По истории религий рпу

ПО ИСТОРИИ РЕЛИГИЙ

РПУ

1. 
   Что такое религия. Этимология слова религия и вера
   
2. 
   Какие задачи решает религия в бытии человека
   
3. 
   Гносеологические особенности религии.
   
4. 
   Образ и первообраз. Эпифанический и изобразительный символ в религии.
   
5. 
   Временная и пространственная всеобщность веры.
   
6. 
   Теизм и магия.
   
7. 
   Зарождение научного религиеведенья. Гегель, Шеллинг, О.Конт
   
8. 
   Теории происхождения религии Г.Спенсера и Тэйлора. Преанимизм Марэтта
   
9. 
   Теории прамонотеизма Э.Лэнга, В.Шмидта, Н.Содерблома
   
10. 
    Теории происхождения религии Дюркгейма и Фрейда.
    
11. 
    Историко-феноменологическая школа М.Элиаде и Лейденская школа
    
12. 
    Проблема реконструкции религиозности палеоантропа
    
13. 
    Типы религиозности доисторических и внеисторических народов
    
14. 
    Реконструкция религиозности человека раннего палеолита
    
15. 
     Труд как проявление религиозного в доистории.
    
16. 
    Мустьерские погребения неандертальца.
    
17. 
     Медвежьи культы неандертальца. Идея жертвы.
    
18. 
     Символика погребений Верхнего Палеолита.
    
19. 
     Смысл и значение верхнепалеолитической живописи.
    
20. 
     Представления о смерти и воскресении в Верх.Палеолите.
    
21. 
    Культы матери-земли в Верхнем Палеолите.
    
22. 
    Религиозные аспекты неолитической революции.
    
23. 
    Культ и символика зерна в неолите.
    
24. 
    Эволюция представлений о Боге-Творце в неолите.
    
25. 
    Священные города среднего неолита.
    
26. 
    Представления о смерти и воскресении по памятникам Чатал-Хююка
    
27. 
    Религиозные сдвиги в позднем неолите.
    
28. 
    Реконструкция представлений о грехе и их эволюция в неолите.
    
29. 
    Религиозные аспекты мегалитической культуры.
    
30. 
    Основные типы мегалитических построек и их значение.
    
31. 
    Совиноглазая богиня мегалита.
    
32. 
    Представления о Небесном Отце в мегалите.
    
33. 
    Причины деградации мегалитических культур Западной Европы.
    
34. 
    Религиозная типология неписьменных народов в сравнении с иными
    
35. 
    Представления о Боге Творце у неписьменных народов
    
36. 
    Представления о смерти и посмертной судьбе у неписьменных
    
37. 
    Мир духов у неписьменных народов
    
38. 
    Представления о личности у неписьменных народов.
    
39. 
    Этический строй неписьменных народов.
    
40. 
    Религиозный смысл каннибализма и человеческих жертвоприношений
    
41. 
    Шаманизм. Термин и границы распространения.
    
42. 
    Шаманская болезнь.
    
43. 
    Шаманские инициации. Ритуальные формы и внутренний смысл.
    
44. 
    Шаманские камлания. Их цели и формы проведения.
    
45. 
    Шаманский полет и жар.
    
46. 
    Причины отсталости неписьменных народов .
    

Слово религия — religio латинского происхождения. Означает оно — совестливость, благочестие, святость. Августин объяснял смысл этого слова из глагола religo — связываю развязанное, воссоединяю. В языке Авесты — священной книги древних иранцев, созданной за много столетий до рождества Христова, используется глагол var — верить, и существительное vareiia — вера.

У индоариев в III тысячелетии до Р.Х., тех самых индоариев, отдаленными потомками которых являются все почти народы современной Европы, один из самых чтимых богов носил имя Варуна. У очень многих народов, относящихся к индоевропейской языковой семье, слова с корнем var, ver обозначают понятия веры, честности, доблести, правдивости. Но корень этот тождествен двум другим древнейшим индоевропейским корням — вар — жар (отсюда наше — варить) и вервь — веревка, восходящему к древнеиндийскому varatra — слову с тем же самым значением. Подобно Августину мы можем предположить, что идея связи, а также идея жара, горячности, огня но чужды нашему слову вера.

Но что же связывается верой? Верой соединяется небо и земля, Бог и человек. Многие религии употребляют слово небо для обозначения высшей реальности.

Небо образ недостижимости.

Но как достичь недостижимого? Есть люди которые утверждают, что иного мира, где нет смерти и страдания, просто не существует. Древние индийцы так и называли своих неверующих соплеменников nastika — от na-asti — нет иного <мира>. Но подавляющее большинство людей в прошлом, да пожалуй, и теперь, так или иначе, используя очень различные средства и способы, веря в существование иного мира совершенного и вечного бытия, надеются его достичь. Бытие это философы именуют Абсолютом, а сами верующие в большинстве традиций — Богом.

Религия это связь или воссоединение человека с Богом.

Но если более точно определять понятие религии, зная о том, что есть магизм и что есть теизм, определение будет звучать так:

Религия — это есть совокупность способов достижения человеком Бога, смертным — бессмертного, временным — вечного (Теистические религии); или методы соединения человека с духами, овладения ими, защиты от них, при более или менее полном игнорировании вечного, бессмертного Бога-Творца (Демонистические религии).
2. Какие задачи решает религия в бытии человека.

Этот ответ более философского направления. В человеческом существовании, в жизни каждого человека можно выделить 3 следующих экзистенциальных момента.

Таким образом, мы можем сказать, что религия решает духовные потребности человека. А без духовности человек перестаёт быть человеком, это онтологически неизбежно, человек попросту превращается в животное. Отсюда мы можем видеть и внешнюю задачу религии, это – добро, ибо как сказал Ф.Достоевский – «если Бога нет, то всё дозволено», т.е. религия не даёт миру разрушиться, не даёт уничтожить себя. Ибо нравственность может зиждиться только на вере, на источнике веры – Боге.

Можно добавить, что в Текстах Ковчегов и в Бхагавадгите, высказывалась мысль о том, что вера, это — внутреннее качество, и даже более того, сущность человеческого существа. «Человек образован верой». Понятно, что в этом случае вера — неотъемлемая черта человеческой личности, подобно зрению или дыханию, а потому вера это естественное качество человека.

3. Гносеологические особенности религии.

Но в нашем современном значении слово вера противоположно слову знание. Мы никогда не скажем «я верю в существование соседнего дома» или «я верю, что рядом со мной за столом сидит Ваня». Мы знаем, что рядом с нашим домом есть и соседний и что имя моего соседа по столу в классе — Иван. Мы можем познавать законы природы и общества, мы не сомневаемся, что даже неизвестное сегодня будет понято в будущем. Но мы не всегда задумываемся — в чем источник нашей убежденности в познаваемости мира. А причина познаваемости мира в том, что мы — его часть. Равное себе и низшее себя познать всегда возможно. И человек и камень состоят из материи. Но камень — это материя не сознающая себя, а человек — сознающая. Камень познать себя не может, а человек может познать и себя и камень. Человек изучает и живую и неживую природу, и самого себя. Этим занимаются естественные и социальные науки, психология, философия.

Но если представить себе, что есть Бог, то как можно надеяться изучить Его? Ведь Его природа абсолютна, Он создал нас и весь мир. Может ли созданное понять создателя? Может ли временное и ограниченное понять То, что существует вне времени и пространства? Законы познания бессильны перед Богом. Потому-то человек верит в Бога. Вера — это иная форма отношений, нежели знание. Вера требует от человека волевого усилия, направленного к объекту веры. На знание соглашаться не надо. Знание объективно. Соседний дом и сосед по парте познаются нами помимо нашей воли. Но вера поддерживается только волевым усилием, только желанием верующего, ибо такова природа Бога, что Он не может быть нами объективно познан, как Им сотворенные формы нашего мира.

Вера, как сказано в одном древнем христианском тексте, «действует любовью» [Гал. 5, 6] , поскольку волевое усилие верить из всех земных подобий больше всего напоминает любовь. Мы не можем объяснить, почему мы любим, почему влюбляемся именно в этого человека. Мы любим не потому, что до всех тонкостей познали любимого, но скорее наоборот — познание объекта любви приходит постепенно, с усилением нашего чувства. «И эта прежняя, простая, уже другая, уж не та» — точно сказал о познании через любовь Александр Блок.

Но в любой земной любви какое-то предварительное знание все же необходимо. Иначе в любви божественной: ведь Творец не может быть познан теми, кого Он сотворил. И потому, по точному определению французского мыслителя Блеза Паскаля (1623—1662) «Человеческие дела нужно познавать, чтобы их любить; божественные нужно любить, чтобы их познавать» [Pensees 1, 156].

Как рассказывать о религии? Представим себе ученого XVI века, описывающего плавания в недавно открытую Америку, но уверенного при этом, что никакой Америки на самом деле не существует. Все рассказы путешественников он объяснит ошибкой, миражом, болезненными галлюцинациями, порожденными слишком горячим желанием ступить на землю Нового Света. Подобно этому и ученый, не признающий существования объекта религиозных стремлений, отрицающий Бога, многообразный религиозный опыт человечества сводит к более или менее возвышенному самообману, к заблуждению, а иногда и к сознательному обману священнослужителями народа. Так еще совсем недавно объяснялась сущность религии в нашей и средней, и высшей школе.

В случае с Америкой всегда можно поставить эксперимент — отправиться в плавание и проверить на деле, есть ли за тридцатым градусом к западу от Гринвича новый материк, или нет. При всех трудностях и опасностях заморские путешествия стали делом вполне осуществимым с эпохи Колумба и Америго Веспуччи. Но Бог — объект иного рода, чем новый континент. Чтобы Его познать, Его надо сначала полюбить, иначе говоря, поверить в Него.

В сущности, все люди делятся не на тех, которые знают, что Бога нет, и на тех, которые знают, что Бог есть, но на любящих Бога, и потому знающих о Его существовании, и на нелюбящих Бога, и потому Его существование не признающих.

А если в сердце нет любви к Богу и веры, то пусть в нем будет хотя бы внимательное, уважительное отношение к опыту тех, кто на корабле веры смог свершить путь от земли до неба и опытно познать абсолютное божественное бытие.

4. Образ и первообраз.

Человек образ Божий. Образ в человеке это первообраз Божий. Две половинки.

Как передавать знания мистического опыта? Да, мы не можем соединиться с ценностями индуизма, но мы можем их познать.

Главная категория религиоведения это – символ от греческого слова симбало – сливать, соединять вместе. Или симбалон – это дощечка, которую в древности разламывали два друга при расставании и каждый оставлял себе половину. В их семьях так же хранилось предание об этом, и внуки, зная его, разыскивали потомков при помощи дощечек и становились, таким образом, побратимами, как и их деды.

Символ перерос дощечку. В древней Греции – символ царской власти и др., т.е. символ означал знак, достоинство человека. Символ соединённый с человеком выявляет и демонстрирует его власть, его положение. Божественное проявляется в символах и образах и всё это действует через нас, наше восприятие, наше соединение. Мы имеем одну дощечку, а на небе есть другая. Символ Бога в человеке делает человека – человеком. Когда человек утрачивает символическое он становится животным.

Символ бывает двух родов: а) изображает что-то, подобно тому, как актёр изображает кого-то, но такое понимание символа неверно, ибо тут символ не означает тождества (одного и того же) между символом и символизируемым, такое понимание ближе к понятию знака, символ же сущностно иная вещь, это б) то, что несёт природу, силу символизируемого. О.А.Шмеман называет его эпифаническим, (от слова – эпи – вершина, верхняя часть, и фания – явление) т.е. являющимся, нисходящим сверху вниз. Первое понимание символа чисто внешнее, второе его внутреннее, сущностное осознание. Религиозный символ приобщает. Божественное непосредственно явлено быть не может и является в символе. Хлеб и вино, это хлеб и вино, они не меняют своего химического состава, как считают католики, но они являют плоть и кровь Христа и иначе она не может быть явлена. И смысл священнодействия в том, что бы символ сделать причастным реальности. Духовная реальность больше символа, он лишь передаёт нужное и необходимое нам. Символ, эпифанический символ, соединяет несоизмеримые реальности. Актёр изображает, но хлеб и вино являют нам плоть и кровь Христа. В религии, помимо эпифанического есть и изобразительный символ, но он второстепенен и эта любовь к изображению характерна для упадка религии.

Что бы воспринимать и претворять эпифанические символы, деятель должен находиться внутри священного, он должен знать, что они претворяются, а для этого необходимо посвящение. Крещением и покаянием посвящается человек, ибо человек грешен, а грех удаляет от священного. Посвящение – категория любой религии, это мост через пропасть. Это означает нашу падшесть, но её осознают уже не все религии. Человек должен очиститься, что бы воспринимать святое.

Образы иерофаний и знания о священном человек прошлого запечатлевал в символах. «...Символизм, – писал М.Элиаде, – играет значительную роль в религиозной жизни человечества; благодаря символам Мир становится “прозрачным”, способным “показать” всевышнее».
5. Временная и пространственная всеобщность веры.

Уже в глубокой древности человек обратил внимание на тот факт, что религия, вера в Бога или богов — явление всеобщее. «Все мы, люди, имеем в богах благодетельных нужду» — говорит как о само собой разумеющемся Гомер [Од. 3, 48]. «Ты можешь видеть государства без стен, без законов, без монет, без письменности, но никто еще не видел народа без Бога, без молитвы, без религиозных упражнений и жертв» — указывал другой великий эллин — Плутарх (45—127). «Из всего множества разнородных тварей, — пишет Цицерон (106—43) — нет ни одной, кроме человека, которая имела бы какое-либо понятие о Боге; между людьми нет ни одного народа такого дикого и грубого, который не сознавал бы, что он должен иметь Бога...» [О законах. I, 8].

На древнем Востоке веру полагали самой сердцевиной человеческой личности. В священнейшем тексте Индии, в Бхагавадгите, «Благой Господь» объяснял царевичу Арджуне:

О сын Бхараты! Вера тварей сообразна их внутренней сути; человек состоит из веры: какова его вера — таков он. [Бхг. 17, 3]

Обратите внимание на типичную для Индии диалектическую форму этого изречения: вера сообразна сути, суть — вера, человек есть проявление его веры-сути.

В XVIII—XIX столетиях, когда равнодушие к Богу и атеизм стали обычным состоянием образованного европейского общества, возникли теории о том, что религия — это сравнительно поздно возникшее явление и потому у «примитивных дикарей» можно встретить племена, живущие без религии. Английский ученый Джон Леббок собрал многочисленные сведения о народах, вовсе лишенных веры во что бы то ни было. Исследователь обычаев жителей Андаманских островов, Муат писал, что у них «нет даже самых грубых элементов религиозного верования». Путешественник сэр Самуэль Бекер, посетивший нилотские племена Судана в начале 1860-х годов, писал в своем отчете, что «У всех без исключения не встречается никакого понятия о высшем существе. У них нет также никакого рода богопочитания или идолопоклонства. Темнота их ума не освещена даже ни одним лучом суеверия».

Однако все эти выводы были опровергнуты более тщательными исследованиями. И ныне мы хорошо знаем и религию андаманцев, и верования суданских нилотов. Уже к концу прошлого века у серьезных этнографов не оставалось сомнений в том, что в настоящее время дорелигиозные народы не известны науке. «Утверждение, что дикие племена, совершенно чуждые религиозных понятий, были действительно найдены, не опирается на достаточное количество доказательств, которых мы вправе требовать для такого исключительного случая» — отмечал в 1871 году великий английский этнолог — Эдвард Бёрнетт Тайлор. Десятилетия, прошедшие с момента написания этих строк, еще больше убедили ученых в отсутствии в настоящее время дорелигиозных народов.

XX век дал миру науку о древнем, доисторическом человеке — палеоантропологию. И чем дальше уходили ученые в прошлое, тем больше убеждались они, что не только ныне, но и в минувшие эпохи человечество не было безрелигиозным. Крупнейший специалист в области истории религий XX столетия, английский ученый и священник Эдвин Оливер Джеймс указывал: «Доступные к настоящему времени данные позволяют с большой долей уверенности утверждать, что в широком смысле слова религия в тех или иных своих проявлениях является столь же древней, как и само человечество».

Всеобщность веры и во времени, и в пространстве большинством ученых считается ныне безусловным научным фактом.

6. Теизм и магия.

Теизм и магию нередко смешивают и путают. Где заканчивается религия и начинается магизм?

Первым, кто посмотрел на природу религиозного и разделил магизм и теизм был Г.Гегель. Он предположил, что вера в «сверхъестественное» является характерным для ранних стадий развития человека способом познания себя и внешнего мира. Не понимая сущности окружающей действительности, человек сначала наделяет личными чертами естественные природные силы и пытается вступить с ними в отношения власти и подчинения, подобно тому как он вступает в отношения с иными людьми. С помощью даров-жертв он пытается задабривать духов природы, с помощью специальных приемов, «тайных знаний», подчинять этих духов себе. Этот, первый этап религиозности Гегель назвал «колдовство». На втором этапе развития человечества возрастает ощущение величия этих духовных сил. Человек убеждается, что властвовать над ними он не может, что сами духи властвуют над ним. Одновременно человек начинает глубже сознавать собственную природу, ее уязвимость и конечность, ужасается своей подверженности болезням, старению, смерти. Снискав милость и любовь мощных духовных сил, он надеется преодолеть собственную ущербность. Этот этап Гегель именует религиозным.

Указав на разницу между «колдовством» и религией и установив их временную последовательность, Гегель предполагал, что религия будет развиваться до полноты постижения человеком Духа, до такого состояния, когда философское и религиозное постижения мира вполне соединятся.

Таким образом, Гегель оказался самой популярной эволюционной религиоведческой концепции – «магизм (или колдовство) – религия – наука».

Однако знаменитый религиовед Эндрю Лэнг полагал, что это не так. Он считал, что идея Бога не может быть логически выведена из первобытных представлений о душах, духах и призраках. Главным источником религии, по мнению Э. Лэнга, является вера в “могущественное Высшее Бытие, Творца всех вещей, Отца морали и Судию людей”. Т.е. он утверждал, что теизм, по отношению к магии, – первичен. Вскоре Натан Зёдерблум на основе богатого фактического материала подтвердил теорию Э.Лэнга, он говорил, что древние сами разграничивали магию и теизм, профанное и священное, что у них присутствовало чувство благоговения пред священным, а магию они считали злоупотреблением. Но злоупотреблять можно только тем, что уже есть, поэтому магизм не может быть первичной формой религии.

Магия есть определенная религиозная практика, ориентированная на подчинение духов или положительное (привлечение их сил себе в подмогу) или отрицательное (так называемая защитительная магия, когда воздействия духов стараются избежать). В теистических религиях (то есть в таких, которые ориентированы на Бога-Творца) магия занимает всегда более или менее скромное и подчиненное место. В тех же религиях, где Бог-Творец «вынесен за скобки» актуальной религиозной практики и адепт всецело погружен в мир духов (такие религии я именую демонистическими — от греч. «........» — дух, низшее божество), магия становится, из-за устранения Бога-Творца, основной религиозной практикой. Поэтому демонистические религии часто именуют магическими, или, попросту, магией, оставляя право именоваться религией только за религиями теистическими.

В отличие от религиозного, магическое сознание стремится овладеть духовным миром, подчинить его своей воле. Религиозное же сознание, напротив, желает само, избавившись от своеволия, подчинить себя воле своего Создателя — Бога.

А. Бруннер в своем прекрасном исследовании указал на важнейшее отличие содержательной стороны магии от религии: «Мы можем рассматривать магию как нечто враждебное собственно религии, утверждающееся по мере увядания религиозной жизни и подмены идеи Бога интересом к иным духовным сущностям». Это последнее замечание очень важно. Магист не может уютно жить с Богом. Своим Творцом он овладеть не может, а потому предпочитает забыть о Нем, вынести Его «за скобки» и остаться в мире духов — таких же сотворенных сущностей, как и он сам, с которыми иметь дело попроще.