Министерство здравоохранения республики казахстан

Предлагаемые методические рекомендации предназначены для сотрудников уголовно-исполнительной системы: практикующих врачей - психиатров, врачей - наркологов, психологов.

Данная работа даёт понимание содержания религиозной аддикции, религиозного чувства, религиозного фанатизма и рассматривает терроризм, как следствие религиозной аддикции. Предлагает перечень симптомов религиозной аддикции; классификацию форм общения в различных группах людей, представленные в литературе; описывает условия выздоровления от аддикции. В настоящем пособии содержится методика работы с лицами, вовлеченными или имеющими риск вовлечения в религиозную аддикцию.
Рецензенты:

Доктор медицинских наук Россинский Ю.А.

Доктор медицинских наук Имангазинов С.Б.

Методические рекомендации рассмотрены на заседании Учёного совета Республиканского научно-практического центра медико-социальных проблем наркомании (председатель учёного совета – А.А Кусаинов, протокол № _281__ от «_24_» _октября__ 2013 г.).

ОГЛАВЛЕНИЕ

1. 
   Введение…………………………………………………………………...…4
   
2. 
   Основная часть……………………………………...…………………...…..6
   
   1. 
      Психолого-диагностические технологии раннего выявления рисков вовлечения в психологические зависимости………………………………..….….6
      
      1. 
         Религиозное чувство …………………………………………………..…8
         
      2. 
         Религиозная аддикция ………………………………….……………….14
         
      3. 
         Религиозный фанатизм
         
   2. 
      Психокоррекционные технологии для лиц с психологической зависимостью в системе пенитенциарных учреждений ..……………………………….17
      
3. 
   Заключение.………………………………………………………...………22
   
4. 
   Список используемой литературы………………………………………...23
   
5. 
   Приложение ………………………………………………………………..26
   

1. 
   Введение
   

В настоящее время, после долгих лет атеизма, у многих граждан, в том числе у подростков и молодёжи появилась естественная тяга к познанию религии. Зачастую люди выбирают нетрадиционную для своего народа веру, а различные нетрадиционные верования, псевдонаучные, псевдорелигиозные движения и оккультные школы, в сущности, являющиеся деструктивными культами.

Самой серьёзной проблемой, ставшей актуальной в последние годы, стало проникновение и распространение в Казахстане, в том числе и в нашей области, идей религиозного радикализма и экстремизма.

За годы независимости в Казахстане произошли кардинальные изме­нения в социально-экономической, политической и духовной сферах. Про­цесс демократизации государственной и общественной системы в стране, начавшийся на рубеже 80-90-х гг. ХХ века, в полной мере захватил и сферу религиозной жизни казахстанского общества, привёл к возникновению принципиально новой религиозной ситуации. Существенно возрос уровень религиозности населения, бурными темпами происходило увеличение числа религиозных объединений. Возобновили или начали вновь свою деятельность многие мечети, монастыри, миссионерские и религиозно-просветительские центры, конфессиональные благотворительные учреждения, духовные учебные заведения, средства массовой информации религиозной направленности.

Существенно изменилась структура конфессионального пространства Казахстана. Наряду с развитием деятельности традиционных конфессиональных объединений: ислама, православия, католицизма, некоторых течений протестантизма, таких как баптизм и лютеранство, в Казахстане получили активное распространение различные нетрадиционные для Республики Казахстан (РК) религиозные течения и организации, многочисленные новые религиозные движения западного и восточного происхождения. К началу 90-х годов ХХ века в республике насчитывалось 671 религиозная община, представляющих около десятка конфессий, (число действующих мечетей – 59, православных культовых учреждений – 62). К настоящему времени количество религиозных объединений увеличилось до четырёх с половиной тысяч, относящихся к более чем 40 религиозным направлениям, представляющим мировые вероучения (ислам, христианство, буддизм, иудаизм), древние политеистические культы и современные новообразования. В распоряжении верующих около 4000 культовых сооружений (мечетей, церквей, молитвенных домов, синагог и пр.).

Подобное конфессиональное многообразие стало объективным след­ствием следующих факторов:

• 
  формирования новых государственно-конфессиональных отношений;
  
• 
  развития демократических процессов в РК;
  
• 
  устранения «идеологических сдержек»;
  
• 
  принятия принципиально нового законодательства о свободе вероисповедания, в полной мере соответствующего всем международным правовым нормам;
  
• 
  снятия барьеров в общении с внешним миром и прозрачности границ.
  

Происходящие в стране религиозные процессы в постсоветский период характерны и для Павлодарской области. Об этом наглядно свидетельст­вуют следующие данные: в 1990 году на территории Павлодарской области официально существовали всего 9 религиозных объединений, в том числе 2 мусульманские мечети, 2 православные церкви, 2 общины Евангельских христиан-баптистов и по одной общине Римско-католической церкви, Лютеранской церкви и церкви Адвентистов седьмого дня. Наиболее активно расширение конфессионального поля в области происходило в середине 1990-х годов. В этот период в регионе появились и стали действовать общины различных религиозных течений, ранее не имевших здесь распространения. На сегодняшний день в области действует 178 религиозных объединений 18-ти различных конфессий. В распоряжении верующих имеется 133 культовых сооружения[29].

Характерной особенностью последних двух десятилетий, оказавшей определённое влияние на общую религиозную ситуацию в РК, стало распространение различных религиозных и псевдорелигиозных групп эзотерического и оккультно-мистического направления. Действуют они, как правило, под вывеской общественных объединений, психотерапевтических, оздоровительных, образовательных, научно-познавательных, культурологических и иных учений и школ. На деле же, большинство из этих формирований, и об этом наглядно свидетельствует практика их деятельности как у нас в стране, так и за рубежом, имеют чётко выраженную коммерческую направленность.

2. 
   Основная часть
   

1. 
   Психолого-диагностические технологии раннего выявления рисков вовлечения в психологические зависимости
   

В ходе выполнения научно-технической программы «Эффективная профилактика социальных эпидемий в Республике Казахстан» нами выделены и апробированы следующие диагностические технологии, являющиеся вариантом скрининговой диагностики в отношении раннего выявления рисков вовлечения в психологические зависимости для практической деятельности специалистов пенитенциарной системы – врача и психолога.

1. 
   Методика диагностики склонности к различным зависимостям (Г.В. Лозовой). Опросник содержит 70 вопросов, направленных на изучение склонности индивида к 13 видам аддикций, в том числе и религиозной. Кроме этого выделяется общая склонность к зависимостям. Результаты диагностики являются ориентировочными и показывают общую склонность к той или иной зависимости, не являясь основанием для постановки того или иного диагноза (Приложение 1).
   
2. 
   Опросник на выявление религиозной аддикции как вида нехимической зависимости (разработан Н.Н. Телеповой), который включает 6 утверждений, позволяющих предположить у обследуемого лица высокую вероятность религиозной аддикции, что является основанием для дальнейшего оказания аддиктологической помощи (Приложение 2).
   

В трудах по психологии и философии религии нередко встречаются попытки точно определить сущность религиозного чувства. Некоторые авторы принимают его за чувство зависимости, другие выводят его из чувства страха, третьи отождествляют с половой жизнью, четвертые – с чувством бесконечности и т.п. Разнообразие этих определений само по себе способно вызвать сомнение в том, действительно ли религиозное чувство представляет нечто специфическое; и если мы согласимся понимать термин «религиозное чувство», как собирательное имя для всех тех чувств, которые в разных случаях порождаются религиозными объектами, - то мы признаем вероятность того, что этот термин не заключает в себе такого элемента, который имел бы с психологической точки зрения специфическую природу[31]. Есть религиозная любовь, религиозный страх, религиозное чувство возвышенного, религиозная радость и т.д. Но религиозная любовь – это лишь общее всем людям чувство любви, обращенное на религиозный объект. Религиозный страх – это обычный трепет человеческого сердца, но связанный с идеей божественной кары. Религиозное чувство возвышенного – это то особое содрогание, которое мы испытываем в ночную пору в лесу или в горном ущелье, только в данном случае оно порождается мыслью о присутствии сверхъестественного. Таким же образом можно рассмотреть все разнообразные чувствования, какие переживаются религиозными людьми. Так же всякое конкретное душевное состояние может быть разложено на ощущение плюс специфический объект, которым последнее вызвано, то и религиозное чувство, как психическое явление, может быть выделено из среды всех других конкретных чувствований. Но, нет никакого основания утверждать, что существует абстрактное «религиозное чувство», как отдельная элементарная эмоция, присущая каждому религиозному переживанию без исключения. Если нет особой элементарной религиозной эмоции, а есть только совокупность обыкновенных эмоций, на которые религиозные объекты накладывают свой характерный отпечаток, то легко допустить, что равным образом нет и специфических религиозных объектов и специфических религиозных действий[33].

Благоволение Бога к человеку, будь оно утеряно или обретено, играет немаловажную роль в том проявлении религиозности, о каком мы говорим, хотя богословские построения могут иметь в нем жизненное значение, тем не менее действия, к которым побуждает такого рода религиозность, имеют не обрядовый, а чисто личный характер: человек сам для себя определяет свой долг, и церковная организация с ее священнослужителями, обрядами и другими посредниками между личностью и божеством – все это отступает на второй план. Устанавливается непосредственное общение сердца с сердцем, души с душою, человека с Творцом[1].

Религиозное чувство – это ни концепция, ни черта характера или структура, а тип необычного, качественно отличающегося от других чувств всеохватывающего переживания, которое вызывает очень сильные не поддающиеся точному словесному описанию состояния, в том числе, благоговейный страх. Наделенность человека религиозным чувством придает ему ощущение смысла существования, необходимости реализации себя, своих потенциальных возможностей, генетически заложенных талантов. В психологическом аспекте религиозное чувство так же не определяет развитие религиозной аддикции, как инстинкт голода не определяет развитие пищевой аддикции или сексуальный инстинкт предопределяет развитие сексуальной аддикции. Таким образом, не религиозное чувство определяет сущность религиозной аддикции[15]. Религиозная аддикция определяется наличием дисфункции свойств личности, которые делают человека готовым к погружению в аддиктивное поле и создает возможность возникновения и фиксирования, застревания в данной аддикции.

«Поиск смысла жизни - это основная мотивация человеческой жизни, а вовсе не "вторичная рационализация" (сознательное объяснение) инстинктивных побуждений. Этот смысл уникален и специфичен, так как должен быть найден и осуществлен только самим человеком; только тогда он может удовлетворить его собственную волю (стремление) к смыслу. Есть авторы, которые утверждают, что смысл и ценности жизни являются "всего лишь защитными механизмами, конструкцией из реакций и сублимаций". Но что касается меня, я вовсе не хочу жить ради моих "защитных механизмов", и не готов умереть ради моих "реакций". Однако человек способен жить и даже умереть ради своих идеалов и ценностей». Виктор Франкл[33].

2.1.2 Религиозная аддикция. Фонд Сорос - Казахстан (ФСК) представил итоги исследования на тему «Внутренняя миграция молодёжи в Казахстане: на примере г. Алматы», проведённого в 2012 году Центром анализа общественных проблем. Исследование проводилось по специальной методике, разработанной Центром анализа общественных проблем. В ходе исследования в г. Алматы были опрошены 1000 человек - внутренних мигрантов - в возрасте от 14 до 29 лет. Уровень доверия к институтам власти и гражданского общества у молодых людей оказался невысок. Более всего доверие молодых мигрантов проявилось к религиозным организациям (57,9%), менее всего доверяют профсоюзам (10,8%), политическим партиям (19%), полиции (20,7%). Лишь треть респондентов доверяет Правительству, и лишь четверть – Парламенту, местным органам власти, судам. Таким образом, результаты проведенного исследования показали, что среди опрошенного контингента наблюдается высокое доверие именно к религиозным организациям, которые не всегда принадлежат к традиционным религиям. Результаты исследования также показали, что многие религиозные организации, чаще всего, имеют радикалистскую и экстремистскую направленность и принадлежность к деструктивным культам[12].

Понимание содержания религиозной аддикции, чёткое определение которой фактически отсутствует, нуждается в необходимых пояснениях.

В качестве исходной базисной предпосылки следует, прежде всего, принимать во внимание, что каждому человеку присуще религиозное чувство, вне зависимости от того, определяет ли он себя верующим, атеистом или агностиком. Индивидуум, идентифицирующий себя как атеист, фактически отрицает лишь сформированные в его сознании образы Бога, которые считает ложными. Образы такого содержания могут расцениваться как фантастические и придуманные многими верующими людьми. В то же время на более глубоком неосознаваемом уровне, на уровне глубинной бессознательной системы разума «теоретический» атеист способен стремиться к познанию и к связи с истинным Богом, не осознавая этого[16].

Религиозная аддикция является одной из процессных аддикций и выражается в возникновении психологической зависимости по отношению к различным формальным правилам, ритуалам, последовательностям, действиям, специфичным для конфессиональной принадлежности при отрыве их исполнения в действиях и/или в воображении от внутреннего переживания и значения. Религиозное чувство – это ни концепция, ни черта характера или структура, а тип необычного, качественно отличающегося от других чувств всеохватывающего переживания, которое вызывает очень сильные не поддающиеся точному словесному описанию состояния, в том числе - благоговейный страх. Наделённость человека религиозным чувством придаёт ему ощущение смысла существования, необходимости реализации себя, своих потенциальных возможностей, генетически заложенных талантов. Таким образом, не религиозное чувство определяет сущность религиозной аддикции. В психологическом аспекте религиозное чувство также не определяет развитие религиозной аддикции, как инстинкт голода не определяет развитие пищевой аддикции или сексуальный инстинкт предопределяет развитие сексуальной аддикции[17].

Религиозная аддикция формируется как процесс опасной и деструктивной вовлечённости в религию в её групповом или индивидуальном понимании, что позволяет такому пониманию религии, а не отношению с Богом, контролировать жизнь человека. Воспитание в дисфункциональной семье, отторжение и насилие в детстве, психические травмы, жизненные поражения, неудачи, несбывшиеся нереальные мечты об успехе усиливают опасность деструктивной вовлечённости в религию, что может принять характер религиозной аддикции[16]. Религиозная аддикция способна стать настолько доминирующей в жизни, что семейные и другие межличностные отношения теряют свою значимость и привлекательность. Религиозная аддикция неизбежно нарушает отношения с Богом, уступая место ложным верованиям.

Как и при любой аддикции, религиозная практика становится доминирующей по отношению к другим аспектам жизни. Любые отношения устанавливаются через религию, а зависимость от религиозной практики и ее адептов отодвигает личную потребность в Боге. Религия и те, кто ее олицетворяют, получают всю полноту власти над аддиктом, который сам больше не связан с Богом.

П. Бут, П. Вандерхайден[31], Ц.П. Короленко[15,16,17,18], Н.В. Бондарев[10] и др. предлагают перечень симптомов религиозной аддикции, который можно свести к следующим симптомам:

• 
  неспособность думать, сомневаться и задавать вопросы по поводу религиозной информации;
  
• 
  чёрно-белое мышление;
  
• 
  основанная на стыде вера;
  
• 
  магическая убеждённость, что Бог все сделает для тебя без твоего серьёзного участия;
  
• 
  ригидное навязчивое следование правилам и предписаниям;
  
• 
  бескомпромиссные суждения: готовность всюду (особенно за пределами данной религиозной формации) находить недостатки и зло;
  
• 
  компульсивные или навязчивые стремления к религиозным ритуалам;
  
• 
  нереалистические финансовые пожертвования;
  
• 
  конфликт и споры с наукой, медициной и образованием;
  
• 
  прогрессирующий отказ от реальной работы, изоляция, разрыв прежних отношений;
  
• 
  манипулирование цитатами или текстами, ощущение избранности, заявления о личных посланиях от Бога;
  
• 
  трансоподобное состояние, счастливое (или супер одухотворённое) выражение лица;
  
• 
  ощущение правоты и превосходство над всем остальным человечеством;
  
• 
  разочарование, сомнения, психический, физический и эмоциональный кризис, боязнь призвать на помощь (из страха быть разоблаченным в «недуховности») [10].
  

Телепова Н.Н. обозначает этот уровень общения как монологический[28].

Второй, высший уровень, оптимальность которого подчеркивают все авторы, автор методики обозначает как диалогический. Сюда она относит: доверительно-диалогический (С.А. Шеин)[11], диалогический (В.В. Рыжов, Г.А. Ковалев, Л.С. Братченко) [5,13,14], духовный (А.Б. Добрович) [10]уровни.

Монологическое сообщество.

• 
  Создает иерархии, поддерживаемые силой или угрозой силы.
  
• 
  Вышестоящей группе принадлежит власть и право принятия решений, а нижестоящая группа бесправна
  
• 
  Вышестоящая группа берет на себя ответственность, риск, средства производства и распределяет награды, а нижестоящая обеспечивает поддержку вышестоящим, выполняет работу и получает минимальное вознаграждение.
  
• 
  Пользуется сравнительным способом мышления: "ты или я".
  
• 
  Ценностями являются деструктивные действия, такие как эксплуатация и война против инакомыслящих (вербальная в том числе).
  
• 
  Пользуется жесткими сексуальными ролями (дискредитация женщин).
  
• 
  Относится к различиям между людьми с осуждением (все должны быть однородны - в мышлении, внешности, мнении и т.д.)
  
• 
  Использует страх, чтобы добиться однородности
  
• 
  Состоит из "винтиков" системы[10].
  

• 
  Создает иерархии, в которых люди связаны общими потребностями.
  
• 
  Принятие решений распределено по иерархии равномерно.
  
• 
  Риск, ответственность, капиталовложения, средства производства, награды, выполнение работы и поддержка распределены по иерархии равномерно.
  
• 
  Пользуется кооперативным способом мышления: "я и ты".
  
• 
  Ценностями являются воспитательные качества, такие как сострадание и неприменение силы.
  
• 
  Пользуется гибкими сексуальными ролями (равноправие полов).
  
• 
  Относится к различиям между людьми без осуждения (каждый имеет право на свою индивидуальность и мнение).
  
• 
  Использует надежду, чтобы добиться единства.
  
• 
  Состоит из личностей[10].
  

1. Лидер все контролирует.

2. Когда возникают проблемы, лидер немедленно находит виновного и обличает его.

3. Лидер не совершает ошибок.

4. Лидер никогда не показывает реальность ситуации.

5. Лидер никогда не демонстрирует своих чувств, если они не позитивны

6. Лидер не задает неприятных вопросов.

7. Лидер ничего не делает вне своей роли.

8. Лидер никому не доверяет.

9. Для лидера главная цель - привлекать человеческие и финансовые ресурсы в свою организацию.

10. Лидер любой ценой сохраняет имидж своей организации (даже в ущерб личностно-духовному состоянию ее членов)[1].

По мнению Ц.П.Короленко и Т.В.Дмитриевой, религиозная зависимость от такого сообщества представляет большую опасность, чем пищевая зависимость или даже гемблинг, поскольку у религиозных аддиктов чаще возникают психические нарушения шизофреноформного характера. Неслучайно в психиатрии и психологи заговорили о новом виде патологии – культовой травме, под которой понимают комплекс воздействий, используемый в деструктивных культах и направленный на изменение сознания индивида[16].

Многолетний опыт показывает, что успех в лечении и реабилитации химической аддикции достигается в тех случаях, когда больному удается реально «переключиться» на деятельность, которая обладает всеми признаками нехимической зависимости, но социально приемлема (секс, работа, любовь, спорт, религия)[26]. Клинический опыт показывает, что одна аддикция может достаточно легко переходить в другую. Если удалось заменить химическую зависимость на социально-приемлемую, то это рассматривается как несомненный успех[21,22]. Но важно понимать, что неконтролируемое поведение в любом случае имеет деструктивное воздействие на личность человека. Более 30 лет назад В. Глассер впервые выдвинул идею «позитивной аддикции» - поведение и деятельность человека, являющиеся созидающими. М.Дай в своих работах называет данное состояние «выздоровлением» - паттерны поведения, практикуя которые, человек растет и личностно, и духовно, укрепляясь в вере и возвращаясь от религиозной аддикции к личным отношениям с Богом[19,31].

М.Дай и П.Фенчер приводят пять условий, выздоровления от аддикции, в том числе и религиозной.

Первое условие – открытость. Отсутствие лицемерия, страха быть самим собой, умение признавать свои ошибки, прощать и просить прощения.

Вторым условием является верность себе. Когда человек учится жертвовать сиюминутным желанием или потребностью ради поставленной перед собой цели. Аддиктивный же человек ради удовлетворения сиюминутной потребности может пожертвовать своей мечтой и жизненной целью.

Третьим условием является верность людям. Только при условии сопереживания, чуткости и «разморозке» собственных чувств, когда человек не просто игнорирует свой страх быть уязвимым, но стремится к максимальной уязвимости - возможны позитивные коммуникации, формирующие близкие личностные привязанности. Только в условиях формирования этих новых синапсов становится проще проявлять самодисциплину, подключая лобные доли, не допускать реакций мозга (уход, оцепенение, агрессия).

Четвертым условием является подотчетность. В одиночку невозможно выстоять, точно так же, как выздороветь. Стойкость на пути выздоровления невозможна без взаимной подотчетности в своих поступках, словах и мотивах.

Пятым условием является значимое участие в жизни общества. Человека, который находится под воздействием аддиктивных факторов, следует вывести за рамки их собственной Я-концепции, чтобы побудить участвовать в позитивном влиянии на жизнь и Я-концепцию окружающих людей.

Для того чтобы вышеуказанные условия оказывали эффективное воздействие на выздоровление и профилактику религиозной зависимости, необходимо подключить психологический механизм диалогизации взаимоотношений данного сообщества.

Механизмом диалогизации психолого-педагогического процесса выздоровления является последовательное достижение лидерами и членами сообщества языкового, предметно-содержательного, мотивационно-целевого, ценностного, личностного, духовно-нравственного единства.

Языковое единство включает в себя достижение такого коммуникативного уровня, когда обе стороны диалога (и лидер, и все сообщество) способны ощущать личностную безопасность, выходя на уровень обмена мнениями и даже эмоциями. Когда вербальные и невербальные средства диалога становятся взаимоприемлемыми, взаимопонятными и служащими одной цели – взаимный личностный рост.

Предметно-содержательное единство включает в себя общую деятельность, которая служит единой цели, поставленной совместно, так же, как совместно вырабатывается стратегия и определяется содержание работы по личностному росту, построению отношений и формированию устойчивости к аддикции.

Общность мотивов и целей определяется максимальной сбалансированностью двух сторон: как направленностью на результат, так и направленностью на совершенствование личности. Важно помнить, что программа создана для людей, а не люди - для программы.

Ценностно-ориентационное единство включает в себя активное диалогичное отношение обеих сторон друг ко другу, безусловное принятие личностей друг друга и безоценочное отношение друг ко другу.

Духовное единство включает в себя единство в понимание этики и духовно-нравственных законов. Фактор духовности является основополагающим, то есть способность к диалогу в представленном его понимании зависит, прежде всего, от уровня духовности обеих сторон в психолого-педагогическом процессе[31,33].

Изучение работ Н.А.Бердяева[18], Б.С.Братуся[19], В.А. Пономаренко[18], В.В.Рыжова[13], Т.А. Флоренской[18], В.Франкла[33], В.Д. Шадрикова[10] и др. позволяет определить духовность в гражданском ее понимании как способность человека различить и избрать для себя истинные нравственные ценности и в соответствии с ними строить свое поведение, общение и деятельность. Основными измерениями духовности являются свобода, ответственность, трансцендентность, осознание смысла жизни.

Взаимодействие в сообществе на принципах диалога и сотрудничества содержит в себе возможность соединения общения с взаимным развитием личностей как лидера, так и всех членов сообщества, способствует личностному и интеллектуальному росту.

Основные психолого-педагогические характеристики лидера диалогического сообщества:

1. 
   Отношение субъект-субъект (равноправие в диалоге, даже в условиях объективной субординации).
   
2. 
   Признание самоценности друг друга (безусловное принятие личности)
   
3. 
   Доминанта друг на друге (а не на собственном двойнике и собственных амбициях).
   
4. 
   Безоценочное непредвзятое отношение (при возможном непринятии некоторых паттернов поведения)
   
5. 
   Ориентация на «здесь и теперь» (умение решать сегодняшние проблемы с учетом уроков прошлого и будущих перспектив).
   
6. 
   Эмоциональная открытость (даже в эмоциональном тревожном состоянии не бояться быть уязвимым, открывать свои переживания и высказывать собственное мнение)[6].
   

Характеристики конструктивной деятельности:

Во-первых, эта деятельность не отнимает у человека много времени, не смещает остальные приоритеты.

Во-вторых, она может иметь возможность реализовываться в одиночестве, независимо от других людей.

В-третьих, данное поведение представляет собой определенную ценность для ума, здоровья и духовности

В-четвертых, такая деятельность при длительном существовании принесет определенное улучшение в жизни человека[8].

В истории развития культуры феномен фанатизма всегда вызывал повышенный интерес как у философов, так и у религиозных мыслителей, политиков, деятелей культуры, поскольку данное явление в различных своих формах находит отражение во всех сферах общественной жизни. В частности, в философии выделяют такие виды фанатизма, как фанатизм политический, правовой, расовый, фанатизм в науке, в спорте, в искусстве. Религиозный фанатизм в этом ряду занимает особое место, так как религия является одним из важнейших духовных регуляторов общественного и индивидуального поведения. Малейшие изменения в религиозной сфере способны оказать большое влияние на характер мыслей, чувств, поступков людей. Степень религиозного влияния особенно возрастает, если речь идёт о религиозном фанатизме[24].

Трансформируя переживание религиозной веры до максимального напряжения и предельных форм выражения, религиозный фанатизм способен проявиться в любой религии и может быть использован как средство разрешения различных политических целей, психологических проблем, которые детерминированы как социальными условиями, так и духовными потребностями религиозной личности. Смысл предельного развития религиозной веры в религиозный фанатизм заключается в том, что, обладая универсальным характером, религиозный фанатизм позволяет его носителям в ряде случаев демонстрировать предельные возможности человеческой личности, религиозно мотивирует её как на подвиг самопожертвования, так и на преступление во имя веры.

В современных условиях проблема религиозного фанатизма приобрела особую актуальность. Несмотря на то, что для современного общества характерен относительно высокий уровень образованности населения, а церковь давно не является господствующим социальным институтом, религиозный фанатизм продолжает функционировать. Большинство философов ошибочно полагали, что при условии преодоления повсеместного распространения религии и популяризации научных знаний религиозный фанатизм прекратит своё существование. Как показывают последние события, на рубеже XX-XXI вв. религиозный фанатизм не только не изжит окончательно, но и приобрёл новый социальный статус. По нашему мнению, назрела потребность изменить традиционное представление о религиозном фанатизме только как о следствии низкого интеллекта и слепой религиозной веры. История доказала, что увеличение в обществе числа образованных людей не оказывает существенного влияния на решение проблемы преодоления религиозного фанатизма. Даже высокий уровень образования не отменяет в человеке потребности решать проблему личного религиозного Спасения[25]. Достижения современной цивилизации и обусловленный ими феномен социальной отчуждённости личности только способствуют формированию социально активного и мобильного религиозного фанатика, эсхатологические настроения которого реализуются уже не столько в форме традиционного религиозного ожидания, сколько в стремлении собственными усилиями приблизить конец света.

Повышенная опасность религиозного фанатизма всегда заключалась в том, что он может быть использован как фактор манипуляции религиозным сознанием. Не случайно современные политики констатируют, что наступила новая стадия противостояния культурных систем, в которой разрушительные тенденции религиозного фанатизма уже получили широкое применение. Однако данный феномен характеризуется не только направленностью на разрушение, он представляет собой сложное, противоречивое явление, которое в современных условиях нуждается в переосмыслении[34].

Фанатизм - это особое состояние психики. Прежде всего, оно определяется сужением сознания человека, его «моноидеизмом». Глубоко веря в исключительную правоту некой одной идеи, фанатик готов к полному самопожертвованию во имя этой идеи. Существенно, что он не видит в этом никакого особого «подвига» - для него подчинение всей жизни исключительно одной идее является обычным, вполне нормальным жизненным процессом[24]. Внешне, поведенчески, фанатик всегда возбужден. Он отличается особой речью (как устной, так и письменной). У него особый, повышенный темперамент. В силу этого он является как бы «психофизиологическим экстремистом». Крайняя степень веры в свою идею вызывает у фанатика готовность к крайностям и в выборе способов реализации этой идеи. Не случайно большинство фанатиков стали жертвами террористических актов. Своими действиями они сами – сеяли террор. Поэтому их противники понимали: иными, не террористическими, методами их было просто невозможно остановить.

Как правило, действия террористов направлены на вызов определенных эмоций и самая глубинная из них, это – страх, страх полного уничтожения, страх смерти. Страх смерти естествен для большинства людей. Э. Фромм считал: «Поскольку мы руководствуемся в жизни принципом обладания, мы должны бояться смерти. И никакое рациональное объяснение не в силах избавить нас от этого страха». Однако со страхом смерти можно бороться: более того, его можно уменьшать и преодолевать. «Исчезновение страха смерти начинается не с подготовки к смерти, а с постоянных усилий уменьшить начало обладания и увеличить начало бытия» [27].

Экстремизм в идеологическом плане отрицает всякое инакомыслие, стремясь как можно жестче утвердить свои политические, идеологические или религиозные взгляды, навязать их своим оппонентам практически любой ценой. Экстремисты требуют от своих сторонников полного, практически слепого повиновения и беспрекословного исполнения любых приказов. Отстаивая свои взгляды, они апеллируют не к разуму, а к чувствам, верованиям и предрассудкам людей, к примитивному сознанию и инстинктам толпы, массы. Крайняя степень идеологизации экстремизма создает особый психологический тип экстремистов, часто склонных к самовозбуждению, потере контроля над своим поведением, готовых на нарушения любых норм, вплоть до самоубийства. Иногда в политическом плане для экстремизма характерно стремление к охлократии. Одновременно обычно экстремизм склонен к тоталитаризму, культу своих вождей[34]. Последние часто открыто объявляются носителями высших истин, которые должны приниматься массами на веру.

Практически всем разновидностям экстремизма присущи определенные общие черты: «насилие или его угроза, обычно вооруженного; одномерность, однобокость в восприятии общественных проблем, в поиске путей их решения; фанатизм, одержимость в стремлении навязывать свои принципы, взгляды оппонентам; бездумное, беспрекословное выполнение всех приказов, инструкций; опора на чувства, инстинкты, предрассудки, а не на разум; неспособность к толерантности, компромиссам, либо игнорирование их. Экстремизм смыкается с крайним радикализмом, терроризмом, нигилизмом, революционностью, вождизмом» [30].

2. 
   Психокоррекционные технологии для лиц с психологической зависимостью в системе пенитенциарных учреждений
   

Рассмотренные мишени психокоррекционной работы с личностью, вовлеченной в поле религиозной аддикции разделяет процесс воздействия на пять этапов.

На первом и втором этапе воздействие с использованием мотивационной терапии. На последующих этапах работать с мишенями, подключая, упомянутую выше, мотивационную терапию, когнитивные подходы[3], логотерапию[33], элементы психодрамы, тразактный анализ и гештальт.

На третьем этапе вхождения в «миф реальности» клиента, психологу желательно не затрагивать теологические моменты и ознакамливаться с его миром вне понимания религиозных аспектов, именно так он может определить предпосылки толкающие клиента к вхождению в аддикцию и определить те пустоты, которые он пытается заполнить аддикцией. Здесь нужно проявлять поддержку и правильное ведение клиента в процессе терапии, разговор должен не уходить в сторону аспектов веры и религии, но он должен быть философски-экзистенцианальным, касающимся вскользь моментов сложных внутренних переживаний клиента. И когда клиент начинает сам говорить о тех вопросах, которые он не смог решить самостоятельно, отсутствие ответов на которые и привели его в аддиктивное проявление, тогда происходит переход в четвертый этап, где начинается открытие многих процессов, не понятных ранее самому клиену, - это уровень инсайтов и обучающего поведения. Уровень преображения.

И, наконец, пятый этап – психологическое сопровождение. На данном этапе клиент становится более самостоятельным, он учится ставить перед собой задачи, которые ему надо решить и решает их где-то самостоятельно, где-то с помощью психолога. Но он уже не настолько зависим от терапии, терапия происходит у него внутри. Здесь психолог выполняет функцию скорее проводника через опасные перевалы, а весь остальной путь клиент проходит сам.

3. 
   
   жүктеу/скачать 331 Kb.
   
   Достарыңызбен бөлісу: