Произведения Н. С. Лескова для детей и проблема детского чтения в публицистике и критике писателя

Петрова Людмила Михайловна,

Столярова Ирина Владимировна,

Санкт-Петербургский государственный

университет

Балыкова Людмила Анатольевна,

Орловский государственный

литературный музей И.С. Тургенева

Ведущая организация: ГОУ ВПО «Марийский государственный университет»

Защита состоится «26» июня 2008 г. в 12 часов на заседании диссертационного совета Д 212.183.02 ГОУ ВПО «Орловский государственный университет» по адресу: 302026, Орёл, ул. Комсомольская, 41.

Ученый секретарь диссертационного совета

Кандидат филологических наук, доцент А.А. Бельская
Общая характеристика работы

Во второй половине ХХ столетия после долгого периода забвения творчество самобытного русского писателя Н.С. Лескова стало объектом пристального внимания не только отечественных, но и зарубежных литературоведов. Он был признан художником «первого ряда» (Д. Лихачёв) отечественной литературы, а его мировоззрение, творчество, поэтика осмыслены во многом по-новому, с учётом лучших традиций отечественного литературоведения. В последние десятилетия особенно активно исследовались проблемы, связанные с религиозно-философскими основами мировоззрения писателя (В.Ю. Троицкий, В.А. Туниманов, И.В. Столярова, Н.Н. Старыгина, М.М. Дунаев и др.); его генетические и типологические связи с предшественниками и современниками (И.П. Видуэцкая, И.В. Столярова, А.М. Ранчин, В.А. Туниманов и др.); в целом — литературный контекст творчества Лескова (докторские диссертации И.В. Столяровой и И.П. Видуэцкой). Многое сделано для выявления народно-национальных корней творчества писателя (А. Горелов, А.М. Панченко и др.); для изучения этнокультурной проблематики (Г.Д. Гачев, В.А. Свительский и др.); актуализированы поиски новых подходов к поэтике (В.М. Головко, Б.С. Дыханова, О. В. Евдокимова, Г.В. Мосалева и др.); к жанровой системе (О.Е. Угдыжекова, И.В. Долинина, Л.В. Савелова, С.И. Зенкевич и др.).

2006 год — год 175-летия Н.С. Лескова — стал новым подтверждением всё возрастающего и в XXI столетии интереса к творчеству писателя. Юбилейные международные конференции прошли в Москве (март), Санкт-Петербурге (апрель), Бордо (Франция, май), Орле (сентябрь). Были изданы четыре сборника статей о Лескове — в Санкт-Петербурге, Париже, Орле, Йошкар-Оле. Вышла в свет в русском переводе монография известного французского исследователя Ж.-К. Маркадэ «Творчество Н.С. Лескова. Романы и хроники» (СПб., 2006). На родине писателя в канун юбилея, в 2005 г., были опубликованы книги Б.А. Леоновой и А.А. Новиковой о Лескове.

Всё это, а также выход в свет первых десяти томов Полного собрания сочинений писателя (изд-во «Терра») и двух библиографических указателей литературы о Лескове под редакцией И.В. Столяровой (2003) и И.Н. Минеевой (2006) создают прочное основание для дальнейшего подлинно научного изучения лесковского наследия. Усилившийся в последние десятилетия интерес исследователей к творчеству Лескова, а также недостаточная изученность его произведений для детей и взглядов писателя на детскую литературу определяют актуальность темы диссертационной работы.

Степень научной разработанности темы исследования. В критике XIX- начала XX веков детское творчество Лескова не было предметом специального изучения. Усилия оппонентов писателя, критиков В. Буренина, Н.К. Михайловского, А.М. Скабичевского, были направлены на развенчание Лескова-художника, тогда как его адепты, П. Быков, С.А. Венгеров, А.Л. Волынский, Р.И. Сементковский, А.И. Фаресов, стремились понять и по достоинству оценить творчество писателя. Детские рассказы привлекались ими лишь как материал к его биографии. В то же время сотрудничество Лескова в детских журналах высоко оценивалось их издателями-редакторами, о чём свидетельствуют посмертные материалы о писателе: бесподписная статья в «Задушевном слове» (1895. № 11), а также помещённые в «Игрушечке» портрет Лескова с его пожеланием журналу: «внушать своим юным читателям любовь к правде и добру» и воспоминания А.Н. Толиверовой «Памяти Николая Семёновича Лескова. Из моих воспоминаний» (1895. № 9). В монографиях о Лескове советского периода Б. Другова, Л.П. Гроссмана, В.Ю. Троицкого, И.В. Столяровой, Б.С. Дыхановой интересующая нас тема также не нашла отражения.

Впервые вопрос об отношении писателя к детской литературе с привлечением некоторых архивных материалов был поставлен в газетной заметке В.А. Громова «Чтоб чувства добрые в читающем рождать» и более целенаправленно — в небольшой статье с тем же названием Л.Г Чудновой, опубликованной в журнале «Детская литература» (1979. № 3), а также в её предисловии к публикации в Литературном наследстве неизвестной заметки Лескова «Что читать подросткам?» (Т. 101, кн. 2). С обзором неизданной публицистики Лескова, касающейся и детской книги, выступил в 1990 году С.А. Рейсер (Русская литература. 1990. № 1). О затерянной статье писателя «Безбожные школы в России», публикуя её, пишет О.Е. Майорова¹. Ещё раньше, в 1977 году Т.С. Карской, с её предисловием, был опубликован «Неизданный рассказ для журнала «Игрушечка»: «Добрая мать по пифагорейским понятиям»»². К вопросу о сотрудничестве Лескова с детскими журналами — «Детское чтение», «Игрушечка», «Задушевное слово» — обращались Л.Г. Чуднова, Н.Н. Старыгина, С.Г. Микушкина.

Тема «Лесков детям» особенно активно разрабатывалась методистами (Т. Железнякова, Г.Н. Кудрявцева, Е. Лазаренко, М.П. Чередникова и др.). Наиболее интересны методические статьи известного лескововеда Н.Н. Старыгиной (1983, 1994, 1996, 1997, 1998), позднее вошедшие в её книгу «Лесков в школе» (М., 2000), которая уже заняла особое место в школьной лесковиане.

Неоднократно обращалась к детским рассказам Лескова А.А. Кретова (Новикова) в целом ряде статей (1992, 1994, 1996, 2005), которые вошли в дальнейшем в её книги: ««Будьте совершенны…»: Религиозно-нравственные искания в святочном творчестве Н.С. Лескова и его современников» (1999) и «Николай Семёнович Лесков: своеобразие художественного мировосприятия» (2005). Преимущественное внимание автор уделяет святочным рассказам, акцентируя значимость христианских ценностей в творчестве писателя и учитывая трактовку произведений Лескова для детей зарубежными исследователями (К. Лантц, Х. Маклейн).

• 
  представить обзор исследовательской литературы по проблемам: Лесков — детям, Лесков о детской литературе;
  
• 
  выяснить взгляды Лескова на детство и личность ребёнка, учитывая общелитературные и педагогические представления его времени о феномене детства;
  
• 
  рассмотреть статьи Лескова, посвящённые проблеме воспитания, детским книгам и журналам;
  
• 
  проанализировать в проблемном аспекте художественные произведения Лескова о детях и адресованные детям: «Неразменный рубль», «Пугало», «Зверь», «Под Рождество обидели», «Дурачок», «Привидение в Инженерном замке», «Томленье духа», привлекая «Кадетский монастырь», «Христос в гостях у мужика», «Лев старца Герасима», «Маланья — голова баранья», «Отцовский завет», «Пагубники» и др.;
  
• 
  выявить лесковские принципы адаптации чужого текста к детскому чтению, сопоставив переложение Лесковым «Тружеников моря» В. Гюго с первым переводом этого романа.
  

1. Лесковское понимание детства и личности ребёнка развивается в русле национальной отечественной традиции и при всём своеобразии вполне соответствует общелитературным и научным представлениям XIX столетия об этом социокультурном феномене. Для него рёбенок — это личность, полноправный «другой», субъект деятельности. Своеобразие лесковской концепции детства определяется, прежде всего, приверженностью писателя православной антропологии, ребёнок у Лескова, как и в народном сознании, непосредственно соотносится с образом Христа-младенца.

2. Лесков выступил не только как создатель подлинно художественных произведений для детей, но и как замечательный критик детской литературы. Требования к детской книге и кругу детского чтения определяются его педагогическими воззрениями, которые приобретают в творчестве писателя расширительное значение «вопросов жизни» и в качестве таковых оказываются связанными с глубинными основами его мировоззрения, с программой нравственного переустройства человека и мира. А детская книга в понимании Лескова становится могучим средством воспитания личности в ребёнке.

3. Отношение Лескова к современной ему детской литературе и периодике было резко критическим. Он выступает против отстранения ребёнка от реальной жизни, против «одурманивания» его ложными мещанскими идеалами и ратует за такие книжки, которые «писаны умом и талантом». Обращение к архивным отзывам Лескова на детские издания позволило конкретизировать требования, предъявляемые писателем к детской книге, выяснить особенности его подхода к оценке учебной и «развлекательной» литературы.

4. Неудовлетворённость состоянием отечественной словесности для детей инспирирует мысль писателя о необходимости расширения круга детского чтения, о приобщении ребёнка к «большой литературе», что побуждает его к личному участию в такой работе. В 1872 году в издательстве М.О. Вольфа выходит книга «Труженики моря. Роман Виктора Гюго, приспособленный для детей М. Стебницким».

5. Произведения Н.С. Лескова для детей органически связаны как с критико-публицистическим, так и с художественным творчеством писателя. В них в полной мере реализовались требования Лескова-критика к детской книге.

6. Основная для творчества писателя тема праведничества присутствует и в детских рассказах. Его маленькие герои живут по правде, по совести или приходят к такому итогу в результате различных испытаний. В рассказах «Неразменный рубль» и «Пугало» психологически тонко изображается сложность души ребёнка, репрезентирующая авторский взгляд на двойственную сущность природы человека. Почти во всех «детских» рассказах ярко раскрывается определяющее влияние «обстоятельств» на формирование личности ребёнка. Иной тип героя, внутренне свободного, с детства живущего «для других», представлен в рассказе «Дурачок».

7. Большинство лесковских произведений для детей «писаны мемуаром» (Н. Лесков), что отражает эстетическую установку автора на документализм и определяет особый характер художественного времени, а также другие особенности поэтики.

Во Введении обоснована актуальность темы исследования, степень её изученности, научная новизна; определены цели и задачи работы; методологические принципы; сформулированы основные положения, выносимые на защиту; дан краткий обзор научно-критической литературы, связанной с историей изучения темы.

История формирования концепции детства, психология, философия и образы детства рассматриваются сегодня в исследованиях по детской литературе И.Н. Арзамасцевой, Л.В. Долженко, Т.В. Ковалёвой, И.Г. Минераловой, С.А. Николаевой, Л.Н. Савиной, М. Эпштейна и Е. Юкиной и др. Теме детства в творчестве различных писателей посвящено множество работ и диссертаций, кандидатских (Н.Г. Бочаевой, В.Я. Зимина, М.А. Курбаковой) и докторских (И.Н. Арзамасцевой, Т.В. Ковалёвой, С.М. Лойтер, И.Г. Минераловой).

Исследователи неоднозначно решают вопрос об истоках литературных представлений о детстве, о возникновении и этапах формирования концепции детства. И.Н. Арзамасцева пишет: «Истоки художественных представлений о детстве и ребёнке нужно искать там же, где лежат истоки всего мирового искусства, — в архаических цивилизациях, в эпохе античности, раннего христианства…»¹. И.С. Кон доказывает, что дети и детство вошли в систему духовных ценностей общества лишь в XVIII веке². М. Эпштейн и Е. Юкина называют эпохой возникновения концепции детства романтизм³. Нам ближе точка зрения Т.В. Ковалёвой, которая считает, что в русской литературе и общественной мысли концепция детства формируется постепенно, а её истоки усматриваются в Древней Руси⁴.

Не углубляясь в многовековую историю формирования концепции детства и опираясь на имеющиеся научные труды, согласимся с общенаучным выводом о том, что в общественной мысли и литературе XIX века концепция детства вполне сложилась и что по основным параметрам она близка современным научным представлениям.

Самое активное участие в разработке проблем детства в XIX веке приняли известнейшие писатели и критики — Н.М. Карамзин, В.А. Жуковский, В.Ф. Одоевский А. Погорельский, В.Г. Белинский, Н.Г. Чернышевский, Н.А. Добролюбов, Н.А. Некрасов, Ф.М. Достоевский, Л.Н. Толстой, С.Т. Аксаков; в дальнейшем — В.Г. Короленко, В.М. Гаршин, А.П. Чехов, Д.Н. Мамин-Сибиряк и др., а также представители научно-педагогической мысли — Н.И. Пирогов, К.Д. Ушинский, В.И. Водовозов, В.Я. Стоюнин, С.А. Рачинский и др. Имя Н.С. Лескова никогда не включалось в этот ряд исследователями детской литературы. Между тем, проблема воспитания была одной из центральных в его публицистике и критике на протяжении всего творческого пути, и его взгляды во многом «пересекались» с воззрениями многих из названных литераторов и педагогов, прежде всего, Н.И. Пирогова и Л. Толстого.

Трилогия Толстого, по общему признанию писателей и учёных, открыла новый этап в развитии детской литературы и педагогической мысли. Автор «Детства» впервые представил углубленное художественное исследование мира детства, психологии души ребёнка, воссоздал историю эмоционально-нравственного, интеллектуального и духовного роста личности. Лескову близок взгляд Толстого на детство как на особый, неповторимый период в жизни человека, формирующий личность в ребёнке. Идентичны суждения Толстого и Лескова о детях, «брошенных на улицу» (Лесков), о развращающем влиянии на детей ложной системы воспитания, о главной цели воспитания ребёнка, которую оба писателя видят в том, чтобы «научить человека жить, то есть меньше брать от других, а больше давать»¹.

Для Лескова ребёнок — это личность, за развитие которой несут ответственность семья, школа и государство, общество в целом. Ребёнок не может быть в реальной жизни лишь объектом воспитания, а в литературе — только объектом изображения. Он полноправный «другой», субъект любой деятельности. Своеобразие лесковской концепции детства, как показал проведённый нами анализ публицистики и художественных произведений писателя, определяется, прежде всего, его приверженностью к православной антропологии. Ребёнок же непосредственно соотносится с образом Христа-младенца, как и в народном сознании. Если Тургенев, как утверждает М.А. Курбакова, «не приемлет христианской эстетики и символики в образе ребёнка»², то для Лескова, рисующего образы детства, эти составляющие вполне органичны. «Дитя — божий посол…», — говорит он не однажды в своих рассказах («Под Рождество обидели», «Пустоплясы»). Взгляд Лескова на ребёнка как на «Божье дитя» выражается и в публицистике, и в художественном творчестве писателя, связывая их в главном.

§ I.2. — «Детская» тема в статьях Лескова 1860-х — начала 1890-х годов (вопросы воспитания)» — посвящён выяснению педагогических взглядов писателя.

Детская тема представлена в публицистике Лескова различными аспектами. Это и раздумья писателя о семье, её основополагающем значении в жизни общества, в связи с чем его волнуют начавшиеся, даже в деревне, процессы разрушения семьи («Пагубники»). Это тревога за будущее работающих детей и подмастерьев («Торговая кабала» и др.) и, в целом, детей, оставшихся без присмотра родителей («Брошенные на улицу»), размышления о школах, в том числе раскольничьих, и защита права на образование детей раскольников («О раскольниках г. Риги, преимущественно в отношении к школам», «Искание школ старообрядцами»), мысли о воспитании и образовании. Мы обратимся прежде всего к вопросам воспитания, проясняющим взгляд писателя на сущность ребёнка и пути формирования в нём Человека.

В критико-публицистическом наследии Лескова можно выделить целый корпус статей, посвящённых проблемам воспитания и образования детей. Однако, по замечанию Т.С. Карской, справедливому и сегодня, вопрос о педагогических взглядах писателя «не получил ещё должного отражения в научной литературе» (ЛН. Т. 87. С. 128).

Вопросы воспитания и образования Лесков, как и большинство прогрессивно мыслящих общественных деятелей, решает в полном согласии со своим выдающимся современником, хирургом и педагогом, Н.И. Пироговым. Проблемы воспитания для Пирогова, что особенно близко Лескову, — это «вопросы жизни», имеющие огромное значение не только для каждой отдельной личности, но и для развития русского общества, для исторических судеб страны. Этот пироговский взгляд на состояние современного ему русского общества, на самые главные нужды страны, стал глубоким внутренним убеждением Лескова, получившим в дальнейшем оригинальную разработку в его публицистике. По справедливому замечанию И.В. Столяровой, Лесков «толкует понятие «воспитание» очень широко, понимая под ним не столько внешнюю культуру поведения, сколько способность русского человека преодолеть инерцию бытия, задуматься о своём призвании, о своём образе жизни в обществе, житейские нормы в котором пока ещё очень далеки от идеала»¹. Так вопросы воспитания, казалось бы, чисто педагогические, в творчестве Лескова, критико-публицистическом и художественном, приобретают значение главных «вопросов жизни», непосредственно связанных с нравственно-философской и общественно-политической позицией писателя.

Подобно Л. Толстому и Достоевскому, Лесков предлагает программу нравственного переустройства русской жизни, постепенное совершенствование человека и общества. По мысли писателя, «Прямолинейных натур <…> нет в природе: живой человек гораздо сложнее, и добро у него мешается со злом…»², поэтому победа добра над злом возможна лишь через нравственное совершенствование каждой отдельной личности, двойственной по своей природе. Отсюда лаконичная формула «пути» к лучшему будущему: «Изменение всего, но вначале всего в самом человеке»³.

Неустройство и бездуховность русской жизни, усилившиеся с наступлением века буржуазного хищничества, Лесков напрямую связывал с невоспитанностью своих современников: «Мы очень невоспитанны» [Л., V: 207]. Мысль о первостепенной роли воспитания в развитии как отдельной личности, так и всего общества лежит в основании многих художественных произведений Лескова.

Смысл жизни и высокое призвание человека писатель видел в активной и «деятельной нравственности»: «пока мы живём и мир стоит, мы можем и должны всеми зависящими от нас средствами увеличивать сумму добра в себе и вокруг себя. <…> Само христианство было бы тщетным и бесполезным, если бы оно не содействовало умножению в людях добра, правды и мира»⁴. И воспитывать в человеке эту христианско-гуманистическую, душевную потребность творить добро необходимо, считает Лесков, с самого раннего возраста. Нравственному воспитанию детей в христианском духе он придаёт особое значение. Решающую роль в выполнении этой задачи должны сыграть, по мнению писателя, семья и школа. В заметке <«Несколько слов об учителях сельских школ»> он утверждал: «Первоначальное образование — дело великой важности! Для ребёнка оно определяет весь его дальнейший склад мыслей, можно сказать даже, всю его будущность». И далее, солидаризируясь с Н.И. Пироговым, продолжает: «…в каждом субъекте следует заботиться прежде всего об образовании человека <…> жизнь — борьба… Но борьба эта является тогда лишь осмысленною, мы тогда только живем, когда преследуем в своей жизни известные чистые цели, наши идеалы. И не думайте, чтоб эти идеалы, эти цели, этот закон для жизни были чужды там, где дело касается простого букваря…» [2: 665]¹.

Мысль о том, что главным в формировании личности ребёнка является не образование, а воспитание, что просвещённый ум не гарантирует высокой нравственности, идет от Ж.Ж. Руссо, и в истории отечественной педагогики она актуализировалась не однажды. Лесков, вслед за Н.И. Пироговым, также её разделяет, акцентируя идею христианской нравственности. Достаточно указать на его статьи, публикованные в «Петербургской газете»: «Начальная школа» (1877), «Начальная школа и духовенство» (1879). Главную цель начальной школы писатель вновь определит здесь как «наставление детей из народа в началах христианской нравственности и в непреложных истинах социальной жизни» (1879. № 232). При этом Лесков подчёркивает, что такое воспитание должно быть «ведено» в «простейшей и доступной пониманию детского возраста форме». Таким доступным источником, по Лескову, является тот, «из которого весь цивилизованный мир черпает непреложные истины социальной жизни, преподанные… в учении Христа о любви к ближнему» (Там же). По глубокому убеждению писателя, в Евангелии «сокрыт глубочайший смысл жизни» [Л., XI: 233].

Взгляд на Библию как главный этический кодекс предопределяет, по Лескову, важную роль в проведении уроков Закона Божия духовным лицом, которое само по себе уже не может не служить образцом духовности. Однако, когда К. Победоносцев запретил преподавание Закона Божия светскими учителями в отдаленных школах, где не было священников, Лесков, вслед за крестьянами, назвал такие школы «безбожными» и доказывал необходимость предоставления светским учителям права вести уроки Закона Божия², «самого живого, самого приятного и необходимого предмета учебной программы»³. Писатель убеждённо заявлял, что «духу русского народа такая безверная и безначальная школа несродна и не привьется к нему»; «русский народ не хочет и не примет школы без религии. В школе-то и надо уяснять детям «истинное христианство», истребляя в них суеверие и предрассудки, а не изгонять оттуда религии…»⁴.

Большое беспокойство вызывало у него отстранение от Слова Божия целого отряда детей и подростков из простонародья, отданных в обучение, а по Лескову, «в кабалу», купцам и ремесленникам, и бесчеловечное к ним отношение, о чём говорится в заметке «Торговая кабала»: «…сердце сжимается от ужаса и страха за эти несчастные создания…» [1: 202-203]. Об отсутствии должного религиозно-нравственного воспитания как причине детской преступности писатель говорит в статьях: «Необходимость праздничного отдыха для детей», «Брошенные на улицу» («Все меры ничего не делают — там, где нет воспитания»).

Однако концепцию педагогических взглядов Лескова нельзя заключить лишь в рамки уяснения детьми «истинного христианства» (Лесков). Для него были важны и общепризнанные гражданские нравственно-этические принципы и идеалы. Он воплотил их в идеальных героях своих художественных произведений. Это, прежде всего, высокое чувство долга человека перед обществом, гражданское мужество, любовь к родине, твёрдость характера, независимость ума и др., и их тоже надо воспитывать в детях. Но писатель-публицист приходит к горькому для себя выводу, что должного воспитания нет ни «в низших слоях населения, где нужда и темнота выгоняет детей на улицу, где существует много низших учебных заведений и очень мало воспитательных», ни в «среде достатка, где нравственная отупелость и интересы кармана затёрли заботы о детях… Для этих детей нет улицы, но им не достаёт семьи». А потому, утверждает Лесков, «разница между продуктами и той, и другой среды только в том, что одни дети крадут и нищенствуют на улице и по мелочам, а другие мошенничают грандиознее в салонах и шикарных магазинах»¹.

Для журнала «Игрушечка» Лесков написал очерк «Добрая мать по пифагорейским понятиям» (до 1883 г.), в котором выразил своё понимание истинной доброты в отношении матери-воспитательницы к ребёнку, видя её не в «нежности и чувствительности», но в «сознательном стремлении сделать дитя счастливым не в текущую минуту, а в долготу дней всей его предстоящей жизни».