О противоречиях общественного развития в 21 веке
жүктеу/скачать 0.6 Mb.
|
|
Г.И. Вовненко, к.э.н., доцент (ЯрГУ им. П. Г. Демидова ) И.Э. Шкрадюк, ген. директор (ЗАО "ТНШ") О содержании общественного развития в 21 веке Поводом для написания данной статьи стала одна из проблем, предложенных организаторами конференции для обсуждения, а именно: содержание и критерии общественного прогресса в 21 веке. Надеемся, что идеи, высказанные в статье, вызовут плодотворную дискуссию. Латинское слово progressus означает движение вперед, успех. Нам кажется, что предлагать оценивать развитие человечества в ближайшее столетие как прогресс преждевременно по двум причинам. Во-первых, понятие движения вперед, прогресса, оценочно. А критерии оценки у разных участников дискуссии могут сильно различаться. Например, все ли согласятся развитие России в 90-е годы 20 века рассматривать как прогресс? “Прогресс – это субъективное явление; понимание того, что составляет прогресс, зависит от разделяемых людьми ценностей в такой же степени как и от материальных условий жизни”i. Даже вроде бы объективные критерии, связанные с развитием, такие как дифференциация и усложнение структуры, не всегда применимы. Например, является ли прогрессом упрощение организационной структуры и бизнес-процессов фирмы в результате реинжиниринга? Во-вторых, не следует скидывать со счетов пессимистов (сторонников алармистских настроений), озабоченных глобальными проблемами, такими как экологическая, энергетическая, “столкновение цивилизаций” и т.п. В любом случае прогресс возможен при условии развития. Поэтому дальнейшее обсуждение будет вестись в рамках представлений о развитии. При этом мы исходим из классического определения развития, как “необратимого, направленного, закономерного изменения материальных и идеальных объектов”ii. “Если имеют место самые общие условия, то можно утверждать, что системы эволюционируют, когда они достигают достаточного уровня сложности, между их компонентами образуются гибкие обратные связи, они подвергаются воздействию достаточно мощного и постоянного источника энергии, и, наконец, когда нарушено их нормальное функционирование. Фактор нарушения равновесия играет роль пускового механизма, инициирующего эволюционное развитие”iii. В ходе развития может возникнуть новое, невыводимое из предыдущих закономерностей и, следовательно, непредсказуемое, новое качество развивающейся системы. Поэтому, прогнозы о возможном содержании развития пригодны лишь в части, касающейся уже существующих и выявленных закономерностей, тенденций и противоречий. Для реализации стратегии ускоренного развития ключевым является создание условий для проявления новых тенденций. Итак, субъектом развития считаем человеческое общество. Очевидным условием развития является существование объекта развития. В рассматриваемой перспективе это означает сохранение человечества как биологического вида и собственно общества, т.е общения (отношений) людей. Необходимым условием выживания человечества как биологического вида является восстановление здоровой природной среды (только о сохранении природы говорить уже поздно). “Видимо, человеку придется рано или поздно смириться с тем, что следует Геосистеме оплачивать амортизацию за пользование ее продуктами. Его вынудит к этому стремление как можно дольше жить на Земле”iv. Вслед за В.И. Вернадским, Ле Руа, Тейяром де Шарденом известный ученый Н.Н. Моисеев единственной альтернативой действию стихийных сил, определявших до сих пор развитие человечества, видит “разумное, целенаправляемое (обратите внимание – не целенаправленное, а целенаправляемое!) развитие планетарного общества”v. Соглашаясь с ним, авторы посвятят дальнейший анализ некоторым возможностям разумного управления развитием и рекомендациям для России. Человеческое общество по определению состоит из индивидов, связанных между собой различными отношениями. Эти отношения не произвольны, а определяются накопленной культурой, и лишь отчасти новыми образцами отношений, являющимися продуктом творчества индивидов. Следовательно, существование и единство человеческого общества требует воспроизводства или сохранения в исторической памяти культуры (накопленных норм и образцов деятельности в материальной и идеальной форме), а также обмена ими между частями общества. Это обмен людьми, чувствами, товарами и услугами, знаниями, ценностями и нормами и т.п. Следуя, финскому футурологу Пентти Маляске, из всей совокупности отношений людей условно выделим три сектора: экономика; общественно-политический сектор, включая государство и духовная сфера или область духовных интересов. Каждый из указанных секторов обладает способностью к ускоренному развитию и самовоспроизводству... благодаря своим собственным специфическим типам деятельностиvi. Указанные сферы деятельности общества соединены друг с другом множеством связей. Последние могут способствовать ускоренному развитию, а могут замедлять развитие и даже быть причиной упадка общества. Господство духовной сферы проявляется, например, в теократических государствах. Господство общественно-политической сферы проявлялось в тоталитарных государствах, потерпевших крах в 20 веке. В промышленно развитых странах Запада господствующей сферой деятельности является экономика. Можно утверждать, что в настоящее время происходит переход к глобальной экономике развитых стран, но не к глобальному обществу. Господство экономической деятельности и соответствующего типа мышления нашло идеологическое обоснование в либерализме, принципе laissez faire (примерный перевод с французского: “пусть все идет как идет”). В эпоху провозглашения этого принципа он способствовал освобождению хозяйственной и социальной жизни от контроля религии. Затем произошло оформление целей экономической сферы. Целью производства было объявлено удовлетворение потребностей людей. Целью потребления - получение наслаждения. Еще два века назад Ж.-Б.Сэй обнаружил, что “производство порождает потребление, способ потребления и привычку к потреблению”, т.е. система “производство-потребление” порождает положительную обратную связь. Соответственно, в индустриальном обществе более развивались те потребности, которые могли быть удовлетворены создаваемыми продуктами и услугами, те способности и силы человека, которые потреблялись в ходе производства товаров и услуг. С начала 20 века экономический рост провозглашен целью государств и критерием оценки деятельности правительств. Экономическое развитие выступило главным фактором общественного развития вообще, а интересы развития производительных сил “... высшим критерием общественного прогресса..” vii Экономическая сфера деятельности становится самодостаточной, происходит подмена понятий. “Экономическая теория принимает ценности и предпочтения участников рынка как данные, под прикрытием этого методологического условия она негласно вводит некоторые дополнительные утверждения о ценностях. Наиболее важным является утверждение, согласно которому приниматься в расчет должны только рыночные ценности...”viii. Либерализм перерос в экономический фундаментализм. Институционализация рыночной экономики привела к порождению и распространению видов деятельности, подчиняющих себе развитие способностей, потребностей, ценностей и целей человека. Даже известный финансист Дж. Сорос предостерегает: “Денежные ценности узурпировали роль подлинных ценностей, а рынки стали господствовать в таких сферах общественной жизни, где им не должно быть места”ix. Развитие производительных сил предъявляет требования к физическому развитию человека, его способностям, знаниям, мотивации и системе ценностей. Система образования в первую очередь удовлетворяет запросы производительных сил. Наиболее выгодно стало удовлетворять потребности, предусмотренные, спроектированные производителем. Преимущественно развиваются способности человека, встроенные в способы производства и потребления. Экономический фундаментализм подавляет общественное развитие, ограничивая спектр возможных его направлений. Развитие общества как искусственно-естественной системы все в большей степени определяется искусственно заданными целями (экономический рост, т.е. рост производства и денежного обмена). Поэтому развитие общественной системы может довести до возникновения антагонистического противоречия между угрозами развитию в заданных рамках и возможностями устранения этих угроз в силу ограниченности целеполагания. Свободное развитие требует ограничения институтов экономического развития, ограничения распространения экономических ценностей во все сферы жизни людей. Несмотря на отрывочность и односторонность, утверждения, сделанные выше, не являются преувеличением. Более того, сейчас в России на уровне государственных целей и массового сознания господствуют экономические цели и ценности. Это опасно тем, что несоответствие представлений о целях развития страны с действующими закономерностями развития может привести к напрасной трате сил и увеличению отставания. Накануне занятия высшего государственного поста В.В. Путин в программной статье заявил в качестве стратегической цели экономический рост в условиях рыночной экономики. В качестве ориентира он рассматривал достижение за 15-20 лет нынешнего уровня европейской страны – Греции, Португалии, а если удастся, Англии или Франции. Для этого надо в течение этих лет поддерживать темп роста ВВП на уровне 10 процентов в год.x Эта цель – “жить не хуже других” - очень привлекательна на уровне массового сознания. Обеспечивает ли она наиболее быстрое развитие? Для проверки используем парадоксальный и малоизвестный результат исследований тенденций развития, кратко изложенный ниже. Сотрудник Центрального экономико-математического института РАН П.Ф. Андрукович, проанализировал методом временные ряды 90 показателей социально-экономического развития (производства разных видов продукции на душу населения в натуральном выражении) по 17 странам за 1951-1985 гг.xi С помощью факторного анализа (метода главных компонент) все 90 показателей были сведены к четырем факторам. Два фактора характеризовали объем производства на душу населения видов продукции (преимущественно средств производства), соответствующих третьему и четвертому технологическим укладам соответственно. Третий фактор есть комбинация показателей объемов производства ряда продуктов питания (мясо, яйца, молоко, масло) и промышленных потребительских товаров (обувь, бытовая техника и т.п.) на душу населения, а также удовлетворение таких базовых потребностей населения как жилье и медицинская помощь (число квартир, метров жилплощади, врачей и больничных коек на 1000 чел. населения). Четвертый фактор включает показатели распространенности образования и средств коммуникации (число школьников и студентов, тиражи газет, число телевизоров, телефонов – все на 1000 чел. населения). Первая пара факторов характеризуют уровень развития материального производства, а вторая пара – уровень непосредственно удовлетворения человеческих потребностей. Траектории развития 17 стран по каждому их факторов демонстрировали характерные длинные волны (11, с.166,167). Закономерности смены одних видов промышленной продукции и технологий другими подробно рассмотрены в монографии С.Ю. Глазьеваxii и других работах, посвященных теории технологических укладов. Для нас представляют наибольший интерес составляющие человеческого фактора развития. П.Ф. Андрукович построил траектории развития каждой из 17 стран в координатах “первичный человеческий фактор - вторичный человеческий ф актор”. Все точки образовали траектории кривые развития, показанные на рисунке (см. 11, с.160). Эти кривые представляют собой траектории развития за тридцатилетний период. Каждая траектория демонстрировала сначала преимущественный рост материального производства, затем замедление роста материального производства и ускорение роста услуг образования и производства носителей информации при стабилизации и даже некотором уменьшении производства остальной промышленной продукции в натуральном выражении. При этом СССР практически повторял траекторию США с отставанием на 30 лет. Великобритания и Япония двигались по похожей кривой, отличающейся меньшим объемом материального производства (“первичного человеческого фактора”). Россия и большинство новых независимых государств с распадом СССР резко снизили объем производства. При этом объем материального производства падал сильнее, чем информационно- образовательного. Нам неизвестны другие работы (посвященные этому факту), позволяющие судить о возможной форме траекторий развития в будущем. Из описанного факта наличия двух устойчивых траекторий технико-экономического развития вытекают несколько важных следствий. Прежде всего, нереальность для России и других частей бывшего СССР догнать Запад (США, Европу, Японию) по уровню жизни путем роста производства и потребления материальных благ. И не в силу особенной духовности России, а потому что произвести и выгодно продать эти вещи не удастся из-за нехватки человеческого капитала (характеризуемого фактором 2). Действительно, первичный человеческий фактор характеризует уровень развития потребностей человека в еде, одежде, жилье и медицинском обслуживании может служить оценкой усилий, которые общество затрачивает на поддержание процесса своей жизнедеятельности и не более того. Именно в этом смысле первичный человеческий фактор является “текущими издержками”. В то же время уровень развития вторичного человеческого фактора свидетельствует о качественном росте и вследствие этого об увеличении потенциальных возможностей трудовых ресурсов страны, т.е. в какой-то мере является оценкой капиталовложений в их развитие (см.11, с.157,159). Из этого следует, что те значительные усилия, которые затрачивали СССР и другие страны Восточной Европы на обеспечение первичных потребностей в еде, одежде, жилье и т.д., не давали возможности развивать вторичный человеческий фактор, т.е. качественную составляющую трудовых ресурсов. Это препятствовало росту их потенциальных возможностей в освоении новых технологий, выпуску более сложной продукции. Из графика видно, что в 80-е годы СССР и ГДР обгоняли США и ФРГ по производству материальных потребительских благ в натуральном выражении. Но качество этих благ и их оценка потребителями (населением) справедливо свидетельствовали о кризисе экономики социалистических стран. В силу сказанного ориентация на рост материального производства как такового бесперспективна. Мы признаем, что технологическое развитие останется важнейшим фактором общественного развития в обозримом будущем. Мы только предостерегаем против отождествления развития с ростом производства и ищем новые перспективы развития. Впрочем, задачу можно поставить по-другому: полнее удовлетворять человеческие потребности при меньшей затрате материальных ресурсов. Запад уже идет по этому пути. “В 1991-1997 годах масса промышленных изделий, представленных в американском экспорте в расчете на один доллар их цены снизилась более чем в 2 раза, тогда как за 1967-1988 годы этот показатель сократился только на 43 %. Ожидается, что в ближайшие тридцать лет потребности стран - участниц ОЭСР в природных ресурсах из расчета на 100 долл. произведенного национального дохода должны снизиться в 10 раз - до 31 кг по сравнению с 300 кг в 1996 году”xiii. В таком случае для производства стратегическим направлением должен быть не рост объемов, а снижение ресурсоемкости удовлетворения конечных человеческих потребностей. Во-вторых, основой роста вторичного человеческого фактора сейчас является рост средств распространения информации (бумаги и газет, телевизоров и радиоприемников, студентов и преподавателей (производство персональных компьютеров развернулось в конце анализируемого периода и полная статистика отсутствовала). Переориентация вектора роста с потребления материальных благ на потребление информации есть результат двух связанных процессов: с одной стороны, роста отраслей экономики, производящих информацию и ее носители, и, с другой стороны, роста потребности людей в содержимом информации. Человек потребляет не знаки, строчки или байты, а носители образов. И стремительный рост потребления печатной и визуальной продукции свидетельствует о столь же стремительном формировании массовых потребностей людей в искусственно созданных другими людьми образах азов взамен образов, порождаемых непосредственно жизнью в собственном человеческом и природном окружении. Производство и потребление современных потребительских товаров все в большей степени включает в себя производство и потребление образов. Производство и продажа товаров наиболее выгодна (т.е. создает наибольшую добавленную стоимость), если производитель прикрепляет к товару определенный набор образов в сознании потребителя. Поэтому затраты на рекламу (т.е. создание определенного образа товара в сознании потребителя) в себестоимости продукции транснациональных компаний таких как Nestle или Coca-cola достигают 40%. Люди нуждаются в образах мира. Они готовы отдать свои силы (и деньги) тому, кто предложит целостные образы мира. Лучше всего продаются товары и услуги, воспринимаемые как атрибуты привлекательных образов мира. Советский Союз мог предложить образ мира, привлекательный для большого количества людей. Но вещи, “прикрепленные” к этому образу мира, были не столь привлекательны. Товары более высокого качества ассоциировались с другими образами мира. В России 90-х годов 20 века большинство производимых товаров не было связано с привлекательными образами. Отсутствие национальной школы дизайна привело к тому, что большинство руководителей предприятий принимали решения о производстве, исходя из заимствованного чужого образа товара. Наихудшим оказывалось решение сделать “лучше китайского импорта и дешевле европейского”. Проблема даже не в интеллектуальной собственности, а в потере важного потребительского качества товара. Только с конца 90-х годов началось сознательное массовое создание национальных брэндов - т.е. прикрепление к отечественным товарам устойчивых положительных образов. Создание привлекательного образа “российской мечты” потребует массового творчества производителей по созданию образов, связанных с товарами и услугами, производимыми в стране - в том числе и услугами, предлагаемыми государством! Целостный образ потребления товара –это часть стиля жизни. Масса вещей несут на себе определенные образы – богатства, безопасности, удовольствия, славы, хозяйственности, принадлежности к престижной группе – или отсутствия таких образов. Эти образы удовлетворяют жизненно важные потребности людей и их отсутствие или недостаточная эмоциональная привлекательность требует компенсации – даже саморазрушительными способами. Приведем яркий, хотя и спорный пример. Резкий рост смертности населения России после развала СССР и либерализации экономики в наибольшей степени затронул мужчин трудоспособного возраста. Кроме ставшего вдруг снова доступным алкоголя, есть причина, кроющаяся в стереотипе “мужского воспитания” в России. Мужчина должен не только кормить семью, но еще – делать большое общее дело. Исчезновение Большого государства с идеологическими и геополитическими целями оставило многих из этих людей без смысла жизни. Может показаться, что это “инфантильное” или “мобилизационное” сознание – кому как угодно называть – есть признак незрелости или просто исторический пережиток. Но эта особенность сознания имеет и другое значение, важное для выживания страны. “В России хозяйственная деятельность ведется в самых холодных в мире условиях. С этим, в частности, связаны повышенная энергоемкость производства и стоимость рабочей силы. Соответственно такое производство и рабочая сила будут конкурентоспособны лишь при высокой сложности производства и труда. Поэтому Россия может выжить, только используя свой ум для решения сложных задач. Концентрация на простых задачах означает для нее гарантированную гибель”xiv. Поэтому неудивительно, что пропаганда мелкого и индивидуального бизнеса в России не привела к ожидаемым результатам. Малый бизнес не становится преобладающим. Цель индивидуального выживания воспринимается как вынужденная, но бесперспективная. Личные наблюдения авторов показывают, что многие профессионалы не удовлетворены не оплатой труда или размерами организации, в которой работают, а отсутствием сверхзадачи, ради которой стоит работать (т.е. образов большого дела, удовлетворяющих потребности в целях и смыслах жизни). Возможным решением проблем является создание сетей организаций с единой миссией. В силу вышесказанного жизнеспособная национальная идея не может быть создана на бумаге. Создать национальную идею – значит предложить гражданам страны проект, образ будущего, включающий образы деятельности любого гражданина по реализации проекта (достижению желаемого будущего). Это не столько политическая, сколько управленческая задача (важно не путать управление страной с управлением государственным аппаратом). Производство образов не ограничивается коммерческой сферой. Образование (происхождение слова говорит само за себя) – это деятельность по созданию образов мира, включающих - что особенно важно - способности создавать образы деятельности. Предпринимательский дух и успешность национального бизнеса, способность страны справиться со сложными проблемами, возможности развития прямо зависят от уровня массового образования. Как производству, так и потреблению вещей есть естественные ресурсные ограничения. Не могут не существовать и такие ограничения производству и потреблению образов. По мере приближения к ним рост производства образов и их носителей будет замещен ростом производства чего-то другого. На графике Андруковича мы можем представить это как выход траекторий развития из плоскости и движение вдоль третьей оси. Что же будет третьим фактором, какие показатели будут его формировать, ответить сейчас еще не представляется возможным. Задача исследователя на данном этапе – уловить смену тенденции. Развитие средств массовой коммуникации приводит к увеличению потребления пищи “для ума и сердца” (чувств) - знаний и образов. Но источником знания и чувств является не другой человек, а искусственный носитель, созданный в результате коммерческой деятельности. СМИ все больше замещают непосредственное человеческое окружение. Это приводит к тому, что происходит сенсорная перегрузка человека одновременно с отделением от других людей. Феномен СМИ появился в эпоху массового производства и в значительной степени является продуктом экономических отношений. Поэтому сохранение этой тенденции означает дальнейшее расширение экономического образа мышления на все сферы жизни людей. Как было показано выше, экономизация сознания ограничивает спектр вариантов развития и может угрожать существованию человечества. Могут возразить, что появился Интернет. Интернет - средство не массовой информации, он позволяет людям общаться напрямую. На это можно ответить, что в любой среде передачи информации есть массовые каналы и индивидуальные. Индивидуальная коммуникация через Интернет так же относится к массово посещаемым сайтам как рукопись к книге, обмен мнениями на лавочке к радио или стенгазета к газете общенациональной. В то же время традиционные формы межличностной коммуникации постепенно вытесняются СМИ зачастую в силу меньшей интенсивности информационного и эмоционального воздействия. Поэтому мы считаем, что “возрождение” межличностной коммуникации возможно в результате создания новых ее форм, что в свою очередь породит соответствующие новые формы связи человека с человеком. Их развитие - станет сильным стимулом и к изменению самих людей. Мы высказываем гипотезу, что “производством нового типа”, развитие которого вызовет радикальные сдвиги в обществе, станет то, что мы назовем “производством человеческих отношений”. Причем отношений, затрагивающих высшие человеческие ценности, вызывающих сильные эмоции и яркие образы. Прежде всего, в сфере творчества. Известный футуролог Д. Белл сформулировал эту мысль так: “человеческая деятельность, представляющая собой в аграрном обществе взаимодействие с природой, в индустриальном – с предварительно преобразованным человеческим трудом объектами природы, в постиндустриальном обществе связывается с экспансией сферы услуг и информатики, производство которых неотделимо от процесса потребления, причем как первый, так и второй являются в высокой степени индивидуализированными”xv. Сегодня класс интеллектуалов составляет высшую страту западных обществ. Об этом говорят многочисленные факты. Если, например, в начале XX века в США только 10% руководителей промышленных компаний имели высшее образование, то сегодня более 60% управленческого персонала составляют обладатели докторских степенейxvi. И в этой среде образованных людей появляются совершенно новые потребности и ценности. Появляется поколение, для которого важнейшими являются не материальные блага, а высшие ценности и возможности творчества. “Именно сейчас растет на Западе массовая молодежь, которая испытывает "комплекс вины" за стяжательство и буржуазность. Старшеклассники в массе своей представляют явление, которое трудно даже понять. Это именно стремление к духовности, к которому не готовы ни преподаватели, ни школьные программы, ни семья”xvii . “В современных условиях ориентиры достижения материального богатства, всецело господствовавшие прежде в развитых странах Запада, перестают быть главными; перспективы быстрого профессионального роста, столь высоко ценившиеся в 80-е годы, оказываются теперь для многих недостаточно привлекательными, если ради них приходится меньше уделять времени семье и отказываться от привычных увлечений. Человек предпочитает стремиться, главным образом, к тому, чтобы стать чем-то большим по сравнению с тем, что он представляет собою в настоящий момент; ориентиры самосовершенствования, определенные А. Маслоу в качестве высшего типа ценностей, выдвигаются на первый план. Эти процессы все чаще характеризуются западными социологами как становление системы постматериалистических мотивов деятельности”xviii Вероятно, это становление новых типов деятельности с постматериалистической мотивацией станет основным содержанием развития в 21 веке. В работе одного из авторов по управленческому консультированию учебного заведения эта гипотеза оказалась очень продуктивной. Эмпирически оценить развитие новых видов отношений можно лишь по совокупности косвенных показателей - таких как данные о числе общественных организаций и некоммерческих организаций (НКО) и их численности; рост числа инициатив общественного самоуправления и участия в принятии решений, мониторинг изменения мотивации к труду и образованию; новые формы неэкономической кооперации. Некоторые явления еще не привлекли должного внимания исследователей - например, значение и последствие скачкообразного роста поступающих в высшие учебные заведения (в России – с 1999 года). В начале 20 века французский социолог Э.Дюркгейм обосновал, что одним из способов достижения единства общества является разделение труда. “Но если разделение труда производит солидарность, но не потому только, что делает из каждого индивида обменщика (exchangiste), как говорят экономисты, а потому, что создает между людьми целую систему прав и обязанностей, надолго связывающих их друг с другом”xix. В новых условиях источником связей, объединяющих людей в общество может стать творчество и более того – совместное творчество, со-творчество – обмен мотивациями, смыслами, результатами творчестваxx. Авторы ожидают, что для общественного развития человечества в 21 веке будет характерен ряд противоречивых тенденций: Появление и дифференциация новых ценностей и целей человеческой жизни (против господства экономических ценностей). Рост числа и влияния сообществ людей, объединяемых культурными нормами, ценностями и целями, отличными от других сообществ (дивергенция против экономической глобализации). Рост новых типов общественной деятельности, “производство человеческих отношений”, приводящее к совершенствованию человеческих качеств. Освобождение от необходимости создавать условия существования против усиления экономической конкуренции. Как скоро могут происходить эти перемены? “Как доказал Р. Инглегарт, "постматериалистами становятся чаще всего те, кто с рождения пользуется всеми материальными благами, чем в значительной степени объясняется их приход к постматериализму"; люди же, с юности стремившиеся к экономическому успеху, впоследствии гораздо реже становятся носителями постматериалистических идеалов в силу того, что, "будучи однажды выбранными, ценности меняются очень редко"” xxi. Отсюда следует, что характерным временем вызревания новых ценностей и отношения является срок выращивания поколения 20-25 летxxii. Однако после того как поколение вошло в самостоятельную жизнь, перемены, вызванные его деятельностью, могут произойти в считанные годы. Развитие принципиально многовариантно, разнонаправлено. Но не все направления обеспечивают дальнейшую возможность развития. Часть путей развития ведет в эволюционный тупик. Мы не знаем сейчас, какие варианты ведут к наиболее быстрому развитию, не знаем еще – возможно ли России обогнать в общественном развитии промышленно развитые капиталистические страны. Не знаем также – какие ценности еще придется потерять на пути. Но ясно, что развитие само по себе должно стать ценностью, ибо в постиндустриальном мире отсутствие развития неминуемо ведет к нищете и деградации. Скорее всего, что технологическое развитие будет продолжаться. Освобождение человека от необходимости выживания, вызванной природными условиями, останется достижением человечества. Отказ от технологической цивилизации может произойти лишь в результате катастрофических событий и сам по себе повлечет экологическую катастрофу. Несмотря на разные в целом системы ценностей, мы согласны с Дж. Соросом в признании важности принципа открытого общества для обеспечения возможностей перемен. Ни одна ценность, ни один общественный институт не могут оставаться неподвижными вне проверки разумом оснований своего существования и ограничений, ими порождаемых. Платой за принятие принципов открытого общества является примат рационального мышления. В этом смысле открытое общество несет угрозу не только тоталитаризму, но и традиционному обществу. Поскольку в России сохраняются многие черты традиционного общества и традиционных ценностей, постольку первостепенный для открытого общества принцип признания несовершенства любого общественного установления вызывает сильнейшее противодействие. Парадокс: идея построения “царства божьего” на земле мешает обустраивать земную жизнь. Сознательный выбор вариантов развития потребует оценки. Сейчас для оценки направленности развития используется понятие прогресса, от которого мы отказались в начале статьи. Тем не менее, необходимо ответить на вопрос: каковы могут быть критерии общественного прогресса в постиндустриальном обществе? Дж. Сорос, например, считает, что “лучшим критерием была бы степень самостоятельности, которой пользуются люди, поскольку жизнь не должна сводиться к простому выживанию. При таком критерии не вполне понятно, происходит в мире прогресс или регресс”xxiii. По мнению В.Л. Иноземцева, единственным источником стабильного процветания страны является лишь интеллектуальный потенциал нации и раскрепощенность ее гражданxxiv. Эти мнения удивительно перекликается с взглядами Ф.Энгельса о скачке человечества из царства необходимости в царство свободы. Возможно, это и станет содержанием общественного прогресса в наступившем веке. i Сорос Дж. Кризис мирового капитализма. – М.:ИНФРА-М, 1999, с. 228. ii Философский энциклопедический словарь. - М.: СЭ, 1983, с.561. iii Peter M. Allen. To Word a New Science of Complex System. – In “Managing Global Issues”. Helsinki, Helsinki University, 1984. iv Прыкин Б.В. Новейшая теоретическая экономика. - М.: Банки и биржи” “ЮНИТИ”, 1998, с. 303. v Моисеев Н.Н. Время определять национальные цели. – М.: МНЭПУ, 1997, с.214. vi См.: Маляска Пентти. Триединая гармония и преобразование общества // Идеи Н.Д. Кондратьева и динамика общества на рубеже третьего тысячелетия. – М, Международный фонд Н.Д. Кондратьева, Ассоциация “Прогнозы и циклы”, Институт экономики РАН, 1995, с. 28-44. vii Ленин В.И. Полн. собр. соч., т.16, с.220. viii Сорос Дж. Кризис мирового капитализма, с.47. ix Там же, с.226. x Путин В.В. Россия на рубеже тысячелетий // Независимая газета, 1999, 30 дек. xi Андрукович П.Ф. Уровни, тенденции и дифференциация экономического развития новых независимых государств Восточной Европы, Закавказья и Центральной Азии. //Российский монитор, 1995, №4, с. 119-146; №5, с.119-182. xii Глазьев С.Ю. Теория долгосрочного технико-экономического развития. – М.: ВлаДар, 1993, 310 с. xiii Иноземцев В.Л. Пределы “догоняющего” развития –М., Экономика, 2000, с.76. (см. также http://www.postindustrial.ru) Ссылки на: Kelly К. New Rules for the New Economy. Ten Radical Strategies for a Connected World. N.Y., 1998. P. 3.; Frank R.H., Cook P.J. The Winner-Take-All Society. P. 46.; World Resources 1998 - 1999. N.Y. - Oxford, 1998. P. 163. xiv Мегатренды экономического развития / Под ред. М.В. Ильина, В.Л. Иноземцева.- М.: Экономика, 2001, с.93. xv Б е л л Д а н и э л. Грядущее постиндустриальное общество. Опыт социального прогнозирования. - М.: "Academia", 1999, с.146-147. xvi Иноземцев В.Л. Пределы “догоняющего” развития, с.54. xvii Кара-Мурза С.Г. "В защиту противника". ( Интернет "Русский Мир", 2 авг. 2000, http://www.forum.msk.ru/files/000809162247.html). xviii Иноземцев В.Л. Пределы “догоняющего” развития, с.59. xix Дюркгейм Э. О разделении общественного труда. Метод социологии. - М.: Наука, 1991, с. 377. xx См.: Шиманский А.Г., Шиманская Ю.О. Человек творческий к новому мировоззрению. – Минск: Экономпресс, 2000, с. 68. xxi Иноземцев В.Л. Пределы “догоняющего” развития, с.59. xxii Поэтому стратегия развития России, обеспечивающая переход в постиндустриальную фазу обязана включать программу образование и воспитание нового поколения и должна быть рассчитана на 25 лет xxiii Сорос, Дж. Кризис мирового капитализма, с. 228. xxiv Иноземцев, В.Л. Пределы “догоняющего” развития, с.50. жүктеу/скачать 0.6 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|