Московская Хельсинкская группа, 2005

© Московская Хельсинкская группа, 2005

Реформа, например, удивительным образом практически не затронула такого основополагающего элемента военного строительства, как способа комплектования Вооруженных сил. Т. е. анахроничный принцип всеобщей воинской обязанности по крайней мере на ближайшие несколько лет останется незыблемым. В 2008 году планируется лишь сокращение до одного года срока службы по призыву². Правда даже это не столь кардинальное изменение мобилизационной политики под вопросом, так как обставлено массой условий. Уже сейчас Министерство обороны намерено внести поправки в Закон «О воинской обязанности и военной службе», лишающие студентов-очников, права на отсрочку от призыва. Кроме того, предполагается «оптимизировать» и другие отсрочки, коих, по мнению военных, слишком много³.

Тема большого количества отсрочек и, как следствие, трудностей с призывом постоянно педалируется представителями военного ведомства. Так, на традиционной пресс-конференции, состоявшейся 5 октября 2004 г., в начале очередной призывной кампании, начальник Главного организационно-мобилизационного управления Генерального штаба Вооруженных сил РФ генерал-полковник В. Смирнов сообщил, что сегодня 90 человек из 100 на законных основаниях не идут служить в армию⁴. Это число регулярно фигурирует в высказываниях военных, хотя даже простой арифметический подсчет показывает, что оно не соответствует действительности. На самом деле из годных по состоянию здоровья юношей призывного возраста служит от 40 до 60%⁵. Цель откровенного передергивания — убедить общественность в необходимости сокращения количества отсрочек.

Вообще, спекулятивно-демагогическая псевдопатриотическая риторика, запугивание ослаблением обороноспособности страны и прямое лоббирование через агентов в исполнительной и законодательной властях — чуть ли не единственные приемы, с помощью которых военные чиновники пытаются достигать нужных им результатов.

25 ноября на парламентских слушаниях в Совете Федерации, посвященных проблемам выработки законодательных основ военной безопасности первый заместитель начальника Генштаба генерал-пол­ковник А. Рукшин сказал: «Необходимость сокращения действующих сейчас 25 отсрочек от военной службы не вызывает противоречий ни у военных, ни у парламентариев»⁶. И уже 9 декабря председатель Комитета Государственной думы по обороне генерал Ю. Заварзин доложил журналистам, что соответствующие поправки в закон будут обязательно приняты в 2005 году.

Предполагается, что результатом «работы над отсрочками» станет увеличение численности «призывного контингента» и повышение его качества, что позволит, во-первых, без ущерба для обороноспособности сократить срок службы, во-вторых, перепрыгнуть через ожидаемую как раз к 2008 г. «демографическую яму».

На наш же взгляд, ущерб обороноспособности нанесен уже давно, причем в первую очередь самим генералитетом, не только не желающим видеть геополитических изменений в мире и политических в стране, но и не предпринимающим никаких адекватных мер для приведения российских Вооруженных сил в соответствие с требованиями времени. Наши генералы, как всегда, готовятся к прошлой, контактной, войне и кардинально ничего не хотят менять, в частности вопиюще несовременный, экономически вредный и неэффективный институт всеобщей воинской обязанности — комплектованием армии по контракту, т. е. на профессиональной основе. Следствием упорного нежелания Генштаба и Минобороны модернизировать кадровый состав⁷ является неуклонное снижение его боеспособности. Военные чиновники не в силах скрыть плачевное состояние армии, однако меры по наведению порядка предлагаются в основном экстенсивного характера, в лучших традициях Советской армии.

Взять, к примеру, отмену отсрочек для студентов и аспирантов, т. е. призыв на военную службу наиболее образованной части молодежи. Эта мера скорее нанесет серьезный удар по интеллектуальному потенциалу, экономике страны и психическому благополучию граждан, а значит, и по национальной безопасности, чем поможет повысить боеспособность армии⁸. Даже министр образования А. Фурсен­ко считает некорректным обсуждение темы отмены отсрочек, пока не будут определены инструменты общественного контроля над армией и решено, сколько военнослужащих нужно стране⁹.

На фоне борьбы с отсрочками для студентов военное ведомство в одностороннем порядке прервало дискуссию с политиками, учеными, представителями гражданского общества о полном переводе армии на профессиональную основу, при этом не было приведено никаких убедительных аргументов против подобной реформы. Как сказал тот же генерал-полковник В. Смирнов, призыв в Российской Федерации будет существовать всегда. И точка.

Российские Вооруженные силы — самый ригидный государственный институт, качественно практически не изменившийся с советских времен. Это закрытый от общественного и реального государственного контроля мир, живущий по своим собственным законам и правилам, где все от прапорщика до генерала связаны круговой порукой и кумовством. Система испытана временем и внутренне весьма устойчива. Здесь надзор за законностью осуществляют военные прокуроры, а правосудие вершат военные суды. Здесь на всех «теплых» должностях — «свои» люди, поэтому карьерный рост «посторонним» — заказан. Здесь надолго не задерживаются офицеры, не умеющие прогибаться перед начальством и отказывающиеся выполнять приказы и поручения, не связанные с исполнением служебных обязанностей и сомнительные с точки зрения Уголовного кодекса. Здесь невозможна «революция снизу», потому что для солдат и матросов, стоящих на самом низком, бесправном, можно сказать, рабском уровне военной иерархической структуры, пребывание в армии ограничено сроком службы, за который они не успевают накопить «революционный потенциал», какой бы жестокой эксплуатации их не подвергали, традиции же «дедовщины» канализируют накапливаемую агрессию на «молодых».

Вообще, эксплуатация военнослужащих срочной службы — это фундамент, на котором и держится ныне здание Российской армии. Именно наличием возможности бесконтрольного распоряжения бесплатной рабочей силой объясняется категорическое нежелание тех, кто управляет системой, а значит, строит ее с целью извлечения максимальной выгоды прежде всего для себя, что-либо в ней менять. Да и военное хозяйство настолько огромное и требует таких трудозатрат, что поддерживать его хоть как-то можно только силами огромной армии военнослужащих срочной службы, в противном случае все просто развалится. Так что на боевую подготовку у солдат-срочников времени почти не остается.

Другой вопрос, зачем военным нужны 16 млн га земель, свыше 200 тыс. объектов недвижимости казарменно-жилищного типа, 776 тыс. квартир, из которых лишь 221 тыс. заняты людьми, имеющими хоть какое-то отношение к Вооруженным силам. Ответ — цифры в статье федерального бюджета «Строительство и содержание Вооруженных сил», сопоставимые с теми, которые внесены в статью «Национальная оборона» (389 млрд р. и 411 млрд р. соответственно выделены в 2004 году)¹⁰. Именно здесь и сокрыта истинная причина необходимости сохранения призыва, а отнюдь не в заботе об обороноспособности страны.

Трудно представить, что слабоподготовленные солдаты, униженные, озлобленные, измотанные, не всегда сытые, зачастую больные, загнанные в армию палкой, в случае реальной угрозы военного вторжения смогут защитить Родину. Кстати, большие сомнения на этот счет есть и в отношении офицеров с генералами. Пример Чечни — слишком уж показателен.

И никакая консолидация «всех структур, способных на процесс военно-патриоти­ческого воспитания молодежи»¹¹, не изменит отношения граждан к воинской обязанности, как к рабскому и в значительной степени бессмысленному труду в постоянной стрессовой обстановке с угрозой для жизни, здоровья и психики, так как миллионы людей испытали это на собственной шкуре. Поэтому как бы ни старались военные чиновники и адепты милитаристской идеологии, правду об армии скрыть не удастся. И с каждым призывом военкоматам будет все труднее выполнять план — желающих добровольно идти в рабство становится меньше, а ценящих свободу — больше. Поэтому облавы на призывников, которые еще несколько лет назад расценивались как откровенный произвол, в настоящее время стали неотъемлемой частью призывного механизма. А попытка заставить служить студентов, как это ни парадоксально, только приблизит конец этой рабовладельческой системе¹².

Кроме того, у юношей призывного возраста появилась, наконец, возможность прохождения альтернативной гражданской службы. Военные чиновники небезосновательно опасаются этого нового конкурирующего с призывом института, поэтому затягивали как могли принятие соответствующего закона, а потом приложили максимум усилий, чтобы был принят самый дискриминационный его вариант. Но можно не сомневаться, что популярность гражданской службы будет только расти, а за «альтернативщиков» социальные ведомства поведут борьбу на государственном уровне.
Иллюстрацией тезиса об отношении кадровых военных к призывникам как к рабам служит история, потрясшая страну в январе 2004 года¹³.

Вечером 5 декабря 2003 г. 200 призывников из Москвы, Московской области и близлежащих регионов России в сопровождении 16 военных, из которых семеро были офицерами пограничной службы, прибыли на аэродром «Чкаловский», чтобы вылететь в Петропавловск-Кам­чат­ский. Все были одеты довольно легко: куртка, свитер, джинсы, кроссовки. У многих не было шапок. В связи с нелетной погодой вылет был перенесен на следующий день. Призывников на ночь разместили в пустующей казарме, где в окнах вместо стекол была фанера. Хотя казарма и отапливалась, ребята замерзли, так как спали на полу без одеял.

6 декабря, около полудня, команда вылетела к будущему месту службы новобранцев, причем не получив положенного на дорогу сухого пайка. Офицер подмосковного отдела призыва подполковник А. Горяинов пообещал сопровождающим, что паек будет выдан в Новосибирске во время плановой дозаправки самолета.

Через четыре часа ИЛ-76М приземлился в Новосибирском аэропорту «Толмачево». Оказалось, что команду здесь не ждали, кормить и размещать на время стоянки самолета в теплом помещении не собирались.

Сопровождающие за свой счет купили в здании аэровокзала какие-то продукты для призывников, однако не проявили инициативы в поисках теплого помещения, понадеявшись, что комендатура аэропорта ими все-таки займется. Хотя, как выяснилось позднее, буквально в ста метрах от самолета находились казармы летного состава.

На время дозаправки пассажиры обязаны покинуть самолет. Таким образом, призывники оказались на летном поле. Было ниже 20 градусов мороза, дул ветер. Сначала они выгружали из самолета ящики. Потом согревались как могли.

Дозаправка длится 3 часа 20 минут. Однако из-за технических проблем вылет задержался еще на 2 часа 15 минут, которые команда провела в остывшем салоне самолета с открытой боковой дверью. Иногда техники включали подачу теплого воздуха, и те, кому посчастливилось сидеть на верхней палубе, кое-как согревались.

Вторая дозаправка была в Возжаевке, что под Белогорском (Амурская область). Здесь также командой никто не занимался. Призывников дважды выводили на тридцатиградусный мороз, но большую часть времени они провели в салоне самолета. Стоянка длилась часа полтора.

В ночь на 7 декабря самолет приземлился в Петропавловске-Кам­чатском. Здесь всех погрузили в крытые брезентом грузовики. Минут 20 машины стояли, потом полчаса ехали в часть (в/ч 2069). За бортом было минус 15. По прибытии призывников отвели в баню. Сразу после помывки — построение на плацу. Все были еще мокрыми, распаренными. Потом новобранцев поселили в казарму, где температура не поднималась выше 12 градусов тепла.

Начались «суровые армейские будни». Неуставные отношения, а попросту говоря, издевательства и избиения. Традиционное мытье сортиров. И так далее. Был еще кросс по сугробам.

111 человек 16 декабря отправили в Магадан.

Стоит ли говорить, что большинство из тех, кто был в этой призывной команде, тяжело заболели. Причем как минимум несколько дней многие переносили болезнь на ногах. 19 января 2004 г. с диагнозами «ОРВИ» и «пневмония» все еще находились в больницах Магадана 46 солдат, в госпитале Северо-Восточного регионального пограничного управления ФСБ РФ — 63¹⁴. По словам гражданских врачей, больные поступали к ним в крайне тяжелом, запущенном состоянии. И один из них — Владимир Березин — 2 января скончался в Магаданской областной больнице от двусторонней внебольничной пневмонии.

Сообщение об этой смерти по местному телевидению и положило начало очередному громкому скандалу, связанному с Вооруженными силами. Подробности трагедии настолько потрясли общество, что президент В. Путин лично пообещал, что все виновники будут обязательно наказаны.

12 января Главная военная прокуратура после проверки, проведенной прокуратурой Дальневосточного военного округа по факту смерти призывника, возбудила уголовное дело в связи с массовым заболеванием новобранцев. Спустя месяц следствие завершилось. Потерпевшими признаны 162 военнослужащих и родители В. Березина. Главной причиной произошедшего военные следователи называют халатность командования пограничной части. К ответственности привлечены: и. о. командира соединения Сибирского военного округа М. Чиж, старший помощник начальника отделения службы военных сообщений Дальневосточного военного округа В. Сацава и и. о. начальника Магаданского погранотряда О. Кострюков.

По мнению старшего из офицеров, сопровождавших команду, майора В. Солдайкина, «если бы не указание президента, командирам бы просто помотали нервы да и тихо закрыли бы дело. Настоящие виноватые никому не нужны. Нужны крайние».

Случаи, подобные описанному, во время осенних призывов не редкость¹⁵. И, как правило, никто не несет ответственности за халатное отношение к служебным обязанностям и грубейшие нарушения многочисленных инструкций и приказов¹⁶, вследствие чего новобранцы и страдают. Это объясняется тем, что, во-первых, практически отсутствует какая-либо система управления мобилизационными мероприятиями¹⁷, а значит, и контроля за их исполнением, поэтому решающее значение приобретают человеческие качества конкретного офицера, отвечающего за транспортировку новобранцев. «Один командир заведет солдат в теплое помещение и чаем напоит, другой — может несколько часов продержать в строю на взлетной полосе»¹⁸. А во-вторых, граждане, становясь призывниками, фактически лишаются многих конституционных прав, в т. ч. и права обжалования неправомерных действий начальства. Кроме того, им сразу же вдалбливается весьма широко трактуемый принцип «стойко переносить тяготы и лишения воинской службы» — пожалуй, самое цитируемое и чтимое положение устава.

Военное ведомство извлекло из декабрьской трагедии урок. С большой помпой было объявлено: теперь все призывники на сборных пунктах будут обеспечиваться зимней формой одежды. Отныне можно быть спокойными за здоровье призывников, так как шинель, шапка, нитяные перчатки и сапоги с портянками, по мысли генералов, способны сколь угодно долго защищать от любых морозов… или по крайней мере создавать видимость заботы о новобранцах со стороны командования. Ведь надо же как-то реагировать на скандал. Можно еще наказать «стрелочника». Но принципиально менять систему, и прежде всего отношение к людям, — значит, начать с себя, т. е. признаться в собственной несостоятельности. Немыслимо, да и реформа, как сказал министр, уже закончилась. Главное для военных — не допустить повторения подобного скандала. Отдельные единичные происшествия — не в счет. О них никто никогда не узнает и поднимать шумиху не будет. А вот массовое заболевание, да еще отягощенное смертью призывника, — это ни к чему, это лишняя головная боль.

Но тем не менее и о единичных случаях поздно или рано общественности становится известно¹⁹.

Так, например, в том же январе произошла еще одна трагедия. 16 января от двусторонней пневмонии в запущенной форме с осложнениями на почки скончался рядовой 48-й отдельной бригады Железнодорожных войск (в/ч 41146, Омская область) Михаил Козинов. Он прослужил всего две недели и даже не успел принять присяги. Почувствовав сильное недомогание, солдат обратился в санчасть, но там посчитали, что парень «косит». Через некоторое время он потерял сознание. Очнулся уже в гарнизонном госпитале. Неделю здесь ему делали уколы и давали таблетки, а когда стало ясно, что солдат умирает, и никто в госпитале не способен ему помочь, было принято решение перевести больного в Первую больницу скорой медицинской помощи.

По словам заместителя главврача БСМП-1 Е. Вахромеевой, Михаил поступил сюда уже в безнадежном состоянии — почки и легкие не работали. Врачи боролись за жизнь молодого человека еще неделю, однако, несмотря на их усилия, он так и не вышел из комы. В мозге начались необратимые процессы, а спустя еще день не выдержала сердечно-сосудистая система. Михаил умер, так и не придя в сознание. Гражданские врачи уверены, что могли бы спасти парня, если бы он был переведен к ним раньше.

Начальник медицинской службы военного госпиталя Ю. Голодных действия своих врачей комментировать не стал, сославшись на приказ министра обороны, который позволяет общаться с прессой лишь с разрешения пресс-центра военного округа²⁰.
За несколько лет, что МХГ готовит доклады о соблюдении прав человека в Российской Федерации, положение военнослужащих сроч­ной службы только ухудшилось. Разложение Вооруженных сил, вопреки заверениям их руководства, продолжается катастрофическими темпами. Преступность, причем во всех своих проявлениях, год от года растет²¹.

Так, только в I квартале 2004 года рост учтенных в войсках и силах флота преступлений по сравнению с аналогичным периодом 2003 года составил 11% (3127).

Отмечается существенный рост убийств (в январе-марте зарегистрировано 35, +66,7%), умышленного причинения тяжкого вреда здоровью (31, +10,7%) и случаев доведения до самоубийства (28, +7,7%). Серьезную озабоченность вызывает значительная распространенность и выраженная негативная динамика преступлений против собственности (учтено 573 преступления, +23,8%) и прежде всего связанных с хищением военного имущества и выделенных на оборонные нужды бюджетных средств (396, +26,9%). Зафиксирован значительный рост краж (200, +21,2%), мошенничества (65, или почти в полтора раза), случаев корыстного злоупотребления должностными полномочиями и их превышения (47, +34,3%). В результате преступлений пострадали 1846 военнослужащих (+25,1%), в том числе 103 (+32,1%) погибли.

Практически повсеместно в Вооруженных силах РФ зафиксирован дальнейший рост как неуставных взаимоотношений между военнослужащими при отсутствии между ними отношений подчиненности (+32,3%, учтено 676 преступлений), так и связанных с совершением начальниками рукоприкладства (+27,2%, 430). При этом значительно увеличился удельный вес указанных преступных посягательств в общей структуре преступности: с 25,7% по итогам 2003 г. до 35,4% (каждое третье зарегистрированное преступление) в январе-марте 2004 г. Всего от неуставных взаимоотношений и рукоприкладств пострадали 1650 военнослужащих (+28,78%), из которых 15 — погибли (в январе-марте 2003 г. — пять человек).