Н.Г. Сулимова Влияние идей Андреса Бельо на последующую испанскую грамматическую традицию

Н.Г. Сулимова

Влияние идей Андреса Бельо на последующую испанскую грамматическую традицию

Рассматриваемое грамматическое сочинение предваряет обширный пролог, текст которого, в отличие от текста самой грамматики, оставался практически неизменным во всех переизданиях при жизни автора и в котором Бельо разъясняет свои теоретические воззрения, обосновывает новизну подходов к решению поставленных задач. Он убежден, что обучение языку должно базироваться на строгом анализе, а правильное употребление не может быть выявлено без исследования тех закономерностей, которые им управляют. Неадекватные определения, плохо составленные классификации и ложные представления нельзя оправдать следованием узусу. Иными словами, автор призывает к научному осмыслению языковых фактов.

Андрес Бельо определяет язык каждого народа как искусственную систему знаков («un sistema artificial de signos»), отличающуюся от других подобных систем. Из чего следует, что каждый язык имеет свою собственную теорию и свою грамматику: «Мы не должны слепо приписывать какому-либо языку принципы, термины, сравнения, которые плохо или хорошо используются в практике другого языка».²⁰⁸ Задачи общих и частных грамматик, с его точки зрения, существенно различны, а сопоставительный анализ двух языков отличается от рассмотрения каждого отдельного взятого языка. Чрезвычайно опасно искать сходство там, где могут быть коренные различия. В этом замечании можно усмотреть намек на сравнительно-исторический метод, развивающийся в это время в европейской лингвистике. По словам одного из исследователей, Бельо «не отрицает такого подхода к изучению языков, но не рекомендует в объяснениях фактов родного языка «ограничиваться сходством его с другими, или (что еще хуже) искать сходство там, где нет ничего кроме различий, различий радикальных, важных».²⁰⁹

Надо подчеркнуть, что Бельо всегда выступал противником латинизации грамматического описания родного языка. Известна критика, которой он подверг академическую грамматику за подобные тенденции. Лишь особенности исторического развития Испании, пишет он в «Прологе», привели к выбору латинского, а не другого, канона в грамматическом описании испанского языка.

По убеждению Бельо, к универсальным законам можно отнести только членение суждения на предложения и предложения, в свою очередь, на субъект и атрибут (выражаемые существительным и глаголом), а также наличие других категорий слов, модифицирующих и определяющих первые. Не исключая ценности универсальных построений, Бельо отвергает представление о параллелизме логических и грамматических форм и структур: язык не является точной копией мышления.

Венесуэльский ученый считает, что условное и немотивированное («lo convencional y lo arbitrario») в языке играют значительно большую роль, чем это принято думать.

Отказываясь безоговорочно опираться на те или иные авторитеты, Бельо единственным неопровержимым авторитетом признает сам язык: «…para mí la sola [autoridad] irrecusable en lo tocante a una lengua es la lengua misma. […] Acepto las prácticas como la lengua las presenta; sin imaginarias elipsis, sin otras explicaciones que las que se reducen a ilustrar el uso por el uso»²¹⁰. Таким образом, Бельо отказывается от метода априорного изучения языковых явлений, присущего рационализму. Его грамматика строится на принципе «a posteriori», т.е. на принципе предварительного наблюдения, и в основе ее лежит индуктивный метод. Здесь его позиции схожи с принципами, развивавшимися философской грамматикой XVIII в. на базе английского эмпиризма и его последователей во Франции²¹¹. По словам академика Г. В. Степанова, «…антилогицизм и грамматический антидогматизм, проявившиеся в знаменитой работе Бельо, открывали путь для наблюдений над реальным функционированием грамматической системы языка и своеобразными модификациями аффективного характера у различных носителей единого испанского языка»²¹².

Завершая «Пролог», Бельо останавливается на том, что он называет главной причиной, побудившей его взяться за свой труд: опасность потери испанским языком его целостности. Венесуэльский ученый считает необходимым сохранение испанского языка как средства общения, как инструмента, связующего народы двух континентов. Наибольшую опасность он видит в нашествии синтаксических неологизмов, затрагивающих структуру языка и грозящих превратить испанский язык во множество беспорядочных, варварских диалектов, зародышей будущих языков, как уже это когда-то случилось с латынью.

Стремление сохранить единство испанского языка сочетается у Бельо с пониманием своеобразия испано-американских вариантов. Он допускает появление в языке жителей Америки новых слов и выражений из местных языков, сохранение слов, считающихся в Испании устаревшими, или образование неологизмов по испанским моделям: Чили и Венесуэла имеют такое же право на уважение особенностей речи их жителей, как Арагон и Андалусия, если они характерны для обихода образованных людей.

Такой взвешенный подход Бельо к вопросу о статусе латиноамериканских вариантов испанского языка сыграл решающую роль в формировании национальной лингвистической традиции, что стало особенно заметно во второй половине 20 в., когда языковая политика Испании начала заметно ориентироваться на сохранение единства испанского языка при равном уважении всех национальных особенностей. В частности, реформа 1978 г. Испанской Королевской Академии была направлена на усиление связи с ибероамериканскими академиями; существенным нововведением проекта академической грамматики 1973 г. стало включение примеров их произведений латиноамериканских авторов. На международных конгрессах много говорится о необходимости унификации, например, языка средств массовой информации, причем звучит этот призыв и из уст короля Испании. В 1999 г., на рубеже веков, Испанская Академия публикует новое издание своей «Орфографии» с визами всех академий языка стран Латинской Америки и США, а вышедшая в том же году под патронажем Академии «Дескриптивная грамматика испанского языка»²¹³ ориентирована на отражение особенностей всех национальных языковых вариантов.

Что касается собственно грамматической теории Андреса Бельо, то отметим лишь ряд моментов. Несомненно, что во всей последующей испанской грамматической традиции не было, практически, работ не учитывавших, так или иначе, точку зрения венесуэльского ученого. Академическая грамматика, хоть и с некоторым отставанием, также существенно заимствовала у нашего автора. Особенно серьезно проявилось его влияние в издании 1920 г.

В своей грамматике Бельо, вслед за другими испанскими авторами эпохи, отдает дань идеям французского рационализма, считая, что критерием классификации является разум, с помощью которого выявляются функции слов в предложении. Ученый пишет: «Классификация слов — это, собственно говоря, классификация грамматических функций»²¹⁴. Функционально-синтаксический критерий выделения частей речи положен в основу предлагаемой венесуэльским автором классификации. Выделение именно этого критерия, как основного, системообразующего, явилось несомненным новшеством в испанской грамматической традиции. И хотя Бельо при необходимости прибегает в работе и к семантическим, и к формальным дефинициям, последовательное использование одного, а именно, функционального критерия, помогает ему создать стройное грамматическое описание испанского языка.

Семь частей речи, выделяемые Бельо (существительное, прилагательное, глагол, наречие, предлог, союз, междометие), не являются для него различными способами отражения действительности, предметов, действий, мыслей или эмоций человека, ни формальными субстанциями, в большей или меньшей степени подверженными изменениям. Это — лишь названия различных функций, которые присущи словам в предложении. Так, основная функция существительного — быть подлежащим (или дополнением) предложения, поэтому оно является для Бельо основным, доминантным словом, словом «первого уровня».

К словам «второго уровня» относятся глагол и прилагательное, объединенные вместе в силу того, что их основная функция в предложении — непосредственно изменять, определять существительное-подлежащее. Глагол всегда является сказуемым предложения, прилагательное — определением, независимо от того, употребляется ли оно контактно с именем существительным, или дистантно, входя в состав составного сказуемого в качестве его предикативной части. Наречие является словом «низшего» порядка, ибо выполняет функцию вторичного изменения слов («adverbio modifica modificaciones»), т.е. непосредственно изменяет и определяет слова «второго уровня»; слова же «первого уровня» — существительные — оно изменяет лишь косвенно, опосредованно.

Характерно, что для Бельо части речи представляют собой не четко закрепленные категории, а лишь приблизительные характеристики этих категорий. Одному слову, с его точки зрения, можно придать разное грамматическое значение, так как грамматические категории суть функции, свободные места для того, чтобы быть наполненными конкретным содержанием. Подтверждается это тем, что одни части речи могут выполнять функции других: «Las palabras mudan frecuentemente de oficios, y pasan por consiguiente de una clase a otra. […] Algo, nada, que son sustantivos en algo sobra, nada falta, puesto que hacen oficio de sujetos, son adverbios en el niño es algo perezoso, donde algo modifica el adjetivo perezoso, y en la niña no adelanta nada, donde nada modifica a la frase verbal no adelanta…»²¹⁵.

Именно в силу особенностей употребления имена существительные и прилагательные объединены ученым в один большой класс имен, а местоимения, артикли и числительные входят в имена как подклассы. Впервые в испанской традиции местоимение было так решительно лишено статуса особой части речи. Единообразие выполняемых функций позволяет автору отнести артикль к подклассу прилагательных. Определенный артикль, по его мнению, по функции совпадает с указательными местоимениями, а неопределенный помещен автором в разряд количественных числительных, также являющихся, в свою очередь, именами прилагательными. Надо отметить, что Испанская Академия, хотя и придерживалась преимущественно логико-семантических критериев, включила позднее в свои издания отдельные элементы доктрины Бельо. Например, в издании академической грамматики 1920 г. заметно стремление ориентироваться на мнение Бельо в трактовке функций местоимений, делении артикля на определенный и неопределенный и др.

Большой интерес представляет описание глагольной системы испанского языка в «Кастильской грамматике» Андреса Бельо. Здесь можно без преувеличения сказать, что все последующие серьезные грамматисты не могли не ссылаться на теорию Бельо. Уже в дефиниции глагола как части речи он отходит от привычных семантико-морфологических критериев, демонстрируя последовательное применение выбранного функционального подхода. Его определение исключает наличие в языке субстантивных и адъективных глаголов, так как в синтаксическом плане все глаголы выполняют одну и ту же функцию, являясь сказуемым в предложении и указывая на лицо и число подлежащего.

Бельо подробно анализирует такие классы глаголов, как переходные, непереходные, возвратные и безличные, в главе о типах предложений, т.е. исходит из структуры предложения: определяющим для него является употребление глагола в той или иной конструкции.

При характеристике глагольных наклонений венесуэльский ученый, используя дистрибутивный критерий, выделяет две большие группы, на которые распадаются глагольные окончания в зависимости от значения управляющего предложением слова, и соотносит их с двумя основными наклонениями: изъявительным и сослагательным (Indicativo и Subjuntivo). Характерно, что форму на -ría ученый, вопреки сложившейся традиции объединять ее с формами имперфекта сослагательного наклонения на -ra/-se, включил в изъявительное наклонение, так как контексты, в которых появляются формы индикатива, полностью совпадают с контекстами, где возможна форма на -ría. Под его влиянием Академия в 1920 г. пересматривает подход к этой форме и исключает ее из форм сослагательного наклонения, создав новое для испанской традиции наклонение Potencial (Condicional), а в проекте 1973 г. уже полностью повторяет точку зрения Бельо.

Особого внимания заслуживает разработанная Андресом Бельо система глагольных времен, учитывающая их деление на абсолютные и относительные, в которой, по мнению многих исследователей, наиболее полно воплотились принципы грамматики Пор-Рояля. Классификация Бельо дает представление не только о каждом отдельном времени, но и о связях, существующих между временами одного наклонения.

Бельо предлагает новые названия времен, которые являются прямым отражением их семантической связи с временной осью. В глагольной системе Бельо учитываются такие характеристики действия как предшествование моменту речи — anterioridad (A), одновременность — coexistencia (C), следование — posterioridad (P). Академическая грамматика заимствует у нашего автора объяснения значения временных форм глагола и, прежде всего, форм прошедшего времени he cantado, canté, hube cantado.

Данная классификация глагольных времен имеет еще одну цель — педагогическую. Выработанная ученым терминология удобна и проста. И по сей день обучение в странах Латинской Америки ориентировано на терминологию Бельо. Таким образом, например, формы pluscuamperfecto или condicional compuesto там принято называть ante-co-pretérito и ante-pos-pretérito.

Работа Бельо, возможно, единственная в испанской грамматической традиции, сохраняет такую актуальность на протяжении столь длительного времени. Например, в уже упоминавшейся трехтомной «Дескриптивной грамматике» 1999 г., объемом более 5 тысяч страниц, практически нет раздела, где в библиографии не указывалась бы «Кастильская грамматика» Андреса Бельо.

В лингвистической литературе истоки грамматических воззрений Бельо ищут в традиции Пор-Рояля и трудах французских сенсуалистов, в английском эмпиризме и испанской грамматической школе. При всей справедливости этих заключений надо помнить, что Андрес Бельо был, прежде всего, талантливым ученым, следовавшим не определенным догмам, а языковому узусу.

Наверное, только два автора в испанской лингвистической традиции оказали столь существенное влияние на становление и развитие канона грамматического описания — это Небриха и Бельо. Стройность сочинения, единообразие критериев при описании грамматических явлений, опора на традиции и несомненное новаторство объединяют эти выдающиеся труды.