Публий Вергилий Марон

Вергилий - знаменитейший поэт Августовского века. Род. в 70 до н. э. близ Мантуи, получил первое воспитание в Кремоне; шестнадцати лет получил тогу зрелости. Это торжество совпало с годом смерти Лукреция, так что современники смотрели на начинающего поэта как на прямого преемника певца De Natura Rerum. Дальнейшее образование Вергилий получил в Милане, Неаполе и Риме; там он изучал греческую литературу и философию. Несмотря на интерес к эпикуреизму и на глубокое преклонение перед Лукрецием, Вергилий не примкнул к эпикурейскому учению; его привлекали Платон и стоики.

К этому времени относятся его мелкие стихотворения, из которых самое достоверное — Culet, признаваемое за вергилиевское Марциалом, Светонием и Стацием. После смерти Цезаря Вергилий вернулся в Мантую и предался там изучению Теокрита; но его покой нарушен был гражданскими войнами. Во время раздачи земель ветеранам — сторонникам триумвиров после битвы при Филиппах Вергилий два раза подвергался опасности потерять свои владения в Мантуе; но каждый раз его спасало личное вмешательство Октавиана, которому благодарный поэт посвятил вскоре две хвалебные эклоги (I и IX).

В Риме, куда Вергилий часто приезжал хлопотать по своим владениям, он сошелся с Меценатом и окружавшими его поэтами; впоследствии он ввёл в этот круг Горация, и оба поэта совершили вместе с своим покровителем воспетое ими обоими путешествие в Брундузий. В 37 г. закончены были Bucolica, первое зрелое произведение Вергилия, и он взялся по просьбе Мецената за Georgica, написанные в Неаполе в 30 г. В 29 г. после многих предварительных работ Вергилий приступил к Энеиде и, проработав над ней несколько лет в Италии, отправился в Грецию и Азию, чтобы изучить на месте театр действия своей поэмы и придать своему труду больше жизненной правды. В Афинах он встретил Августа, который уговорил его вернуться в Италию. По дороге в Рим Вергилий заболел и умер в Брундузии в 19 г. до н. э. Перед смертью он просил, чтобы его незаконченная и, по его мнению, несовершенная эпопея была сожжена. Эту просьбу некоторые учёные (Бартенштейн, напр.) объясняют так: царствование Августа убедило Вергилия, что он всю жизнь воспевал тирана, и он почувствовал перед смертью раскаяние, что своей эпопеей доставит ему бессмертие.

Буколики

В первом произведении своём — «Bucolica» (состоящем из 10 эклог и написанном в 43-37 гг.) — Вергилий хотел внести в латинскую поэзию особенности греческой, её простоту и естественность, и начал подражанием Теокриту. Но ему совершенно не удалось достигнуть цели, несмотря на прямой перевод во многих местах сицилийского поэта — именно простота-то и естественность отсутствуют в Буколиках Вергилия. В то время как пастухи Теокрита в самом деле живут непритязательной жизнью детей природы, весь интерес которых в процветании стад и любви пастушки, пастухи Буколик — поэтическая фикция, художественный образ, прикрывающий сетования римлян на невзгоды гражданских войн. В некоторых из них Вергилий представляет выдающихся лиц той эпохи; так напр., в Дафнисе представлен Цезарь. Самая знаменитая и на самом деле самая интересная по торжественности настроения и тонкости деталей — эклога IV (Pallio), в которой Вергилий предсказывает будущий золотой век и скорое рождение ребёнка, который изменит течение жизни на земле. Поэт рисует картину этой будущей счастливой жизни, когда всякий труд будет лишним и человек везде будет находить все, что ему нужно (omnis fert omnia tellus), и заканчивает славословием будущего благодетеля людей. Христианские писатели видели в этой эклоге пророчество рождения Христа, и на ней основана главным образом распространенная в средние века вера в Вергилия как в волшебника. Вероятнее всего, что Вергилий имел в виду в этом стихотворении сына Августа, Марцелла, раннюю смерть которого он впоследствии воспел в поэтическом эпизоде VI песни «Энеиды». В общем характере Х эклоги, её ненависти к войне и жажде спокойной жизни Вергилий отразил стремление к миру, охватившее все римское общество. Литературное значение Буколик состоит главным образом в совершенстве стиха, превосходящего все прежде написанное в республиканском Риме.

Георгики

«Георгики», вторая поэма Вергилия, написаны с целью возбудить любовь к земледелию в душе ветеранов, награждённых землями. Взявши за образец Гесиода, Вергилий, однако, не входит, подобно своему греческому образцу, во все подробности сельскохозяйственного дела — его цель показать в поэтических образах прелести сельской жизни, а не написать правила, как сеять и жать; поэтому детали земледельческого труда его занимают лишь там, где они представляют поэтический интерес. Из Гесиода Вергилий взял лишь указания счастливых и несчастных дней и некоторых земледельческих приемов. Лучшая часть поэмы, то есть отступления натурфилософского характера, большей частью почерпнута из Лукреция.

«Георгики» считаются самым совершенным произведением Вергилия по чистоте и поэтической законченности стиха. В них, вместе с тем, глубже всего отразился характер поэта, его взгляд на жизнь и религиозные убеждения; это — поэтические этюды о достоинстве труда. Земледелие в его глазах — святая война людей против земли, и он часто сравнивает подробности земледельческого быта с военной жизнью. «Георгики» служат также протестом против распространившегося в последнее время республики атеизма; поэт помогает Августу возбуждать в римлянах угасшую веру в богов и сам искренно проникнут убеждением в существовании высшего Промысла, управляющего людьми.

Энеида

Вергилий занялся этим сюжетом по просьбе Августа, чтобы возбудить в римлянах национальную гордость сказаниями о великих судьбах их прародителей и, с другой стороны, для защиты династических интересов Августа, будто бы потомка Энея через его сына Юлия, или Аскания. Вергилий в «Энеиде» близко примыкает к Гомеру; в « Илиаде» Эней является героем будущего. Поэма начинается последней частью скитаний Энея, его пребыванием в Карфагене, и затем уже рассказывает эпизодически прежние события, разрушение Илиона (II п.), скитания Энея после этого (III п.), прибытие в Карфаген (I и IV п.), путешествие через Сицилию (V п.) в Италию (VI п.), где начинается новый ряд приключений романического и воинственного характера. Самое исполнение сюжета страдает общим недостатком произведений Вергилия — отсутствием оригинального творчества и сильных характеров. Особенно неудачен герой, «благочестивый Эней» (pius Aeneas), лишённый всякой инициативы, управляемый судьбой и решениями богов, которые покровительствуют ему как основателю знатного рода и исполнителю божественной миссии — перенесения Лар на новую родину. Кроме того, на «Энеиде» лежит отпечаток искусственности; в противоположность Гомеровскому эпосу, вышедшему из народа, «Энеида» создана в уме поэта, без связей с народной жизнью и верованиями; греческие элементы перепутаны с италийскими, мифические сказания — с историей, и читатель постоянно чувствует, что мифический мир служит лишь поэтическим выражением национальной идеи. Зато Вергилий употребил всю силу своего стиха на отделку психологических и чисто поэтических эпизодов, которые и составляют бессмертную славу эпопеи. Вергилий неподражаем в описаниях нежных оттенков чувств. Стоит только вспомнить патетическое, несмотря на свою простоту, описание дружбы Низуса и Эриала, любовь и страдания Дидоны, встречу Энея с Дидоной в аду, чтобы простить поэту его неудачную попытку возвеличить славу Августа на счет преданий старины. Из 12 песней «Энеиды» шестая, где описывается сошествие Энея в ад, чтобы повидаться с отцом (Анхизом), считается самой замечательной по философской глубине и патриотическому чувству. В ней поэт излагает пифагорейское и платоническое учение о «душе мироздания» и вспоминает всех великих людей Рима. Внешняя постройка этой песни взята из XI п. «Одиссеи». В остальных песнях заимствования из Гомера тоже весьма многочисленны.

В построении «Энеиды» подчеркнуто стремление создать римскую параллель поэмам Гомера. Большинство мотивов «Энеиды» Вергилий нашёл уже в прежних обработках сказания об Энее, но выбор и расположение их принадлежат самому Вергилию и подчинены его поэтическому заданию. Не только в общем построении, но и в целом ряде сюжетных деталей и в стилистической обработке (сравнения, метафоры, эпитеты и т. п.) обнаруживается желание Вергилия «соперничать» с Гомером.

Тем резче выявляются глубокие различия. «Эпическое спокойствие», любовное вырисовывание деталей чужды Вергилию. «Энеида» представляет цепь повествований, полных драматического движения, строго концентрированных, патетически напряженных; звенья этой цепи соединены искусными переходами и общей целеустремленностью, создающей единство поэмы.

Её движущая сила — воля судьбы, которая ведёт Энея к основанию нового царства в латинской земле, а потомков Энея к власти над миром. «Энеида» полна оракулами, вещими снами, чудесами и знамениями, руководящими каждым действием Энея и предвозвещающими грядущее величие римского народа и подвиги его деятелей вплоть до самого Августа.

Массовых сцен Вергилий избегает, выделяя обычно несколько фигур, душевные переживания которых и создают драматическое движение. Драматизм усиливается стилистической обработкой: Вергилий умеет мастерским подбором и расположением слов придавать стёртым формулам обыденной речи большую выразительность и эмоциональную окраску.

В изображении богов и героев Вергилий тщательно избегает грубого и комического, которое так часто имеет место у Гомера, и стремится к «благородным» аффектам. В ясном членении целого на части и в драматизации частей Вергилий находит нужный ему средний путь между Гомером и «неотериками» и создаёт новую технику эпического повествования, в течение веков служившую образцом для последующих поэтов.

Правда, герои Вергилия атомистичны, они живут вне среды и являются марионетками в руках судьбы, но таково было жизнеощущение распылённого общества эллинистических монархий и Римской империи. Главный герой Вергилия, «благочестивый» Эней, с его своеобразной пассивностью в добровольном подчинении судьбе, воплощает идеал стоицизма, ставшего почти официальной идеологией. И сам поэт выступает как проповедник стоических идей: картина подземного царства в 6 песне, с мучениями грешников и блаженством праведных, нарисована в соответствии с представлениями стоиков. «Энеида» была закончена лишь вчерне. Но и в этом «черновом» виде «Энеида» отличается высоким совершенством стиха, углубляя реформу, начатую в «Буколиках».

Прочие произведения

Из мелких стихотворений, кроме названного выше Culet, Вергилию приписываются ещё Ciris, Moretum и Сора. Вергилий в своей поэзии, так же как и в личной жизни, более человек чувств, чем мысли. «Bonus», «optimus», «anima candida» — вот постоянно сопровождающие его имя эпитеты у Горация, Доната и др. В своей поэзии Вергилий менее всего философ, хотя его сильно увлекают философские проблемы, занимавшие республиканский Рим, и ему хотелось бы идти по следам Лукреция. Но он чувствует своё бессилие и грустно восклицает по адресу Лукреция (Geor. II):

Felix qui potuit rerum cognoscere causas…

Fortunatus et ille deos qui novit agrestis…

Все, касающееся философских систем в «Энеиде» и «Георгиках», прямо заимствовано из разных греческих авторов (как, напр., «учение о загробной жизни» в VI п. и др.). В политике Вергилий один из самых искренних сторонников Августа. Полный энтузиазма к великому прошлому Рима, он от души славословит водворителя мира в Италии. Август для него — представитель национальной идеи, и он поклоняется ему без всякого оттенка заискивания, чуждого его чистой душе.

Почитание Вергилия после смерти

Поклонение, которым имя Вергилия было окружено при жизни, продолжалось и после смерти поэта; уже начиная с Августовского века сочинения его изучались в школах, комментировались учёными и служили для предсказываний судьбы, как оракулы Сибилл. Так называемые «Sortes Virgilianae» были в большом ходу во времена Адриана и Севера. Имя Вергилия окружалось таинственной легендой, превратившейся в Средние века в веру в него как в волшебника. Основанием многочисленных легенд о его чудодейственной силе послужили некоторые непонятые места его сочинений, как например IV и VIII эклоги. Рассказ о загробной жизни в VI п. «Энеиды» и т. д. и, кроме того, толкования скрытного значения его имени (Virga — волшебный жезл) и имени его матери (Maia — Maga). Уже у Доната встречаются намеки на сверхъестественное значение поэзии Вергилия Фулгенций («Virg. Continentiae») придаёт «Энеиде» аллегорическое значение. Затем имя Вергилия встречается в испанских, французских и немецких народных книгах (см. Simrock, «Eine schöne Historie von dem Zauberer Virgilius»), которые относят его или ко времени сказочного короля Октавиана, или короля Сервия; бретанские сказания говорят о нём как о современнике короля Артура и о сыне рыцаря из «Кампаньи в Арденском лесу». Театром его подвигов служат всегда Рим и Неаполь (см. Keller, «Li romans des 7 sages»; Siebenhaar, «De fabulis, quae media aetate de P. V-o circumferebantur», Берл., 1837). Высшее проявление значения, приписываемого средними веками В., — это роль, которую ему даёт Данте в «Divina Comedia», выбрав его как представителя самой глубокой человеческой мудрости и сделав его своим руководителем и проводником по кругам ада.

Сочинения Вергилия дошли до нас в большом количестве рукописей, из которых самые замечательные: Медицейская, написанная, вероятно, до падения Западной Римской империи (изд. Foggini в Флоренции в 1741 г.), и Codex Vaticanus (изд. Bottari, Рим, 1741 г.). Из edid. princ. отметим небольшой folio 1469 г., изданный Свейнгеймом и Панарцом, Альдинское издание в Венеции 1501 года, несколько изданий XV и XVI вв. с комментариями Сервия и др., изд. I. L. de la Cerda, Мадрид, 1608—1617 гг., изд. Ник. Гельзиуса в Амстерд., 1676 г., Буркмана в 1746 г., Вагнера в 1830 г., исправленное по рукописям и снабженное замечаниями об орфографии многих слов Вергилия — «Handbuch der classischen Bibliographie» Schweigger’a содержит перечисление всех остальных изданий и указание их достоинств.

Первоисточниками для сведений о жизни и сочинениях Вергилия служит «Vita Vеrgilii» Доната, некоторые другие vitae, которыми снабжены рукописи, комментарии Сервия и биография Вергилия в стихах Фоциуса. Из критических и исторических книг о В. замечательны: этюд о В. в «Real Encyclopédie» Paolli; Sainte Boeuve, «Virgile»; отдельные статьи G. Boissier в «Religion des Romains», «Promenades archéologiques etc.», введения в немецк. издан. Вагнера, Форбигера и др. О В. в средние века: Comparetti, «Virgil im Mittelaller» (перев. с итальянского, 1875).

Первые переводы произведений Вергилия на русский язык относятся ещё к XVIII в.: «Энеиду» перевёл В. Санковский (изд. 2-е, с предисловием и объяснениями В. Рубана, 3 части, СПб., 1775); «Георгики» В. Рубан (4 кн., с прибавд. I Эклоги, называемой Титир, СПб., 1777) и А. Раич (М., 1821); «Эклоги» А. Мерзляков (М., 1807); "Энеиды Вергилия", перев. стихами И. Соснецкого (М., 1872); «Энеида» И. Соснецкого (I—XII п., 1870-76); «Энеида Вергилия» И. Шершеневича (Варшава, 1868); «Буколика и Георгики Вергилия», перев. в стихах И. Соснецкого (Москва, 1873); «Энеида» (4, 5, 6, 9 и 12 книги, перев. А. Соколова, Киев, 1881-83); «Энеида. V песнь», перев. В. Алексеева (М., 1886); «Энеида» А. Фета (2 тома, кн. 1-12, Москва, 1888); «I песнь» С. Манштейна (с примечаниями, Москва, 1878); Р. А. Шарбе, «Перевод и разбор IV Эклоги» ("Учёные записки Казанского университета ", 1854, IV, 69-120); «Энеида» песнь I, В. Бегака и Ф. Блонского (Киев, 1879); песнь III, перевод Соколова (Киев, 1874); песнь IV—VI, перев. Логинова (Киев, 1886): песнь VIII—IX, перев. И. Горовый и Е. Котляр (Киев, 1884-87). Одна из Эклог переведена Влад. Серг. Соловьевым («Русское Обозрение», 1891). Статьи о Вергилии русских учёных: Шевырев, «Об Энеиде» («Учёные записки Московского университета»,,1835, том X); L. Müller. «О nomen gentile автора Энеиды» («Журнал министерства народного просвещения», 1877, ч. 189); «De Verg. Aen. I» (390—401, ibid., 1876, ч. 185); Боровиковский, «Сравнение из Энеиды» (ibid., 1876, ч. 185); I. Luniac, «Vergiliana (к Энеиде)» (ibid., 1878, ч. 200); А. К. Фогель, «Vergiliana (к Энеиде)» (ibid., май 1884); L. Schwabe, «Observationes in Cirin» (Дерпт, 1871). Отдельные издания: «Р. Vergilii Maronis Aeneidos L. I—VI» (с прим. по Ладевигу, Каппесу, Фрейнду и друг., сост. П. Н., СПб., 1878); «Энеида» (кн. 1-6, с введением и примечаниями Д. И. Нагуевского, 2 и 5 т. учебного изд. лат. классиков, 2 изд., Казань и Лейпциг, 1885-86); С. Орловский, «Вторая книга Энеиды» (с подробными комментариями, Одесса, 1885); Фоков, «I Буколика» (с примечаниями, в «Журнале министерства народного просвещения» 1873, ч. 169); Д. Нагуевский, «Словарь к I—III книгам Энеиды» (Рига, 1884 и сл.). Ср. Д. Нагуевского, «Основы библиографии по истории римской литературы» (Казань, 1889, стр. 61-66) и дополнения В. А. Алексеева (Воронеж, 1890).