На конец 1760-х – первую половину 1770-х гг. пришелся подлинный расцвет журналистики. Это было время сатирических журналов

В январе 1769 г. появился первый из серии сатирических журналов – «Всякая всячина». Редактором его был статс-секретарь императрицы

Екатерина изложили свой взгляд на причины провала Уложенной комиссии в «Сказке о мужичке и кафтане». В ней рассказывается о том, как портные (депутаты) шили мужичку (народу) новый кафтан (уложение). И хотя у них был даже образец такого кафтана («Наказ»), дело им не давалось. Тут «вошли четыре мальчика, коих хозяин недавно взял с улицы, где они с голода и холода помирали» (Лифляндия, Эстляндия, Украина и Смоленск), которые, хоть и были грамотны, помогать портным не пожелали, а, напротив, стали требовать, чтоб им отдали те кафтаны, какие они носили в детстве (старинные привилегии). В итоге мужичок так и остался без кафтана. Показательно здесь убеждение Екатерины, что национальные окраины империи облагодетельствованы вхождением в нее. В сказке дворецкий втолковывает мальчикам, что хозяин и их не забудет, «только им наперед ту милость заслужить должно, а не по-пустому упорствовать».

Другая задача, которую ставила перед собой державная журналистка, заключалась в обличении и осмеянии разнообразных пороков. Это породило оживленную полемику о самом характере сатиры, направленности ее против абстрактных пороков или их конкретных носителей. Позиция «Всякой всячины» – необходимо сосредоточиться на борьбе именно с пороками. Главным ее оппонентом был Н.И. Новиков (1744―1818), полагавший возможной сатиру «на лица», не называя их по имени. Образец такой сатиры он демонстрировал в своем «Трутне» (1769―1770), причем объектом насмешек стала «Всякая всячина», а следовательно, сама императрица, которую знаменитый публицист обвинил в плохом знании русского языка и чрезмерном «самолюбии». По-видимому, императрица не воспринимала полемику с Новиковым как принципиальную и сугубо идеологическую, иначе она не переключилась бы в 1770–1771 гг. на писание комедий. Она, скорее всего, оценивала критику в свой адрес лишь как проявление испорченных нравов, как критику ради критики, несущую разрушение, а не созидание. Против такой критики она выступила в комедии «О, время!». Анонимному, но всем, конечно, прекрасно известному автору этой комедии Новиков посвятил свой новый журнал «Живописец» (1772―1773). В посвящении Новиков обещал следовать «по стезе, ею проложенной и ею указанной». В «Живописце» он продолжал критиковать праздность и невежество дворян, смело полемизировал с правительством, поддерживая линию Кантемира и Сумарокова. Независимость его мнений и резкость обличений привели к тому, что журнальная деятельность его стала невозможной.

В 1772 г. Новиков издал «Опыт исторического словаря о российских писателях», в 1773―1775 гг. ― 10 томов «Древней российской вивлиофики, или Собрания разных древних сочинений». В 1779 г. он переехал в Москву, где занялся широкой издательской деятельностью, арендовав на 10 лет университетскую типографию. Еще в 1777 г. месте с Херасковым он начал издавать масонский журнал «Утренний свет» (с

В 1765 г. появился 1-й образец русской театральной пьесы в новом роде – «Мот, любовию исправленный» В.И. Лукина. Пьеса, сочетающая в себе «жалостное» и смешное. Промотавшийся и чуть не попавший за долги в тюрьму игрок, дворянин Добросердов, совращенный ложным другом Злорадовым, возвращается на стезю добродетели с помощью добродетельной дворянки Клеопатры, в которую он влюблен, и своего крепостного слуги Василия.

В предисловиях к своим «слезным комедиям» («Пустомеля», «Награжденное постоянство», «Мот, любовию исправленный») Лукин последовательно сформулировал и отстаивал теорию «склонения» («преложения») иностранных произведений на «наши нравы». Суть ее состояла в переделывании переводных пьес на русский лад (место действия – Россия, русский быт, русские имена, русские характеры) с тем, чтобы комедия могла воздействовать на зрителей, укрепляя их в добродетелях и очищая от пороков. Теория «прелагательного» направления была поддержана драматургами кружка И.П. Елагина, идеологом которого был Лукин. Ориентировалась на нее в своих комедиях Екатерина II, в духе «прелагательного» направления написал свою первую комедию «Корион» (1764) Д.И. Фонвизин.

Мысль о необходимости создания серьезной, воспитательной комедии в противовес развлекательной, и о том, чтобы придать ей более определенные национальные черты, была своевременной, и в этом – заслуга Лукина. Деятельность его способствовала увеличению театрального репертуара, расширению возможностей драматургии. Благодаря ему в русском комедийном репертуаре в середине 1760-х гг. наметился поворот к реальной отечественной тематике. Но Лукин решительно отвергал принцип сатирического изображения носителей социальных пороков русской действительности, выступая за «сатиру на общие пороки», а не «на лица», и нападал на крупнейшего сатирика эпохи – Сумарокова. Лукин занимал откровенную проофициозную литературно-общественную позицию, поэтому подвергался многочисленным нападкам со стороны своих собратьев по перу.

В образе Василия, раба по убеждению, который «презирает вольность и остается при господине своем», Лукин дал образец «усердия к господам своим», т.е. образец «нравственности» народа, «примерной добродетели» крепостных слуг.

8.2. В целях формирования надлежащего общественного мнения в России сама императрица обратилась к литературе, проявив себя на поприще драматургии. Всего ею было написано около 30 пьес – комедий, комических и сказочных опер, «исторических представлений».

В 1772 г. Екатерина II впервые выступила в новом и весьма необычном для себя качестве: она опубликовала несколько комедий собственного сочинения. Пьесы анонимного автора, объединенные ссылкой на то, что писаны они «в Ярославле», поставленные на сцене придворного театра, сразу же привлекли внимание любителей театра и имели заслуженный успех. Это яркие, остросатирические, непосредственно связанные с публицистикой (продолжающие традиции «Всякой всячины») комедии: «О, время!», «Именины госпожи Ворчалкиной», «Госпожа Вестникова с семьею», «Передняя знатного боярина» и «Невеста невидимка». Направленные против ханжества, мотовства, погони за модой, слепого подражания французам, душевной и умственной ограниченности, пьесы били по тем же мишеням, что и статьи «Всякой всячины». И герои ранней драматургии и публицистики императрицы суть одни и те же лица.

Самая первая и лучшая из пьес Екатерины комедия нравов «О, время!» вышла с большим подзаголовком: «Комедия в 3-х действиях. Сочинена в Ярославле во время чумы 1772 г.». Все в этих словах – литературная игра. До сих пор остается неясным, почему местом жительства «сочинителя» императрица избрала русский город Ярославль. Позднее выяснилось, что комедия «О, время!» явилась лишь переделкой пьесы немецкого писателя Х.Ф. Геллерта «Богомолка». Правда, императрица блестяще ее отредактировала: сократила натянутые сцены, ввела чисто российские реалии и живой разговорный язык, дописала два новых образа.

Действие комедии происходит в Москве, в доме г. Ханжахиной («говорящая» фамилия, что очевидно, образована от слова «ханжа»). Тема пьесы – повседневная жизнь, быт заурядного российского дворянства. Непустов прибывает из Петербурга, чтобы устроить свадьбу своего друга Молокососова и внучки Ханжахиной Христины. Вслед за ним прибывает и сам Молокососов. В доме Ханжахиной появляются и две московские барыни: ее сестра Вестникова и приятельница Чудихина. Хозяйка и ее гостьи хотят расстроить свадьбу, но служанка жестокой и двуличной Ханжахиной Мавра, умная и более развитая, чем ее госпожа (жертвой произвола которой она становится: та однажды расшибла ей голову, швырнув в нее молитвенник), помогает Непустову и Молокососову склонить на свою сторону бабушек-сестер. В 1 явлении 1-го действия комедии Мавра замечает о Ханжахиной: «Не можно никак к ней примениться: странный весьма человек. <…> Говорит, что грешно осуждать ближнего, а сама всех судит, о всех переговаривает; особливо молодых барынь терпеть не может; кажется ей, что они всё не так делают, как бы по мнению ее делать надлежало». Под занавес Мавра, оставшись одна, произносит: «Вот так наш век проходит! Всех осуждаем, всех ценим, всех пересмехаем и злословим, а того не видим, что и смеха, и осуждения сами достойны. Когда предубеждения заступают в нас место здравого рассудка, тогда сокрыты от нас собственные пороки, а явны только погрешности чужие: видим мы сучок в глазу ближнего, а в своем – и бревна не видим». Эта поучительная реплика явно нацелена на критически мыслящих оппонентов государыни.

Оставив без изменения главную черту классицизма – дидактическую направленность, Екатерина по-новому подошла к созданию художественных образов. Комедийные герои ее наделены своей логикой, которая движет их поступками и обусловливает особенности речи. Скупая, бессердечная Ханжахина и суеверная сплетница Вестникова несли с собой приметы времени и стали нарицательными в обществе (они наделены живыми, вполне реальными чертами и, созданные в целом в рамках традиций классицизма, превратились из персонажей-символов в легкоузнаваемые жизненные и литературные типы). Здесь поучение подано в излюбленном Екатериной «улыбательном духе», с легкостью и остроумием.

В начале 1770-х гг., строя образы на вполне реальных и достоверных чертах, императрица сделала достаточно смелый шаг в становлении русской бытовой комедии. И хотя такой подход был далек от истинной типизации и психологизации, тем не менее, он по-своему отразил общую тенденцию сближения драматургии с жизнью. Однако в 1780-е гг. стремительное развитие драматургии и появление на русской сцене «Недоросля» сделали недостаточным лишь осмеяние пороков – необходимо было исследовать и правдиво показать зрителям и причины их возникновения, и последствия пагубного воздействия. Комедии, написанные Екатериной в это время (комедии, высмеивающие масонов и масонские учения, которые утверждали, что истина ― всего лишь индивидуальное, субъективное переживание: «Обманщик», «Обольщенный» и «Шаман сибирский»), схематичны, они заметно уступают не только произведениям других авторов, но и собственным ее ранним пьесам. Художественному исследованию она предпочитает политическое назидание, сатире – комичность ситуаций. Несмотря на все старания Екатерины и приближенных, поздние комедии не имели истинного успеха. Живое остроумие ранних пьес осталось непревзойденным в творчестве императрицы.

В 1780-е гг. анонимно вышли в свет две ее исторические пьесы: «Историческое представление из жизни Рюрика» (1786) и «Начальное управление Олега» (1787). Исторические пьесы несут на себе отпечаток чтения Шекспира, но Екатерина сохраняет верность патриотической направленности. В них осуждается тирания и воспевается просвещенный монарх. В «Историческом представлении из жизни Рюрика» были использованы сведения из Никоновской летописи о событиях конца IХ в. в Новгороде: о восстании новгородского посадника Вадима Храброго против варяжского князя Рюрика. Восстание было подавлено, а Вадим Храбрый убит: «Того же лета уби Рурик Вадима Храброго и иных многих изби новгородцев, советников его». Екатерина II использовала летописный рассказ для того, чтобы историческим примером утвердить и приукрасить идею самодержавной власти. Для этого она представила Рюрика идеальным монархом, добрым и справедливым, а Вадима — честолюбивым завистником. В пьесе Рюрик не убивает Вадима, а милостиво прощает его и даже делает своим приближенным. Вадим совершенно подавлен великодушием монарха. Он глубоко раскаивается и дает клятву верности Рюрику: «О государь! ты к победам рожден, ты милосердием врагов всех победиши, ты дерзость тем же обуздаешь… Я верный твой подданный вечно». Екатерина II явилась родоначальницей охранительного направления в русской исторической драматургии.

Литературное творчество Екатерины публицистично. Оно было частью ее государственной политики. «Просвещенная» императрица предпочитала не подавлять литературную деятельность писателей, а направлять ее. Вместе с тем преследованию с ее стороны подвергались те авторы, которые были критически настроены по отношению к власти. Однако, по словам исследователя О.Н. Михайлова, «сумерки екатерининского царствования хоть и оттеняют в нем черты сугубого деспотизма, но никак не могут перечеркнуть главного: и в истории политической, и в истории нашей словесности Екатерина II неординарна, роль ее велика, и всесторонняя, объективная оценка, очевидно, принадлежит будущему».

В процветание России вслед за Петром I и его дочерью Елизаветой Петровной императрица Екатерина II, правившая с 1762 по 1796 гг., внесла значительный вклад. При ней дворяне, которые долгое время не имели гражданских прав, могли даже подвергаться телесным наказаниям, получили «вольность». «Указом о вольности дворянской» (1862) было покончено с бесправным положением дворянского сословия и, в частности, запрещались телесные наказания дворян. Вместе с тем усиливалось закрепощение крестьян, что вызывало их волнения, самым крупным из которых была крестьянская война под предводительством Е. Пугачева (1773―1775).

Правление Екатерины II точно охарактеризовал А.С. Пушкин: «Екатерина любила просвещение, а Новиков, распространявший первые лучи его, перешел из рук Шешковского в темницу, где находился до самой ее смерти; Радищев был сослан в Сибирь; Княжнин умер под розгами, и Фонвизин, которого она боялась, не избегнул бы той же участи, если бы не чрезвычайная его известность».

1. 
   Западов В.А. Проблемы изучения и преподавания русской литературы ХVIII века. Статья 3. Сентиментализм и предромантизм в России // Проблемы изучения русской литературы ХVIII века. От классицизма к романтизму: межвуз. сб. науч. трудов. ― Л., 1983. ― Вып. 5. ― С. 135―159.
   
2. 
   Русский и западноевропейский классицизм: проза. ― М., 1982. ―
   С. 183―235.
   
3. 
   Крашенинникова О.А. «Взносись, Российская держава…» (Выражение национального самосознания в русской оде 1760―1780-х годов) // Русская литература как форма национального самосознания. ХVIII век. ― М., 2005. ―
   С. 358―381.
   
4. 
   Крашенинникова О.А. «Служить Отечеству трудами и мечом…» (Жанр эпической поэмы в русской литературе и «Россияда» М.М. Хераскова) // Там же. ―
   С. 405―443.
   
5. 
   Кулакова Л.И. Поэзия М.Н. Муравьева // Муравьев М.Н. Стихотворения. — Л., 1967. — С. 5—49.
   
6. 
   Лотман Ю.М. Пути развития русской просветительской прозы ХVIII века // Проблемы русского Просвещения в литературе ХVIII века. — М.; Л., 1961
   
7. 
   Автухович Т.Е. Риторика и русский роман ХVIII в. ― Гродно, 1996.
   
8. 
   «Комедия нравов» в творчестве В.И. Лукина (1737―1794) // О.Б. Лебедева. История русской литературы ХVIII века: учебник. ― М., 2000. ― С. 150―163.
   
9. 
   Мартынов И.Ф. Книгоиздатель Николай Новиков. ― М., 1981.
   
10. 
    Новиков Н.И. Смеющийся Демокрит / сост., вступ. статья А.В. Западова; примеч. В.А. Западова. ― М.. 1985.
    
11. 
    Н.И. Новиков // Русская литература ХVIII века: хрестоматия мемуаров, эпистолярных материалов и литературно-критических статей / под ред. проф.
    О.М. Буранка. ― М.. 2007. ― C. 144―171.
    
12. 
    Сочинения Екатерины II / сост. вступ. ст. О.Н. Михайлова. ― М., 1990.