«Нашествие масс» и массовое сознание
Германский национал-социализм
жүктеу/скачать 0.65 Mb.
|
- Бұл бет үшін навигация:
- СУДЬБы
Германский национал-социализм«…После 1945 года фашизм, благодаря своим преступлениям, был поставлен вне человечества. Однако исторический подход требует, чтобы мы поняли: прежде чем быть побежденным и проклятым, фашизм был для многих европейских интеллектуалов такой же надеждой, как и коммунизм» (Франсуа Фюре, французский историк) «Некий писатель обобщил настроения того времени [20-е гг.] в книге, которую он озаглавил «Закат Европы». Итак, должно ли это действительно быть концом нашей истории и, следовательно, наших народов? Нет! Мы не можем в это верить! Не закатом Европы должно это называться, а новым возрождением народов этой Европы!» (А. Гитлер, 1935 г.) «Мы – революция на марше, та самая революция ХХ века, которая ниспровергнет основы современного общества и в корне изменит совокупный облик мира. Все, что вредит существующему порядку вещей, встречает у нас поддержку. И поскольку мы желаем катастрофы, к которой, по нашему глубокому убеждению, движется либеральное общество.., мы не только сами отказываемся вмешиваться в естественный ход событий, но по мере сил препятствуем вмешательству тех, кто мог бы отсрочить катастрофу. Словом, мы ведем политику катастроф, ибо лишь катастрофа, т. е. крах либеральной системы, расчистит путь к построению нового общества, которое мы именуем национал-социализмом» (Г. Штрассер, один из руководителей НСДАП, 1929 г.) «Мы – поколение, живущее на рубеже миров. Лишь проникнувшись этим сознанием, мы найдем в себе мужество для свершения необычайных, невиданных и неслыханных дел. И тогда мы не будем терзаться из-за того, что так много уже разбито и еще будет разбито; когда меняется мир, многое разбивается вдребезги… Суть мирового перелома в том, что Германии дарована милость вновь начать все сначала. У нее пока что есть силы – хватило бы только смелости и стойкости» (Эрнст Никиш, германский националист, 1930 г.) «Должен явиться новый апостол, который пылким словом и огненными письменами возвестит глубокий смысл подвига и почитания героев, вложит в наши пустые ладони надежные мерила истинных ценностей и, проникнутый высочайшей нравственностью, поведет нас за собой» (Кола Беокамп, германский публицист, январь 1933 г.) «Германия решительным образом отвергла демократическую идеологию… Национал-социалистическая революция ознаменовала собой полный разрыв с философией, питавшей Великую французскую революцию 1789 года. Последняя объявила основные права человека некой мистической данностью, торжественно утвердила равноправие и равенство мнений и, наконец, провозгласила высшей ценностью человеческий разум. Девиз «свобода, равенство и братство» как некий победоносный орел начал свой полет над завоеванным им цивилизованным миром. С точки зрения государственной политики он нашел свое внешнее выражение в виде западных демократий. Физическая инерция и закон толпы привели к тому, что к демократической формуле присоединилась большая часть человечества. Национал-социализм противопоставил этим ценностям силы, которые невозможно измерить в метрах или взвесить на весах, силы, которые нельзя осознать одним лишь разумом, – силы духа и крови! … То, чего мы хотим и что является центральным моментом всех наших устремлений, – это духовное преобразование всей германской нации. Сделать из германского гражданина убежденного до самых глубин своего сердца национал-социалиста, преисполненного решимости бороться за претворение в жизнь своих убеждений, который станет отныне живой и беззаветно преданной опорой всему национальному сообществу – вот конечная цель, которую мы ставим перед собой» (Э. Рем, руководитель нацистских штурмовиков, 1933 г.) «Облик нации начинает меняться глубоко изнутри. Бесплодные, разлагающиеся паразитирующие верхние слои неодолимо уходят вглубь и переплавляются в той первооснове народной жизни, которую полагали давно охладевшей, но которая поистине в юном горении вырвалась теперь на поверхность; эта первооснова питает жизнь всех нас, она превыше всего, была до нас и будет после нас» (Герхард Фрикке, немецкий филолог, сентябрь 1933 г.) «Вместо того, чтобы завоевывать власть с помощью оружия, мы… сунем нос в рейхстаг. Правда, понадобится больше времени, чтобы их переголосовать, нежели на то, чтобы их перестрелять… Но под конец их же собственная конституция приведет нас к успеху. Каждая легальная процедура длится долго… Но рано или поздно мы завоюем большинство и тем самым Германию» (А. Гитлер, 1924 г.) «Мы идем в рейхстаг, чтобы обеспечить себя в арсенале демократии их собственным оружием… Нам подходит любое законное средство, чтобы создать революционную ситуацию. Если нам удастся на этих выборах провести от 60 до 70 агитаторов нашей партии в различные парламенты, то государство само в будущем обустроит и оплатит наш боевой аппарат… Мы идем как враги! Как волк врывается в овчарню, так приходим мы» (Й.Геббельс, из предвыборной статьи в нацистской газете, 1932 г.) «Речь идет не о том, чтобы создать мирную и уютную пан-Европу, с добрым немецким дядюшкой посредине, который помогает своим иностранным племянникам приятно коротать годы учебы. Мы не станем выкармливать собственных могильщиков. Мы будем закладывать вечные политические и биологические основы германской Европы. …Мы думаем о том, чтобы навеки установить наше господство и укрепить его так, чтобы оно продержалось тысячу лет. В этом нам не помогут ни политические, ни экономические договоры. Эти либералистические игрища окончатся банкротством нации. Сегодня мы стоим перед железной необходимостью создать НОВЫЙ СОЦИАЛЬНЫЙ ПОРЯДОК. Только совершив это, мы решим великую социальную задачу, которая поставлена перед нами как нацией. Секрет нашего успеха в том, что мы ставим в центр политической борьбы право истинных господ на существование. Истинные господа возникают только тогда, когда возникает истинное порабощение. Не может быть и речи о преодолении неравенства между людьми – напротив, его следует углубить . … превратить в закон. Никакого всеобщего равноправия не существует. … Немецкий народ призван дать миру новый класс господ. … Нет, о возникновении «верхних слоев» не дискутируют. Их создают, и есть только одно средство для их создания: Борьба. Отбор нового класса вождей – вот МОЯ борьба за власть. Кто признает МЕНЯ, тот призван – уже потому, что он меня признает… Вместе с новыми господами возникает и новый социальный порядок..: будет класс господ – исторически сложившийся, созданный из различных элементов путем Борьбы. Будет множество иерархически организованных членов партии. Они станут новым средним сословием. И будет большая масса безымянных, класс служащих, вечно немых – все равно, были они прежде представителями буржуазии или дворянства, рабочими или ремесленниками. Их экономическое положение и прежняя общественная роль не будут иметь ни малейшего значения. Все их смехотворные различия сольются в едином революционном процессе. Однако ниже их будет стоять слой порабощенных иноземцев, проще говоря – слой современных рабов. А на самом верху будет новая высшая аристократия, особо заслуженные и особо ответственные лидеры. Только так, в борьбе за власть и господство внутри народа и вне его, возникают новые классы – они никогда не возникнут благодаря конституции и правительственным декретам… Конечно, в наш новый класс господ мы будем принимать и тех представителей других наций, которые имеют заслуги в нашей борьбе… Расово-биологическое – это всегда только ОДНА сторона процесса. Мы очень скоро выйдем за рамки нынешнего узкого национал-социализма. Мировые империи возникают на национальной основе, но эта основа очень скоро остается далеко внизу»
«Сейчас мы насчитываем восемьдесят миллионов немцев в Европе. Только тогда наша внешняя политика будет правильной, если за какие-нибудь сто лет или меньше на этом континенте будет проживать двести пятьдесят миллионов немцев»; «Только достаточно большое пространство обеспечивает на этой земле народу свободу существования…»; «Рост населения требует расширения жизненного пространства. Я поставил себе целью установить более справедливое соответствие между численностью населения и жизненным пространством. Именно здесь начнется военное противостояние. Ни один народ не может уклониться от выполнения подобной задачи, если только он не желает отказаться от своих прав и постепенно погибнуть. Этому учит нас история…»; «Если хотят захватить в Европе землю, то необходимо делать это за счет России, новому Рейху придется двинуться по дороге, которой маршировал когда-то германский рыцарский орден, дабы завоевать немецким мечом и немецким плугом не только новую родину, но и дать нации хлеб насущный» (А. Гитлер) «Мы говорили об Олимпийских играх, я, как уже не один раз до этого, обратил его внимание на то, что размеры моей арены не соответствуют олимпийским требованиям. На это Гитлер, тем же тоном, как если бы речь шла о чем-то само собой разумеющемся и не подлежащем обсуждению, сказал: «Это совершенно неважно. В 1940 г. Олимпийские игры еще раз пройдут в Токио. Но после этого они всегда будут проводиться в Германии, на этом стадионе. И какими должны быть размеры арены, будем определять мы» (А. Шпеер, «личный» архитектор Гитлера) «Нам нужны не провинции, а континенты, не поражение, а уничтожение противника, не союзники, а сателлиты, не перемещение границ, а перетасовка всего земного шара, не мирный договор, а смертный приговор. Таковы должны быть цели великой войны» (А. Гитлер) «...Я избрал себе не НСДАП, а принял сторону Гитлера, с первой встречи покорившего и больше уже не отпускавшего меня. Сила его воздействия, сама магия его далеко не приятного голоса, чужеродность его скорее банального манерничанья, соблазнительная простота, с которой он подходил к нашим сложным проблемам, все это приводило меня в замешательство и очаровывало. О его программе почти ничего известно не было. Кажется, в эти месяцы моя мать увидела штурмовиков, марширующих по улицам Гейдельберга: видимость порядка во время хаоса, впечатление энергии в атмосфере всеобщей беспомощности не могло не завоевать и ее; во всяком случае она, не прослушав ни одной речи и не прочитав ни одной листовки, вступила в партию. Нам обоим это решение казалось нарушением традиционного семейного либерализма; во всяком случае, мы держали его в тайне друг от друга и от моего отца. Лишь спустя годы, когда я давно уже принадлежал к ближайшему окружению Гитлера, мы случайно открыли, что так рано выбрали один и тот же путь» (А. Шпеер) «Но любители порядка очень наивны, если они думают, что «силы общественного порядка» ограничатся тем, чего от них хотели. В конце концов решать станут они и наведут свой порядок» (Хосе Оргега-и-Гассет, испанский философ) «Я хочу, чтобы наш немецкий народ… был бы самым сильным из европейских народов вообще! Тем самым мы отдадим дань уважения жертвам мировой войны. Ибо в моих глазах это… не последняя страница германской истории, но предпоследняя. Последнюю напишем мы!» «…Если мы не сумеем победить, мы вовлечем в бездну вместе с нами половину мира, и некому будет радоваться победе над Германией» (А. Гитлер.) СУДЬБы Адольф гитлер (1889 – 1945 гг.)
От отца оставались кое-какие деньги, так что Адольф имел возможность по-прежнему вести «рассеянный» образ жизни: ходить в театры, сидеть в кофейнях. При этом много и беспорядочно читал, предпочитая популярные брошюры по истории, социологии, даже философии. После смерти матери деньги быстро растаяли, и пришлось самому заботиться о хлебе насущном – без образования, без профессии… Перебивался случайными заработками – помогал на стройках, чистил снег, подносил чемоданы, продавал свои наскоро нарисованные картинки с видами Вены. Крыши над головой не было, приходилось ночевать в благотворительных приютах для бездомных, а когда и здесь не везло – на парковых скамейках. Желания служить в австрийской армии не было, и он избежал призыва, уехав в соседнюю Германию, в Мюнхен. Начало мировой войны принял с восторгом – и по идейным мотивам, и еще, наверное, потому, что незаладившаяся прежняя жизнь сменялась чем-то более осмысленным, героическим. Наконец-то он оказался нужным – нации, солдатскому «окопному братству»… Вступив добровольцем в германскую армию, Адольф прослужил все четыре года войны на Западном фронте связным штаба полка в чине ефрейтора. Однако проявить особый героизм ему, судя по всему, не посчастливилось, хотя было и ранение, и орден. 1918 год. Тяжелое похмелье поражения. Гитлер снова затерялся среди миллионов подавленных, деморализованных людей. Всех военных распускали по домам, но Адольфу удалось устроиться на краткосрочные курсы «политпросвещения», а после них наняться армейским агентом-информатором. В его обязанности входило знакомство с деятельностью общественных организаций – карликовых группок, «союзов», «партий», во множестве расплодившихся в послевоенном Мюнхене. Однажды ему выпал случай присутствовать в одной из пивных на собрании одной из таких «партий», состоявшей из полусотни таких же, как он, озлобленных неудачников, гордо назвавших себя «Немецкой рабочей партией». Почувствовав себя среди «своих», Адольф даже выступил на том собрании – и имел успех. Новые товарищи предложили ему вступить в партию, и он, согласовав это с армейским начальством, принял предложение. Его взвинченные речи о попранном национальном достоинстве немцев, о будущем величии нации собирали все больше слушателей. Вокруг Гитлера стал сплачиваться круг единомышленников, признававших его безусловное лидерство. Всех их вдохновлял успех «национального вождя» Италии – Муссолини (Адольф даже написал своему кумиру письмо с просьбой прислать фотографию с автографом, но ответа не получил). В 1923 году Гитлер со своими сторонниками попытался повторить путь к власти «дуче», но вышедших на улицы Мюнхена доморощенных фашистов полиция разогнала винтовочными залпами. Гитлер угодил в тюрьму. Этот урок не прошел даром, – германская государственная машина раздавит любых «бунтарей»; в парламентской республике единственный путь к власти лежит через победу на выборах. После годичной «отсидки» Гитлер начинает искать сторонников по всей Германии и создавать общенациональную массовую ультранационалистическую партию фашистского типа (ее новое название «массам» должно было понравиться – «национал-социалистическая»). И еще Гитлер понял, что популярность – это профессия: тайно он начал брать уроки актерского мастерства: отрабатывать перед зеркалом эффектные позы, жесты, повороты головы (каждая из «находок» фотографировалась). Особое внимание уделялось символике движения, мундирам, знаменам, штандартам, парадным обрядам, – любой сопливый мальчишка или великовозрастный оболтус, надевший форму штурмовика и вскинувший руку под языческим символом-свастикой, должен был ощутить себя настоящим «борцом». К 1933 году все режиссерские приемы сработали, – и вот она, долгожданная победа! Теперь-то он всем «им» покажет, как возродится слабая, безоружная страна с обнищавшим населением, как, объединенная стальной волей вождя, – его волей! – она превратится в могучую мировую сверхдержаву. Через двенадцать лет он пустит себе пулю в лоб – глубоко под землей, в бетонном бункере, посреди разоренной, раздавленной, проклинающей его страны. Люди из обслуги обольют его труп бензином и подожгут. А его обгорелые кости, по воле другого вождя, будут в тайне от всех храниться в одном из московских архивов… «Как эта фигура из величины национального масштаба вырастает до масштаба европейского, как он учится пользоваться все теми же вымыслами, той же истерически выкрикиваемой ложью,.. которые помогли ему стать величиной в одной стране, – на более обширном пространстве; каким мастером проявил он себя, эксплуатируя инертность целого континента, его боязнь кризиса, играя на его страхе перед войной, как он умеет через головы правительств обращаться к народам и привлекать столь многих, переманивать их на свою сторону; как покорна ему удача, как безмолвно падают перед ним стены, как этот некогда унылый бездельник, оттого, что он обучился… политике, вознамерился, кажется, захватить Европу, чего доброго и весь мир!.. К тому же нечистая совесть, чувство вины, злость на мир, революционный инстинкт, подсознательное накопление взрывоопасной жажды отомстить за себя, постоянная, не покидающая его потребность оправдываться, что-то доказывать, желание властвовать, покорять, мечта увидеть мир дрожащим от страха, исходящим любовью, поклонением, стыдом у ног некогда отверженного…» (Томас Манн, немецкий писатель, 1938 г.) «В Гитлере воплотилась судьба нескольких поколений европейцев. Эпоха. Это – мы сами. Адольф Гитлер был один из нас. … Гитлер не был великим. …Если в результате правления Гитлера погибли 35 миллионов человек, то кажется, что он был-таки сверхзлодеем. Но это иллюзия. Лавина начинается с малого камушка. Ядерную катастрофу может начать простой полковник нажатием кнопки. На имя Гитлера просто бросает яркий свет грандиозная трагедия Европы ХХ столетия» (Александр Кустарев, историк) «Каким простым и прозрачным казался мир при Гитлере: нордическая раса, чьим знаменосцем [немцы] были, творила все прекрасное и ценное, «еврей» олицетворял зло и неполноценность… Она [нацистская модель мира] соответствует первобытному магическому сознанию, которое ищет выхода с помощью человеческих жертв…» (Герт Калов, немецкий историк) «Если бы мы могли мысленно разрезать черепа десятка молодых людей, принадлежащих к Hitler-Jugend, к Балилле, Фаланге34 и т. д., то увидели бы, что эти черепа набиты одним и тем же: спорт, техника, авиация, военное дело и военные забавы, культ мужества и насилия, товарищества и жестокости, религия государственности, и притом в одних и тех же формах – везде до утомительности одно и то же. Различна лишь направленность ненависти. И эта ненависть к чужому – не любовь к своему – составляет главный пафос современного национализма не в одних фашистских странах» (Георгий Федотов, историк, философ) «Для Геринга35 хороши были любые средства, чтобы как раз во время войны пополнить свою художественную коллекцию. Теперь уже в три-четыре этажа в холлах и иных помещениях Каринхалле висели ценнейшие полотна. Когда же на стенах не осталось свободного места, он использовал для размещения картин потолок вестибюля. Даже на внутренней стороне полога над своим роскошным ложем он приказал укрепить изображение обнаженной женской фигуры в натуральную величину, изображавшей Европу» (А. Шпеер) «У приверженцев Ночи Длинных Ножей никогда не было недостатка ни в Длинных Вилках, ни в Длинных Ложках» (Станислав Ежи Лец, польский писатель, ХХ в.) «У меня нет совести, мою совесть зовут Адольф Гитлер!» (Г. Геринг, «второй человек» Рейха) «Человек гибнет не в результате проигранной войны, а из-за потери сопротивляемости, которая присуща лишь чистой крови. Все, что не является хорошей расой на этой земле, – отбросы»; «Национальное государство… обязано считать проблему расы центральной проблемой своей жизни. Оно обязано печься о чистоте расы… Заботиться о том, чтобы только здоровые люди зачинали детей…» (А. Гитлер) «В своей крови мы несем священное наследство своих отцов и предков. Мы не знаем их, бесконечной линией уходящих во тьму прошлого. Но все они живут в нас и благодаря нашей крови расходятся сегодня по всему свету.. Именно поэтому наша кровь священна. … Вы обязаны передавать свою кровь потомству, поскольку являетесь звеном в цепи расы, тянущейся с незапамятных времен в отдаленное будущее. Эта цепь никогда не должна рваться. Если же в вашей крови есть нечто, что сделает ваших детей несчастными и бременем для государства, то ваш героический долг в том, чтобы прервать эту цепь»
Медицинские преступления совершались не только нацистскими палачами. Когда появилась возможность проводить опыты над живыми людьми, этим занялись многочисленные уважаемые ученые, в высшей степени религиозные люди. Они были еще молоды, честолюбивы и озабочены своей карьерой. Они хотели и получили право экспериментировать с «нежизнеспособной жизнью».. Прозрение приходило слишком поздно. Психиатр Альфред Хохе выпустил в 1920 году брошюру «Разрешение на уничтожение малоценных жизней». Ровно через двадцать лет ему прислали по почте урну с пеплом его родственницы, подвергнутой эвтаназии, – ее жизнь была признана «малоценной». Доктор Фриц Кюнке занимался тем, что в приюте Вислох уничтожал детей с болезнью Дауна. В 1942 году у него родился ребенок с врожденными дефектами. Он должен был умертвить ребенка, но убить собственное дитя доктор Кюнке не смог…»
Обычно Гитлер завершал свой рассказ следующим замечанием: «В том-то и беда, что мы исповедуем не ту религию. Почему бы нам не перенять религию японцев, которые считают высшим благом жертву во славу отечества? Да и магометанская подошла бы нам куда больше, чем христианство с его тряпичной терпимостью» (А. Шпеер) «Внутренняя жизнь людей портится, когда чуждые мотивы типа спасения души, гуманистичности и человеческой культуры проникают в их умы» (А. Розенберг, идеолог нацизма) «Мир слишком мал, чтобы предоставить жизненное пространство Гитлеру и Богу» (Ф. Рузвельт, президент США, 1942 г.) «Я освобождаю вас от химеры, которая называется «совесть». Совесть – это изобретение евреев» (А. Гитлер) «…Он [Гитлер] придумал словосочетание, которое приведет его к успеху – национал-социализм. В этом термине содержится… сочетание национализма и антикапитализма… Гитлер привнес новый, по сравнению с Муссолини, мотив – ненависть к евреям, которых он превратил в символ капитализма и большевизма одновременно. Иудаизм для Гитлера – это космополитическая и демоническая сила, поставившая себе целью гибель Германии и потому заслуживающая тотальной ненависти. Эта ненависть обнимает одновременно две вещи, которые в сознании большинства существуют обычно порознь и даже исключают друг друга: власть денег и коммунизм. Ненавидеть в образе еврея одновременно и буржуа, и большевика – таково изобретение Гитлера, его страсть, которую он обнаружил сначала в себе самом, чтобы превратить ее затем в страсть целой эпохи» (Франсуа Фюре, французский историк) «В Англии нет почвы для антисемитизма потому, что англичане никогда не считали себя глупее евреев» (У. Черчилль) «Дорогая редакция! У нас в реальном училище в Гамбурге, к сожалению, еще много школьниц-евреек. С ними многие немецкие девушки дружат. Я считаю такую дружбу очень опасной, поскольку еврейки разлагают своими порочными взглядами немецкие души, а наши девушки еще слишком неопытны, чтобы понять действительные намерения еврейских подруг. Мне самой только что исполнилось 15 лет, я еще не в состоянии доказать своим школьным подругам, насколько глупы их воззрения, объяснить, что сочувствие к евреям, нашим самым большим врагам, является чистым самоубийством – я узнала об этом из «Штюрмера». Я очень бы хотела помочь редакции в просветительском деле и стать вашей сотрудницей. Что для этого нужно знать и уметь? Урсула М. «Союз немецких девушек». «Дорогая маленькая Урсула! Твое письмо порадовало «Штюрмер». Ты девушка, какие нужны в наше время. Хотя тебе всего пятнадцать лет, в своем знании о евреях ты ушла намного дальше многих людей, которые гораздо старше тебя. Мы принимаем тебя в наши сотрудницы. Всегда пиши нам откровенно, не стесняясь, о том, что приказывает тебе твое молодое сердце»
В религиозных рождественских песнях имя Христа заменялось Гитлером… Руководитель «Гитлерюгенда»… Ширах создавал свои стихи, в которых сравнивал Гитлера с Богом» (И. Филиппов, корреспондент ТАСС, работавший в Германии в 1939 – 1941 гг.) «Что стало бы из этого движения без пропаганды! И где бы оказалось это государство, если бы не действительно творческая пропаганда определяла сегодня ее духовное лицо!» (Й. Геббельс, 1935 г.) «Гитлер не считал, что частная собственность священна. Она осмысленна – это другое дело. Ее осмысленность в том, что человеку должно принадлежать созданное его собственными усилиями. Успешный предприниматель должен оставаться хозяином производства, которое он создал. Собственник, таким образом, не ставится вне закона. Но Гитлер полагал, что интересы народа – прежде всего. И государство имеет право требовать от собственника-предпринимателя, чтобы он действовал в интересах народа. Только если это не удается, государство может забрать производство себе. Гитлер как-то предложил очень эффектный… тезис: «Зачем национализировать производства? Я национализирую людей» (Александр Кустарев, историк) «Гитлеру не приходилось считаться с ни с союзами предпринимателей, ни с профсоюзами; он смог запихнуть и тех и других в Немецкий трудовой фронт и тем самым парализовать; он мог также заключить каждого предпринимателя, который вел нежелательные дела с заграницей или же повышал цены на свои товары, в концлагерь, равно как и каждого рабочего, который требовал повышения зарплаты или, не дай бог, угрожал стачкой» (Э. Хаффнер, немецкий публицист) «...Ограничения свободы личности, свободы выражения мнений, включая сюда свободу печати, право союзов и собраний, нарушение тайны почтово-телеграфной корреспонденции и телефонных разговоров, производство обысков и конфискаций, а также ограничения права собственности допускаются независимо от пределов, обычно установленных законом» (из декрета «О защите народа и государства», 1933 г.) «В последнее время в разных местах наблюдалось, что освобожденные политические превентивно37 арестованные вскоре после их освобождения снова начинают заниматься деятельностью, направленной против государства. По отношению к подобным неисправимым элементам нужно действовать беспощадно. Само собой разумеется, что соответствующих лиц следует немедленно вновь взять под превентивный арест, и препроводить в концентрационный лагерь, не устанавливая срока пребывания там» (из инструкции гестапо) «Пошлина с приговора о смертной казни – 300 марок; Почтовые сборы – 2 марки 70 пфеннигов; Плата адвокату – 81 марка 60 пфеннигов; Расходы на содержание под стражей – 144 марки; Стоимость приведения приговора в исполнение38 – 158 марок 18 пфеннигов»
«В наши дни ничего не решается голосованием, зато мы засылаем в будущее новый биологический тип»; «Какое грандиозное, какое загадочное немецкое движение завоевало страну и захватило нас всех, политическое движение,.. стремившееся к власти лишь для того, чтобы употребить ее… для морального возрождения»;
«Это разве по-немецки? Разве фанатизм, чудовищное безрассудство, оргия отрицаний разума, человеческого достоинства, духовной сущности действительно присущи какому-либо слою души германизма?» (Томас Манн, немецкий писатель) «Невежественные и тщеславные коньюнктурщики, вандалы, правящие нами в данную минуту, пытаются изничтожить в искусстве все, что имеет мировое значение, и заменить само понятие «немецкое» узколобым национализмом… И представители этого варварского национализма, который не имеет ничего общего с Германией… осмеливаются вносить меня в свои так называемые «белые списки», которые перед лицом мировой совести могут быть только «черным списком». Такого бесчестия я не заслужил! Вся моя жизнь и все мое творчество требуют того, чтобы мои книги сгорели на чистом пламени костра, лишь бы не попали в кровавые лапы… коричневых бандитов и убийц!» (из открытого письма в германские газеты немецкого писателя Оскара Графа) «Теперь каждый, в том числе и литератор, должен решительно сказать, что важнее для него – частные страстишки или равнение на государство. Я выбираю последнее…» «Там, где говорит История, отдельные личности должны молчать»;
«У государственного социализма есть будущее. Я верю в Россию. Кто знает, для чего нужно, чтобы эта святая страна прошла через большевизм… С Востока идет идея новой государственности, индивидуальной связи и ответственной дисциплины перед государством» (Й. Геббельс, идеолог нацизма, дневниковая запись 1927 г.) «Не Германия станет большевистской, а большевизм превратится в нечто вроде национал-социализма. Вообще, то, что нас связывает с большевизмом, гораздо больше того, что разделяет. Повсюду в России живо настоящее революционное чувство, исключение составляют только евреи-марксисты. Я это всегда принимал во внимание и высказывал пожелание, чтобы бывших коммунистов принимали в партию [НСДАП] незамедлительно. …Социалист или профсоюзный руководитель никогда не станут настоящими национал-социалистами, а коммунистический активист станет» (А .Гитлер, 1934 г.) «Сталинизм и фашизм, несмотря на глубокие различия социальных основ, представляют собой симметричные явления. Многими чертами они убийственно похожи друг на друга» (Л. Троцкий, 1936 г.) «Большевики и нацисты победили потому, что оказались в своих странах людьми ХХ века, уловившими суть и смысл наступающей эпохи. И первые, и вторые поняли в наступающем веке то, чего кроме них не понял никто… Большевизм и нацизм стали русским и немецким путем в ХХ век» (А. Фурсов, публицист, 1995 г.) «В сущности, многие из нас [русских эмигрантов] вполне готовы к тоталитарному строю – только, конечно, не коммунистическому. Для многих важнее не свобода, а символы, во имя которых попирается свобода. Они предпочитают… двуглавый орел – серпу и молоту. Вот и все… Пришествие к власти Гитлера было для русской эмиграции суровым испытанием. Приходится сознаться, что в целом она его не выдержала. Тот восторг, с которым многие следят за успехами Гитлера, еще более широкая популярность Муссолини доказывают, что не свобода привела в изгнание сотни тысяч эмигрантов» (Георгий Федотов, историк, философ, 1938 г.) «…Хотелось бы знать, к чему нам готовиться. Эпоха национал-социализма не кончилась. Не исключено, что она только начинается» (Александр Кустарев, историк, 1999 г.) «Не будь хамства, не было бы фашизма. Фашизм без хамства немыслим. Хамство – источник наглого высокомерия и насилия, подлости и страсти к уничтожению. История – борьба классов? борьба систем? Не только. История – это борьба между культурой и хамством, между человеком и животным»
жүктеу/скачать 0.65 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|
одился в австрийской горной деревушке. Отец – сапожник, поступивший на госслужбу таможеником; мать – из крестьянской семьи. Отец умер, когда единственному сыну было четырнадцать. Учеба в старших классах тому не давалась, и аттестата о среднем образовании будущий вождь так и не получил. Проболтавшись пару лет без дела, восемнадцатилетний Адольф решает стать художником и уезжает в столицу. Но на экзамене в Венскую Академию изобразительных искусств его ждала неудача, а на следующий год он и вовсе не был допущен к экзаменам. Было желание поступить в архитектурный, но там требовался документ о среднем образовании…