбежный процесс.

Учение Платона, соответственно, тоже вульгаризируется до предела миропонимания потомков. Трактовать платонизм как доктрину объективного идеализма можно лишь в рамках конкретной историко-философской схемы. Сам Платон наверняка не понял бы, что всё это — о нём. Точно таким же образом Маркс приходил в ужас, сталкиваясь с «марксистами».

Но иного, как говаривали, в трофической цепи не дано. Все пользующееся спросом идет «нарасхват» в буквальном смысле этого слова. Диссипация марксизма, его деструкция обогащают ноосферу микроэлементами марксизма. Одно усвоено европейским феминизмом, другое подхвачено мексиканским мурализмом. Что будут считать сутью марксизма спустя столетия трудно предсказать, но, само собой, не диалектику или учение о классовой борьбе.
Эталонный марксизм
Жизнь и творчество К. Маркса можно представить как совокупность социальных и интеллектуальных инициатив, в разной мере успешных, большей частью незавершенных. Одни инициативы канули в небытие, другие заметно повлияли на всемирно-исторический процесс. В субъективном отношении эти инициативы равноценны как проявления личности в разнообразных обстоятельствах, в объективном отношении — как опредмеченные во внеличностном феномене марксизма — они в разной степени репрезентируют аутентичный марксизм.

Из произведений К. Маркса наиболее отработанным и доведенным до возможной степени совершенства в реальных условиях творческой деятельности является «Капитал: Критика политической экономии. Том первый. Книга I. Процесс производства капитала». А в этой книге логически наиболее проработана глава I «Товар» с ее скрупулезной аналитикой развития форм стоимости. По сравнению с содержанием этой главы последующий материал логически менее строго проработан и имеет эскизно-очерковый характер. Не случайно, при тщательном методологическом прочтении «Капитала» многие содержащиеся в нем положения и прогнозы вызывали вопросы (от перечня функций денег до характеристики исторической тенденции капиталистического накопления).

К сожалению, эпистемологическая техника анализа феномена товара так и не была никогда более воспроизведена убедительно на других объектах. В экономической литературе не появилось произведения, которое бы начиналось абзацем «Богатство обществ, в которых господствует … (первобытный, феодальный, азиатский … способ производства) … представлено как огромное скопление … (жертв, даров, услуг…)…» С учетом этого обстоятельства, учение об общественно-экономических формациях (в формате «Капитала») пока не более, чем недостаточно фундированная гипотеза.

Не забудем, что План экономических исследований К.Маркса предусматривал подготовку 24 книг. В творческом процессе часто оказывается так, что только в конце становится понятно, где настоящее начало.

В первом приближении практика и теория марксизма есть жизнь и учение К. Маркса: жизнь личности как общественно значимое событие и учение, понятая как процесс. Не каждому дано так прожить, но и не каждый позавидует такой жизни. В чем тогда ее смысл?

В своем выпускном гимназическом сочинении «Размышления юноши при выборе профессии» К. Маркс сформулировал проблему избрания профессии, в рамках которой больше всего можно трудиться для человечества, не согнувшись под ее бременем. Оценивая post factum опыт решения «марксовой проблемы» в жизни самого К. Маркса, отметим, что он не имел определенной профессии и занимался практически одновременно различными делами — журналистикой, политикой, наукой. Удачно избежав профессионального кретинизма сам, он искал такую возможность для всех трудящихся.
Каждому Марксу нужен свой Энгельс
В отличие от платоновского «Государства», подразумевавшего распределение младенцев в рамках курировавшейся олимпийским пантеоном номенклатуры профессий, марксов способ жить допускает динамическую оптимизацию баланса профессиональной занятости. Это совмещение и перемена профессий, регулируемые открывающимися с высот достигнутого профессионального роста возможностями принести наибольшую пользу для человечества.

Субъективное представление личности об эффективности своей профессиональной деятельности подтверждается межличностным признанием. Счастье, когда тебя понимают. Семейная поддержка и дружеская забота Ф. Энгельса стали наиболее убедительными доказательствами успешности деятельности К. Маркса.

Возможно, Ф. Энгельс также нашел себя на профессиональном поприще конторщика. Это занятие стабилизировало его образ жизни, не препятствовало творческой деятельности, и самое главное — позволило оказывать материальную и консультативную помощь К. Марксу. В результате Ф. Энгельс реализовал абстрактную возможность избрания профессии, в рамках которой он смог больше всего потрудиться для человечества, не согнувшись под ее бременем.
Пролиферация марксизма
Неоднократно обращалось внимание на интеллектуальную самостоятельность и оригинальность Ф. Энгельса, его незаменимый вклад в формирование основ марксизма и его пропаганду. Речь об «энгельсизме» всерьез все-таки не шла, но ленинизм, сталинизм, троцкизм, маоизм состоялись как самостоятельные общественные движения. В качестве таковых заблокированы своевременно были плехановщина, богдановщина, бухаринщина, ильенковщина. Получили определенное распространение также лассальянство, каутскианство, альтюссерианство.

В жизни марксизма, очевидно, наблюдается если не пролиферация, то своеобразная разветвленная цепная реакция, нехарактерная для других идейных течений. О данном типе реакции свидетельствуют:

• 
  взрывной режим распространения марксизма;
  
• 
  «взаимное уничтожение» течений марксизма при высоком внешнем давлении;
  
• 
  при низких давлениях (например, в США XIX века) наблюдается только вспышки интереса к марксизму;
  
• 
  незначимость марксизма в малых социальных пространствах.
  

Марксизм оказался способен к интеграции с множеством идейных течений, что нельзя, например, сказать о платонизме. Важно также подчеркнуть, что духовное слияние осуществляется на базе марксизма, вследствие чего возникает, например, не марксо-фрейдизм, а фрейдо-марксизм. Оказывается, что марксизм при скрещивании успешно ассимилирует неродственные формы, наращивая интеллектуальный потенциал без утраты собственной идентичности.

Похоже, что это не гетерозис, когда эффект гибридной мощности в последующих поколениях ослабляется и исчезает. По-видимому, это первые опыты в области клеточной инженерии, оперирующей генетическими клеточками соответствующих форм духовной жизни.
Почему именно Россия выстрадала марксизм?
Марксизм выражает определенное умонастроение, комплекс переживаний и мотивов, характерных для некоторого типа характера (прежде всего, характера самого К. Маркса). Не удивительно, что в различных странах по-разному реагировали на пафос марксизма, его дух. Такие необходимые составляющие массового сознания как национальный менталитет, особенности психического склада народов, этнический характер выступали объективной психоформой, в зеркале которой образ марксизма отражался по законам рефлексии.

Вспоминая, что Россия выстрадала марксизм, обратим внимание на визуализации, возникающие в результате длительных страданий. Рецепция марксизма в России, как свидетельствовали современники, стала следствием духовного томления, жажды реальности в пустынности повседневного бытия. В силу ряда особенностей русского национального характера у России с марксизмом закономерно сложились миражные отношения.

Тема «Маркс и Россия» изучена детально. Известные факты из этой области хорошо объясняет известная из психологии характеров модель миражных отношений. В этих отношениях мое представление обо мне общается с моим представлением о партнере и, соответственно, его представление о себе общается с его представлением обо мне. Создается иллюзия прекрасного взаимопонимания, хотя никто в действительности не понял ничего из сообщения партнера. Фактически воспринимается не партнер, а его мираж.

Это отношения с хорошим началом, но не всегда удачным завершением. Довольно долгое время может казаться, что отношения объективно успешны и понятны. Часто партнеры соглашаются друг с другом, но каждый имеет в виду что-то свое. Ценности и мотивы глубоко различны. Миражные отношения оказываются приятными на совместном отдыхе или в делах не слишком серьезных. Именно так марксизм приключился в России.

К. Маркса неоднократно сравнивали с его излюбленным мифологическим героем Прометеем. Сегодня прометеистика — обширная область гуманитарных исследований, в которой основательно обсуждается вопрос о необходимости предательства Прометеем интересов человечества. Известно, что, в конце концов, богоборец и человеколюбец договорился с Зевсом, открыв тайну его смерти, примирился с богами и вознесся на Олимп.

С учетом такого happy end’а легальный марксизм, ревизионизм и соглашательство выглядят закономерным результатом исторической судьбы марксизма, открывшего Капиталу его могильщика. Буржуазный образ жизни К. Маркса и многих его последователей эмпирически очевидно верифицирует комплекс Прометея.
От отчуждения к доверию
Через бога торговли Гермеса Зевс, в отличие от огненосца Прометея, дал человечеству Стыд и Правду. Из возрастной психологии известно, что формирование чувства стыда происходит в результате неблагоприятного исхода кризиса раннего детства. Таким образом, марксизм может быть позиционирован по эпигенетической шкале Э. Эриксона.

Согласно данной шкале, конфликту базисных аттитюдов «автономия против стыда» предшествует нуклеарный конфликт аттитюдов «доверие против недоверия». Чувство базисного доверия к миру формируется у младенца, растущего в стабильной, постоянной и устойчивой микросоциальной среде. Изменчивость окружающей обстановки младенец воспринимает болезненно. Как следствие, формируются госпитальный синдром, аттитюды разобщения и отчуждения.

Сравнение Маркса с Платоном позволяет противопоставить их не как представителей материализма и идеализма, а в качестве личностей, по-разному переживших кризис младенчества с его ведущим конфликтом аттитюдов «доверие против недоверия». Взирая на гераклитов мир, чувство базисного недоверия испытывал Сократ — и жаждал успокоения в мире недвижных эйдосов. Отсюда закрытость школы Платона, некрофильное понимание философии как искусства умирать. Марксов материализм, очевидно, выражает изначальное доверие к окружающему миру.
Недеяние — оружие пролетариата
Аттитюд доверия является базисным для даосизма. С точки зрения этого учения, естественность и спонтанность, взаимное доверие и открытость создают преодолевающее отчуждение чувство онтологической безопасности. Указывая на динамизм и временность текущего, даосизм советует быть сокрытым и непредсказуемым, внимательным и осмотрительным. В границах достигнутой безопасности человек способен, не испытывая стыда и вины, действовать привольно, автономно и инициативно.

Специалисты в области менеджмента подчеркивают, что практически актуальна не проблематика дилеммы «доверие – недоверие», а проблема расчета оптимальной степени доверия в конкретных условиях для снижения рисков эффективной деятельности. Положение наемного труда с указанной точки зрения может быть оценено следующими строками из «Дао Дэ Цзин»: «Люди не страшатся быть угнетенными, потому и доводят себя до полного угнетения».