Никколо Макиавелли. Государь: сочинения ocr: Ихтик

622

нен к любовным наслаждениям, любил беседу с балагурами и остряками и

детские забавы более, чем это, казалось бы, подобало такому человеку: его не

раз видели участником игр его сыновей и дочерей. Видя, как он одновременно

ведет жизнь и легкомысленную, и полную дел и забот, можно было подумать, что

в нем самым немыслимым образом сочетаются две разные натуры.

ибо страдал он жестокими желудочными болями, которые так терзали его, что в

апреле 1492 года он скончался в возрасте сорока четырех лет. Никогда еще не

только Флоренция, но и вся Италия не теряли гражданина, столь прославленного

своей мудростью и столь горестно оплакиваемого своим отечеством. И Небо дало

весьма явные знамения бедствий, которые должна была породить его кончина:

между прочим, молния с такой силой ударила в купол церкви Санта Репарата,

что значительная часть его рухнула, вызвав всеобщее изумление и ужас. Смерть

Лоренцо повергла в глубокую скорбь и сограждан, и итальянских государей,

которые засвидетельствовали ее, ибо ни один из них не преминул отправить во

Флоренцию своих послов, чтобы выразить республике сочувствие в ее горе. И

события вскоре показали, сколь обоснована была эта скорбь. Ибо, когда Италия

лишилась такого мудрого советчика, оставшиеся не сумели ни насытить, ни

обуздать честолюбие Лодовико Сфорца, опекуна герцога Миланского. Вот почему,

едва лишь Лоренцо испустил дух, снова стали давать всходы те семена,

которые, - ведь теперь некому было их задавить, - и были, и доныне

продолжают быть столь гибельными для Италии.

ПРИЛОЖЕНИЕ

Ф. Де Санктис

М.: Иностр. лит., 1964 (эссе приводится в сокращении).

Говорят, что в 1515 году, когда появился "Неистовый Орландо",

Макиавелли находился в Риме. Он похвалил поэму, но не скрыл своего

недовольства тем, что Ариосто в последней песне забыл упомянуть его имя в

перечне итальянских поэтов.

века, жили в одно время, знали друг о друге, но, по-видимому, не понимали

друг друга. Никколо Макиавелли внешне был типичным флорентийцем, очень

напоминавшим Лоренцо деи Медичи. Он любил приятно провести время в веселой

компании, сочинял стихи и шутил, блистая тем же тонким и едким остроумием,

какое мы наблюдали у Боккаччо и у Саккетти, у Пульчи, у Лоренцо и у Берни.

Он не был состоятельным человеком и при обычных обстоятельствах превратился

бы в одного из многих литераторов, трудившихся за определенную мзду в Риме

или во Флоренции.
Но после падения Медичи и восстановления республики Макиавелли был

назначен Секретарем и стал играть видную роль в государственных делах.

Выполняя дипломатические поручения в Италии и за ее пределами, он приобрел

немалый опыт - повидал людей и свет; он был предан республике всей душой,

настолько, что после возвращения Медичи готов был принять любую муку.
В этой кипучей деятельности и борьбе закалился его характер, возмужал

дух.
Оказавшись не у дел, в тиши Сан-Кашано, он предался размышлениям о

древнем Риме и о судьбах Флоренции - вернее, всей Италии. Он ясно себе

представлял, что Италия может сохранить свою независимость лишь при условии,

если вся она или большая ее часть будет объединена под эгидой одного князя.

И он надеялся, что династия Медичи, которая пользовалась властью в Риме и во

Флоренции, возьмет на себя этот долг. Он надеялся также, что Медичи захотят

прибегнуть к его услугам, избавят его от вынужденного безделья и вызволят из

нужды. Но те использовали Макиавелли мало и плохо; он закончил дни свои

печально, не оставив в наследство детям ничего, кроме имени. О нем было

сказано: "Tanto nomini nullum par elogium" [1]
1 "Имя его выше всех похвал". Это слова надписи, составленной Феррони

для памятника Макиавелли, воздвигнутого в Санта-Кроче, во Флоренции, в 1787

году.

624

Его перу принадлежат "Десятилетие" - сухая хроника о "трудах Италии за

десять лет", написанная за пятнадцать дней, "Золотой осел", книга из восьми

капитоло, - сатирическая картина упадка флорентийских нравов, книга "О

случае" - несколько капитоло, "О фортуне", "О неблагодарности", "О

честолюбии", карнавальные песни, стансы, серенады, сонеты, канцоны. На всех

этих произведениях лежит печать эпохи: некоторые из них выдержаны в вольном,

насмешливом тоне, другие - аллегоричны и нравоучительны, но все страдают

сухостью. Стих его граничит с прозой, он маловыразителен; образов мало, а

те, что есть, избиты.

произведениях Макиавелли появляются признаки нового человека, наделенного

небывалой глубиной мысли и наблюдательностью. Воображение отсутствует, зато

ума - изобилье.

и фантазирует, подобно Лудовико Ариосто, а человек, пристально наблюдающий

за собой, даже когда он страдает, и с философским спокойствием изрекающий

суждения о своей судьбе и о судьбах мира. Его стихи походят на беседу:

Я слезы лью - в них сердце утопает;

Смеюсь, но внутрь не проникает смех;

Пылаю весь - о том никто не знает;

Страшусь и звуков и видений всех;

Мне все вокруг мучений прибавляет.

Надеясь, плачу и, смеясь, горю,

Всего страшусь, на что ни посмотрю.

Таковы же рассуждения об изменчивости земных благ в "Фортуне". Что

осталось от стихотворений Макиавелли? Несколько удачных строк, как,

например, следующая из "Десятилетия":
Глас каплуна средь сотни петухов,
и несколько изречений или глубоких мыслей, как в песне "О дьяволах" или

"Об отшельниках".

поражает и заставляет задуматься. Здесь в поэте уже чувствуется будущий

автор "Князя" [2] и "Рассуждений".
2 В настоящем издании это произведение Макиавелли называется

"Государь".