Проблемы труда и собственности в работах С. Хантингтона

Список литературы……………………………………………………………20

В связи с международными политическими событиями последних двадцати лет, политологи, историки, социологи и специалисты в других отраслях научного знания, значительно активизировали попытки объяснения происходящих в мире событий. Одним из главных вопросов, в этой связи, стала необходимость ответа на вопрос – куда же движется человеческая цивилизация?

Действительно, происходящее в последние десятилетия события не только в мировой политике и экономике, но и культурной сфере значительно подрывают многие традиционные взгляды человечества. И речь здесь идет о самых различных аспектах жизни как отдельных людей, так и обществ в целом.

Не стал исключение и один из ведущих американских политологов - Самьюэль Хантингтон, автор одной из наиболее ярких цивилизационных концепций современности.

Одно из центральных мест в его концепции занимают проблемы труда и собственности, поскольку именно они во многом являются основополагающими принципами современного общества.

Данная работа посвящена рассмотрению концепции Хантингтона С. в целом, а также тех ее аспектов, которые связаны с проблемами труда и собственности в современном обществе.

В одной из наиболее известных работ С. Хантингтона, «Модернизация и вестернизация», автор основное внимание уделяется цивилизационным противоречиям между современ­ной западной цивилизацией и остальным миром.

На протяжении всей книги он основательно разделяет имитаторскую вестернизацию, порождающую отторжение, и собственно модернизацию, проводимую при сохранении цивилизационного достояния каждого конкретного народа.

Таким образом, проводя параллели между указанными понятиями, Хантингтон приходит к мысли о том, что при сохранении современных тенденций к насильственной (зачастую необдуманной) вестернизации обществ и государств, современный мир может стать ареной настоящего «столкновения цивилизаций¹».

Центральная тема книги Хантингтона «Столкновение цивилизаций» заключается в том, что в пе­риод после окончания холодной войны культурная самобытность, которая в самом широком смысле отождествляется с цивилизационной самобытностью, формирует принципы как единства, так и дезинтеграции и конфликтов в международных отношениях. Пять частей этой книги обосновывают следующие выводы из этого ос­новного положения его концепции.

В первой ее части Хантингтон приходит к мысли о том, что впервые в мировой истории международная поли­тика стала как многополярной, так и многоцивилизационной. При этом мо­дернизация представляет собой явление, отличное от вестернизации, поскольку не порождает универсальной цивилизации в сколько-нибудь значимом смысле и не приводит к вестернизации обществ, не принадлежащих к западной культуре.

Далее автор говорит о том, что соотношение сил между цивилизациями в настоя­щее время меняется. Он отмечает, что влияние Запада относительно уменьшается, на фоне того, что азиатские цивилизации наращивают свою экономическую, воен­ную и политическую мощь. В то же время ислам переживает демографический взрыв, что приводит к дестабилизации исламских стран и их отно­шений с соседями. Таким образом, незападные цивилизации в целом заново ут­верждают ценности собственных культур.

Хантингтон также отмечает, что в современном мире формируется мировой поря­док, основанный на отношениях между цивилизациями (а не отдельными государствами). Отношения эти основаны на том, что общества со сходной культурой сотрудничают друг с другом, а усилия по пе­ретягиванию обществ от одной цивилизации к другой оказывают­ся безуспешными. В целом же страны группируются вокруг ведущих или цен­тральных государств собственной цивилизации.

Согласно цивилизационной модели Хантингтона, универсалистские претензии Запада все больше приводят к его столкновениям с другими цивилизациями, осо­бенно с исламским миром и Китаем. В то же время, на локальном уровне войны по линиям разломов, особенно между исламскими и неисламскими группами, порождают «сплочение родственных стран», что способствует дальнейшей эскалации, а значит, требует усилий центральных государств по прекращению подобных войн.

Таким образом, выживание Запада зависит от способности американцев утвердить собственную западную идентичность, а также от способнос­ти Запада принять свою цивилизацию как уникальную, но не универсальную, объединиться и обновить ее для противостояния вызовам со стороны незападных обществ.

Тем самым, возможность избежать глобальной войны цивилизаций зависит от того, насколько мировые лидеры способны принять этот вызов и наладить со­трудничество с целью поддержания многоцивилизационного харак­тера мировой политики².
2.Проблема труда и трудоустройства в современных США.

Помимо уже указанных проблем, в одной из своих статей, С. Хантингтон привлек к себе внимание анализом угроз, перед которыми стоят Соединенные Штаты, вызванных современной иммиграцией. В одной из своих относительно ранних работ, вышедшей в 1960-е года, «Политический порядок в меняющихся обществах», где опровергал общепринятые взгляды теоретиков модернизации о том, что экономический и социальный прогресс в недавно деколонизированных странах приведет к развитию там стабильной демократии.

Автор отмечает, что потомки русских, ирландских, итальянских и даже китайских, вьетнамских и других иммигрантов на сегодняшний день превратились в стопроцентных американцев, которые, однако, не забывают о происхождении своих предков, но считают себя гражданами Соединенных Штатов. Однако, в начале XXI века США предстоит справиться с большим, чем когда бы то ни было человеческой массой, географическими потоками миграций, историческим наследием Pax Americana, разнообразием традиций и политических культур испаноязычной иммиграции.

Стоит заметить, что еще в начале 1980-х годов Хантингтон позитивно оценивал такие явления, как иммиграция и этнокультурное разнообразие, утверждая, что открытая, динамичная Америка способна к ассимиляции любой этнической группы. Однако уже в 1990-е годы он изменил собственные взгляды, посчитав, что столкновение цивилизаций будет последней фазой «эволюции конфликта» в современном мире.

Новая концепция относительно эмиграции в США Хантингтона наиболее подробно изложена в его книге «Кто мы? Вызовы американской национальной идентичности». Здесь он говорит об угрозе разделения США на две культуры и два народа, говорящих на разных языках. По его мнению, мексиканцы и латиноамериканцы, в отличие от предшествующих групп иммигрантов, не интегрировались в основное ядро культуры США, а образовали на территории страны собственные политические и языковые анклавы, не приемлющие англопротестантские ценности.

Америка была образована белыми переселенцами – в подавляющем большинстве британскими протестантами, именно их ценности и общественные институты заложили основу государственного устройства³. К концу XIX века этнический состав значительно расширился за счет выходцев из других стран Европы, более широко стала трактоваться и религиозная идентификация. С увеличением потока иммигрантов из Южной и Восточной Европы этническая принадлежность и вовсе перестала быть определяющим фактором, в этом же направлении решалась и расовая проблема. Результатом этих процессов стало то, что США превратились в полиэтническую многорасовую страну, принадлежность к которой определяется, как вполне справедливо утверждает Хантингтон, в терминах «культуры и кредо».

В значительной мере обогащенное иммигрантами, американское кредо сохранялось вплоть до конца XX века. При этом, если бы изначально оно формировалось французскими или испанскими католиками, сегодня на месте США находились бы канадская провинция Квебек или же Мексика, полагает Хантингтон.

До сих пор американцы, говоря об иммиграции, на первое место ставили ее экономические издержки и выгоды (прежде всего – использование эмигрантов в качестве дешевой рабочей силы, согласной на выполнение самой тяжелой и грязной работы), игнорируя социальные и культурные последствия данного явления. В результате они упустили из виду тот факт, что мексиканская иммиграция отличается от прошлых и современных миграционных волн и потоков. Это стало возможным в силу сочетания ряда факторов: сопредельность территорий, масштаб, нелегальный характер, региональная концентрация, устойчивость иммиграционного процесса и наличие исторических корней.

Причины роста миграции мексиканцев в Соединенные Штаты, наблюдающегося с середины 1960-х, кроются не только в демографической и экономико-политической ситуации на их родине, но и в привлекательности США⁴. Нелегальная иммиграция в США, в значительной степени возросшая после 1965 года, также связана с мексиканцами.

Со времен образования США иммигранты расселялись по всей территории, что являлось важным фактором ассимиляции, но у испаноязычного населения прослеживается тенденция к региональной концентрации. При этом наибольшая его концентрация наблюдается на юго-западе страны, особенно в Калифорнии.

В своей работе С. Хантингтон пытается также предположить, к чему привело бы внезапное прекращение мексиканской иммиграции. Так, по его мнению, годовой приток легальных иммигрантов приблизится к уровню, рекомендованному в 1990-е годы Комиссией по иммиграционной реформе, а нелегальная иммиграция почти полностью прекратится. При этом, улучшится положение граждан с низкими доходами, прекратятся споры о возможности существования второго государственного языка, дискуссии о двуязычном образовании и социальном вспоможении иммигрантам.

Будет окончательно закрыта тема иммиграции как экономического бремени для федеральных властей и властей штатов. Уровень образования и профессиональных навыков въезжающих иммигрантов станет самым высоким за всю историю США, а их поток снова диверсифицируется, вынуждая учить английский язык и впитывать американскую культуру. Но главное самым главным является то, что исчезнет раскол между англо- и испаноязычным населением, а с ним и потенциальная угроза целостности страны⁵.

Здесь необходимо отметить, что радикальные сторонники противоположной точки зрения утверждают, что, в случае остановки постоянного притока иммигрантов США оказались бы полностью парализованы, поскольку подавляющая масса коренных американцев не согласится на те рабочие места, уровень оплаты и условия труда, с которыми мирятся мексиканские иммигранты⁶.

3.Роль собственности в истории цивилизаций.
Говоря о роли собственности в истории и развитии цивилизаций, С. Хантингтон останавливается, в первую очередь, на культурологическом аспекте данной проблемы в контексте собственной цивилизационной концепции.

Так, он отмечает, что различия между цивилизациями являются наиболее существенными для развития принадлежащих к ним государств. Цивилизации отличаются друг от друга по своей истории, языку, культуре, традициям и, что самое важное, — ре­лигии. Люди различных цивилизаций по-разному смотрят на отно­шения между Богом и человеком, индивидом и группой, гражда­нином и государством, родителями и детьми, мужем и женой, имеют разные представления о соотносительной значимости прав и обязанностей, свободы и принуждения, равенства и иерархии, а значит и совершенно различно смотрят на проблемы собственности.

Различия эти складывались столетиями, в ходе развития каждой из цивилизаций и они не могут исчезнуть в обозри­мом будущем. Они более являются гораздо более фундаментальными, чем различия между политическими идеологиями и политическими режимами. Разумеется, различия не обязательно предполагают конфликт между носителями цивилизаций, а конфликт не обязательно означает насилие. Однако в течение столетий са­мые затяжные и кровопролитные конфликты порождались имен­но различиями между цивилизациями и их понятиями по основополагающим принципам развития.

К политическим ценностям гражданской культуры Запада Хантингтон относит: разделение религиозной и светской властей; управление на основе принципов социального плюрализма и приоритета закона; укрепление парламентских институтов представительной демократии; защита индивидуальных прав и гражданских свобод как своеобразного буфера между гражданским обществом и властью государства.

Учитывая, что система ценностей западной цивилизации фактически основана на традициях собственности, а в восточных цивилизациях эти традиции, имеющие также глубокие корни, но, тем не менее, значительно отличаются, проблема собственности при столкновении цивилизаций приобретает довольно большую значимость.

По мнению С. Хантингтона, причиной столкновения цивилизаций в условиях глобализации являются различия в политической компоненте ценностных систем. К ним он относит слабый резонанс в незападных обществах ценностей и идей индивидуализма, либерализма, конституциализма, прав человека, равенства, свободы, закона, демократии, свободы рынка и разделения церкви и государства, то критики культурного эссенциализма⁷.

Тем не менее, ряд стран современного, незападного мира все чаще выражают желание приобщиться к культуре потребления. Так, например, Япония играет решающую роль в распространении по всей Азии экономического либерализма, включающегося в себя, в частности, рыночные отношения, проблемы безработицы и отношения к собственности как высшей ценности.

Южная Корея стала современным, урбанизированным обществом с постоянно увеличивающимся и хорошо образованным средним классом, составляющим костяк трудового ресурса страны, который не в состоянии изолироваться от происходящих демократических процессов и стремится принять в них непосредственное участие⁸.

Стоит сказать, что в одной из своих статей Хантингтон большое внимание уделил перестроечным процессам, проходившим в СССР в 1980-е годы. Так, он отмечает, что в смысле официальных институтов власти произошли не слишком большие изменения с 1985 по 1989 гг. Так, он говорит о том, что свободный рынок и кооперативное движение составили лишь ничтожную часть советской экономики, продолжающей оставаться централизованно плановой. При этом политическая система оставалась в руках компартии, которая только начала демократизироваться и делиться властью с другими группами.

Основываясь на экономической статистике и мнениях аналитиков, Хантингтон пишет о том, что центральное планирование и командная система распределения, при отсутствии института частной собственности на землю и реальных стимулов к повышению эффективности трудовой деятельности, а также трудовой дисциплины, стали главной причина экономической неэффективности. При этом он говорит о том, что в случае, если советская система предпримет попытки к реальной реформации экономической и политической сферы, то ей, в первую очередь, необходимо разрешить свободное и децентрализованное принятие решений в отношении вложений, найма рабочей силы и уровня цен.

Хантингтон отмечает, что лишь в 1987-1988 гг. данные принципы были внедрены в политику с принятием новых законов о самостоятельности предприятий, о кооперативах об аренде и семейном фермерстве. Однако, ряд фатальных ошибок в осуществлении реформы не дают довести ее до желаемого результата. Наиболее серьезной среди них является отказ от решительного пересмотра цен.

Однако, Горбачев все же достаточно хорошо понял экономическую логику введения рынка, но, подобно лидерам государств третьего мира, столкнувшимся с МВФ (Международным валютным фондом), страшатся социальных последствий отказа от потребительских субсидий и других форм зависимости людей от государственного сектора.

Наиболее значимые общие положения, составляющие основу многих реформ в СССР заключаются в ряде положений о народном «самоуправлении»; о том, что вышестоящие политические органы подотчетны нижестоящим, а не наоборот; что закон должен стоять выше произвольных действий полиции и опираться на разделение властей и независимый суд. В экономической сфере данные положения заключаются в том, что права собственности и труда должны быть защищены законом и государством; что необходимо открытое обсуждение общественно значимых вопросов и право на публичное несогласие; что Советы, в которых может участвовать весь народ, должны быть наделены реальной властью, а также о том, что политическая культура должна стать более терпимой и плюралистической. Все указанные Хантингтоном принципы исходят из источника, глубоко чуждого марксистско ленинской традиции⁹, даже, несмотря на то, что они плохо сформулированы и практически не работают на практике, при этом руководство страны продолжало наставать на свой приверженности марксистско-ленинским идеалам.

При этом, автор концепции подчеркивает, что в случае полномасштабной и продуманной реализации всех указанных выше положений, и официального отказа от марксистско-ленинской идеологии, СССР сумели бы провести модернизацию, став одной из либерально-демократических стран мира.

Однако, этого не произошло. При этом, консервативная оппозиция реформ в СССР, состояла из простых рабочих, боящихся безработицы и инфляции, неизбежно возникнувших бы с развертыванием рыночных отношений, а также из партийных чиновников, которые держались за места и привилегии. Именно эта оппозиция, открыто, не прячась высказала свои взгляды и могла бы оказаться достаточно сильной для того, чтобы в ближайшие годы сместить Горбачева.

Однако, обе группы оппозиции выступали всего только за сохранение традиций, порядка и устоев (а значит, в первую очередь, за отсутствие рыночных отношений и частной собственности), они не привержены сколько нибудь глубоко марксизму ленинизму¹⁰.

Проблема отношения к собственности в современном мире является одной из основополагающих в возможном конфликте цивилизации и дальнейшем развитии человечества.

Прежде всего, следует отметить тенденции глобализации, значительно углубившиеся в последнее время. По мнению С. Хантингтона, они свидетельствуют о тенденции к формированию всемирной цивилизации.

Понятие всемирной цивилизации является про­дуктом Запада. Так, в XIX веке идея «бремени белого человека» использо­валась для оправдания распространения западного политического, экономического господства над незападными обществами. В кон­це XX века концепция всемирной цивилизации способствует оправ­данию западного культурного господства над другими обществами и необходимости для этих обществ имитировать западные образцы и институты, в том числе, западное отношение и восприятие собственности. Универсализм представляет собой идеологию Запада, которая используется в конфронтации с незападными культурами.

Вместе с тем, в странах, не принадлежащих к западной цивилизации, существуют свои, исторически сложившиеся понятия и традиции собственности. Таким образом, насаждение западных образцов (вестернизация) неизбежно ведет к столкновению цивилизаций и государств.

При этом необходимо отметить, что противники концепции Хантингтона отмечают, что, как правило, более влиятельными оказываются не факторы внутрицивилизационной общности, а политические и экономические интересы, борьба за свою долю на рынке, конкуренция в рамках мировой экономики. Тем самым, не цивилизации контролируют дей­ствия государств, а государства определяют судьбы цивилизаций.

Таким образом, конфликты имеют место, прежде всего, между государствами, руководствующимися своими конкретными интересами, в силу чего, вступают в блоки или же в конфронтацию вопреки цивилизационным критериям. Так, в мир ислама входят многие государства, ко­торые открыто или скрытно соперничают между собой, а значит нет и реальных предпосылок для восстановления на цивилизационных факторах имперского прошлого Турции.

В практической жизни люди устали от утопий, борьбы во имя

Противники концепции Хантингтона отмечают также, что многие арабские страны на сегодняшний день подошли к такому уровню экономического и социального развития, который несовместим с автократическими формами правления, в силу чего попытки ввести там демократию и традиционные для нее формы собственности и традиции, становятся все настойчивее и эффективнее.

Политические системы некоторых арабских стран приобрели определенную долю открытости, что идет на пользу главным образом исламским фундаменталистам. Таким образом, в арабском мире западная демократия усиливает антизападные политические силы, что, вполне возможно является преходящим явлением, но оно, несомненно, усложняет отношения между исламскими странами и Западом¹².

Даже социалистический режим в Бирме, просуществовавший в течение многих десятилетий в изоляции от происходивших в Азии важных процессов, перенес ряд потрясений, связанных со стремлением к либерализации экономической и политической системы, которые, в частности, включали введение института частной собственности.

На современном этапе перед молодыми демократическими государствами возникла грандиозная задача коренного реформирования отношений между гражданским и военным сектором. Помимо этого, им также приходилось завоевывать авторитет у общества, разрабатывать новую конституцию, создавать многопартийную систему и другие демократические институты, проводить либерализацию, приватизацию и рыночные реформы в экономической области, где прежде действовала командная система или сильный государственный контроль. Все это вызывало упадок экономического роста, необходимость бороться с инфляцией и постоянно растущей безработицей в следствие смены приоритетов, сокращать бюджетный дефицит, бороться с преступностью и коррупцией, для обеспечения неприкосновенности института частной собственности и свобод личности, а также сдерживать конфликты и насилие, возникающие между национальными и религиозными группировками вследствие всех этих изменений¹³.

Так в 1978 г. китайская компартия принялась за деколлективизацию сельского хозяйства, охватившую 800 миллионов китайцев. При этом роль государства в сельском хозяйстве была сведена к сбору налогов, резко увеличено было производство предметов потребления, с целью привития крестьянам вкуса к общечеловеческому государству, а значит стимулировать их трудовую деятельность и повысить ее эффективность. В результате реформы всего за пять лет производство зерна было удвоено; одновременно у Дэн Сяопина появилась солидная политическая база, позволившая распространить реформу и на другие сферы экономики¹⁴. Тем самым, стимуляция повышения эффективности труда и роста его результатов дали крайне положительные результаты, способствовавшие росту экономического производства и потенциала всей страны, не говоря уже о колоссальном воодушевлении населения экономическими успехами¹⁵.

Хантингтон отмечает, в рамках своей концепции, что экономическая модернизация, как и сопровождающие ее социальные и политические изменения разрушают местные системы ценнос­тей и уклад жизни, ослабляют национальное государство как ис­точник идентичности. Образовавшийся вакуум, как правило, заполняют фундаменталистские религиозные движения, в которые вовлекаются широкие социальные слои. Такие дви­жения сложились не только в исламе, но и в западном христиан­стве, иудаизме, буддизме, индуизме.

Необходимо отметить, что в большинстве стран и кон­фессий фундаментализм поддерживают образованные молодые люди, высококвалифицированные специалисты из средних клас­сов, лица свободных профессий, а также бизнесмены. Таким образом, возрождение рели­гий, десекуляризация мира, «реванш Бога» стали примечательной чертой конца XX века, а также и базисом для утверждения идентичности, которая пересекает национальные границы и объединяет нации во взаим­но противостоящие цивилизации.

Стремление Запада утвердить свои ценности демократии и ли­берализма как универсальные, сохранить военное превосходство и укрепить экономические позиции вызывает активное противодействие. При этом, не обладая соответствующей экономической и военной мощью, правящие элиты незападных стран для обеспечения себе массовой поддержки интенсивно используют фактор цивилизационной общности.

Конечно, в настоящее время Запад находится в зените мощи и влияния. Так, решения Совета безопасности ООН и мировых экономических ин­ститутов (МВФ, Мирового банка и др.) выражают интересы западных стран, преподносимые миру как мнение мирового сообщества.

Хантингтон замечает, что само понятие «мировое сообщество» является эвфемизмом, заменивший место понятия «свободный мир» и предназначенный придать глобальную легитимность действиям, отражающим интересы США и других за­падных держав.

Кроме того, такие западные идеи, как индивидуализм, либерализм, конституционализм, права человека, равенство, свобода, верховенство за­кона, демократия, свободный рынок, отделение церкви от государства, практически не находят отклика в других культурах. В противовес западному культурному империализму усиливаются фундаменталистские течения в других цивилизациях, подчеркивающие непреходящие ценности само­бытных культур. В силу данных обстоятельств, автор приходит к выводу о том, что центральной осью мировой политики буду­щего, видимо, будет конфликт между Западом и остальным миром, во многом основанный именно на процессах насильственной вестернизации, а также стремлению к цивилизационной самоидентификации незападных культур¹⁶.

В ходе развития указанных Хантингтоном тенденций современного мира, происходит объединение государств по цивилизационным признакам.

Так, общность культуры способствует стремительному росту экономических связей между Китайской Народной Республикой, с одной стороны, и Гонконгом, Тайванем, Сингапуром и заморскими китайскими общинами в других странах Азии – с другой.

С окончанием холодной войны именно общность культуры быстро вытесняет идеологические различия, Материковый Китай и Тайвань все больше сближаются. Таким образом, если общность культуры является предпосылкой экономической интеграции, то центр будущего восточноазиатского экономического блока, скорее всего, будет в Китае. По сути дела сейчас уже происходит активное складывание этого блока¹⁷.

В современном мире, по мимо прочего, в значительной степени усиливается экономический ре­гионализм, что означает дальнейший рост значения региональных блоков в будущем.

При этом, Хантингтон отмечает, что, с одной стороны, расширение регионального сотрудничества усиливает цивилизационное сознание, а с другой — подобное сотрудни­чество может быть успешным только в том случае, если оно опирает­ся на общую цивилизацию.

Об этом, по мнению автора, свидетельствует успешный опыт Европейского союза и Североамериканской зоны свободной торгов­ли. Общность культуры уже сегодня способствует стремительному росту хозяйственных связей между КНР и Гонконгом, Тайванем, Сингапуром и заморски­ми китайскими общинами в других странах Азии.

На этой же общей цивилизационной и экономической основе центром будущего блока стран Восточной Азии станет Китай. Общность культуры и религии стала также своеобразной базой и для создания Организации экономического сотрудничества, объеди­няющей неарабские мусульманские государства.

Таким образом, влияние Запада в форме колониализма и американская геге­мония в XX в. распространили западную культуру и ценности, традиции, по всему миру. Именно их придерживается большая часть интеллигенции, а растущий средний класс стоит на позициях практицизма, подразумевающие получение наибольшей прибыли при использовании западных образцов производства и традиций¹⁸.


Заключение.

Следует отметить, что публикации С. Хантингтона привлекли широкое внимание на­учной и общественной мысли политологов к роли цивилизационных факторов в современных международных отношениях, как в культурном плане, так и в политическом, геополитическом и военном. Выдвинутая им концепция осмысления истории и международных отношений резко отличается от популяр­ной до недавнего времени на Западе концепцией «мировой цивилизации», воплощенной в преуспевающем Западе, влияние которого все больше распростра­няется на весь земной шар.

Подобный резонанс, вызванный его концепцией, обусловлен тем, что его парадигма намного убедительнее объясняет су­щественные процессы в прошлых и современных международных отношениях, чем идея утверждения «единой мировой цивилизации», отождествляемой с за­падной моделью.

Говоря о роли трудовых отношений и проблем собственности в концепции Хантингтона, следует отметить, что, несомненно, они играют большую роль в изменениях и тенденциях мирового развития, отмеченных автором, однако они рассматриваются автором, зачастую, лишь с культурологических позиций и имеют прикладной значение.

Так, проблемы трудовых отношений анализируются им, преимущественно, исходя из ситуации на трудовом рынке современных Соединенных Штатов и процессов интеграции культур. При этом, проблемы собственности рассматриваются им, преимущественно в контексте их значимости в процессах трансляции западных культурных традици на остальной мир.

1. 
   Хантингтон С. Кто мы? Вызовы американской национальной идентичности. М.; АСТ, 2004.
   

2. 
   Хантингтон С. Модернизация и вестернизация. / Сравнительное изучение цивилизаций. Хрестоматия. Сост. Ерасов Б. С. М.; Аспект-Пресс, 1998.
   

3. 
   Хантингтон С. Столкновение цивилизаций? / Полис. 1994, № 1. С. 33-48.
   

4. 
   Ерасов Б. С. Полемика по поводу концепции С. Хантингтона. / Сравнительное изучение цивилизаций. Хрестоматия. Сост. Ерасов Б. С. М.; Аспект-Пресс, 1998.