Опыт изучения и стимулирования волевых качеств у студентов управленческих специальностей

В течение сорока лет, прошедших со времен написания основных работ Д. Белла, пафос восприятия «интеллектуального класса» заметно снизился. Сегодня, в начале третьего тысячелетия, образ «властителей мирового интеллекта» преобразился до уровня обычных управленцев, менеджеров. Почтительное и почти мистическое отношение к интеллектуалам стало более обыденным, зато количество людей умственного труда, чья профессия – управлять, стало поистине огромным. Сформировалась обширная сеть учебных заведений, готовящих менеджеров различного уровня и специализации. Эта сеть быстро растет, и все равно квалифицированный менеджер остается самым дефицитным видом работника. Неизбежным следствием роста востребованности управленческих кадров и стремительной эскалации их производства является снижение среднего качества подготовки таких кадров. Лишь некоторые вузы удерживают высокий уровень выпускаемых специалистов. Массовым явлением становится инфляция оценок, «книжный», оторванный от реальности стиль обучения, и чересчур академический подход к задачам образования.

Практика отрыва от реальных запросов рынка труда исходит «сверху». Так, существующие нормативные документы в основном содержат квалификационные требования к той стороне обучения менеджера, которая имеет дело со знаниями и навыками³. Практически полностью отсутствует аспект образования, связанный с формированием личностных свойств, необходимых профессионалу в области управления. Между тем, практика подбора управленческих кадров выдвигает весьма жесткие требования к структуре личности квалифицированного менеджера⁴.

Одним из базовых свойств личности, определяющих профессиональны уровень управленца, является способность принимать решения и настойчиво следовать к их реализации. Данная способность к целеполаганию и удерживанию цели в фокусе внимания совпадает с общим определением воли, волевого аспекта личности⁵.

Заметим, что социалистический (как и любой патерналистский) уклад жизни предъявляет гораздо меньше требований к волевым качествам личности, чем рыночный индивидуализм сегодняшней России. Существование «старшего брата» в лице государственной идеологии и партийных структур в значительной мере снимало бремя самостоятельных решений с большинства жителей СССР. Сегодня, несмотря на смену уклада жизни и провозглашение лозунгов рыночной конкурентности, традиции недостаточного развития воли (или даже её подавления) продолжают активно присутствовать в средней и высшей школе.

С целью проверки выдвинутого утверждения мы провели письменный опрос студентов третьего курса факультета экономики и управления ИрГУПС, специальности «Менеджмент», «Управление персоналом» и «Экономика». Специфика факультета заключается, в частности, в полном отсутствии бюджетных мест – все студенты являются «коммерческими», то есть, все они полностью погружены в «рыночную реальность». Всего было опрошено сорок девять студентов в возрасте 19 – 21 год. Гендерный состав массива опрошенных оказался близок к среднему по факультету (14 юношей и 35 девушек). Структура опросника мало отличалась от большинства стандартных форм, берущих начало в классических работах Нарцисса Аха⁶.

Результаты опроса показаны на гистограмме (Рис. 1):

Рис. 1

Распределение студентов по уровню развития воли

В практике деятельности менеджера минимальный уровень воли (в отличие от понятия «сила воли», которое использовал Н. Ах) означает состояние полной неспособности к целеполаганию и к активному движению к поставленной цели. Человек с «нулевым уровнем воли» может действовать только при постоянном побуждении со стороны. В крайних случаях такая атрофия воли становится клинической патологией и получает название «абулия».

Максимальный уровень воли (пятнадцать условных баллов) соответствует состоянию личности, которому Н. Ах и его сотрудники уделяли особенное внимание. Личность с максимально развитой волей способна не только последовательно и целенаправленно действовать сама, но и ставить цели другим людям, а также побуждать этих других к достижению поставленных им целей. В русском языке человек, обладающий способностями к «целеполаганию для других» называется вождем.

В течение двадцатого века слово «вождь» (а особенно – его немецкий аналог «furer») получило крайне негативную окраску. Агрессивная и разрушительная политика, которую проводили вожди европейских народов новейшего времени, запятнала само понятие «вождизма». В результате получила широкое распространение практика скрытого управления, навязывания общественно необходимых целей при помощи различных манипуляторских техник. Так, реклама может весьма эффективно внушать потребителю чуждые ему цели (приобретение ненужных или даже вредных товаров). Для этого разрабатываются тонкие и внешне незаметные приемы, родственные скрытому гипнозу. Точно такие же технологии используются для управления общественным мнением по многим вопросам внутренней и внешней политики. В результате открытый «вождизм» конца девятнадцатого – первой половины двадцатого века сменился манипулированием «спрятанных вождей».

В любом случае профессиональная деятельность менеджера предполагает активную и развитую способность к целеполаганию, причем не только в собственном индивидуальном психическом пространстве, но и в масштабах коллектива. Управленец обязан по долгу службы ставить цели для управляемого им коллектива и соблюдать неукоснительное движение к достижению этих целей. Если менеджер на такое не способен, значит, он профессионально несостоятелен. Иначе говоря, профессия менеджера включает необходимое требование качеств вождя (хотя бы в масштабе небольшого коллектива).

Приведенные рассуждения указывают на явно недостаточный уровень воли у студентов управленческих специальностей. Высший балл не показал ни один испытуемый, хотя именно этот уровень (или хотя бы близкие к нему) выглядит необходимым условием профессиональной состоятельности менеджера. Таким образом, развитие воли становится одной из актуальнейших задач подготовки управленческих кадров.

На протяжении ряда последних лет мы ведем интенсивную работу по стимулированию волевых потенций у студентов факультета экономики и управления ИрГУПС. В качестве примера приведем описание одного из таких экспериментов. Опыт стимулирования волевых качеств личности студента опирался на традиционный метод Н. Аха и вюрцбургской школы⁷ – метод подробной интроспекции в проблемной ситуации. Испытуемый доброволец – студентка третьего курса специальности «Управление персоналом», двадцать полных лет, жительница Иркутска, отличница учебы и активистка общественной жизни факультета. Исходный уровень воли составил 11 условных баллов. В качестве конкретного объекта приложения волевых усилий была выбрана пунктуальность: целью эксперимента стало снизить число опозданий на различные встречи и мероприятия до минимального уровня (не более четырех случаев за неделю, возникающих по форс-мажорным обстоятельствам).

Ход эксперимента: в течение недели испытуемая каждое утро сообщала помощнику о своих планах (встречах и мероприятиях с фиксированным временем начала). Этот помощник играл роль «органайзера» - его задача заключалась в том, чтобы напоминать испытуемой о необходимости вовремя выйти из дому, чтобы не опоздать. Испытуемая и «органайзер» общались по сотовому телефону. В конце каждого дня испытуемая подробно записывала в дневник, какие эмоции и мысли у нее вызывали звонки «органайзера» в течение дня.

Записи в дневнике выглядели следующим образом: «Понедельник (начало эксперимента). Я испытывала огромный интерес к тому, как будет проходить мой эксперимент. Я чувствовала воодушевление, была готова свернуть горы, мне казалось, что я с легкостью это сделаю. Вдохновение придавало силы, я как будто не шла по земле, я летала в воздухе, чуть касаясь носочками земли. Я была в восторге. Чувствовала облегчение от того, что наконец-то избавлюсь от стыда за постоянные опаздывания и мне больше не будет неловко перед друзьями и знакомыми».

В течение вторника первоначальная радость и возбуждение постепенно снижались и выгорали: «Интерес от того, как пройдет эксперимент, все еще был жгуч, но восторга явного уже не было… В течение дня интерес начал снижаться. Звонок вызывал у меня легкую радость, поднимал настроение. К вечеру мне стало безразлично».

Среда. «Когда Лена («органайзер») мне позвонила, я неохотно вытащила телефон из-под подушки, и мне стало немного жаль себя, хотелось сказать жалостливым голосом: «Ну, зачем ты мне позвонила?»…

Вечером во мне поселилось легкое раздражение, от которого мои движения приобрели некоторую судорожность, стали отрывистыми. Лицо угрюмое».

Четверг. «Утром вялая, как сонная муха, потыкалась из угла в угол. А после мне стало страшно, что я опоздаю на пару. Я хваталась то за расческу, то за конфету. Ощущение, что, если бы меня немного толкнули, я бы упала.

Днем росло раздражение. Мне хотелось какую-нибудь мелкую, но тяжелую вещь бросить в стену и пробить ее. Хотелось сделать что-то всем назло. И я специально опоздала на встречу на 30 минут. И получила от этого удовлетворение, гнев прошел. После появилась легкая тревожность, что эксперимент может не удаться».

Пятница. «К напоминаниям стала относиться как к совершенно само собой разумеющимся событиям. Если вчера гнев захватывал меня полностью, с огромно силой, то теперь всплески раздражения были слабы и недолговременны.

Суббота и воскресенье. «В движениях ощущается легкость и четкость. Горжусь собой».

Приведенные цитаты из дневника самонаблюдений показывают характерную динамику переходов от эмоций интерес-возбуждение и радость-гордость к тревоге и страху. Решающим днем эксперимента стал, по-видимому, четверг. В течение дня страх сменился гневом. Психологический механизм, формировавший привычку опаздывать, визуализировался в образе стены, которую необходимо пробить. Нарочитое опоздание «всем назло» подтолкнуло испытуемую к тому, чтобы осознать наличие свободы выбора: «Я могу опоздать, если захочу – это мое решение и моя ответственность». В результате гнев претерпел инверсию: он повернулся от ложного, внешнего объекта (помощник-«органайзер») к внутреннему объекту (привычка опаздывать), который и был разрушен. В течение четырех месяцев, прошедших с момента проведения эксперимента, случаи немотивированных опозданий у испытуемой практически отсутствовали.

Проведенные опыты, разумеется, не претендуют на сколько-нибудь исчерпывающий статус. Подробная разработка методик развития воли у студентов управленческих специальностей потребует еще значительных усилий и времени. Однако полученный результат дает основания утверждать, что подобные задачи могут ставиться и решаться в реальных условиях современного вуза. Воспитание волевых, ответственных управленческих кадров, способных ставить осознанные цели для себя и для руководимого коллектива – актуальная и неотложная задача сегодняшнего высшего образования.