Программа и тезисы докладов и научных сообщений второй международной научной конференции Владивосток 2012

2. Благовестник. – 1920. – Апрель. – № 4.

3. Благовестник. – 1920. – Май. – № 5.

4. Слово и жизнь. –1922. – Сентябрь-октябрь. – № 3-4.

5. Слово истины. – 1920. – №3.

6. Утренняя звезда. – 1922. – Март-апрель-май. – № 3-4-5.

7. Good news for Russia: A series of adresses Delivered at the first General Conference for the evangelization of Russia, at the Moody Tabernacle, Chicago, June 24^th, 1918/ Ed. by Jesse W. Brooks. – Chicago, The Bible Institute Colportage Association, 1918.

8. Дементьев А. Авен-Езер: Евангельское движение в Приморье. 1898-1990 годы. – Владивосток, 2011.

9. Кале В. Евангельские христиане в России и Советском Союзе / Перевод П.И.Скворцова с издания Издательства Онекен-Вуперталь и Кассен, 1978. URL: http://www.ecbarchive.org/content/books/ Монографии

10. Коваленко Л. Облако свидетелей Христовых. – Киев: Центр Христианского сотрудничества, 2002.

11. Handy R.T. A Christian America: Protestant Hopes and Historical Realities, 2d ed. – New York, 1984.

12. Hutchison W. R. Errand to the World: American Protestant Thought and Foreign Missions. – Chicago, 1987.

13. Kmeta I.A. With Christ in America. A Story of the Russian-Ukrainian Baptists. – Winnipeg, Manitoba, Canada, 1948.

14. Lindstedt L. M. Swedish Baptists Began Early Missionary Work to Russians. URL: http://www.bethel.edu/publications-archive/trail-markers/past-issues/2008/december/missionary-work. Дата обращения 15.07. 2012

15. Miller M.L. American Philanthropy among Russians: The Work of the YMCA 1900-1940. Diss. Ph. D. – Univer. оf Minessota, 2006.

16. Nutt R. G. Sherwood Eddy and the Attitudes of Protestants in the United States toward Global Mission // Church History, Vol. 66, No. 3. Sep., 1997. Cambridge University Press, American Society of Church History. URL: http://www.jstor.org/stable/3169454. Дата обращения: 05/06/2012

17. Poysti N.J. With Christ in Russia and Siberia. – Chicago: Russian and Eastern European Mission, 1936.

18. Thomson J.C., Jr., Stanley P.W., Perry J.C. Sentimental Imperialists: The American Experience in East Asia. – New York, 1981.

В Гражданской войне на Дальнем Востоке активно участвовали педагоги. В работах Н.И. Березкиной, З.С. Силиной упоминается более ста учителей – участников событий 1917 – 1922 гг. О судьбе одного из них - партизанского командира Григория Калинниковича Бухта, расскажет эта статья.

Он родился в 1898 г. в с. Терешек Могилевского уезда, в семье учителя церковноприходской школы К.Н. Бухта [3]. В 1912 г. семья переселилась на Дальний Восток, в д. Новопокровку Чернышевской волости. В 1915 г. Григорий окончил 2-хклассное училище в Раздольном и, как «лицо, получившие элементарную подготовку для школьного дела» [4, с. 63] стал учителем Корниловской школы [12, с. 62], в которой обучалось 14 мальчиков и 10 девочек [1, д. 791, л. 80]. Учительствовал Г.К. Бухта не долго. По словам брата В.К. Бухта, «в 1916 г. Гришу мобилизовали на войну» [5, с. 109], где успел получить боевой опыт. В 1917 г., как вспоминал брат, «домой приехали с оружием почти все оставшиеся в живых солдаты, приехал и Гришка» [5, с. 109].

Вернуться на педагогическое поприще Григорию Калинниковичу не было суждено. «Весной 1918 г. сельские фронтовики, избрав своим командиром Гришку, ушли в партизаны» [5, с. 110]. Согласно «Справке» Телянзинского сельского совета отряд Г.К. Бухта состоял из 150 жителей Чернышевской волости и 120 бойцов из Яковлевки и Чугуевки и участвовал в боях у железной дороги Спасск - Яковлевка [2]. По словам В.К. Бухта, «взвод брата входил в партизанский отряд Туманова, оперирующий в районе Спасска – Меркушовка – Бусеевка – Евсеевка» [5, с. 110]. Псевдоним «Туманов» носил командир штаба партизанских отрядов в районе Спасск – Яковлевка Н.К. Костарев. В 1926 г. он (под псевдонимом Никэд Мат) написал приключенческий роман - трилогию «Желтый дьявол», сюжет которого составили события 1918 – 1922 гг. на Дальнем Востоке. В книге есть реальные исторические личности: С. Лазо, И. Сибирцев, К. Суханов и др., а во II части «Повстанчество. 1919 год» есть персонаж – «хунхузский комиссар» Бухта. «Это – юноша, широкоплечий, коренастый, белобрысый, с детской улыбкой синих не мигающих глаз. Он учитель и хороший партизан» [9, с. 152]. Он распоряжается «как командир левого фланга фронта» [9, с. 158]. Этот факт подтверждает председатель Телянзинского сельсовета: «Анучинским Ревкомом Бухта был назначен командиром левого фланга Спасского прорыва» [2]. В книге читаем: «Бухта садится на траву и зачерчивает оперативный план совместных действий» [9, с. 158]. Образ «хунхузского комиссара» навеян не только внешним видом командира: «в споре Бухта загорелся и сделался настоящим хунхузом. Такая же синяя роба и синяя повязка на голове – по-хунхзски – совсем хунхуз» [9, с. 158], но, и возложенными на него обязанностями. В книге об этом только намеки: «– А вы, тов. Бухта, куда? - Отряд пойдет на границу к хунхузам, а я в Чернышевку отправлюсь, буду держать связь» [9, с. 264].

Когда отряды Красной Гвардии перешли к партизанской борьбе, Г.К. Бухта вернулся домой. Летом 1919 г. отряд японцев прибыл в Чернышевскую волость. Относительно пленения партизанского командира есть разночтения. По версии брата, «в августе 1919 г. Гришка попал в руки интервентов при помощи провокаторов» [5, с 110]. Вторую версию озвучили юные краеведы - пионеры Чернышевской школы. В 1959 г. они опросили участников партизанского движения и установили, что «учитель Григорий Бухта с небольшим отрядом скрывался в сопках, когда в село прибыли японцы и потребовали от жителей, чтобы они сказали, где находится Бухта. Но никто не выдал. Тогда японцы стали угрожать жителям. Григорий пришел в село. Японцы его арестовали и со связанными руками подвесили на дереве, вниз головой» [10, с. 2]. «Он подвергался пыткам, был подвешен 3 дня на дереве» [2]. «Его сильно мучили, - пишет В.К. Бухта, - японцы ничего не добились от брата, хотели казнить» [5, с. 110]. Жители волости просили о его освобождении. О.М. Левчинская писала: «в Новопокровке арестовали учителя и держали привязанного на комарах 3 дня. Ходили люди со всех сел подписаться, чтобы освободить его» [11, с. 3]. Юные краеведы дополняли: «жители сел подписали просьбу об освобождении Бухты. Японцы предъявили ультиматум: пусть, стоя на коленях, Бухта откажется от своих убеждений. Он отказался. Его отправили в Анучино. А в ночь перед казнью, Бухта бежал» [10, с. 2]. «Бежать помогли партизаны, - добавляет брат, - они организовали побег» [5, с. 110].

После окончания Гражданской войны Г.К. Бухта уехал в Воронеж [6], где жил вполне благополучно вплоть до своей смерти в 1965 г.

2.Справка Телянзинского сельского совета от 18 февраля 1934 г. / Личный архив Л.В. Бухта

3.Удостоверение № 1414 Отделения Епархиального Училищного совета в г. Никольск-Подольский. 13 августа 1912 г. /Личный архив Л.В. Бухта

4.Владивостокские епархиальные ведомости. 1916. 15 апреля.

5.Воспоминания В.К. Бухта //Проблемы истории образования на Дальнем Востоке. Материалы конф. /Ред. О.Б. Лынша. – Уссурийск, 2011. – 120 с.

6.Воспоминания Л.В. Бухта, записаны автором в мае 2011 г. в Уссурийске

7.Березкина Н.И., Гуменюк Ф.И., Ткалич А.П. От неграмотности ко всеобщему среднему образованию. – Владивосток, 1991. – 102 с.

8. Колчак и интервенция на Дальнем Востоке. Документы и материалы. /Сост. А.В. Балицкий, В.Л. Ларин. – Владивосток, 1995. -180 с.

9.Костарев Н.К. Повстанчество. 1919 год. – Ленинград, 1926. – 220 с.

10.Красницкий П.Л. Пионеры пишут историю с. Чернышевка. // Тихоокеанский комсомолец. - Владивосток, 1959. - 29 апреля.

11.Левчинская О.М. Мы в силах помнить и знать. //Анучинские зори. - Анучино. 1989. - 26 апреля.

12. Памятная книжка Приморской области на 1916 г. – Владивосток, 1916

В конце 1918 г. в Сибири и на Дальнем Востоке утверждается власть адмирала А.В. Колчака. В должности Верховного правителя России он осуществляет комплекс мер военного, административного, экономического, внешнеполитического характера, нацеленных на успешную борьбу с большевизмом. В тоже время успехи новой власти во многом зависели от ее умелой работы на идеологическом фронте. Ведущее место в определении идейно-политической платформы омского правительства, разъяснении целей и задач нового курса, обеспечении информационно-пропагандистской и идейно-политической поддержки режима Колчака принадлежит видному публицисту и кадетскому политику Николаю Васильевичу Устрялову.

Н.В.Устрялов прибыл в Омск в начале февраля 1919 г., где вскоре его деятельность оказалась связанной (до последних дней колчаковского режима) с «Русским обществом печатного слова» или Русским бюро печати. Председатель Восточного отдела кадетской партии А.К. Клафтон, избранный директором-распорядителем общества, решал организационные и финансовые вопросы. Устрялов же в должности заведующего редакционной частью Русского бюро печати, помощника директора-распорядителя, редактора газеты «Русское дело» фактически определяет информационную и идейно-политическую стратегию Русского бюро печати, ставшего для омской власти основной агитационно-пропагандистской структурой влияния на массы. Вся его многосторонняя деятельность в Омске была нацелена на то, чтобы идеологически обосновать необходимость диктатуры, сформировать общественное мнение в пользу диктаторского правления, доказать, что альтернативы диктатуре нет и только она может стать решающим фактором сохранения России как государства.

Для Устрялова Гражданская война — столкновение не столько враждующих армий, сколько программных установок и идей. И побеждает в ней тот, чья программа ближе национальному самосознанию. Идеология власти, по его мнению, должна быть близка и понятна людям. Он разъясняет, что их идейный враг силен и фанатичен, Ленин обладает трезвым, расчетливым умом, «внутренний взрыв» на территории, контролируемой Советами, исключен, белое движение должно надеяться только на свои ресурсы.

Победить большевизм, утверждает Устрялов, немыслимо только с помощью оружия. Эту идеологию можно преодолеть посредством «тщательного вытравливания» ее психологических, духовных корней. И в этой борьбе ведущее место должна занимать масштабная идеологическая работа.

Большевизм Устрялов представляет врагом не только русского народа и борьбу с ним он выводит за рамки национальных границ. Борьба русской армии под командованием Колчака на востоке страны против Советов становится, по его мнению, фактором мирового значения, смыслом и делом не только русского народа, но и всего культурного человечества.

Омский идеолог определяет главные ценности, объединяющие противников большевизма, и которыми руководствуется омская власть: вместо интернационала — нация, вместо класса — родина, вместо коммунистической общины — правовое государство, вместо пролеткульта — культура.

Выражая политическое кредо Колчака, Устрялов решительно отстаивает идею «единой и неделимой России», выступает против появления «суверенных» образований на российских окраинах и «областнического» сепаратизма, указывая на то, что «опыты ”самоопределений“... слишком дорого» обходятся России и вредят «белому делу».

Решающим фактором сохранения русского государства и победы над большевизмом, считает Устрялов, может быть только диктаторская власть, воплощенная в «достойном образе Колчака». В его понимании, диктатура обусловлена особенностями текущего момента и носит временный характер. Она является не целью, а тактикой, средством утверждения демократии. По его собственным словам, ”диктатура во имя демократии“ была «нашей излюбленной формулой».

Главное свое назначение в «омский» период Устрялов видит в том, чтобы оказывать идейную и пропагандистскую помощь Верховному Правителю в осуществлении им диктаторского курса, защищать его от критики и нападок со стороны оппозиции. При этом он был далек от мысли считать власть Колчака безупречной. Ей были свойственны непрофессионализм, некомпетентность, авантюризм, нерешительность, оторванность от народа и т. п. Но в чем нельзя было обвинить Верховного правителя, считает публицист, так это в монархических пристрастиях и реставрационных намерениях.

Устрялов поддерживает Колчака в отстаивании им национальных интересов России и формулирует международно-политическую линию Омска: уничтожение большевизма, возрождение сильной России, союз со странами Антанты при условии поддержки ими территориальной целостности страны. Но если союзники в своей политике станут на точку зрения расчленения России в той или иной форме, то все отношения с ними, указывает Устрялов, будут разорваны. Допуская возможность компромисса со странами Антанты по ряду позиций, Устрялов, как и Колчак, считал, что в вопросе о территориальной целостности России торг неуместен.

Итак, из окружения Колчака именно Устрялов наиболее отчетливо формулирует идейно-политические основы омской власти, пронизанные формулой «диктатура во имя демократии». Но признав диктатуру главным фактором сохранения российской государственности, он уже тогда (пока только для себя) признает вторичным, с помощью Колчака или Ленина можно добиться необходимого результата. Эти «омские» мысли станут началом его пути к «смене вех», о чем он впервые заявит в Харбине.

После Синьхайской революции 1911 г. в Китае резко возросла активность империалистических держав, стремившихся расширить свои сферы влияния в этой стране в условиях нарастающей анархии. Общая угроза в лице Англии и США, создала благоприятные условия для перехода к полноценному стратегическому партнерству между Японией и Россией. Однако события в феврале-октябре 1917 г. в России перечеркнули эту возможность. Гражданская война и японская интервенция на Дальнем Востоке России далеко отбросили назад состояние двусторонних отношений. Кроме того, внешнеполитический курс советской власти и расхождения в идеологии теперь значительно затрудняли возможность тесного сотрудничества в сравнении с предшествовавшим периодом.

После продолжительных переговоров в Чаньчуне и Дайрене 20 января 1925 г. дипломатические отношения между Москвой и Токио были восстановлены. По большей части советско-японские отношения базировались на положениях Портсмутского мирного договора 1905 г. с пересмотром части последовавших за ним соглашений. Однако «потепления» в двусторонних отношениях так и не последовало. Тому было множество причин, включая взаимный негативный осадок после японской интервенции на русском дальнем Востоке, недоверие и враждебность японских правящих кругов к советскому режиму, Коминтерну и коммунистической идеологии в целом. Уже в 20-х годах наметились основные линии противоречий в Китае и Монголии, которые позже выльются в конфликты на озере Хасан и на Халхин-Голе. Обострится проблема вокруг КВЖД, перешедшей под советский контроль, вокруг деятельности белоэмигрантских военных формирований, частично поддержанные Японией и т.д.

Все указанные противоречия вызревали еще с конца XIX столетия и после революции 1917 г. в России перешли на качественно новый уровень и продолжали негативно сказываться на отношениях двух стран вплоть до 1945 г. Несмотря на все сложности и проблемы, геополитическую и идеологическую конфронтацию между Москвой и Токио, продолжала существовать возможность поднять двусторонние отношения на более высокий уровень как это имело место быть в 1907-1916 гг.

Главным фактором сближения могла стать общая угроза со стороны Великобритании и США. Для этих стран Советский Союз являлся угрозой, которую следовало ликвидировать любой ценой, вплоть до новой интервенции. Япония с ее претензиями на господство в Китае автоматически превращалась в основного противника на Тихом океане для Англии и США и являлась лишней в Версальско-Вашингтонской системе международных отношений.

В условиях растущей международной изоляции Японии после Первой Мировой войны, ее правящие круги могли найти выход в создании блока континентальных держав Берлин-Москва-Токио, направленный против гегемонистских устремлений Лондона и Вашингтона. Эта идея существовала еще с конца XIX века, но не нашла своего воплощения в дальнейшем. Ошибочная ориентация Японии на англосаксонский Запад, которая принесла мало пользы для японцев, стала первым препятствием для создания континентального блока. Вторым препятствием стал авантюристический внешний курс большевиков на мировую революцию, проводившийся с 1918 по 1933 годы. Из-за неудачной политики «советизации» Китая в 20-е годы, стало невозможно устранить противоречия между Токио и Москвой в этой стране. И, наконец, приход к власти нацистов в Германии в 1933 г., вступление Японии в Антикоминтерновский пакт и нападение гитлеровской Германии на СССР в 1941 г. окончательно похоронили проект антизападного блока континентальных держав и Японии.

2. История дипломатии. В 3 томах. Том 3. М.: ОГИЗ, 1941-1945.

3. Кацура Таро, Гото Симпэй и Россия (1907-1929). / Сборник документов. М.: АИРО-ХХ, 2005. – 336 с.

4. Международные отношения в эпоху империализма. Документы из архивов царского и временного правительств. Серия 2. Т. 18-20. - М.: Госполитиздат, 1938-1940; Серия 3. Т. 1-10. /Под ред.:Телешева Л.А. – М.: Соцэкгиз, 1938-1940.

5. Кутаков Л.Н. История советско-японских дипломатических отношений. - М.: Международные отношения, 1989.

6. Пестушко Ю.С. Недолгий альянс: русско-японский союзный договор 1916г / Россия и АТР, 2007. - № 1.

В пределах ДВР официальным браком признавался брак, заключенный путем записи о нем в регистрационный реестр в присутствии двух свидетелей и должностных лиц регистрационных камер. Брак считался заключенным с момента подписи брачующимися и должностными лицами камер занесенной в регистрационный реестр записи о нем. Церковные и иные религиозные браки, заключенные после принятия нового закона, не имели силы. Таким образом, на территории ДВР официально признавался только светский брак.

Брак мог быть прекращен по ряду причин: 1) признания его недействительным; 2) смерти одного из супругов; 3) развода.

Недействительными признавались браки, заключенные до достижения супругами или одним из них брачного возраста; браки между кровными родственниками близких степеней родства (брачного и внебрачного); браки между душевнобольными людьми или людьми, не отдававшими себе отчета в своих действиях; браки, совершенные в то время, когда один из супругов состоял в законном браке, не прекращенном в установленном законом порядке. Кроме того, недействительным признавался брак, при заключении которого один из супругов находился под принуждением, либо заключенный до принятия закона ДВР с нарушениями дореволюционного законодательства. Супруги, чей брак был признан недействительным, могли вступить в брачный союз между собой после устранения препятствий к браку.

В брачном законодательстве ДВР разводы делились на бесспорные (по обоюдному согласию) и спорные (когда на разводе настаивала одна сторона). Право на одностороннее расторжение брака регламентировалось перечнем сложных конфликтных ситуаций, в которых мог оказаться один из супругов, например душевная болезнь другого супруга, посягательства на жизнь, оскорбления, развратный и порочащий образ жизни другого супруга, угроза жизни детей и т.д. Эти дела разбирались Народным Судом и решения передавались в регистрационные камеры.

Таким образом, брачное законодательство ДВР было построено на тех же принципах, что и брачное законодательство Советской России: добровольности брака, свободе брака и развода и их гражданском характере. Однако реализация нового брачного законодательства на Дальнем Востоке проходила в условиях специфики брачно-демографического поведения населения, сформировавшегося в дореволюционные годы. Во-первых, на протяжении всего дореволюционного периода на Дальнем Востоке имел место дефицит женщин. Даже в 1910 – 1912 гг. в старожильческих селениях на 100 мужчин приходилось 93,3 женщины, а в новосельческих – 87,0. Этот дефицит был характерен для всех групп крестьянского населения, независимо от времени их прибытия в дальневосточный регион, хотя мог превалировать в том или ином районе. Во-вторых, при более терпимом отношении к социальному положению невесты – она могла быть и крестьянкой, и казачкой, и инородкой, и даже ссыльнокаторжной – демографическое поведение дальневосточников оставалось таким же традиционным, как и в Европейской России. Брак и дети считались святым делом, православный непременно должен был вступить в брак, так как холостое состояние безнравственно. Община строго следила за добрачным поведением юношей и девушек, особенно строго контролировалось женское поведение. В некоторых районах Дальнего Востока девушка, согрешившая до брака, могла создать семью только с китайцем. Запрещалось противодействовать зачатию и рождению детей. Рождаемость была высокой – в среднем дальневосточные крестьянки рожали от 5 до 15 детей с интервалом между родами 2,5 года. В-третьих, демократизация семейно-брачных отношений шла на Дальнем Востоке гораздо быстрее, чем в Европейской России, хотя в целом новая модель отношений установилась в регионе только к середине 1920-х гг.

Как следствие, новшества в семейно-брачном законодательстве ДВР не нашли поначалу отклика среди населения и в регионе не произошло резкого роста числа разводов. Хотя из-за трудностей статистических подсчетов в условиях буферной республики, представляется сложным оценить точное число браков и разводов в 1921-1922 гг., косвенным их показателем может служить статистика браков и разводов за 1923 г. Согласно данным сводки о количестве зарегистрированных актов гражданского состояния по Дальневосточной области за 1923 г. на 14451 брак пришлось всего 1585 разводов, из которых большая часть – 865 – пришлась на Приморскую губернию, наиболее развитую и урбанизированную. Второе место – 470 разводов – заняла Забайкальская губерния. Переход к Кодексу о браке, семье и опеке 1918 г., принятому после вхождения ДВР в состав РСФСР, произошел далеко не одномоментно, в некоторых областях он начал применяться только с 1923 г., когда в них появились первые учреждения записей актов гражданского состояния. Можно предположить, что до этого браки и разводы заключались либо согласно брачному законодательству ДВР, либо по традиционному церковному обряду. Соответственно новшества в области расторжения брака приживались, в первую очередь, в городской среде и в промышленных губерниях, в сельских районах преобладали традиционные взгляды на брак и семью, и разводы были редки, несмотря на предоставленную законодательством ДВР возможность для расторжения брака.

РОССИЙСКИЕ ТЮРКИСТЫ И ИХ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ НА ДАЛЬНЕМ ВОСТОКЕ В ПЕРВОЙ ПОЛОВИНЕ 1920-Х ГОДОВ

(ПО МАТЕРИАЛАМ ОРГАНОВ ГОСБЕЗОПАСНОСТИ)
Сенюткина О.Н.

Нижегородский государственный лингвистический

университет им. Н.А.Добролюбова, г. Нижний Новгород;

senutkina@mail.ru

Гусева Ю.Н.

Самарский филиал Московского городского

педагогического университета, г. Самара

j.guseva@mail.ru
Цель статьи – выявление настроений в тюрко-татарской эмигрантской среде и попыток влияния деятелей тюрко-татарской эмиграции на традиционно мусульманское население страны.

Источниковая база анализа – материалы Архива ФСБ РФ. Время, выбранное для исследования – некий переломный момент внутри страны. Основные военные действия на территории России в ходе Гражданской войны завершились, но ситуация на Дальнем Востоке была еще достаточно напряженной. Представители тюрко-татарской эмиграции на Дальнем Востоке (по разным оценкам от 400-600 до 10 тыс. человек) стали свидетелями этой напряженности.

Продвижение войск на восточном направлении было остановлено советским правительством из-за имеющейся опасности столкновения с Японией. Произошло образование Дальневосточной «буферной» республики (ДРВ) со своим правительством и своей народно-революционной армией под эгидой Советской России и далее - безуспешные попытки её ликвидации силами белогвардейцев. Окончательное уничтожение белых частей под Волочаевском и в Приморье к концу 1922 г. и последовавшая за этим полная эвакуация японцев с территории России.

«В Маньчжурии тогда существовали три объединения: мусульманская духовная община в Харбине (создана в 1904 г.), тюрко-татарское общество в Хайларе и объединение эмигрантов-мусульман в Маньчжоу-Го, куда вошли в основном, татары-белоэмигранты (бывшие военные)» (Гайнетдинов Р.Б.Тюрко-татарская политическая эмиграция: начало XX века – 30-е годы. С. 37).

Анализ материалов спецслужб дает возможность утверждать следующее.

В первой половине 1920-х гг. аналитики органов государственной безопасности выявили вполне проявившуюся в татарской эмигрантской среде тенденцию – колебания по поводу возвращения в Россию. «… среди эмигрантов и бежавших татар, находящихся в настоящее время в Харбине и Японии, замечается сильная тяга вернуться в Татреспублику. С этой целью они стараются заручиться со стороны работников Республики основательными данными, гарантирующими им свободное здесь проживание, мотивируя это возможностью использования их для сбора древно-исторического (так в источнике – авт.) материала о происхождении нации, и таким образом облегчить составление истории их народности, к чему по сведениям, дошедшим из Харбина стремится Татнаркомпрос» (по Сводкам материалов, поступивших из Татарского и Башкирского отделов ГПУ и ППГПУ Урала и Киргизии о деятельности националистических группировок и мусульманского духовенства. Май-сентябрь 1923 г.).

В связи с этими настроениями все руководители харбинских (и других) эмигрантских организаций вели регулярную переписку с общественными мусульманскими деятелями и националистами СССР, подготавливая почву для переезда и совместной работы на Родине. Харбинские эмигранты уже, согласно их переписке с деятелями культуры Татарии, предлагают свои услуги по обследованию местностей Дальнего Востока (Рабочая сводка с 22.08 - 3.09 1923 г. - ТАССР).

Западносибирские татары рассматривались спецслужбами как «связующее и передаточное звено между Харбинскими и Русскими татарскими организациями в Башкирии, Татарии и т.д.» (Указания Татарского отдела ГУ своим местным органам по освещению деятельности мусбуржуазии и духовенства, о методах борьбы с татарской к/революцией. Июнь 1923 - июль 1923 г.).

Из видных тюркистов-мусульман особое внимание спецслужбы уделяли таким фигурам, действующим на Востоке, как Рашит Ибрагимов и Гумер Терегулов, имевших серьезную поддержку в Японии и Китае (Сводки материалов Татарского и Башкирского отделов ГПУ, ПП ГПУ Крыма о деятельности национальных группировок и мусульманского духовенства. Сентябрь-декабрь 1923 г.).

Специфика того периода заключалась в том, что советская власть по некоторым политическим соображениям не могла оттолкнуть от себя политических деятелей мусульманского мира, а спецслужбы обязаны были отслеживать их настроения и масштабность социальной опоры.

Трёхречье – уникальный опыт сохранения традиционного уклада жизни казачества в Китае. Попытки его воссоздания предпринимались казаками-эмигрантами в разных странах расселения. Однако реальная возможность воссоздания традиционного уклада могла возникнуть только при определенных условиях, близких по сути к тем, в которых развивалось казачество на землях Отечества. И такие условия существовали в отдельных районах Китая.

В отличие от других стран, казакам в Китае удалось создать самобытные традиционные казачьи поселения – станицы, которые успешно существовали в течение длительного периода. Эти станицы казаки основали в Трёхречье, примыкающим к территории бывшей Забайкальской области России. Обширные приграничные китайские земли, на которых поселились казаки, пустовали и нуждались в интенсивном заселении и хозяйственном освоении. Таким образом, казаки-эмигранты в Китае смогли реализовать те задачи, которые исторически им уже приходилось решать в своем Отечестве.

Современная японская исследовательница Игауэ Нахо, в статье «Японские исследования казацких сел в Хулун-Буйре (Трёхречье) в Маньчжоу-го» анализирует японские полевые изыскания 30-х – пер. пол. 40-х годов ХХ в. в русских поселениях в Трёхречье, отношение японцев к их жителям в указанный период.

Игауэ Нахо провела колоссальную работу по сбору документальных материалов и опубликованных источников, касающихся казачества Трёхречья. Ею было обнаружено около 40 материалов, относящихся к периоду Маньчжоу-го. По содержанию значительная часть посвящена сельскому хозяйству региона и образу жизни русских, в первую очередь казаков, описанию истории казачества как военного сословия царской России, его патриотического настроя.

Игауэ Нахо отмечает, что целью японских исследований сельских поселений Трёхречья было привлечение японских переселенцев в этот район. В 1938 г. Бюро по изучению экономики Северной Маньчжурии подготовило и издало «Доклад о предварительном обследовании пригодных для японских переселенцев-колонистов территорий провинции Северный Синань и Восточный Синань». В нем приводились конкретные расчеты, по которым в Трёхречье на площади 188 тыс. га возможно было организовать 4699 хозяйств японских переселенцев-колонистов. При этом авторы доклада подчеркивали, что хозяйства японских переселенцев-колонистов целесообразно обустраивать по русской модели.

Столь масштабным планам освоения японскими переселенцами земель Северо-Востока Китая не суждено было сбыться, Игауэ Нахо отмечает, что в 40-е гг. японская программа переселения в Маньчжурию в связи с ухудшающимся положением Японии во время Второй мировой войны практически полностью заглохла.

В июле 1942 г. в Токио была издана книга Икэда Гэндзи «Иду пешком по маньчжуро-советской границе. 4 тысячи километров путешествия пешком». Автор – опытный журналист, писатель и военный разведчик. Книга ставила своей задачей осветить ситуацию в Маньчжурии, в Квантунской армии и на маньчжуро-советской границе. Автор начал свою поездку в сентябре 1941 г. и в ходе ее посетил районы прибрежья Амура, Уссури, приграничные с СССР районы юга Дальнего Востока (от Ханки до корейских границ), а также западный участок границы в районе Монголии и Забайкалья. Его поездка завершилась в январе 1942 г.

Описывая казачьи поселения в Трёхречье, Икэда Гэндзи отмечает: «Казаки использовали с давних времен сложившуюся систему административного управления во главе с атаманами, при которой администрация как в центре, так и на местах осуществляла организационное и культурное руководство территорией».

Очень интересные факты касаются казачьей молодежи Трёхречья. Икэда Гэндзи подчеркивает: «Они себя считали казаками… и гордились этим». О выдающихся качествах казаков они говорили следующее: «Казаки Трёхречья – выходцы из Забайкалья, исстари казаки были очень смелые, поколение за поколением храбро сражались за Родину, неоднократно получали награды от императора России… Это свидетельствует о славе и гордости казаков. Казаки с давних пор располагались на государственной границе и были ответственны за ее охрану и оборону… в случае возникновения чрезвычайных обстоятельств первыми вступали в бой, и наибольшие потери на поле брани были среди казаков».

В целом книга Икэда Гэндзи представляет собой весьма интересный исторический источник периода Второй мировой войны. Выводы автора весьма специфичны и отражают те задачи, которые перед ним ставило государство. Со многими из них мы, естественно, не можем согласиться. Однако книга полезна и должна занять свое место в историографии.

Таким образом, казачья эмиграция в Китае сохранила для истории уникальный опыт воссоздания традиционного уклада жизни казачества. Этот опыт интересен и важен не только для отечественных специалистов, но и для зарубежных, и может быть полезен возрождающемуся казачеству России.

ЦЕЛЬ РАБОТЫ: Показать события, происходящие в районе Императорской гавани в 1918-1922 гг. двух партизанских отрядов под командованием П. Курикши и В. Колесниченко. Рассказать об участниках этих событий и их дальнейшей судьбе.

В докладе дана подробная характеристика социально-экономического положения отдельной территории на западном побережье Татарского пролива в начале ХХ века.

Военные события, происходящие на побережье Татарского пролива, описаны согласно хронологии времени. О некоторых бывших партизанах дана подробная информация, а также прослежены персонально их судьбы в советский период. Описаны примеры случаев репрессий органов НКВД к участникам событий периода 1918-1922 гг.

Приведены факты участия в судьбах отдельных партизан и их родственников сотрудников партийного аппарата и известного советско-гаванского краеведа С.Т. Сметанина.

Все факты, описанные в данной работе, подтверждены архивными данными, статьями из газет и информацией из книг, на которые сделаны ссылки.

К докладу прилагается презентация.

ПАМЯТНЫЕ МЕСТА НА ПОБЕРЕЖЬЕ ТАТАРСКОГО ПРОЛИВА, КАК СОХРАНЕНИЕ ИСТОРИИ ПЕРИОДА ГРАЖДАНСКОЙ ВОЙНЫ И ВОЕННОЙ ИНТЕРВЕНЦИИ (1918-1922 гг.) НА ДАЛЬНЕМ ВОСТОКЕ
Сесёлкина Н.В. Русское географическое общество, г. Советская Гавань.

snv-khv@mail.ru

Цель данной работы: донести до слушателей информацию о наличии памятников, памятных знаков, мемориальных досок, отражающих события периода Гражданской войны и иностранной интервенции в Советско-Гаванском и Ванинском районах, подтвердив факты архивными документами и литературой.

В докладе коротко дана характеристика социально-экономического положения жителей на западном побережье Татарского пролива в названный период.

Описаны военные события, предшествующие созданию памятных мест, знаков, мемориальных досок, посвященных им. Названы персонально личности (участники этих событий), в честь которых названы поселки, улицы, установлены памятные знаки в Советско-Гаванском и Ванинском районах. Подробно описаны памятные знаки и мемориальные доски города, время их открытия, реставрации, утраты, а также рассказано о вкладе жителей побережья в их создание.

В конце доклада отмечено, что сохраненные памятники, памятные места и знаки на побережье Татарского пролива, отражающие события 1918-1922 гг., расширяют знания жителей, и молодежи о Гражданской войне в России и имеют не только историческое, но и нравственно-патриотическое значение.

Факты, отраженные в докладе, подтверждены источниками разного времени: книги, статьи журналов и газет, архивные документы, фотографии разного времени.

К докладу прилагается презентация.

ОБОРОННО-ПРОМЫШЛЕННЫЙ КОМПЛЕКС ДАЛЬНЕГО ВОСТОКА: СОСТОЯНИЕ И ПЕРСПЕКТИВЫ РАЗВИТИЯ

Сидоров С.А.

Хабаровский пограничный институт ФСБ России,

г. Хабаровск

sidorov1061@yandex.ru
За прошедшие после распада СССР 20 лет в оборонно-промышленном комплексе (ОПК) России произошли существенные качественные изменения. Прежде всего, начиная с 1991 г. научный, кадровый, технологический потенциал ОПК был не востребован и постепенно деградировал. Отсутствие внутренних заказов и нарушение связей с традиционными партнерами по военно-техническому сотрудничеству (ВТС) повлекло за собой свертывание серийного производства вооружений и военной техники (ВВТ) на подавляющем большинстве оборонных предприятий. По состоянию на 1999 г. в состав российского ОПК входило около 700 оборонных НИИ и КБ, а также свыше 1700 предприятий и организаций восьми отраслей. На объектах ОПК производилось около 20% всей машиностроительной продукции страны [5].

В Дальневосточном регионе в 2000 г. было сосредоточено около 70% флота рыбной промышленности и более 50% морских транспортных судов. Средний возраст судов составлял 18 лет, из 1400 рыбопромысловых судов различного класса, подлежало списанию 830 единиц [1. Д. 447, л. 27-28]. Крайне негативное влияние на финансово-экономическое состояние предприятий ОПК оказывает постоянно растущая задолженность за уже выполненный оборонный заказ.

Необходимо подчеркнуть, что практический паритет с США в сфере создания и производства современных средств вооружения Советским Союзом был достигнут к началу 1980-х годов. По американским данным, СССР отставал от США в области обороны в 1971 г. на 10 лет, в 1976-м – на 5 лет, а к 1981-му – всего лишь на 2 года [2]. За последние годы объем промышленной продукции, произведенной предприятиями ОПК за январь-февраль 2009 г., снизился на 3,7% к соответствующему периоду 2008 г. [3, с. 12].

В настоящее время на территории региона расположено 25 предприятий, обеспечивающих в целом около 6% промышленного производства всего российского судостроения. Численность всех работающих на данных предприятиях составляет около 22 тыс. человек. Состав производственного комплекса предприятий региона характеризуется избытком мощностей, предназначенных для ремонта военного флота, и недостатком мощностей для строительства гражданского. К тому же большая часть мощностей физически и морально устарела [4].

Следует подчеркнуть, что в целях сохранения и развития судостроительной промышленности в регионе был создан Дальневосточный центр судостроения. Центр входит в ОАО «Объединенная судостроительная корпорация» и включает десять предприятий¹.

Кроме того, итогом почти двух десятилетий российского периода функционирования ОПК стало крайне низкое число эффективных управленцев и, как следствие, катастрофическая кадровая и технологическая ситуация на предприятиях. Средний возраст работников ОПК уже превысил 55 лет. В оборонных НИИ и КБ средний возраст инженерного и научного состава и вовсе приблизился к 60 годам.

Особенно опасным для существования отечественного ОПК является то, что на предприятиях практически «выбито» поколение от 25 до 40 лет. В результате, с учетом указанных выше характеристик реального возрастного состава работников, уже через 5-6 лет работать в оборонной промышленности будет уже некому [6, с. 37-38]. Износ основных производственных фондов превысил 75%, а более трети изношено на 100%. Доля нового оборудования в возрасте до 5 лет составляла всего 4,6% [7].

В настоящее время, несмотря на то, что параметры бюджета на 2011-2013 гг. планируется существенно урезать, для ОПК будет сделано исключение, и оснащать армию и флот современной боевой техникой продолжат несмотря ни на что. Объем финансирования новой госпрограммы вооружений на 2011-2020 гг., составит 13 трлн. рублей. На восстановление российского военно-промышленного комплекса при самых благоприятных условиях и больших финансовых вложениях понадобится пять-шесть лет [6, с. 43].

К 2020 г. планируется довести долю современного оружия и техники в российских войсках до 70-80%, а это значит, что за 11 лет оборонные предприятия должны будут в 7 раз увеличить долю современных образцов вооружений в армии. По данным Министра обороны РФ современных образцов вооружения в армии осталось 10%, тогда как в 2003 г., эта цифра составляла 20%. Из чего следует, что доля современного оружия снизилась вдвое [2].

Анализируя весь комплекс проблем, стоящих перед российским ОПК, можно сделать вывод, что без срочных кардинальных мер по спасению оборонной промышленности уже в ближайшие годы Россия будет обречена все сильнее погружаться в пучину импорта военной техники и вооружений.

Существующая отрицательная динамика показывает, что при ее сохранении разрушение отечественного ОПК может принять не только глубокий, но и необратимый характер. Чтобы этого не случилось, необходима реализация первоочередных мер. Прежде всего, организационных. А именно, завершение процесса формирования крупных холдинговых структур в оборонной промышленности. Из 37 запланированных холдингов создано 16. Но и об этих уже функционирующих холдингах можно сказать, что они не только не решили все стоящие перед ними проблемы в области разработки и производства военной техники и вооружений, но даже не завершили процесс внутренней интеграции, а, значит, по-прежнему, представляют собой рыхлые и достаточно слабоуправляемые структуры. Во-вторых – восстановление системы подготовки профессиональных кадров для ОПК. Решение этого вопроса, по мнению многих экспертов, состоит в формировании Федеральных университетов оборонных технологий (ФУОТ).
Список источников и литературы

1. 
   Государственный архив Приморского края (ГАПК) – Ф.1694. - Оп.1. – Д. 477.
   
2. 
   Анохин В. Военная доктрина и оборонно-промышленный комплекс [Электронный ресурс]. URL.: http://www.promvest.info (дата обращения 01.10.2010).
   
3. 
   Военно-промышленный курьер. – 2009. - № 12. -1-7 апр.
   
4. 
   Официальный сайт Департамента базовых отраслей промышленности URL.: http: //www.rosvlast.ru (дата обращения 20.10.2010)
   
5. 
   Официальный сайт Министерства промышленности и торговли URL.: http: //minprom.gov.ru (дата обращения 21.09.2010)
   
6. 
   Сидоров С.А. Дальневосточный федеральный округ в системе национальной безопасности России. – Курск, 2009. – 179 с.
   
7. 
   URL.:http://www.vimi.ru/opk/mildoctr.htm (дата обращения 06.05.2010)
   

solodovnikinga@gmail.com

В Австралии радиовещание развивалось в рамках социально-политических изменений (переход от политики белой Австралии к политике мультикультурализма) под влиянием специфики каждого исторического отрезка времени. В 1975 г. федеральное правительство Австралии, в рамках реализации своей новой политики по отношению к эмигрантам, решило открыть для не англо-говорящего населения страны этническое радио. В Сиднее такой радиостанцией стала 2ЕА, а в Мельбурне – 3ЕА. На этих радиостанциях русская община поучила три часа эфира в неделю.

Но первая программа на русском языке на пятом континенте вышла в эфир на радиостанции ACCESS RADIO 3ZZ 26 июня 1975 г. в Мельбурне. У истоков создания русского радиовещания стояла Нина Михайловна Кристесен-Максимова (1911 – 2001 гг.), основательница Русского отделения в Мельбурнском университете, приехавшая в Австралию из Китая в 1924 г.

Каждые две недели в течение двух лет русские мельбурнцы слушали передачи на русском языке, пока станция не была реорганизована в государственную радиостанцию АВС.

Программы были получасовые, главным образом художественные, посвященные русским писателем, поэтам, композиторам, а во время Великого поста – религиозного содержания с музыкальным оформлением, без политики и новостей. Выходили они в эфир по средам в 9.30 вечера с повторением на следующий день в 9.30 утра.

В другом крупном центре русской эмиграции Сиднее радиопрограмма на русском языке прозвучала в эфире этнического радио 2ЕА 16 декабря 1975 г. Во главе творческого коллектива русской редакции в Сиднее стоял Алексей Ивачев, выпускник Сиднейского университета, прибывший в Австралию из Харбина в возрасте 12 лет.

В 1980 г. радиостанция 2ЕА и 3ЕА были объедены и переименованы в единую государственную мультиязычную вещательную радиокомпанию – «Специальная вещательная служба» (SBS). Радиостанции в Сиднее и Мельбурне и система телестанций в ряде городов Австралии, работающих по тому же принципу, по сей день вещают ежедневно на 68 языках. Задачи службы – интегрировать разноязычный поток приезжих в австралийское общество.

На сегодняшний день на SBS существует русская программа – как одно из отделений государственной медиа-корпорации SBS. Русскоязычная волна вещает на отдельных аналоговых (97.7 FM) и цифровых (SBS Radio 2 и SBS Radio 2+2H) волнах.

В последе время в Австралии появляются все новые русскоязычные радиостанции. В 2011 г. в радио эфире Австралии появилась радиостанция – «Русское радио Австралии». Эта радиостанция была основана при Австралийском межнациональном объединенном творческом союзе, президентом которой в настоящее время является Борис Грейс. Именно он и стал основателем «Русского радио Австралии», а до этого работал нештатным корреспондентом Радио SBS. Первоначально вещание шло только в сети Интернет, а спустя полгода – на волнах FM. В основе стоит альтернативное вещание, целью которого является удовлетворения интересов различной аудитории.

Таким образом, благодаря радиовещанию на родном языке русская диаспора не только получила доступ к информации о разных аспектах русской и австралийской жизни, но и свой независимый голос, что способствует сохранению и развитию русского самосознания.

1. 
   Удаленность региона от промышленных и политических центров страны, слабое развитие транспортной сети, промышленности создавали трудности в формировании единого боевого лагеря, прежде всего для сторонников советской власти, как на фронте, так и в тылу.
   
2. 
   Природно-климатические условия (тайга, болота, повышенная влажность) осложняли положение партизанских сил, требовали новых нестандартных форм борьбы; снижали эффективность взаимодействия внутри противоборствующих сторон, что также затягивало ход войны.
   
3. 
   Войну в регионе отличала длительность пребывания интервентов. Дольше всех находились на территории японские войска, высадившиеся в Приморье весной 1918 г. и ушедшие последними осенью 1922 г. Воинские части направили также Англия, США и Франция. Правительства США и Франции участвовали также в организации и финансировании контрреволюционного мятежа чехословацкого корпуса. Только во Владивостоке (как ни в одном другом городе России) одновременно находились воинские контингенты всех воюющих держав. В прямых боевых действиях они почти не принимали участия, но сам факт иностранного военного присутствия на протяжении нескольких лет вызывал не только у власти, но у населения в целом крайнее раздражение и неприятие, вылившиеся в полномасштабное сопротивление [3].
   
4. 
   Военные действия в регионе имели меньший масштаб, но большие напряженность и остроту. Кроме адмирала А.В. Колчака, объявившего «беспощадную и неумолимую борьбу с большевиками», кровавый террор по отношению к населению исходил от отрядов есаула Калмыкова, атамана Семенова, от интервентов. В ноябре 1918 г. во Владивостоке был убит председатель Владивостокского Совета К. Суханов. Между Хабаровском и Владивостоком курсировал «поезд смерти» - походный застенок. Никто из попавших туда не оставался в живых. Трупы выбрасывали в Амур с железнодорожного моста. В свою очередь, сосредоточение огромной власти в руках ВЧК, деятельность со стороны большевиков военно-революционного трибунала с неограниченными полномочиями только усиливали взаимную жестокость.
   
5. 
   После окончания Гражданской войны в центре страны на Дальний Восток бежали тысячи белогвардейцев. Многие из них осели в приграничных районах Китая и Кореи и осуществляли постоянные боевые вылазки и после окончания Гражданской войны на всей территории страны. Широкие масштабы приняли бандитизм и хунхузничество (грабеж, кража лошадей, нередко убийства), осложнявшие положение местного населения, особенно крестьян [3].
   
6. 
   Большинство населения региона составляли зажиточные крестьяне, не знавшие, к тому же, массовой экспроприации, продразверстки, как в центре страны. Поэтому крестьянство втягивалось в войну только по мере необходимости отпора враждебным силам. В конечном итоге была развернута массовая партизанская война, отличавшаяся (в отличие от прямых боестолкновений) затяжным характером [1].
   
7. 
   Численность рабочих в крае, главной опоры советской власти, в силу слабого развития промышленности, была значительно ниже, чем в центре. И после революции сохранялась военная организация привилегированного казачества. Наряду с кулаками, городской торговой буржуазией, офицерством старой армии и царскими чиновниками руководство казаков составляло значительную часть контрреволюционных сил, длительное время сопротивлявшихся установлению советской власти.
   
8. 
   Большевистские организации в крае были сравнительно малочисленны и ослаблены репрессиями царского правительства, не имели мощной поддержки среди населения в силу указанных ранее причин. Вместе с тем, в ноябре 1920 г. в Приморье помимо подпольных большевистских была создана комсомольская организация, объединявшая около 1900 юношей и девушек, среди которых наиболее известными своей самоотверженной борьбой стали Виталий Баневур, Иван Дербенев, Андрей Евданов и другие.
   
9. 
   Важнейшей особенностью Гражданской войны и достижением большевиков в регионе был тактический маневр с целью избежать прямого военного столкновения с Японией - создание «буферной» Дальневосточной республики (апрель 1920 - ноябрь 1922), по характеру законодательства буржуазно-демократической, но по политическим и идейным установкам - большевистской. Этот период объединенных действий партизан и регулярной Народно-революционной армии завершился освобождением Дальнего Востока от интервентов и белогвардейцев, ликвидацией ДВР и воссоединением Дальнего Востока и Советской России. [2]
   

1. 
   Крушанов, А.И. Борьба за власть Советов на Дальнем Востоке и в Забайкалье (апрель 1918-март 1920г.) – Владивосток, 1962. – С. 3-353.
   
2. 
   Мухачев, Б.И. К вопросу о новых подходах к изучению истории Октябрьской революции//Дальний Восток в контексте мировой истории: от прошлого к будущему//Материалы международной научной конференции, 18-20 июня 1996г. – Владивосток, 1997. – С. 40-47.
   
3. 
   Фомин, В.Н. Гражданская война на Дальнем Востоке в контексте общероссийской истории// Дальний Восток в контексте мировой истории: от прошлого к будущему//Материалы международной научной конференции, 18-20 июня 1996 г. – Владивосток, 1997. – С. 47-53.
   

2. Суть проблемы: сложившаяся на сегодняшний день оценка социального характера и политической направленности крестьянских восстаний зимы-весны 1919 г. против режима Колчака на Дальнем Востоке, определяющая их как движение среднего и беднейшего крестьянства под руководством пролетариата и коммунистической партии с самого начала против интервенции и за Советскую власть, в основе своей недостаточно верна, поскольку наиболее крупные по числу участников восстания произошли в самых зажиточных сельских районах края (Зазейский район Амурской области, земледельческие волости Никольск-Уссурийского и Ольгинского уездов Приморской области) и начинались не под советскими лозунгами, а под лозунгами «народоправия» и Учредительного собрания. Основная масса повстанцев в указанных районах первоначально не только не выступала против интервентов, но и всерьёз надеялась на их поддержку или дружественный нейтралитет.

4. С самого начала за Советскую власть выступили только повстанцы ряда беднейших новосельческих деревень в промысловых или земледельческо-промысловых районах края (север населённой части Амурской области, районы промышленных посёлков Сучан и Тетюхе в Ольгинском уезде, Хорская долина в Хабаровском уезде и Улахинская долина Иманского уезда Приморской области).

5. Основными причинами крестьянских восстаний стали ликвидация результатов уравнительных переделов земли, возвращение частной земельной собственности её владельцам, грабежи и жестокости карательных отрядов, посланных в деревню для изъятия оружия у крестьян.

6. Определённую роль в подготовке восстаний сыграли земские органы самоуправления, находившиеся тогда, в основном, под контролем партий правых эсеров и меньшевиков, перешедших к тому времени почти повсеместно в легальную оппозицию режиму Колчака.

7. На юге Приморской области коммунисты первоначально не поддержали крестьянских восстаний и не вошли в состав их штабов, а в Хабаровском уезде Приморской области и в Амурской области они составляли в штабе повстанцев незначительное меньшинство.

8. Наибольшую роль в подготовке и руководстве восстаниями крестьян против белогвардейского режима на первых порах сыграли беспартийные лидеры крестьян из числа бывших фронтовиков, а также представители партий левых эсеров, эсеров-максималистов и анархистов-коммунистов. Коммунисты Приморья только весной перешли к тактике поддержки крестьянских восстаний и к лету в ряде мест возглавили их.

9. Лозунг «За Советскую власть!» стал господствующим среди повстанцев края только с марта 1919 г. На Дальнем Востоке он означал возвращение к Советам 1918 г., в которых господствующие позиции занимали представители партий коммунистов, левых эсеров, эсеров-максималистов и анархистов-коммунистов. Большевистская однопартийная диктатура в крае к моменту падения Советской власти утвердиться не успела.

10. Вывод: антиколчаковские восстания на Дальнем Востоке зимой-весной 1919 г. являлись в основном реакцией всего дальневосточного крестьянства на отказ от завоеваний революции в земельном вопросе и грабительскую репрессивную политику белых властей в деревне. Они были направлены на свержение белогвардейской диктатуры и установление выборной власти, которая в первую очередь учитывала бы интересы крестьян.

МЕСТНАЯ ПЕРИОДИЧЕСКАЯ ПЕЧАТЬ 1917 – 1921 ГГ. КАК ИСТОРИЧЕСКИЙ ИСТОЧНИК ПО ГРАЖДАНСКОЙ ВОЙНЕ:

ПРОБЛЕМЫ ИЗУЧЕНИЯ

(ПО МАТЕРИАЛАМ СРЕДНЕГО УРАЛА)
Тетерин В.И., Шувалова Ю.Б.

Пермская государственная сельскохозяйственная академия,

г Пермь

teterinvi@gmail.com
Существование широкого спектра изданий, отражающих идеологические установки различных политических сил, противостоящих друг другу в событиях 1917 – 1921 гг.; фрагментарность и плохая сохранность документальных материалов местного уровня делают периодическую печать важным историческим источником по истории гражданской войны.

В развитии СМИ 1917 – 1921 гг. обращают на себя следующие закономерности. И в центре, и на периферии эти годы были отмечены бурным развитием свободной печати. На Среднем Урале появились, либо возобновили свою деятельность такие издания, как «Наш Урал», «Освобождение России», «Сибирские стрелки» и др. [4.5,6]. Восстановление власти Советов приводит к «выдавливанию» свободной прессы большевистскими и государственными изданиями [7, С.75] – «Известия Пермского военно-революционного комитета», «Красный Урал» (с 1920 г. – «Звезда») и др. [1,3,2].

Как исторический источник, газеты дают представление об экономической, социальной и общественно-политической работе местных органов власти. В ряде изданий была колонка о событиях в Сибири и на Дальнем Востоке.

Ценную информацию несут заметки о ситуациях на местах в ходе проведения конкретного мероприятия, например, диспута на религиозные темы [3, 13 января 1920; 2, 5 мая 1920].

Газетный фонд содержит уникальную информацию о репертуаре театров и кинотеатров в рассматриваемый период; о тематике лекций, проводимых на базе культурных учреждений; о ценах на продукты питания. Т.е. это важный источник по истории повседневности и истории ментальностей.

Вместе с тем, изучение региональной прессы связано с определенными трудностями: 1) в полном объеме сохранились издания только губернского уровня. 2) отдельные части ежегодной подшивки одной и той же газеты могут находиться в различных культурных и научных учреждениях. 3) отсутствует единая информационная база газетного фонда РФ. 4) сами условия военного времени и связанный с ними хозяйственный кризис привели к существенному снижению качества печати периодической печати вследствие чего сохранность имеющихся в наличии экземпляров газет с каждым годом уменьшается.

2. Звезда. - 1920-1921 гг.

3. Красный Урал. - 1919-1920 гг.

4. Наш Урал. – 1919. - февраль-май.

5. Освобождение России. -1919. - январь-июнь.

6. Сибирские стрелки. – 1919. - январь-июнь.

7. Нарский И.В. Жизнь в катастрофе: Будни населения Урала в 1917 – 1922 гг. – М., 2001.

ЖЕЛЕЗНОДОРОЖНЫЙ ТРАНСПОРТ ДАЛЬНЕГО ВОСТОКА СССР

В 30-40-е годы ХХ ВЕКА