Тематика рефератов: 1. Немецкая историография проблем промышленно-аграрного развития Казахстана (1946-1991 гг.)

10. К проблеме изучения истории Казахстана в немецкой историографии.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Большинство исследователей истории европейской ориенталистики считает вторую половину девятнадцатого - начало двадцатого века классическим периодом в ее развитии. В полной мере это относится к востоковедению в Германии: в эту эпоху сложились крупные научные школы, в первую очередь, в языкознании, истории и этнологии; возникли и развились новые научные направления. Весь этот процесс базировался на разветвленной сети востоковедных организаций, кафедр, семинаров и периодических изданий. Крупнейшими центрами немецкой ориенталистики были университеты в Бремене, Лейпциге, Геттингене, Штутгарте, Гамбурге и Дрездене. Большое значение приобрело ориенталистское источниковедение, как в организационном, так и собственно исследовательском плане. С 1887 по 1914 гг. в Германии издавалась «Восточная библиография».

До начала первой мировой войны приоритетными направлениями немецкой школы среднеазиеведения являлись тюркология и языкознание. Несомненный вклад в развитие этих сфер германской науки внесли Вильгельм Юлиус Банг, Карл Броккельман, Йозеф Маркварт и другие. Мировая война нанесла существенный урон развитию науки, в то же время, на смену представителям классической ориенталистики пришло новое поколение ученых, которое смело вторгалось в смежные области знания, создало новые направления, доводило отдельные специализации до совершенства. Процесс, означавший смену вех в науке выразился также в издании новых совместных научных журналов, в которых публиковались статьи по проблемам тюркологии и истории исследуемого региона (германо-венгерское издание – «Венгерский ежегодник», «Урало-алтайский ежегодник» и другие). Однако общий фон немецкой школы среднеазиеведения коренным образом изменился в 1933 году, с приходом к власти нацистов. После падения рейха в 1945 году произошел раскол науки на две ветви, которым пришлось существовать в совершенно противоположных идеологических условиях. Объектом нашего исследования является Западная Германия, где в 50-х годах прошлого столетия был создан и функционировал до 1991 года ряд советологических учреждений. Научно-исследовательские учреждения (институты, учебные центры, семинары, союзы и общества), изучавшие проблематику СССР, было принято объединять термином «остфоршунг», что дословно означает «изучение Востока» и включает всю немецкоязычную советологию Западной Европы. В системе остфоршунга наряду с проведением общих исследований изучались отдельные республики и регионы советского Союза. Практическая заинтересованность государственных структур ФРГ с самого начала была подкреплена финансовыми и организационными мерами, что способствовало, в свою очередь, формированию отдельной отрасли советологии – среднеазиеведения. Проблематика региона пристально изучалась в учреждениях остфоршунга, которые мы условно разделили на три группы: координационные, учебные и исследовательские.

К первой группе относится Комитет по координации изучения Восточной Европы, Немецкое общество по изучению Восточной Европы, «Восточное бюро» Федерального центра политического образования и другие.

Вторая группа учреждений представлена учебными университетскими институтами, центрами и семинарами. Среди них – Институт Восточной Европы при Западноберлинском университете, институт по изучению права Восточно-европейских стран при Кельнском университете, Мюнхенский университет, в котором функционировали институты по изучению экономики и общества в странах Восточной и Юго-Востока Европы, Содружество по изучению стран Восточной и Юго-Восточной Европы, Институт политической науки, Институт истории и т.д.

Третья группа учреждений представлена государственными исследовательскими институтами, НИИ и центрами партий и землячеств, семинарами и коллегиями, различными кружками и группами. К этой группе принадлежали Федеральный институт по изучению Востока и Международных отношений, первоначальное название – Федеральный институт по изучению марксизма-ленинизма (институт советологии), Рабочая группа по вопросам «Восток-Запад», внутри которой был организован Комитет по работе с общественностью по проблемам Азии, Институт по изучению советской действительности, Союз историков и др.

Основные этапы развития остфоршунга следует рассматривать с двух позиций. Первая связана со становлением, оформлением ее структурно-организационных единиц – обществ, учреждений, институтов. Вторая позиция обусловлена основными базовыми концепциями, с помощью которых западные эксперты анализировали, трактовали различные проблемы истории советского общества.

Следует обратить внимание на то, что история становления обществ и организаций остфоршунга не всегда хронологически совпадала с разработкой концепций и идей, что, в свою очередь, предопределил своеобразный подход в развитии основ изучения Казахстана в Германии.

Анализ структуры и деятельности советологических учреждений позволил сделать объективные выводы по оценке советологии как отрасли, имевшей четкие организационные формы, с определенным разделением функций, сложившимися кадрами и устоявшимися методами работы, отлаженной системы координации и финансирования.

Новый подход к оценке остфоршунга ставит задачу обстоятельного изучения теоретико-методологических аспектов исследований немецких авторов, анализа его базовых концепций. Как известно, к методологии истории относятся как рекомендации источниковедения, так и изучение историографии по теме исследования, побуждает присоединиться или отвергнуть ту или иную сложившуюся концепцию [130]. Обращаясь к исходному рубежу нашего исследования, следует отметить, что в немецкой историографии второй половины XIX - начала XX в.в. стало приоритетным эволюционистское направление, когда изучение истории и этнографии казахского народа проводилось с помощью естественно-научных методов. Такой подход привел к поверхностному, одностороннему пониманию многих аспектов истории исследуемого региона. Поэтому в начале ХХ в. в методологических подходах исследователей восточных обществ произошли кардинальные изменения: сформировались новые школы и направления, базирующиеся на признании множественности факторов, определяющих историю человеческого общества в целом, включая и кочевые общества тюрко-монгольских народов. Работы последующих поколений немецких исследователей выполнены в русле новых концептуальных подходов (концепции модернизации, структурно-функционального анализа, школы диффузионизма и т.д.) к историческому прошлому казахского народа. Одним из приоритетных направлений как отечественной, так и немецкой историографии, стало всестороннее изучение феномена номадной цивилизации. Как и мировая историческая наука в целом, так и немецкая, в частности, прошла долгий путь, приведший ее к отказу от упрощенного взгляда на историю Казахстана как на историю кочевников. В этом огромная заслуга принадлежит Бертольду Шпулеру, выдвинувшему идею о симбиозе кочевых и оседлых обществ. Это стало значительным шагом вперед в исторической науке, так как долгие годы целый ряд немецких историков считал кочевничество, как модель общественного развития исторически бесперспективным. Тем не менее, историографическая ситуация стала меняться в начале шестидесятых годов прошлого столетия: произошло осознание необходимости комплексного подхода к изучению кочевых обществ, стали превалировать взгляды на общество номадов, как на сложное социальное явление, в котором общественная организация, система производства, повседневный быт и культура выступают как единое целое. В связи с этим следует особо отметить вклад Лоуренса Крадера в разработку нового методологического подхода, базирующегося на положении об этноинтегрирующей функции кочевого хозяйственно-культурного типа.

Традиционное казахское общество стало предметом обстоятельного и специального изучения остфоршеров разных поколений. Подавляющее большинство немецких историков выступили против механического переноса «пятичленной» формационной теории на изучение номадной цивилизации. Немецкие исследователи выявили наиболее уязвимые места формационного подхода: его однолинейность, фаталистическое представление об историческом процессе, неизбежно приводящее к принижению в нем роли человеческого фактора, роли сознания. Не отрицая закономерности исторического процесса, немецкие историки вкладывали в нее иной смысл, отличный от марксистских представлений. Совершенно иным был подход немецких авторов к оценке сущности понятия прогресса в истории, приоритетным критерием которого выступала цена. В зоне научного внимания остфоршеров находился человек, его место в природе и обществе. Такой подход связан с формированием в шестидесятых годах двадцатого века социальной истории, в которой весь спектр специальных проблем рассматривался в историческом разрезе.

Для анализа советской системы чаще всего использовались теория тоталитаризма, теория бюрократии и модель структурно-системной методологии. Как известно, теория тоталитаризма преобладала долгие годы в исследованиях остфоршеров, особенно в период 50-х и отчасти 60-х годов прошлого века. Это объяснялось ее очевидностью, а также недостатком эмпирически достоверной информации о нашем государстве за указанный период.

В последующие годы, точнее в 1970-ые годы, советское общество характеризуется не как «тоталитарное», а как «бюрократическое», утверждается термин «бюрократический социализм». Если при анализе рационалистической теории бюрократии, понятие «бюрократия» не несет отрицательной смысловой нагрузки, то применительно к анализу социализма бюрократия рассматривалась как аппарат, структура, через которые партия осуществляла руководство обществом. Речь также шла о чрезмерном огосударствлении всех сфер жизни и общества, его деятельности, о засилии ведомственной бюрократии, о некомпетентности административного аппарата.

Как видим, адекватность выводов остфоршеров подтверждается оценками отечественных историков по данному вопросу.

Однако исходным, базовым в научной деятельности остфоршеров являлся системно-структурный метод, благодаря которому представлена работа исследовательского механизма остфоршунга, которая немыслима, в свою очередь, без функционирования отдельных ее блоков. К их числу относится блок коммуникации, блок ценностей и целей, блок эмпирического обеспечения, блок «внешних» связей, а также блок методологической рефлексии. Детальное описание всех блоков, обеспечивавших работу всего исследовательского механизма, позволило сделать вывод о продуманной организации каждого блока, которая формирует представление об остфоршунге как системе, тем самым опровергает бытовавшее в советской исторической науке положение о негативной оценке исследовательских возможностей.

Серьезное отношение остфоршеров к вопросам научной методологии подтверждает проведение специальных конференций, на которых рассматривались эти проблемы. В этой связи для научно-исследовательской деятельности отечественных историков представляются весьма полезными как методология, так и методы работы остфоршеров с источниками. На современном этапе развития науки, истории СНГ, в частности, отдельные российские историки указывают на необходимость концентрации внимания на основательно забытую область – методику исследования. По их мнению, одним из показателей научного уровня исторической дисциплины является умение извлечь максимум информации из соответствующих источников, применяя при этом весь набор методов исследования [131]. В русле таких подходов методика исследований немецких авторов представляет огромный научный интерес. Следует отметить, что немецкие советологи разделяют источники условно на две большие категории: 1) исторические источники, не обязанные своим возникновением целеустремленной деятельности исследователя; 2) поцелевые источники, создаваемые самим исследователем либо путем простого наблюдения, либо путем эксперимента.

К историческим источникам относятся предметы материальной культуры, язык, произведения устного народного творчества, всевозможные письменные источники, произведения искусств. Письменные источники, составляющие большинство исторических источников, разделялись на три большие группы: 1) деловые документы или акты; 2) источники личного характера; 3) литературные источники.

Методологическим ключом для оценки советской действительности служил сравнительный анализ данных, получаемых из различных категорий источников. Деятельность научно-исследовательских советологических институтов была нацелена на разработку методики научного использования советских источников.

В процессе исследовательской работы остфоршеры сталкивались с трудностями, связанными с «железным занавесом», так как технические и юридические процедуры передвижения внутри Советского Союза позволяли показывать посетителям только то, что устраивала власть. В случае, если опытному остфоршеру удавалось собрать новый и достоверный материал о советской действительности, то затруднительным было вывезти его за границу. Вместе с тем большая настойчивость, колоссальная затрата энергии и времени, научный подход к изучению весьма обильного косвенного материала, способствовали преодолению вышеописанных трудностей. Коллективная работа остфоршеров по созданию картотек, в которых регистрировались известные факты из советской действительности, означала переход к следующему этапу научно-исследовательской работы. Этот этап связан с анализом зарегистрированных и квалифицированных фактов, перекрестной проверкой полученных данных с данными более ранних периодов, а также с данными из других областей. Следовательно, для нас представляют научный интерес труды немецких авторов, выработавших свою методологию и методику изучения истории нашего государства.

Изучение истории познания Казахстана немецкими исследователями позволяет, таким образом, выявить три основных этапа (со второй половины XIX века до начала ХХ века, с 1917 года до конца 30-х годов ХХ века, и с 50-х годов ХХ века до 1991 года), обусловленных не только состоянием процесса накопления, обогащения и осмысления историко-этнографического материалов, но и самим ходом развития мировой истории.

В результате неоднократных поездок в Казахстан, немецкими путешественниками (Г.А.Эрман, А.Ф.Этцель, Г.Вагнер, А.Брем и О.Финш, Фр.Гелльвальд, А.Пецхольд, М.Фредериксен, Г.Мерцбахер и Ф.Махачек, Э.Шмид и А.ф.Лекок, Р.Карутц и др.) был собран обширный этнографический материал. Они предприняли попытку представить немецким читателям жизнь чуждого европейцам народа через обстоятельное освещение многих аспектов материальной и духовной культуры. Но при всех положительных сторонах деятельности отдельные немецкие ученые не избежали традиционного подхода к оценке незнакомого народа с позиций европейских традиций и ценностей. Это было обусловлено практическими потребностями европейских государств, ставших во второй половине XIX века крупными колониальными державами, а также внутренней логикой и императивами самой науки с приоритетной ролью идей эволюционизма. Вместе с тем подавляющее большинство немецких исследователей выражает искреннюю симпатию представителям казахского народа, их доброте, чести гостеприимству. Немецким путешественникам все же удалось представить своим соотечественникам самобытную картину материальной и духовной жизни казахского народа.

Помимо разработки вопросов этнографического плана, немецкие исследователи разных поколений внесли значительный вклад в изучение истории Казахстана досоветского времени. На основе разнородных источников по древней и средневековой истории Казахстана им удалось сделать аргументированные выводы по многим узловым аспектам исследуемой проблемы. Немецкими исследователями была предпринята попытка установить этнолингвистическую атрибуцию древних насельников Казахстана, представить полную и детализированную картину социально-политической истории родов и племен, вошедших впоследствии в состав казахского народа. Это позволило по-новому поставить вопрос о весомом вкладе древних тюрков в мировую цивилизацию, их роль в судьбах многих народов и государств этой эпохи.

Исследования немецких авторов об исторических событиях последующего периода носят фрагментарный характер. Это в некоторой степени связано с незначительностью самих европейских источников о государственных образованиях на территории Средней Азии и Казахстана с середины VIII в. до монгольского нашествия.

Однако, как мы отмечали выше, изучение Казахстана в Германии получает импульс во второй половине XIX - начале ХХ вв., когда шел процесс становления востоковедной науки. Усилиями многочисленных тюркологов (В.Шотт, Ю.Банг, И.Маркварт, А.ф.Габен и др.) был накоплен значительный материал в рамках исследуемой проблематики.

Плодотворным направлением немецкого среднеазиаведения является изучение истории Казахстана нового времени. К числу приоритетных задач относится освещение политических аспектов завоевания казахской степи, колониальной политики царизма в крае и национально-освободительного движения казахов. Немецкие исследователи представили комплекс разнообразных причин вхождения Казахстана в состав Российской империи, обозначенные как военно-стратегические, геополитические, торгово-экономические и т.д. (Г.Штумм, О.Хейфельдер, Б.Левский, П.Рорбах, А.Цепелин, Г.Крамер, О.Хетч, К.Штелин, Э.Саркисянц, Ф.Гольчевски и др.). Общим для немецких авторов является вывод о том, что «присоединение» Казахстана носило завоевательный характер. Эта проблема тесно связана с оценкой колониальной политики царизма. В немецкой историографии сложились две противоположные точки зрения: одни заостряли внимание на колониальном характере переселенческой политики царизма (Х.Шленгер, Х.Финдейзен, Ф.Гольчевски и др.), другие исходили из преувеличения влияния переселенцев на социально-экономическое и культурное развитие казахов (А.Пецхольд, Ф.Гелльвальд и др.). Вместе с тем, остфоршеры разных поколений признают факт тяжелых последствий колониальной политики царизма для многих сторон жизни казахского общества. В противовес советской историографии, в которой с конца 50-х годов прошлого столетия сложилась своеобразная формула прогрессивности российского колониализма, немецкие среднеазиеведы представили объективную оценку последствий колониальной политики царизма. Будучи сторонниками утвердившейся в 1950-1960-х гг. в западной историографии концепции модернизации, среднеазиеведы отмечали, что прогресс никогда не являлся монополией какой-либо одной системы, тем более политика царизма в сфере образования и в земельном вопросе преследовала цель этнического поглощения местного населения и его русификации.

Общеизвестно, что оправдание колониальной политики советскими историками обрекло их к описанию освободительных движений казахов второй половины XIX - начала ХХ вв. как феодально-монархических, «националистических». По мнению остфоршеров разных поколений (Г.ф.Менде, Х.Шленгер, Х.Финдейзен, Э.Саркисянц и др.), колонизаторская политика царизма в Казахстане стала основной причиной национально-освободительной борьбы казахского народа в течение XVIII-ХХ вв. Так, известный остфоршер Э.Саркисянц еще в 1961 году охарактеризовал восстание под руководством Кенесары Касымова как национально-освободительное, причисляя его к разряду грандиозных выступлений казахов в первой половине XIX века. В русле данных подходов рассматривалось восстание 1916 года, ставшего прологом дальнейших событий в крае.

Возвращаясь к проблеме изучения Казахстана в Германии, следует отметить, что события 1917 года и установление Советской власти в Казахстане закрывают эпоху в немецкой историографии, связанную с путешествиями и географическим познанием Востока. Приоритетным направлением немецкой историографии является изучение проблем, связанных с осмыслением роли и места Октябрьской революции в исторических судьбах народов национальных окраин. В этой связи хотелось бы также отметить то, что Октябрьскую революцию не приняла партия «Алаш», поставившая вопрос о создании казахской автономии под названием «Алаш» и образовании правительства «Алаш-Орда». Драматическая судьба Кокандской автономии освещена в работе Г.Шленгера, в диссертационном исследовании Б.Хайита. Немецкая историография прошла эволюционный путь от отказа концепции «случайности» социалистической революции до признания ее «возможной формы социального переворота». В центре внимания немецких авторов находились вопросы освободительной борьбы народов национальных окраин (Д.Гейер, А.Каппелер и другие). Остфоршеры разработали концепцию об автономности различных потоков российского освободительного движения, тесно связанной с теорией «модернизации», которая пришла на смену теории тоталитаризма, определившая облик всей западной историографии советского общества до середины 1960-х гг. Несмотря на то, что теория тоталитаризма подверглась критике, которая, по мнению профессора Эрнста Нольте, «ни в коем случае не означала ее сплошное отрицание». Более того, впоследствии сформировались четыре варианта концепции тоталитаризма: во главе первого «традиционного» варианта стоял С.Д.Брахер. Сторонники первого варианта рассматривали национал-социализм и большевизм как старый тоталитаризм и сравнивал правый и левый тоталитаризм, не делая различий между ними; ко второму варианту относились остфоршеры, предпринявшие попытку придать концепции деполитизированный характер и освободить ее от понимания как орудия политической борьбы в духе «холодной войны» (Вальтер Шланген и Петер граф Кильманзегг); сторонники третьего варианта выделили национал-социализм из схемы тоталитаризма (Х.Моммзен); поскольку после 1945 г. фашистский тоталитаризм не представлял больше угрозу цивилизации, тоталитаризм сводился сторонниками четвертого варианта (О.Лемберг и К.Шелль) к ограничению социалистическими странами, в первую очередь, СССР.

Следовательно, концепция тоталитаризма стала у немецких советологов инструментом сравнительного анализа фашистской, национал-социалистской и советско-коммунистической форм господства.

После Октябрьской революции и гражданской войны начался процесс «национально-государственного строительства». Освещение общественно-политической жизни Казахстана тесно связано с проблемой образования СССР, анализ которой позволил остфоршерам (О.Баумхауэр, П.Мюлен, Х.Конерт, В.Пич, В.Леонгард, Г.Штекль и другим) сделать вывод о том, что в основу образования многонационального Советского социалистического государства был положен принцип насилия, который осуществлялся способами, явно противоречащими лозунгу права нации на самоопределение, путем завоевания Красной Армией национальных окраин и насильственного присоединения их к РСФСР. Общим для немецких авторов явился также вывод о том, что право нации на самоопределение базировалось на классовом принципе, носившем иллюзорный характер и являвшийся на деле очередной уловкой большевиков. С образованием СССР и укреплением тоталитарного режима усилилась репрессивная политика. История политических репрессий рассматривалась в немецкой историографии в контексте событий, происходивших в масштабах всего Советского Союза. В то же время, работа известного в западногерманской советологии остфоршера Всеволода Скородумова «Как начиналась большая чистка» в Казахстане» представляет научный интерес наличием в ней детального анализа общественно-политической жизни того времени. Скородумов представил объективную картину «деятельности» большевиков по преследованию национальной элиты, вскрыв истинные цели этой компании. В условиях тоталитарной системы сталинизма перед казахским народом стали проблемы этнического самосохранения. Все это вновь возвращает нас к проблеме тоталитаризма, интерес которой активно поддерживается в связи с крушением коммунистических режимов, как в СССР, так и в странах Восточной Европы. Концептуальная тенденция немецкой историографии тоталитаризма 90-х годов ХХ в. заключается в ретроспективном изучении этой проблемы. Ретроспективный подход объясняется необходимостью осмысления накопленных знаний о тоталитаризме и выработке новых подходов в изучении этого явления, выявления познавательных возможностей концепции тоталитаризма при изучении современного экстремизма.

В центре внимания остфоршеров также находятся проблемы истории силовой модернизации экономики Казахстана в 20-30-х гг. ХХ века. Тенденциозность советской историографии выражалась в признании того, что советская политика индустриализации и коллективизации в Казахстане представлялась как великое благо для его народа. Совершенно иной концептуальный подход зарубежных исследователей, свободный от марксистско-ленинских догматов, позволил представить объективную картину советской «модернизации» экономики края. Так, главными аспектами дискуссии между советскими историками и немецкими советологами оставались проблемы источников накопления, вопросы о путях развития индустриализации и формировании национальных кадров и др. Несмотря на отдельные различия в трактовке целей и задач сталинской индустриализации (В.Хофман, Е.Беттхер, А.Каргер, Б.Майснер, И.Тисмер и др. – экономические мотивации индустриализации; Г.Кох, А.Вебер и др. – социально-политические; Ф. Хинкельаммерт – военно-стратегические и т.п.), методологический подход немецких историков базируется на теории перекачки капитала из сельского хозяйства в промышленность. При этом немецкими историками разных поколений поддерживалась и развивалась концепция высокой цены индустриализации. Исключение составляли отдельные исследования, изданные в период существования Веймарской республики (Е.Глезер и Ф.Вейскопф, Е.Ким, Ю.Кучинский и др.). Остфоршеры указывали на необоснованность представления о привлекательности советского пути быстрой ликвидации отсталости и создании независимой экономики путем индустриализации. В качестве альтернативы был обозначен самостоятельный путь общественного развития, предполагающий естественный ход исторического процесса, при котором модернизация края была бы безболезненной и наиболее эффективной.

Однако едва ли не самой трагической страницей истории Казахстана является коллективизация сельского хозяйства в республике. Нежелание советской власти считаться с условиями развития основного источника существования номадов-скотоводов, видение путей прогресса казахского населения в форсированном переходе скотоводческого хозяйства в земледельческое или стационарное животноводческое имели самые трагические последствия. Независимо от историографической принадлежности в определении причин и целей коллективизации сельского хозяйства в Казахстане (в зависимости от мотивации в немецкой историографии оформились три направления), все немецкие историки единодушны в определении характера и оценки трагических последствий коллективизации для казахского народа. В отличие от советской историографии остфоршеры совершенно по-новому подошли к вопросу о переводе казахских кочевников на оседлость, акцентируя внимание на его принудительном характере и экономической нецелесообразности. Более того, немецкие историки считают, что Октябрьская революция в национальных окраинах положила начало острому тотальному кризису, разразившемуся осенью 1920 г. Как известно, за начальный период существования советской власти в Казахстане дважды имел место массовый голод, унесший сотни тысяч жизней коренного населения. Исследования немецких авторов опровергают утвердившийся в Советской историографической науке вывод об исключительно позитивном характере новой экономической политики. Работа профессора франкфуртского университета Д.Байрау является свидетельством наличия в западной историографии совершенно иной системы взглядов на НЭП и ее влияние на судьбы национального крестьянства.

Коренная ломка традиционного уклада жизни, насильственная коллективизация привела казахский народ к голоду 1931-1933 гг. Следует признать, что немецкая историография, в отличие от англоязычной, не располагает монографическими исследованиями, в особенности известные в советологическом мире монографии научного сотрудника Гуверовского университета Конквеста («Большой террор», «Жатва скорби: Советская коллективизация и террор голодом»). В то же время проблемы изучения причин и последствий голода в Казахстане рассматривались в работах Г.Шленгера, Х.Финдейзена, Г.Симона и других.

Остфоршеры разных поколений подвергли острому критическому анализу методы тоталитарного режима по проведению в кратчайшие сроки коллективизации сельского хозяйства. По их мнению, игнорирование национальными, экономическими и социальными особенностями Казахстана, привели к беспрецедентным потерям в истории казахского народа. Уязвимость отдельных выводов немецких исследователей объясняется нехваткой разнородных источников. К их числу относятся архивные материалы и материалы Всесоюзной переписи населения 1937 г. Справедливости ради следует признать, что на современном этапе развития отечественной науки происходит интенсификация исследований в этом направлении, которая должна вывести на адекватное прочтение данного исторического действия. Трагедия казахов в 30-ых годах остается одной из сложных и важных научных проблем. В анализе работ современных казахстанских авторов и остфоршеров разных поколений (выполненных в разных пространственных и временных измерениях) наблюдается единство взглядов относительно целей и трагических последствий коллективизации.

Научные результаты, полученные немецкой историографической школой по вопросам советской модернизации края, во многом соответствуют действительности и подтверждаются выступлениями и трудами ряда представителей казахской интеллигенции, партийных и советских лидеров 20 -30-х годов ХХ века.

Тоталитарный режим в СССР оказал негативное воздействие на экономическое развитие Казахстана в послевоенный период. В русле концепции «советского колониализма» и «цены развития» в шестидесятых годах прошлого века рассматривался вопрос об ориентированности экономического развития Казахстана на обслуживание промышленных центров России (Г.Вагенленер, Б.Хайит, К.ф.Бойме, Ю.Румер и др.).

В работах второй половины 1970-х - начала 1980-х годов экономическое изучение Казахстана велось в контексте с демографическими процессами (П.Цвик, Г.Лили). Акцентирование национального или «мусульманского» фактора заметно прослеживается в исследованиях Г.Симона.

Большое влияние на изучение этих вопросов в немецкой историографии оказала теория «индустриального общества», в русле которой выполнен ряд работ Э.Беттхера, Б.Майснера, Г. фон Рауха, Р.Берендта, Р.Дарендорфа и др. Совершенно иную позицию в данном вопросе имели Г.Штайгель и В.Теккенберг. Последний акцентировал внимание на социальных различиях, выражающихся в образовании, роде занятий и месте жительства. Западные ученые придавали большое значение месту жительства и роду занятий. По уровню урбанизации они определяли положение всей национальности в целом. Так, Э.Гизе видел в урбанизации положительное воздействие промышленного преобразования, а Г.Шленгер рассматривал ее как средство, способствовавшее русификации края. Следует отметить, что в восьмидесятых годах прошлого столетия в исследованиях остфоршеров акценты перемещаются в сферу национальных отношений. Рост национального самосознания народов Казахстана обусловлен экономическим курсом компартии, выразившегося в безжалостной эксплуатации природных ресурсов региона в пользу Центра. Свидетельством резкой дестабилизации межнациональных отношений явились декабрьские события 1986 г. в г.Алматы. Значительное большинство исследователей причины случившегося видит в сохраняющемся разрыве между модернизирующейся Россией и слабо индустриализированными среднеазиатскими республиками. Проблемы состояния и перспектив перестройки, перехода к рыночной экономике стали предметом обстоятельного изучения в советологических учреждениях Германии. Обстоятельный анализ сложных и противоречивых процессов, происходивших в экономической сфере СССР, позволил немецким исследователям (Х.Фогель, Х.Бишоф, Х.Хеман, Р.Аман, Т.Зауэр и др.) подвергнуть критике план экономического развития, предложенного Горбачевым и рассматривать его как очередную попытку сохранить командно-административную систему.

Немецкие исследователи не отрицали индустриальный характер современного Казахстана, но все-таки жизненно важной сферой они считали сельское хозяйство, поскольку в нем была занята основная масса казахского населения. Изолированность казахского населения от сферы индустриального труда связана с освоением целинных и залежных земель. В 50-60-ых годах двадцатого века обозначились основные подходы и важнейшие направления немецкой историографии проблемы. Общим для большинства немецких авторов (Х.Финдейзен, Г.Шленгер, Г.ф.Раух и др.) является вывод о целинной компании как очередном этапе в истории колонизации русскими прежнего Степного края. По мнению остфоршеров, освоение целинных и залежных земель не было обусловлено объективными предпосылками и не носило неизбежно-необходимого характера. Более того, она не оправдала себя в экономическом плане и не предотвратила нарастающего кризиса в сельском хозяйстве. Неблагоприятные тенденции в развитии сельского хозяйства Казахстана, имевшие место в последующие годы вплоть до распада СССР, нашли свое отражение в работах К.Бойме, В.Айхведе, П.Книрш, Л.Суница и др. Они указывают, что попытки интенсификации сельскохозяйственного производства, предпринятые советскими руководителями с 1946 по 1991 годы, в условиях существовавшей системы были безуспешными. Политика Советов в развитии культуры казахского народа имела самые негативные последствия. Немецкие историки (Л.Браун, Д.Гейер, Д.Фицер, К.Аймермахер и др.) считают, что такие масштабные события как индустриализация, коллективизация и, так называемая, культурная революция во многом способствовали разрушению этнической и религиозной самобытности казахского народа. Диапазон исследований немецких авторов по проблемам культурного строительства охватывает самые различные темы. К примеру, в плане методики исследования представляют определенный интерес труды Карла Аймермахера, Вольфрама Эггелинга и Дирка Кречмара, рассматривавших историю «культурного строительства» в Казахстане в контексте событий, происходивших в масштабах всего СССР. К числу общих исследований по истории «культурной революции» отнесены работы К.Земана, Д.Кеттлера, Д.Гейера и других, условно разделенных на две группы. Представители первой группы придерживаются мнения о большевиках как разрушителях культуры, поскольку в основе культурно-просветительских преобразований их лежал классовый принцип «пролетарская культура»). Вторая группа выдвинула идею о том, что культурная революция никак не связана со строительством социализма, а представляет собой реставрацию буржуазной культуры и распространение буржуазных навыков и традиций.

Общей чертой, характерной для обоих историографических направлений является объективный анализ трагических последствий культурной революции, выразившихся в унификации языка, культуры и духовных ценностей нерусских народов. Важной вехой в усилении русификации, по мнению остфоршеров, является реформы письменности. Вопрос о последствиях и целях введения русской графики получил основательное освещение в трудах ряда немецких советологов (Б.Хайит, Г.ф.Менде, Р.Италиандер, А.Боман, Х.Кох, Е.Оберлендер, Г.Вагенленер и других). Остфоршеры разных поколений считают, что каждая смена письменности ломала вековые традиции и создавала раскол в мусульманском лагере. Более того, реформы письменности преследовали цель объединить все мусульманские народы СССР под эгидой русской власти. Немецкие авторы отмечают, что это стало возможным после физического уничтожения лучших представителей коренной интеллигенции и в силу страха национальных окраин перед мощной государственной машиной советской империи. Не удивительно, что перспективы языковой политики связаны с проблемами предшествующего периода и особенностями новой исторической ситуации, не обделенных вниманием современных немецких исследователей.

Противоречия, возникшие в духовной сфере, нанесли наибольший вред процессам гармонизации межнациональных отношений. По единодушному мнению остфоршеров, казахи значительно больше, чем остальные среднеазиатские народы, испытали трагические последствия советской «модернизации», понеся при этом огромные невосполнимые потери. Согласно их выводам, пестрый этнический состав Казахстана сложился в результате длительного процесса колонизации края. Истоки обострения межэтнических отношений следует искать в царской и советской системе. В рамках модели «центр-периферия» и концепции русского национализма представлен целый комплекс причин, приведших к росту напряженности в межэтнических отношениях. Особенности этнических конфликтов связаны с основными этапами, как колониальной политики царизма, так и советской «модернизации». Яркой иллюстрацией этой закономерности является Казахстан, ставший сырьевым придатком царской и советской империи. В исследованиях остфоршеров приводятся данные о разграблении и разорении республик, ущемлении национального достоинства народов, обусловленных политикой русификации. Официальные утверждения о том, что победа социализма в СССР создала новую историческую общность, не знающую национальных антагонизмов, оказались просто иллюзией. Свидетельством сказанному являются события в декабре 1986 г. в Казахстане. Ряд основательных исследований, посвященных различным аспектам этой проблемы, осуществили У.Хальбах, Р.Шарф, К.Беннер, Б.Ешмент, Г.Симон и другие. Особое место в ряду перечисленных исследователей занимает У.Хальбах, подвергший обстоятельному анализу события, произошедшие в Алма-Ате 1986 года. Автор предпринял попытку дать оценку советской интерпретации причин декабрьских событий, представленных в советских СМИ. У.Хальбах представил целый комплекс причин декабрьского выступления, способствовавший воссозданию объективной картины событий.

Таким образом, исследования немецких авторов были полны предсказаний относительно того, что советская система не способна к прогрессивным изменениям. Анализы, проведенные остфоршерами, позволили сделать вывод о преобладании тенденций, ведущих к распаду СССР. История, являясь наиболее объективным и справедливым критиком любых теорий и концепций, в действительности подтвердила адекватность многих оценок и выводов остфоршеров. Выдающийся немецкий философ Карл Ясперс, поднимая проблемы смысла и назначения истории, предостерегал от вознесения над историей, считая, что «нет пути в обход истории, путь идет только через историю». Касаясь вопросов наследования и традиции, философ указал на задачи, являющиеся, на наш взгляд, актуальными в условиях суверенитета нашей республики: «Исторический процесс может прерваться, если мы забудем о том, чего мы достигли, и если достигнутое нами на протяжении истории исчезнет из нашей жизни» [132].