Постфокусная позиция глагола и гипербатон в классической латинской прозе



Дата01.07.2016
өлшемі30 Kb.
#169512
Постфокусная позиция глагола и гипербатон в классической латинской прозе

Шахов Юрий Александрович

Аспирант Московского государственного университета имени М. В. Ломоносова
Для латинской прозы весьма характерен порядок слов с разрывом синтаксической группы (СГ), который принято называть термином «гипербатон». Несмотря на большое количество исследований, посвященных латинскому гипербатону, до сих пор не существует общепризнанной теории, которая объясняла бы синтаксический механизм этого явления и обосновывала бы объективно существующую корреляцию между порядком слов при гипербатоне и распределением прагматических ролей участвующих в нем элементов предложения. Единственная известная нам попытка систематически описать механизм разных видов гипербатона была предпринята А. М. Девайном и Л. Д. Стивенсом [Devine, Stephens: 548-559]. Их исследование, ценное в других отношениях, обладает тем недостатком, что рассматривает материал с точки зрения генеративной теории, некоторые положения которой спорны применительно к исследуемому материалу. В частности, предполагается существование в латинском языке некоторого «базового» порядка слов, на основе которого при помощи ряда формальных процедур («передвижений») может быть сгенерирован и объяснен порядок слов в конкретных текстах.

Мы хотели бы указать на один из возможных факторов, способствующий разрыву СГ, который может быть описан без отсылок к генеративному синтаксису. Как нам кажется, гипербатон во многих случаях может быть мотивирован стремлением прагматически слабых элементов предложения (т. е. не являющихся сильным фокусом — наиболее коммуникативно и информативно важной частью предложения) занимать просодически слабую позицию непосредственно после выделенного синтагматическим ударением сильного фокуса, в большинстве случаев расположенного в начале предложения или синтагмы.

Я. Вакернагель в 1892 году сформулировал закон, согласно которому в индоевропейских языках энклитики изначально занимали вторую позицию в предложении. Впоследствии наблюдение Вакернагеля применительно к латинскому языку получило развитие в трудах Дж. Адамса, который заметил, что в латинском языке свойством «притягивать» энклитики обладает не только первое слово в предложении, но и любое слово, являющееся фокусом. Во многих примерах, приводимых Адамсом, аттракция энклитики прагматически сильным первым членом СГ становится причиной гипербатона [Adams: 124-125]:


Itaque ex eo concursu navium magnum esse incommodum acceptum. (Caes. BG V, 10)
Наши наблюдения над порядком слов в сочинениях Цезаря и Цицерона показывают, что в подобных случаях постфокусную позицию стремятся занять не только «типичные» энклитики (безударные местоимения, формы глагола-связки), но и другие прагматически слабые элементы предложения: наречия, существительные, предложные группы и глаголы. В тех случаях, когда фокусом является левый член СГ, это может привести к нарушению синтаксической непрерывности:
Huic suos Caesar equites opposuit. (Caes. BC III, 75)

De summis saepe rebus consilia ineunt. (Caes. BG IV, 5)

Equestrique eo die proelio levi facto... (Caes. BG VII, 36)
В дальнейшем мы ограничимся рассмотрением примеров «короткого» гипербатона с аттракцией глагола.

Подобно глаголу esse, аттракции могут подвергаться другие семантически и прагматически слабые глаголы, такие как habeo, facio, utor. Для всех подобных глаголов аттракция не является обязательной, однако происходит весьма часто. Удивительную склонность к аттракции у Цезаря демонстрирует, например, форма habet: из 13 раз, когда эта форма управляет именной группой, она 11 раз подвергается аттракции (в некоторых случаях вместе с другими элементами предложения):


Pars ea... longam et difficilem habet oppugnationem. (Caes. BC II, 1)

Omnes vero se Britanni vitro inficiunt, quod caeruleum efficit colorem (Caes. BG V, 14)
Аттракции могут подвергаться и «полнозначные», но лексически или контекстно связанные глаголы:
Quidquid possunt, pedestribus valent copiis. (Caes. BG II, 17)

Labienus procedit iuratque se eum non deserturum... Hoc idem reliqui iurant legati (Caes. BC III, 13)


Возможна аттракция и контекстно независимых глаголов, являющихся «слабой» частью фокуса:
Duas venisse legiones missu Caesaris cognoscunt. (Caes. BG VI, 7)

[Naves] amplius octingentae uno erant visae tempore. (Caes. BG V, 8)


При этом, по нашим наблюдениям, не может подвергаться аттракции глагол, являющийся в предложении более сильным фокусом, чем управляемая им СГ. Видимо, в связи с этим ряд латинских глаголов (interficio, expugno, conficio и др.), которые по своему значению наиболее склонны играть роль сильного фокуса, крайне редко подвергаются аттракции. В частности, для глагола interficio, весьма частотного в латинской прозе, мы не обнаружили ни одного примера аттракции в сочинениях Цезаря и во всех речах Цицерона. Впрочем, контекстно зависимые формы подобных глаголов могут подвергаться аттракции:
Compluribus expugnatis oppidis (Caes. BG III, 14): о захвате отдельных венетских городов у Цезаря подробно говорилось до этого (III, 12), и в данном случае сильным фокусом является прилагательное compluribus.
Не все случаи, когда глагол «вклинивается» между элементами зависящей от него СГ, можно объяснить аттракцией слабого элемента в постфокусную позицию. Другой распространенной причиной разрыва СГ, в том числе и глаголом, может быть стремление левого члена группы занять предфокусную позицию в начале предложения, что характерно для относительного местоимения qui, указательных местоимений с анафорическим значением (hic, is); сюда же могут относиться случаи т. н. топикализации. Эти механизмы требуют отдельного изучения.
Литература:

Adams J. N. Wackernagel’s law and the position of unstressed personal pronouns in classical Latin // Transactions of the Philological Society. 1994. № 92.

Devine A. M., Stephens L. D. Latin Word Order: Structured Meaning and Information. Oxford, 2006.

Достарыңызбен бөлісу:




©dereksiz.org 2024
әкімшілігінің қараңыз

    Басты бет