Постановление Г страсбург вынесено 14 марта 2013 г. Вступило в силу 9 сентября 2013 г

НА САЙТЕ Европейского Суда по правам человека

ПОСТАНОВЛЕНИЕ

г. СТРАСБУРГ
Вынесено 14 марта 2013 г.

Вступило в силу 9 сентября 2013 г.

Европейский Суд по правам человека (Первая Секция), заседая Палатой, в состав которой вошли:

Изабелла Берро-Лефевр, Председатель,
Мирьяна Лазарова Трайковска,
Юлия Лафранк,
Линос-Александр Сицилианос,
Эрик Мос,
Ксения Туркович,
Дмитрий Дедов, судьи,
и Сорен Нильсен, Секретарь Секции,

проведя 12 февраля 2013 г. совещание по делу за закрытыми дверями,

вынес следующее постановление, утвержденное в вышеназванный день:

ПРОЦЕДУРА

1. Дело инициировано жалобой (№ 36703/04) против Российской Федерации, поступившей в Суд согласно статье 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее – «Конвенция») от гражданина Российской Федерации Владимира Борисовича Олейникова (далее – «заявитель») 2 сентября 2004 г.

2. Интересы Властей Российской Федерации (далее – «Власти») первоначально представляла В. Милинчук, бывший Уполномоченный Российской Федерации при Европейском суде по правам человека, а впоследствии – действующий Уполномоченный Г. Матюшкин.

3. 10 января 2008 г. Председатель Первой Секции принял решение уведомить о поданной жалобе Власти Российской Федерации. Также Суд решил рассмотреть жалобу по существу одновременно с решением вопроса о ее приемлемости (пункт 1 статьи 29).

4. Власти возражали против одновременного рассмотрения вопроса о приемлемости жалобы и рассмотрения жалобы по существу. Рассмотрев возражение Властей, Суд его отклонил.

ФАКТЫ

I. ОБСТОЯТЕЛЬСТВА ДЕЛА

6. 19 мая 1997 г. заявитель одолжил торговому советнику при Посольстве Корейской Народной Демократической Республики в Хабаровском крае Российской Федерации (далее – «торговый советник КНДР») 1500 долларов США. Деньги должны были быть возвращены 29 мая 1997 г. Расписка от 19 мая 1997 г., составленная на бланке торгового советника КНДР, подписанная Чхэ Гым Чером, гласит:

«[Настоящая] расписка дана Президенту частной компании «Лорд В.Б. Олейников» в том, что Хабаровское отделение отдела Торгового Советника при посольстве КНДР в РФ взяло в долг 1500 (тысячу пятьсот) долларов США в рублевом эквиваленте.

Обязуемся возвратить долг не позднее 29 мая, в залог оставляем автомобиль марки Toyota Camry, гос. № ХББ 1799, № двигателя 0073653, № шасси 0062459, с полным комплектом документации на машину, в случае невозврата в указанный срок обязуемся уплатить 1% за каждый просроченный день».

7. После того, как торговый советник КНДР не вернул долг, в 1999–2000 гг. заявитель направил несколько претензионных писем, которые так и остались без ответа. Адвокат заявителя также направил 13 апреля 2001 г. претензионное письмо торговому советнику КНДР и 27 апреля 2001 г. – в посольство КНДР, которые также остались без ответа.

8. 11 сентября 2001 г. адвокат заявителя обратился в Министерство иностранных дел Российской Федерации с просьбой о помощи в урегулировании данного вопроса.

9. 29 января 2002 г. Министерство иностранных дел ответило заявителю, что торговый советник КНДР входил в состав посольства КНДР и, следовательно, являлся органом КНДР, действовавшим от ее имени. Торговый советник КНДР, таким образом, обладает иммунитетом от судебного преследования и иммунитетом от ареста и исполнительных действий в соответствии со статьями 435 из 1964 Гражданского процессуального кодекса. Министерство иностранных дел сообщило заявителю, что если он решит обратиться в суд с иском, он должен получить согласие на рассмотрение дела у компетентных северокорейских властей.

10. 8 июля 2002 г. заявитель обратился в посольство КНДР и попросил их согласия на рассмотрение его иска к торговому советнику КНДР в национальном суде. Письмо поступило в посольство 19 июля 2002 г. Представляется, что заявитель ответа на него не получил.

11. В неустановленный день заявитель подал иск в Верховный Суд Российской Федерации. 21 февраля 2003 г. Верховный Суд отклонил иск без рассмотрения на том основании, что заявитель должен был обратиться с иском в районный суд.

12. 9 февраля 2004 г. заявитель обратился с иском к КНДР в Индустриальный районный суд г. Хабаровска. Он просил взыскать сумму задолженности с процентами. Кроме того, он утверждал, что Российская Федерация несет ответственность за действия иностранных дипломатов на своей территории.

13. 12 февраля 2004 г. районным судом исковое заявление возвращено заявителю без рассмотрения на том основании, что в соответствии со статьей 401 Гражданского процессуального кодекса РФ от 2002 г. иск к иностранному государству может быть предъявлен только с согласия компетентных органов данного государства. Заявитель обжаловал это решение.

14. 16 марта 2004 г. Хабаровский краевой суд, рассмотрев кассационную жалобу на определение районного суда, оставил его без изменения. Суд постановил:

«Отделение [Торгового советника КНДР] является структурным подразделением торгового представительства КНДР в России, правовой статус которого регулируется Приложением к Договору «О торговле и мореплавании между СССР и КНДР» от 22 июня 1960 г. Согласно ст. 2 Приложения, «торговое представительство является составной частью Посольства своего государства (КНДР), действующей от его имени. Таким образом, с учетом международно-правового принципа равноправия государств, торговое представительство как орган государственной власти суверенного государства имеет право на судебный иммунитет, а также иммунитет от применения обеспечительных и исполнительных мер. Вышеуказанные иммунитеты основаны на суверенитете государства, который не позволяет применять в отношении государства какие-либо принудительные меры. Принцип судебного иммунитета иностранного государства закреплен в п. 1 ст. 401 Гражданского процессуального кодекса РФ, в соответствии с которым предъявление иска в суд РФ к иностранному государству, привлечение иностранного государства к участию в деле в качестве ответчика или третьего лица, наложение ареста на имущество, принадлежащее иностранному государству и находящееся на территории Российской Федерации, принятие иных мер по обеспечению иска, обращение взыскания на такое имущество в порядке исполнения судебных решений допускаются только с согласия компетентных органов соответствующего государства, если иное не предусмотрено международным договором Российской Федерации или федеральным законом.

Таким образом, лицо может предъявить иск к иностранному государству лишь после получения предварительного согласия на это данного государства. Если предъявление иска к иностранному государству не сопровождается ... предъявлением документов, подтверждающих согласие иностранного государства на рассмотрение дела в суде, [судебное] разбирательство не возбуждается. Поскольку В.Б. Олейников не представил документы, подтверждающие согласие [КНДР] на рассмотрение спора в суде вместе со своими исковыми требованиями, судья не вправе был принять исковое заявление в связи с наличием препятствия для обращения в суд. Поскольку вышеуказанное препятствие является устранимым, судья обоснованно возвратил исковое заявление В.Б. Олейникову, указав, каким образом могут быть устранены обстоятельства, препятствующие возбуждению дела.

Доводы В.Б. Олейникова о том, что посольство КНДР не желает отвечать на его запросы и запросы его адвоката, уклоняется от возврата долга, в связи с чем [как он утверждает] запрашивать согласие КНДР на рассмотрении спора в суде обязан суд, не могут рассматриваться в качестве оснований для отмены [определения районного суда], поскольку они противоречат положениям международного договора между СССР и КНДР от 22 июня 1960 г. и п. 1 ст. 401 Гражданского процессуального кодекса РФ».

II. СООТВЕТСТВУЮЩЕЕ НАЦИОНАЛЬНОЕ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВО И ПРАКТИКА

15. Статья 127 Гражданского кодекса содержит ссылку на Закон «Об иммунитете государства и его собственности», который до настоящего времени не принят. Таким образом, данный вопрос разрешается судами на основании соответствующих процессуальных кодексов, со ссылкой на положения различных международных двусторонних и многосторонних договоров.

16. Статья 435 Гражданского процессуального кодекса РСФСР от 1964 г., действовавшего до 1 февраля 2003 г., основываясь на абсолютном иммунитете, в соответствующей части гласила:

«Предъявление иска к иностранному государству, обеспечение иска и обращение взыскания на имущество иностранного государства, находящееся в СССР, могут быть допущены лишь с согласия компетентных органов соответствующего государства».

17. Пункт 1 статьи 401 Гражданского процессуального кодекса РФ от 2002 г., вступившего в силу с 1 февраля 2003 г., также содержит положения об абсолютном иммунитете иностранного государства. Пункт гласит следующее:

«Предъявление в суде в Российской Федерации иска к иностранному государству, привлечение иностранного государства к участию в деле в качестве ответчика или третьего лица, наложение ареста на имущество, принадлежащее иностранному государству и находящееся на территории Российской Федерации, и принятие по отношению к этому имуществу иных мер по обеспечению иска, обращение взыскания на это имущество в порядке исполнения решений суда допускаются только с согласия компетентных органов соответствующего государства, если иное не предусмотрено международным договором Российской Федерации или федеральным законом».

2. Производство в арбитражных судах

18. Пункт 1 статьи 213 Арбитражного процессуального кодекса от 1995 г., действовавшего до 1 сентября 2002 г., предоставлял абсолютный иммунитет:

«Предъявление в арбитражном суде в Российской Федерации иска к иностранному государству, привлечение иностранного государства к участию в деле в качестве третьего лица, наложение ареста на имущество, принадлежащее иностранному государству и находящееся на территории Российской Федерации, и принятие по отношению к этому имуществу иных мер по обеспечению иска, обращение взыскания на это имущество в порядке исполнения решений арбитражного суда допускаются только с согласия компетентных органов соответствующего государства, если иное не предусмотрено международным договором Российской Федерации или федеральным законом».

19. Статья 251 Арбитражного процессуального кодекса РФ от 2002 г., вступившего в силу 1 сентября 2002 г., установила ограничительный иммунитет. Данная статья гласит следующее:

“1. Иностранное государство, выступающее в качестве носителя власти [выделено], обладает судебным иммунитетом по отношению к предъявленному к нему иску в арбитражном суде в Российской Федерации, привлечению его к участию в деле в качестве третьего лица, наложению ареста на имущество, принадлежащее иностранному государству и находящееся на территории Российской Федерации, и принятию по отношению к нему судом мер по обеспечению иска и имущественных интересов. Обращение взыскания на это имущество в порядке принудительного исполнения судебного акта арбитражного суда допускается только с согласия компетентных органов соответствующего государства, если иное не предусмотрено международным договором Российской Федерации или федеральным законом.

2. Судебный иммунитет международных организаций определяется международным договором Российской Федерации и федеральным законом.

3. Отказ от судебного иммунитета должен быть произведен в порядке, предусмотренном законом иностранного государства или правилами международной организации. В этом случае арбитражный суд рассматривает дело в порядке, установленном настоящим Кодексом».

3. Конституция Российской Федерации

20. Статья 15 Конституции Российской Федерации в соответствующей части гласит:

“4. Общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры Российской Федерации являются составной частью ее правовой системы. Если международным договором Российской Федерации установлены иные правила, чем предусмотренные законом, то применяются правила международного договора».

Б. Судебная практика

1. Определение Конституционного Суда Российской Федерации в отношении статьи 435 Гражданского процессуального кодекса РСФСР 1964 г.

21. Статья 435 Гражданского процессуального кодекса РСФСР от 1964 г. была изучена Конституционным Судом в его определении от 2 ноября 2000 г. Истец, гражданка Калашникова, бывший работник информационной службы Посольства США в Российской Федерации, была уволена на основании пункта 2 части первой статьи 33 КЗоТ Российской Федерации (расторжение трудового договора в связи с несоответствием работника занимаемой должности или выполняемой работе вследствие недостаточной квалификации либо состояния здоровья, препятствующих продолжению данной работы). Считая увольнение незаконным, она обратилась в суд с иском о восстановлении на работе, оплате вынужденного прогула и возмещении морального вреда. В определении от 27 марта 2000 г. суд первой инстанции в иске отказал, применив пункт 1 статьи 435 ГПК РСФСР, поскольку истица не предоставила никаких свидетельств того, что Соединенные Штаты согласны подчиниться юрисдикции суда. Московский городской суд оставил решение без изменения. В своей жалобе в Конституционный Суд Российской Федерации М.С. Калашникова утверждала, что статья 435 ГПК РСФСР ущемляет ее конституционное право на судебную защиту.

22. Конституционный Суд отметил, что право на индивидуальные трудовые споры с использованием установленных федеральным законом способов их разрешения закреплено в статье 37 (часть 4) Конституции Российской Федерации, а процедура рассмотрения исков о восстановлении на работе регулируется главой XIV КЗоТ, в то время как применение положений ГПК РСФСР носит вспомогательный характер, предназначенный для заполнения пробелов в процессуальных нормах трудового законодательства. Кроме того, он отметил, что цель пункта 1 статьи 435 заключается в обеспечении иммунитета государства в соответствии с общепризнанными принципами и нормами международного права и международными договорами Российской Федерации.

23. Конституционный Суд установил, что «рассматривая дело Калашниковой, суды общей юрисдикции, не придав значения тому обстоятельству, что при ее увольнении работодатель – Посольство США как орган аккредитующего государства применил законодательство Российской Федерации, ... и, не истребовав у него необходимые документы, устранились от исследования вопроса, могло ли такое применение рассматриваться в качестве отказа США – в данном конкретном случае – от юрисдикционного иммунитета». На этом основании он пришел к выводу, что: «формальное применение части первой статьи 435 ГПК РСФСР судами общей юрисдикции, отказавшими на ее основании в принятии искового заявления М.С. Калашниковой, привело к недопустимому ограничению права заявительницы на индивидуальный трудовой спор ... и тем самым – к нарушению закрепленного статьей 46 (часть 1) Конституции Российской Федерации права на судебную защиту».

24. Тем не менее, Конституционный Суд не стал рассматривать жалобу Калашниковой по существу. Он установил, что ее права были нарушены не самой по себе частью первой статьи 435 ГПК РСФСР, а вынесенными на ее основе правоприменительными решениями, что не входит в круг его полномочий. В то же время, Конституционный Суд указал, что данная статья «подлежит применению с учетом правовой позиции, сформулированной Конституционным Судом Российской Федерации в настоящем Определении».

2. Информационное письмо Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 18 января 2001 г.

25. Применение правила государственного иммунитета в рамках разбирательств в арбитражных судах было разъяснено Президиумом Высшего Арбитражного Суда в Информационном письме от 18 января 2001 г. Посредством рассылки информационных писем Высший Арбитражный Суд информирует нижестоящие суды о выработанных рекомендациях по толкованию и применению национального законодательства.

26. В информационном письме, во-первых, упоминается дело, в котором российская строительная компания обратилась в арбитражный суд с иском к посольству иностранного государства о взыскании задолженности за выполненные подрядные работы. Арбитражный суд иск удовлетворил. Тем не менее, Высший Арбитражный Суд отменил решение и направил дело на новое рассмотрение. Арбитражному суду было поручено рассмотреть вопрос о государственном иммунитете, принимая во внимание тот факт, что строительство осуществлялось для общественной и некоммерческой деятельности иностранного государства в России, и поэтому ему было указано рассмотреть вопрос о прекращении дела на основании пункта 1 статьи 213 Арбитражного процессуального кодекса РФ от 1995 г.

27. На основании данных выводов по вышеупомянутому делу, Президиум Высшего Арбитражного Суда дал следующие общие рекомендации: «Арбитражный суд прекращает производство по делу об инвестиционном споре, ответчиком по которому является иностранное государство, выступающее в качестве суверена».

28. Второе дело, упомянутое в информационном письме, также касалось иностранного посольства и российской строительной компании, участвовавших в споре, вытекающем из договора на строительство. Однако, в данном случае разбирательство было инициировано посольством, а строительная компания заявила встречный иск. Суд кассационной инстанции отменил решение суда первой инстанции и направил дело на новое рассмотрение в связи с тем, что факт обращения посольства в арбитражный суд в связи со спором по коммерческому контракту свидетельствует об отказе от судебного иммунитета по этому контракту.

29. Рекомендация Президиума Высшего Арбитражного Суда по вышеуказанному делу гласит следующее: «Арбитражный суд должен принять иск по коммерческому спору, когда ответчиком по делу является лицо, имеющее международный иммунитет».

30. Вопрос о государственном иммунитете был затронут в Заключении на проект Федерального закона «Об управлении государственными внешними финансовыми активами, унаследованными Российской Федерацией», отправленном Президентом РФ Б.Н. Ельциным Председателю Государственной Думы Г.Н. Селезневу, и опубликованном в выпуске «Российской Газеты» за 13 мая 1998 г. (далее – «Заключение»).

31. Что касается некоторых положений, касающихся иммунитета государств, которые были включены в обсуждаемый проект Федерального закона, в Заключении говорилось, что «иностранная госсобственность пользуется функциональным иммунитетом». Далее Заключение гласит следующее:

«Если государство использует свою собственность в целях обеспечения своего суверенитета или выполнения государственно-политических функций, то есть как субъект международного права, например, для содержания дипломатических и консульских представительств, это имущество всегда пользуется иммунитетом против юрисдикции государства его нахождения. Однако если государство (через специально уполномоченные органы) принимает участие в имущественном обороте либо в коммерческой деятельности, то оно рассматривается как иностранное частное лицо и его госсобственность иммунитетом не пользуется. Оборот такого имущества регулируется нормами международного частного права и законодательством страны нахождения имущества, при этом иностранное государство по отношению к стране нахождения имущества выступает на равных правах с иными участниками этих отношений – с иностранными юридическими и физическими лицами. Такой подход закреплен в Европейской конвенции об иммунитете государств от 16 мая 1972 г., которую в соответствии с общепризнанной международной практикой Российская Федерация может рассматривать как кодифицированный свод обычных норм международного права».

32. Об иммунитете государства также говорилось в письме № Пр-795 от 23 июня 1999 г., направленном Президентом Российской Федерации Б.Н. Ельциным Председателю Федерального Собрания Российской Федерации Е.С. Строеву (далее – «Письмо»). В письме обосновывалось отклонение Президентом РФ Федерального закона «Об управлении собственностью Российской Федерации, находящейся за рубежом». Пункт 6 Письма гласит:

«Гражданским кодексом Российской Федерации (статья 127) установлено, что особенности ответственности Российской Федерации и субъектов Российской Федерации в отношениях, регулируемых гражданским законодательством, с участием иностранных юридических лиц, граждан и государств определяются законом об иммунитете государства и его собственности.

Поэтому вряд ли правомерно включение в Федеральный закон статьи 8 об иммунитете собственности Российской Федерации, находящейся за рубежом. Кроме того, необходимо отметить, что в статье 8 Федерального закона нашла свое отражение концепция абсолютного иммунитета иностранного государства и его собственности.

Эта концепция не находит своего подтверждения ни в законодательстве Российской Федерации (статья 213 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, статьи 22 и 23 Федерального закона «О соглашениях о разделе продукции»), ни в международных договорах Российской Федерации (соглашения о поощрении и взаимной защите капиталовложений).

Нельзя не учитывать, что в современных условиях абсолютный иммунитет практически нереализуем, а его использование в законодательстве Российской Федерации будет лишь препятствовать развитию гражданско-правовых отношений с участием государства».

III. ДВУСТОРОННИЕ ДОГОВОРЫ О ТОРГОВЫХ ПРЕДСТАВИТЕЛЬСТВАХ

33. После создания монополии внешней торговли в СССР Декретом о национализации внешней торговли от 22 апреля 1918 г., государство, посредством Министерства внешней торговли СССР и его предшественников, осуществляло и контролировало внешнюю торговлю. Декрет устанавливал виды юридических лиц, имевших право на участие в торговле с иностранными государствами, и ограничения их участия, такие как характер сделок, которые они могли заключать, товары, которыми они могли торговать, и объемы импорта и экспорта. Торговля с иностранными государствами проводилась через торговые представительства, которые представляли собой органы Министерства внешней торговли.

34. При осуществлении монополии внешней торговли, Советский Союз заключил многочисленные договоры о правовом статусе советских торговых представительств в других государствах. Договоры, заключенные СССР с социалистическими государствами, предусматривали взаимное учреждение торговых представительств, как, например, следующий договор, заключенный с КНДР.

35. В соответствии со статьей 13 Договора о торговле и мореплавании между СССР и КНДР от 22 июня 1960 г., любая из сторон могла открыть торговое представительство в столице другой стороны. Правовой статус представительства определяется Приложением к Договору.

36. Приложение о правовом статусе торгового представительства СССР в КНДР и торгового представительства КНДР в СССР состоит из четырех статей. Статья 1 гласит, что торговые представительства будут способствовать развитию торговли между двумя государствами. Согласно статье 2, торговое представительство является составной частью Посольства соответствующего государства. Торговый представитель и его заместители пользуются всеми правами и привилегиями, присвоенными членам дипломатических представительств. Помещения, занимаемые Торговым представительством и его отделениями, пользуются экстерриториальностью. Торговое представительство может по соглашению Правительств обеих Сторон открывать свои отделения.

37. Далее, Приложение гласит:

Статья 3

«Торговое представительство действует от имени своего Правительства. Правительство несет ответственность лишь по внешнеторговым сделкам, которые будут заключены или гарантированы от имени Торгового представительства в государстве его пребывания и подписаны уполномоченными на то лицами.

Фамилии лиц, уполномоченных к правовым действиям от имени Торгового представительства, а также сведения об объеме прав каждого из этих лиц в отношении подписания торговых обязательств Торгового представительства, будут публиковаться в официальном органе государства пребывания».

Статья 4

«Торговое представительство будет пользоваться всеми принадлежащими суверенному государству иммунитетами, относящимися также и к внешней торговле, со следующими лишь изъятиями, на которые Стороны изъявляют свое согласие:

(a) споры по внешнеторговым сделкам, заключенным или гарантированным Торговым представительством в соответствии со статьей 3 на территории государства пребывания, подлежат, при отсутствии оговорки о третейском разбирательстве или об иной подсудности, рассмотрению судов этого государства. При этом вынесение судебных решений по процессуальному обеспечению исков не допускается;

(б) принудительное исполнение вступивших в законную силу окончательных судебных решений, вынесенных против Торгового представительства по упомянутым спорам, может иметь место, но лишь в отношении товаров и долговых требований Торгового представительства».

38. Договор и Приложение к нему до сих пор остаются в силе для Российской Федерации.

IV. НОРМЫ МЕЖДУНАРОДНОГО ПРАВА И СУДЕБНАЯ ПРАКТИКА

39. Соответствующие положения Европейской конвенции об иммунитете государств 1972 г. («Базельская конвенция») гласят следующее:

Статья 4

“1. При условии соблюдения положений статьи 5 Договаривающееся государство не может ссылаться на иммунитет от юрисдикции в суде другого Договаривающегося государства, если судебное разбирательство связано с обязательством государства, которое в силу имеющегося соглашения должно быть осуществлено на территории государства, где происходит судебное разбирательство.

2. Параграф 1 не применяется:

в том случае, когда речь идет о соглашении, которое было заключено между государствами;

в том случае, когда стороны в соглашении письменно договорились об ином;

в том случае, когда государство является стороной в соглашении, заключенном на его территории, и обязательство государства регулируется его административным правом».

40. Россия участником Базельской конвенции не является.

41. В 1979 г. перед Комиссией международного права Организации Объединенных Наций была поставлена ​​задача по кодификации и постепенному развитию международного права по вопросам судебного иммунитета государств и их собственности. В 1991 г. Комиссия международного права приняла проект статей о судебном иммунитете государств и их собственности на основе неполного иммунитета, то есть различия между актами суверенной власти (acte jure imperii) и актами частно-правового характера (acte jure gestionis). Проекты статей, которые были использованы в качестве основы для текста, принятого в 2004 г., восходят к 1991 г. В соответствующей части их текст гласит следующее:

“1. ...

(i) любой коммерческий контракт или сделку о купле-продаже товаров или о предоставлении услуг;

(ii) любой контракт о займе или иную сделку финансового характера, включая любое обязательство по гарантии или компенсации в отношении любого такого займа или сделки;

(iii) любой иной контракт или сделку коммерческого, промышленного, торгового или профессионального характера, за исключением трудовых договоров.

2. При определении того, является ли контракт или сделка «коммерческой сделкой» в соответствии с пунктом 1(c), следует, прежде всего, исходить из природы этого контракта или сделки, однако следует также учитывать их цель, если стороны контракта или сделки договорились об этом, или если, согласно практике государства суда, эта цель имеет отношение к определению некоммерческого характера этого контракта или сделки. ...”

Статья 10 – Коммерческие сделки

“1. Если государство заключает коммерческую сделку с иностранным физическим или юридическим лицом и, в силу применимых норм международного частного права, разногласия относительно этой коммерческой сделки подлежат юрисдикции суда другого государства, это государство не может ссылаться на иммунитет от юрисдикции при разбирательстве дела, возникшего из этой коммерческой сделки.

2. Пункт 1 не применяется:

(a) в случае коммерческой сделки между государствами; или

(b) если стороны коммерческой сделки явно договорились об ином.

3. Иммунитет от юрисдикции, которым пользуется это государство, не затрагивается в отношении разбирательства, которое связано с коммерческой сделкой, заключенной этим государственным предприятием или другим образованием, учрежденным государством, и которое обладает независимой правосубъектностью и способно:

(a) предъявлять иск или являться ответчиком по иску; и

(b) приобретать имущество, иметь его в своей собственности или владеть и распоряжаться им, включая имущество, которое это государство передает в его пользование или под его управление».

42. В декабре 2004 г. Генеральная Ассамблея Организации Объединенных Наций приняла Конвенцию ООН о юрисдикционных иммунитетах государств и их собственности. Она была открыта для подписания 17 января 2005 г. Окончательный вариант подпункта (c) пункта 1 и пункта 2 статьи 2, и статьи 10, как это изложено в Конвенции, звучит следующим образом:

Статья 2 – Употребление терминов

“1. ...

(i) любой коммерческий контракт или сделку о купле-продаже товаров или о предоставлении услуг;

(ii) любой контракт о займе или иную сделку финансового характера, включая любое обязательство по гарантии или компенсации в отношении любого такого займа или сделки;

(iii) любой иной контракт или сделку коммерческого, промышленного, торгового или профессионального характера, за исключением трудовых договоров.

2. При определении того, является ли контракт или сделка «коммерческой сделкой» в соответствии с пунктом 1(c), следует, прежде всего, исходить из природы этого контракта или сделки, однако следует также учитывать их цель, если стороны контракта или сделки договорились об этом, или если, согласно практике государства суда, эта цель имеет отношение к определению некоммерческого характера этого контракта или сделки».

Статья 10 – Коммерческие сделки

“1. Если государство заключает коммерческую сделку с иностранным физическим или юридическим лицом и, в силу применимых норм международного частного права, разногласия относительно этой коммерческой сделки подлежат юрисдикции суда другого государства, это государство не может ссылаться на иммунитет от юрисдикции при разбирательстве дела, возникшего из этой коммерческой сделки.

2. Пункт 1 не применяется:

(a) в случае коммерческой сделки между государствами; или

(b) если стороны коммерческой сделки явно договорились об ином.

3. Если государственное предприятие или другое образование, учрежденное государством, которое обладает независимой правосубъектностью и способно:

(a) предъявлять иск или являться ответчиком по иску; и

(b) приобретать имущество, иметь его в своей собственности или владеть и распоряжаться им, включая имущество, которое это государство передает в его пользование или под его управление, участвует в разбирательстве, которое связано с коммерческой сделкой, заключенной этим образованием, то иммунитет от юрисдикции, которым пользуется это государство, не затрагивается».

43. Россия подписала Конвенцию 1 декабря 2006 г. Тем не менее, она до сих пор ее не ратифицировала.

ПРАВО

44. Заявитель жаловался на то, что отказ российских судов рассмотреть его исковое заявление и отказ КНДР дать свое согласие на рассмотрение иска российскими судами представляют собой нарушение его прав, гарантированных статьей 6 Конвенции и статьей 1 Протокола № 1 к Конвенции.

45. В части, имеющей отношение к настоящему делу, статья 6 Конвенции предусматривает:

«Каждый в случае спора о его гражданских правах и обязанностях... имеет право на справедливое… разбирательство дела… судом…».

46. Власти выразили сомнение в том, что рассматриваемая жалоба касается действительного и серьезного спора. Они указали на то, что, во-первых, поскольку спор касался займа, обеспеченного залогом, было непонятно, почему заявитель не только не попытался продать заложенный автомобиль и таким образом вернуть долг, и даже не упомянул об этом в своем претензионном письме. Во-вторых, в расписке от 19 мая 1997 г. не было указано, были ли деньги заимствованы для нужд посольства КНДР или на личные нужды торгового советника. Власти отметили, что на практике достаточно редко встречаются случаи, когда государство занимает денежные средства у физического лица. В-третьих, процентная ставка за несвоевременное погашение кредита чрезвычайно высока. Власти также отметили, что текст расписки содержит многочисленные орфографические ошибки, ставящих под сомнение его подлинность, и что очень сложно установить, являются ли бланки и печать подлинными. Наконец, Власти отметили, что заявитель обратился в суд спустя шесть лет после предполагаемого непогашения задолженности – т.е. по истечении трехлетнего срока исковой давности. По их мнению, это демонстрирует отсутствие реальных попыток с его стороны для возвращения ему якобы неуплаченного долга.

47. Что касается существа жалобы, Власти утверждали, что решения национальных судов отражали общепризнанные нормы и принципы международного права. В то время как принцип неполного иммунитета была принят многими государствами, его принятие не было универсальным и, следовательно, применение абсолютного иммунитета подпадает под свободу усмотрения государства.

48. Заявитель настаивал на своей жалобе. Он утверждал, что соглашение о предоставлении займа было заключено сторонами добровольно, и что расписка является подлинной. По его мнению, заявление Властей о том, что условия сделки были слишком выгодны для заявителя, являются «необоснованными». Что же касается аргументов Властей относительно отказа заявителя продать машину, он заявил, что залог автомобиля не «соответствовал российскому законодательству или реальным фактам». Он утверждал, что торговый советник КНДР предложил в залог автомобиль 1970 г. выпуска. Однако, осуществить залог было невозможно, поскольку в соответствии со статьей 339 Гражданского кодекса договор залога для обеспечения исполнения другого договора подлежит нотариальному удостоверению. Таким образом, залог был недействительным, и заявитель вышеупомянутый автомобиль не получил. Что касается довода Властей относительно его отказа обратиться в суд до истечения трехлетнего срока давности, заявитель утверждал, что до обращения в суд пытался взыскать долг, обращаясь в различные органы КНДР и различные национальные органы.

49. Суд повторяет, что может рассматривать лишь жалобы, направленные против государств-участников Конвенции. Поскольку КНДР не является участником Конвенции, данная часть жалобы несовместима ratione personae с положениями Конвенции по смыслу пункта 3 статьи 35 Конвенции и должна быть отклонена в соответствии с пунктом 4 статьей 35 Конвенции.

50. Суд повторяет, что, в соответствии с его сложившейся судебной практикой, применение гражданско-правового аспекта пункта 1 статьи 6 требует наличия действительного и серьезного спора в отношении «гражданского права», о котором можно сказать, по крайней мере, на спорных основаниях, что оно признается в соответствии с национальным законодательством. Таким образом, требование, предъявляемое в суд для разбирательства, должно восприниматься как действительное и серьезное, если нет явных указаний на обратное, что может служить основанием к выводу о том, что иск является необоснованным или недобросовестным, либо иным образом недостаточно обоснованным (см., например, постановление Европейского Суда от 23 октября 1985 г. по делу «Бентем против Нидерландов» (Benthem v. the Netherlands), пункт 32, Series A № 97, и постановление Европейского Суда от 1 июля 1997 г. по делу «Рольф Густафсон против Швеции» (Rolf Gustafson v. Sweden), пункт 38, Сборник Постановлений и Решений 1997 IV).

51. Обращаясь к фактам настоящего дела, Суд признает, что требование заявителя носит гражданско-правовой характер, поскольку касается погашения долга, вытекающего из договора займа, который представляет собой гражданско-правовую сделку. Кроме того, Суд отмечает, что вопрос о действительности договора займа так и не был рассмотрен национальными судами, которые отклонили иск заявителя о взыскании задолженности без рассмотрения, применив принцип иммунитета государства. В подобных обстоятельствах, Суд не может заменить свои выводы выводами национальных судов и, ввиду отсутствия таких данных, не может не предположить, что спор был «действительным и серьезным», как того требует пункт 1 статьи 6 Конвенции.

52. Соответственно, пункт 1 статьи 6 Конвенции применим к рассмотрению дела в национальных судах.

53. Суд полагает, что данная жалоба не является явно необоснованной в значении подпункта (а) пункта 3 статьи 35 Конвенции. Суд также отмечает, что она не является неприемлемой по каким-либо иным основаниям. Следовательно, она должна быть признана приемлемой.

2. Существо жалобы

(а) Общие принципы

54. Суд повторяет, что право на справедливое судебное разбирательство, гарантированное пунктом 1 статьи 6 Конвенции, должно толковаться в свете принципа верховенства закона, который требует, чтобы все истцы имели эффективные средства судебной защиты, позволяющие им отстаивать свои гражданские права (см. постановление Европейского Суда по делу «Белеш и другие против Чехии» (Běleš and Others v. the Czech Republic), жалоба № 47273/99, пункт 49, ECHR 2002 IX). Любое лицо имеет право на подачу в суд любого иска в отношении своих гражданских прав и обязанностей. Таким образом, пункт 1 статьи 6 Конвенции воплощает в себе «право на суд», в котором право на доступ к суду, то есть право инициировать производство в судах по гражданским делам, составляет лишь один из аспектов (см. постановление Европейского Суда от 21 февраля 1975 г. по делу «Голдер против Соединенного Королевства» (Golder v. the United Kingdom), пункт 36, Series A № 18; и постановление Большой Палаты по делу «Князь Лихтенштейна Ханс-Адам II против Германии» (Prince Hans-Adam II of Liechtenstein v. Germany), жалоба № 42527/98, пункт 43, ECHR 2001 VIII).

55. Тем не менее, право на доступ к суду, гарантированное пунктом 1 статьи 6 Конвенции, не является абсолютным, и может быть предметом ограничений: это подразумевается самим смыслом права на доступ к суду, поскольку по своей природе оно подлежит регулированию со стороны государства. В связи с этим, Договаривающиеся Государства пользуются в этом отношении определенной свободой усмотрения, хотя окончательное решение по вопросу о соблюдении ими требований Конвенции возлагается на Суд. Суд должен убедиться в том, что применяемые ограничения не нарушают и не умаляют доступ лица в такой степени, что нарушают само право на доступ к суду. Кроме того, ограничение не будет совместимо с пунктом 1 статьи 6 Конвенции в том случае, если оно не преследует законную цель и не имеется разумной соразмерности между применяемыми средствами и преследуемой целью (см. постановление Большой Палаты по делу «Уэйт и Кеннеди против Германии» (Waite and Kennedy v. Germany), жалоба № 26083/94, пункт 59, ECHR 1999 I; постановление Большой Палаты по делу «T.П. и K.M. против Соединенного Королевства» (T.P. and K.M. v. the United Kingdom), жалоба № 28945/95, пункт 98, ECHR 2001-V; постановление Большой Палаты по делу «Фогарти против Соединенного Королевства» (Fogarty v. the United Kingdom ), жалоба № 37112/97, пункт 33, ECHR 2001 XI (выдержки), пункт 33; постановление Большой Палаты по делу «Чудак против Литвы» (Cudak v. Lithuania ), жалоба № 15869/02, пункт 55, ECHR 2010).

56. Более того, Конвенцию следует толковать в свете правил, предусмотренных Венской конвенцией о праве международных договоров от 23 мая 1969 г., в подпункте (c) пункта 3 статьи 31, в которой говорится о необходимости учитывать «любые соответствующие нормы международного права, применяемые в отношениях между участниками». Европейская Конвенция о правах человека, включая статью 6, не может толковаться изолированно от иных норм права (см. вышеуказанное постановление Европейского Суда по делу «Фогарти» (Fogarty), пункт 35). Поэтому Суд должен внимательно относится к особому характеру Конвенции как договора о правах человека, и должен также принимать соответствующие нормы международного права, с учетом тех, которые касаются предоставления государству иммунитета (см. вышеуказанные постановления по делу «Фогарти» (Fogarty), пункт 35; делу «Чудак» (Cudak), пункт 56; постановление Большой Палаты от 29 июня 2011 г. по делу «Сабех Эль Лейл против Франции» (Sabeh El Leil v. France), жалоба № 34869/05, пункт 48, и постановление Европейского Суда от 17 июля 2012 г. по делу «Валлисхаузер против Австрии» (Wallishauser v. Austria), жалоба № 156/04, пункт 59).

57. Из этого следует, что меры, принятые Высокой Договаривающейся Стороной, которые отражают общепризнанные нормы международного публичного права об иммунитете государств, в принципе не могут рассматриваться как наложение несоразмерного ограничения на право на обращение в суд, установленное пунктом 1 статьи 6 Конвенции. Лишь поскольку право на обращение в суд является неотъемлемой частью гарантии справедливого судебного разбирательства, закрепленной в данной статье, некоторые ограничения этого права должны также рассматриваться как неотъемлемые, как один из примеров общего признания этих ограничений международным сообществом в качестве части доктрины иммунитета государств (см. постановление Большой Палаты по делу «Аль-Адсани против Соединенного Королевства» (Al-Adsani v. the United Kingdom), жалоба № 35763/97, пункт 56, ECHR 2001 XI; решение Европейского Суда по делу «Калогеропулу и другие против Греции и Германии» (Kalogeropoulou and Others v. Greece and Germany), жалоба № 59021/00, ECHR 2002-X; а также вышеуказанные постановления по делу «Фогарти» (Fogarty), пункт 36; «Чудак» (Cudak), пункт 57; и «Сабех Эль Лейл» (Sabeh El Leil), пункт 49).

58. Кроме того, следует помнить, что Конвенция призвана гарантировать не теоретические или иллюзорные права, а права, которые являются практическими и эффективными. В частности, это право на доступ к суду в связи с фундаментальной значимостью в демократическом обществе права на справедливое судебное разбирательство (см. постановление Европейского Суда от 28 октября 1998 г. по делу «Айт-Мухуб против Франции» (Aït-Mouhoub v. France), пункт 52, Сборник постановлений и решений1998-VIII). Ситуация, когда государство может, без ограничений или контроля со стороны исполнительных органов Конвенции, исключить из юрисдикции судов целый ряд гражданских исков или предоставлять иммунитет от гражданской ответственности некоторым категориям лиц - не соответствует верховенству права в демократическом обществе или основному принципу пункта 1 статьи 6 Конвенции – а именно возможности обращаться с гражданскими исками в суд для вынесения им решения (см. постановление Европейского Суда от 21 сентября 1994 г. по делу «Файед против Соединенного Королевства» (Fayed v. the United Kingdom), пункт 65, Series A № 294-B).

59. Таким образом, в тех случаях, когда применение правила об иммунитете государств ограничивает осуществление права на доступ к суду, Суд должен выяснить, оправдывают ли обстоятельства дела такие ограничения.

60. Кроме того, Суд повторяет, что такое ограничение должно преследовать законную цель, и что иммунитет государства развился в международном праве из принципа par in parem non habet imperium¹, в силу которого одно государство не может находиться под юрисдикцией другого (см. вышеуказанные постановления по делу «Аль-Адсани» (Al-Adsani), пункт 54; «Чудак» (Cudak), пункт 60; «Сабех Эль-Лейл» (Sabeh El Leil), пункт 52, и «Валлисхаузер против Австрии» (Wallishauser v. Austria), пункт 60). Суд придерживается той точки зрения, что предоставление государству иммунитета в рамках гражданского судопроизводства преследует законную цель соответствия нормам международного права по содействию международной вежливости и хорошим отношениям между государствами на основе уважения суверенитета друг друга (там же.).

61. Кроме того, оспариваемое ограничение должно быть соразмерным преследуемой цели. В связи с этим, Суд отмечает, что концепция абсолютного иммунитета государств, безусловно, ослабла за многие годы, в частности, с принятием Конвенции о юрисдикционных иммунитетах государств и их собственности Генеральной Ассамблеей Организации Объединенных Наций в 2004 г. (см. вышеуказанные постановления по делу «Чудак» (Cudak), пункт 64, и по делу «Сабех Эль-Лейл» (Sabeh El Leil), пункт 53). Данная конвенция была основана на проекте статей, принятых в 1991 г., из которых статья 10 касалась коммерческих сделок и подтверждала принцип неполного иммунитета, указывая, что если государство заключает коммерческую сделку с иностранным физическим или юридическим лицом, это государство не может ссылаться на иммунитет от юрисдикции при разбирательстве дела, возникшего из этой коммерческой сделки (см. пункт 42 выше).

(б) Применение вышеуказанных принципов к данному делу

62. Суд отмечает, что в данном случае заявитель подал иск к КНДР в российский суд общей юрисдикции, требуя погашения задолженности с процентами на основании расписки от 19 мая 1997 г., подписанной торговым советником КНДР, и гласящей, что Хабаровское отделение торгового советника при посольстве КНДР взяло в долг у заявителя определенную сумму.

63. Согласно окончательному решению от 16 марта 2004 г. Хабаровский краевой суд отклонил жалобу заявителя без рассмотрения, применив статью 401 Гражданского процессуального кодекса РФ, которая предусматривает абсолютный иммунитет иностранного государства в российских судах.

64. Суд должен изучить вопрос о том, преследовало ли ограничение законную цель. Принимая во внимание изложенное в пункте 60 выше, Суд считает, что предоставление иммунитета государству в данном случае преследовало законную цель в соответствии с нормами международного права в целях содействия вежливости и хорошим отношениям между государствами на основе уважения суверенитета друг друга (см. вышеуказанные постановления по делу «Чудак» (Cudak), пункт 60, и по делу «Сабех Эль-Лейл» (Sabeh El Leil), пункт 52).

65. Поэтому теперь следует выяснить, было ли оспариваемое ограничение права заявителя на доступ к суду соразмерно преследуемой цели.

66. Как Суд уже устанавливал при рассмотрении предыдущих дел, проект статей Комиссии международного права от 1991 г., в настоящий момент закрепленный Конвенцией от 2004 г., применяется в соответствии с обычным международным правом, даже если соответствующее государство и не ратифицировало данной конвенции, при условии, что оно не выступило против нее (см. вышеуказанные постановления по делу «Чудак» (Cudak), пункты 66-67; «Сабех Эль-Лейл» (Sabeh El Leil), пункт 54, и «Валлисхаузер против Австрии» (Wallishauser v. Austria), пункт 60). Со своей стороны, Российская Федерация данную конвенцию не ратифицировала, но не возражала против нее: напротив, она подписала конвенцию 1 декабря 2006 г.

67. Более того, представляется что даже до подписания конвенции, Российская Федерация приняла ограничительный иммунитет в качестве принципа обычного международного права. В частности, Президент Российской Федерации два раза, в Заключении от 13 мая 1998 г. и в Письме от 23 июня 1999 г., четко заявил, что ограничительный иммунитет представляет собой обычную норму международного права, в то время как принцип абсолютного иммунитета является устаревшим. Кроме того, два высших судебных органа, Конституционный Суд и Высший Арбитражный Суд, также высказались по вопросу о государственном иммунитете. В то время как в определении от 2 ноября 2000 г. Конституционный суд указал, что формальное применение пункта 1 статьи 435 Гражданского процессуального кодекса РСФСР приведет к недопустимому ограничению права на судебную защиту и поручил судам исследовать возможность того, что в данном деле имел место подразумеваемый отказ иностранного государства от иммунитета, в Информационном письме от 18 января 2001 г. Высший Арбитражный Суд дал нижестоящим судам однозначное указание применять ограничительный иммунитет, несмотря на тот факт, что абсолютный иммунитет являлся доктриной в соответствии с Арбитражным процессуальным кодексом от 1995 г., действующим на тот момент. Кроме того, статья 251 нового Арбитражного процессуального кодекса, принятого в 2002 г., предоставляла неполный иммунитет, который должен был применяться в ходе разбирательств в арбитражных судах.

68. Следовательно, можно утверждать, что положения проекта статей Комиссии международного права от 1991 г. и Конвенция от 2004 г. применяются к государству-ответчику в соответствии с обычным международным правом (см. вышеуказанные постановления по делу «Чудак» (Cudak), пункт 67; и «Сабех Эль-Лейл» (Sabeh El Leil), пункт 58), и Суд должен принимать данный факт во внимание при рассмотрении вопроса о том, было ли соблюдено права на доступ к суду по смыслу пункта 1статьи 6 Конвенции (там же.). То же самое относится и к Базельской конвенции, особенно с учетом позиции Президента РФ, выраженной в Заключении (см. пункт 31 выше).

69. Суд отмечает, что в данном случае Хабаровский краевой суд, в последней инстанции, отклонил иск заявителя от 16 марта 2004 г. в отношении КНДР без рассмотрения, применив принцип полного запрета на подачу исков в отношении иностранных государств, предусмотренный статьей 401 Гражданского процессуального кодекса 2002 г. Краевой суд отметил, в частности, что «лицо может обратиться с иском к иностранному государству лишь после предварительного получения согласия данного государства».

70. Национальные суды не производили какого-либо анализа характера сделки, лежащей в основе искового заявления. Таким образом, они не предприняли никаких усилий для того, чтобы установить, имел ли иск, связанный с действиями КНДР, осуществленными в рамках суверенных полномочий или в качестве участника сделки, частно-правовой характер. Кроме того, хотя Хабаровский краевой суд и сослался на Приложение к Договору о торговле и мореплавании между СССР и КНДР от 22 июня 1960 г., который регулирует правовой статус Торгового представительства КНДР, он ограничился ссылкой на статью 2 Приложения, заявив, что Торговое представительство является органом государства (КНДР), действующим от его имени. Однако суд не принял во внимание ни статью 3 Приложения, определяющую ответственность государства за сделки, заключенные Торговым представительством, ни статью 4, которая более определённо рассматривает иммунитеты Торгового представительства. В частности, статья 4 относит все споры, вытекающие из внешнеторговых сделок, заключенных или гарантированных Торговым представительством на территории государства пребывания, к юрисдикции судов последнего. Тем не менее, национальные суды не приняли данное положение во внимание или не стали рассматривать вопрос о том, попадала ли сделка, лежащая в основе иска, в сферу применения данной статьи.

71. Таким образом, национальные суды отказались рассматривать иск заявителя, применив принцип абсолютного иммунитета государства от юрисдикции, без какого-либо анализа сделки, лежащей в основе иска, применимых положений Приложения к Договору о торговле и мореплавании между СССР и КНДР от 22 июня 1960 г. и применимых принципов обычного международного права, которые в соответствии с пунктом 4 статьи 15 Конституции являются неотъемлемой частью правовой системы Российской Федерации.

72. Таким образом, Суд заключает, что отклонив иск заявителя без рассмотрения сути спора и без предоставления соответствующих и достаточных оснований, а также, несмотря на применимые положения международного права, российские суды нарушили принцип пропорциональности. Таким образом, они нарушили саму суть права заявителя на доступ к суду.

73. Соответственно, имело нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции.

II. ПРЕДПОЛАГАЕМОЕ НАРУШЕНИЕ СТАТЬИ 1 ПРОТОКОЛА № 1 К КОНВЕНЦИИ

74. Заявитель жаловался на то, что в результате отказа российских судов в рассмотрении его иска были также нарушены его права, гарантированные статьей 1 Протокола № 1 к Конвенции, которая гласит:

«Каждое физическое или юридическое лицо имеет право на уважение своей собственности. Никто не может быть лишен своего имущества иначе как в интересах общества и на условиях, предусмотренных законом и общими принципами международного права.

Предыдущие положения не умаляют права Государства обеспечивать выполнение таких законов, какие ему представляются необходимыми для осуществления контроля за использованием собственности в соответствии с общими интересами или для обеспечения уплаты налогов или других сборов или штрафов».

75. В той части, в какой жалоба подана против Корейской Народной Демократической республики, поскольку последняя не является участником Конвенции, она является несовместимой ratione personae с положениями Конвенции по смыслу пункта 3 статьи 35 Конвенции и должна быть отклонена в соответствии с пунктом 4 статьи 35 Конвенции.

76. В той части, в какой жалоба подана против Российской Федерации, Европейский Суд отмечает, что Россия не может нести ответственность за предполагаемый отказ торгового советника КНДР от уплаты своего долга. Поскольку жалоба касается отказа российских судов рассматривать иск заявителя, она было изучена выше в соответствии со статьей 6 Конвенции. Суд не усматривает каких-либо нерешенных вопросов, которые должны быть рассмотрены в соответствии со статьей 1 Протокола № 1.

77. Следовательно, данная часть жалобы является явно необоснованной и должна быть отклонена в соответствии с пунктами 3 и 4 статьи 35 Конвенции.

III. ПРИМЕНЕНИЕ СТАТЬИ 41 КОНВЕНЦИИ

78. Статья 41 Конвенции предусматривает следующее:

«Если Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне».

A. Ущерб

79. Заявитель требовал выплатить ему 13 000 000 000 долларов США в качестве пени за несвоевременную выплату задолженности. Возмещения морального ущерба заявитель не требовал.

80. Власти сочли эту сумму чрезмерной и необоснованной, и утверждали, что она не имеет никакой причинно-следственной связи с предполагаемым нарушением Конвенции.

81. Суд, во-первых, считает, что в тех случаях, когда, как в настоящем деле, лицо пострадало в рамках разбирательств, повлекших нарушение требований статьи 6 Конвенции, пересмотр дела или возобновление данного дела по запросу данного лица, в принципе, является подходящим способом для устранения допущенного нарушения (см. вышеуказанные постановления по делу «Чудак» (Cudak), пункт 79, и «Сабех Эль-Лейл» (Sabeh El Leil), пункт 72). Кроме того, Суд отмечает, что в настоящем деле присуждение справедливой компенсации может быть основано лишь на том факте, что заявитель не смог воспользоваться гарантиями статьи 6 Конвенции. Хотя Суд не может предположить, что результат судебного разбирательства был бы иным, он готов рассматривать ситуацию заявителя, как если бы он был лишен подобной реальной возможности (см. постановление Европейского Суда от 12 февраля 1985 г. по делу «Колоцца против Италии» (Colozza v. Italy), пункт 38, Series A № 89, и постановление Большой Палаты по делу «Пелисье и Сасси против Франции» (Pélissier and Sassi v. France), жалоба № 25444/94, пункт 80, ECHR 1999 II). Тем не менее, Суд отмечает, что заявитель не предъявлял требований о возмещении морального вреда. В связи с этим, Суд ничего по данному пункту не присуждает.

82. Заявитель не требовал возмещения расходов и издержек. В связи с этим, Суд по данному пункту также ничего не присуждает.

НА ОСНОВАНИИ ИЗЛОЖЕННОГО СУД ЕДИНОГЛАСНО:

1. объявляет жалобу на основании статьи 6 Конвенции против Российской Федерации приемлемой, а остальную часть жалобы неприемлемой;

Совершено на английском языке; уведомление разослано в письменном виде 14 марта 2013 г. в соответствии с пунктами 2 и 3 правила 77 Регламента Суда.