Работы Развитие отечественной лингвистики в 30 – 60 годы 20 века 3

1. Развитие отечественной лингвистики в 30 – 60 годы 20 века

Основные теоретические и методологические принципы языкознания 20 века начали складываться ещё в 19 веке. В их формировании особую роль сыграли И.А. Бодуэн де Куртенэ, Ф.Ф. Фортунатов и Ф. де Соссюр.

Вокруг Ф.Ф. Фортунатова сложилась Московская (фортунатовская) лингвистическая школа. Эта школа внесла большой вклад в исследования в области реконструкции праславянского языка, присущих ему тенденций к палатализации и к открытому слогу, в области праславянской акцентологии, морфологии, этимологии, лексикологии. Они разграничивали буквы и звуки, графику, орфографию и орфоэпию. Ими создавались системные описания русских говоров и первые диалектологические карты восточнославянских языков.

По инициативе А.А. Шахматова (ученика Фортунатова) была образована Московская диалектологическая комиссия (1903—1931). В неё входили Н. Н. Дурново, Н. Н. Соколов, Д. Н. Ушаков, и она функционировала по существу в качестве лингвистического общества, объединявшего московских учёных и контактировавшего с Московским лингвистическим кружком. Фортунатовцы строго разграничивали формы словоизменения и словообразования. Они многое сделали в разработке основ современной морфологии, заменившей “этимологию” с её зыбкими границами между современным и историческим словообразованием, между собственно этимологией и морфологией. Чисто генетический подход к реконструкции древнейшего состояния языка был заменён подходом генетико-типологическим.

Получил развитие теоретический синтаксис (А.А. Шахматов, А.М. Пешковский, М.Н. Петерсон). Выделилась в самостоятельную дисциплину семасиология, исследующая законы семантических сдвигов с учётом системных связей — синонимии, места в семантическом поле, морфологического оформления (М.М. Покровский).

Было принято противопоставление — вслед за И.А. Бодуэном де Куртенэ и Н.С. Трубецким — фонетики и фонологии.

В основном в русле фортунатовского направления, но с существенной опорой на идеи И.А. Бодуэна де Куртенэ, Л.В. Щербы, Н.С. Трубецкого происходило формирование и развитие Московской фонологической школы (Александр Александрович Реформатский, Пётр Саввич Кузнецов, Владимир Николаевич Сидоров, Рубен Иванович Аванесов, Алексей Михайлович Сухотин, давший итоговое обобщение её идей в 60-х—70-х гг. Михаил Викторович Панов). Представители МФШ опирались на учения И.А. Бодуэна о фонеме и альтернациях, на идеи Николая Феофановича Яковлева и постоянно полемизировала с Ленинградской / Петербургской фонологической школой (Л.В. Щерба, его ученики и последователи), критикуя её за учёт “внеязыковых” факторов, в первую очередь за психологизм и интерес к звуковой субстанции. МФШ преимущественно ориентировалась на формальные, имманентно-структуралистские критерии.

Здесь понятие фонемы было соотнесено с понятием морфемы (а не слова в тексте, словоформы, как в школе Щербы), что обусловило более абстрактный и в силу этого более удалённый от физической реальности уровень фонологического анализа.

Было принято понятие нейтрализации фонологических оппозиций, выдвинутое пражцами. Было принято различать сильные и слабые фонологические позиции. Допускалась возможности пересечения в одной слабой позиции (позиции нейтрализации) двух или более фонем. Были введены понятия гиперфонемы, слабой фонемы, фонемного ряда.

На долю главы Казанской, а затем Петербургской лингвистических школ И.А. Бодуэна де Куртенэ, его ученика по Казани Н.В. Крушевского, главы Московской

Наиболее чётко новые исследовательские принципы были изложены в "Курсе общей лингвистики" Фердинанда де Соссюра, изданном посмертно в 1916 году его учениками и коллегами по материалам студенческих записей трёх прочитанных в разные годы циклов лекций. Основные идеи этой книги широко обсуждались и либо с порога отвергались, либо принимались в качестве программы перестройки теоретического языкознания. В основе этой концепции лежит принцип редукционизма, означающий сознательное ограничение предмета лингвистики теми аспектами языка, которые представляются исследователю исключительно или даже единственно существенными.

Языковеду рекомендуется заниматься только или главным образом:

• 
  языковым механизмом, отвлекаясь от социального и культурного контекста,
  
• 
  внутриструктурными отношениями (а именно различиями) между единицами языковой системы, абстрагируясь от её реализации в речевых актах,
  
• 
  состоянием данной системы в данный момент времени, по существу же прежде всего её современным состоянием.
  

Ревизия доставшегося от 19 века лингвистического наследства и утверждение новых исследовательских принципов привели к тому, что перед учёными встала задача распрощаться со многими мифами предшествующего века, окрашенными в большинстве случаев предвзятым, оценочным отношением к фактам языка.

В 20 веке были выдвинуты следующие утверждения:

1. 
   Понятие прогресса неприложимо к эволюции языка. Наиболее совершенными не могут быть признаны ни флективные языки, ни аналитические языки. Язык должен оцениваться не по характеру его форм, а по его способности выполнять свои основные функции.
   

2. 
   Лингвистика должна иметь дело, прежде всего, со звучащей речью, учитывая генетически вторичный характер письма.
   
3. 
   Лингвистика должна непредвзято, оставив в стороне этические оценки и нормализаторские устремления, заниматься объективным научным описанием не только литературного языка, а всех форм речи, в том числе и анализом научных, технических, деловых, публицистических текстов, непринуждённой обиходной речи, просторечия, профессиональных и социальных арго, сленга, территориальных диалектов.
   
4. 
   Лингвистика должна относиться в равной мере уважительно ко всем языкам, независимо от того, являются ли они письменными или бесписьменными, пользуются ли ими сотни миллионов людей или небольшие этносы, считаются ли они более престижными (с точки зрения перспектив получения образования, построения жизненной карьеры и т.п.) или не принадлежат к таковым, признаны ли они в той или иной стране государственными, официальными или не имеют такого статуса.
   

Вторая треть 20 века характеризуется господством системно-структурного языкознания. В языкознании этого периода в русле структуралистского подхода были предприняты попытки отказаться от обращения к иным наукам в целях объяснения специфики естественного человеческого языка и толковать язык как особое явление, не имеющее аналогов, исключительное по своей природе, как развивающаяся и функционирующая по своим собственным законам знаковая система.

Структурализм в основном и определил лицо языкознания 20 века (во многом вплоть по 60-е гг.). В целом основные требования структуралистского подхода (неодинаково реализованные в разных его направлениях) могут быть охарактеризованы следующим образом:

• 
  использование строгих методов лингвистического исследования, аналогичных методам логики, математики, физики и т.д., которое исключало бы обращение к внеязыковым, внесистемным факторам, к интуиции учёного;
  
• 
  признание целостности языка и характеристика каждого его элемента прежде всего через указание на его взаимосвязи с другими элементами той же
  

языковой системы, на его место в системе, а не через перечисление его физических или иных свойств;

• 
  различение языка как относительно замкнутой в себе знаковой системы инвариантных единиц и речи / речевой деятельности как среды его функционирования, как способа реализации языковых единиц в виде множества их вариантов;
  
• 
  достаточно чёткое различение плана содержания и плана выражения языка в целом и составляющих его единиц;
  
• 
  различение языковых единиц двуплановых (знаковых) и одноплановых (незнаковых);
  
• 
  внимание к оппозициям (противопоставлениям) между языковыми единицами, предполагающее наличие определённых сдвигов в плане выражения при сдвигах в плане содержания (и определённых сдвигов в плане содержания при сдвигах в плане выражения);
  
• 
  преимущественное внимание к плану выражения языковых знаковых единиц, а не к их значениям и функциям;
  
• 
  описание языка как сложной системы, имеющей многоуровневое строение; различение в нём уровня (или уровней) знаковых единиц и уровня (или уровней) незнаковых единиц;
  
• 
  распространение методов, которые используются при описании знаковых единиц, на описание незнаковых единиц (например, фононологических);
  
• 
  различение связывающих языковые единицы одного уровня отношений парадигматических (отношений выбора между единицами, претендующими на данную позицию в составе единицы более высокого уровня: или — или) и синтагматических (отношений сочетаемости между единицами, входящими в состав данной конструкции: и - и);
  
• 
  внимание к типам дистрибутивных отношений между языковыми фактами, по-разному распределённых в речи / высказывании относительно друг друга;
  
• 
  преимущественное или исключительное внимание к синхроническому аспекту (описание языка в его состоянии в данный исторический период), а не к диахроническому аспекту (сопоставление разных временных срезов);
  

Эти и другие близкие к ним требования выдвигались такими классическими школами и направлениями лингвистического структурализма, как Пражская, Копенгагенская, Лондонская в Европе, дескриптивная лингвистика в США. Они во многом принимались представителями структурализма в Швейцарии (Женевская школа). По существу в духе принципов структурализма развивалась созданная в конце 50-х гг. Н. Хомским трансформационная порождающая грамматика. Разработке этих и им аналогичных идей существенно способствовали представители отечественного языкознания (Московская и Ленинградская / Петербургская лингвистические школы).

Структурное языкознание проявило себя, прежде всего, в области изучения звуковой стороны языка. Старой классической фонетике была противопоставлена фонология, для которой наиболее существенными оказались такие моменты, как, во-первых, подчёркивание различительных функций звуковых единиц по отношению к значимым единицам языка - словам и морфемам, и, во-вторых, внимание не к материальным аспектам звуковых единиц, а к противопоставлениям этих единиц в рамках звуковых систем.
Фонология добилась значительных успехов в моделировании системы фонем как кратчайших звуковых элементов в строении плана выражения слов и морфем. В этой области были созданы весьма точные методы научного анализа (метод оппозиций, дистрибутивный метод). Впоследствии эти методы были успешно применены при построении структурной морфологии.

В разработке фонологии чрезвычайно велик вклад отечественных учёных, принадлежащих к Ленинградской / Петербургской фонологической школе Льва Владимировича Щербы (сам Л.В. Щерба и его ученики и продолжатели Маргарита Ивановна Матусевич, Лев Рафаилович Зиндер, Лия Васильевна Бондарко, Людмила Алексеевна Вербицкая, Мирра Вениаминовна Гордина, Вадим Борисович Касевич и др.) и к Московской фонологической школе (Рубен Иванович Аванесов, Пётр Саввич Кузнецов, Александр Александрович Реформатский, Михаил Викторович Панов, Виктор Алексеевич Виноградов и др.).

Вслед за исследованиями по фонологии (структурной фонетике) и структурной морфологии стали появляться работы по структурному синтаксису. Дескрип-
тивисты разработали метод анализа по непосредственно составляющим, позволяющий представить предложение в виде иерархической структуры с его пошаговым разбиением на всё более мелкие звенья, завершая процедуру выделением слов или морфем как конечных составляющих. Чешские и наши учёные выдвинули теорию, в соответствии с которой предложение представляет собой парадигматический набор его форм, различающихся значениями модальности, времени и т.п.

Постепенно, когда стало ясно, что дальнейшее игнорирование значения при описании языка препятствует развитию лингвистики, структуралисты стали обращаться к описанию формальными методами смысловой, или содержательной, стороны языка. В результате такого поворота возникла структурная семантика, или структурная лексикология, представленные теорией семантических полей, компонентным анализом значения слов и т.п.). В русле структурализма сложились лингвистика текста.

К концу 60-х гг. 20 века в недрах структурализма созрели предпосылки для перехода от статического описания языка к его динамическому описанию, к реализации идей о языке как, прежде всего, деятельности, которые выдвигались ещё в 19 веке Вильгельмом фон Гумбольдтом. Начали создаваться одна за другой такие теоретические модели, как ряд принадлежащих Н. Хомскому версий порождающей трансформационной грамматики, провозгласившей главной языковой единицей предложение и сыгравшей серьёзную роль в активизации синтаксических исследований; как разные семантические модели языка, описывающие процессы формирования смысловых структур и их воплощения в поверхностные грамматико-фонологические структуры.

В 20 веке появились новые имена ученых, творческая деятельность которых, их лекции и исследования подготовили создание такого в научном и организационном плане сложного учебно-научного организма, каким станет в 1943 году кафедра русского языка филологического факультета.

2. Роль Виктора Владимировича Виноградова в развитии отечественной лингвистики

2.1. Биография В. В. Виноградова

Годы жизни - 1895–1969. Родился 31 декабря 1894 (12 января 1895 по новому стилю) в Зарайске. В 1917 окончил Историко-филологический институт в Петрограде. В 1920-е годы преподавал в вузах Петрограда (Ленинграда), в 1930 переехал в Москву, в 1930-е годы (с перерывами) был профессором Московского городского педагогического института и других вузов. В 1934 был арестован по одному делу с Н.Н.Дурново; в 1934–1936 и 1941–1943 находился в ссылке. Впоследствии занимал различные руководящие должности в научных организациях филологического профиля: декан филологического факультета (1944–1948) и заведующий кафедрой русского языка (1946–1969) МГУ им. М.В.Ломоносова, академик-секретарь Отделения литературы и языка АН СССР (1950–1963), директор Института языкознания (1950–1954) и Института русского языка (1958–1968) АН СССР, главный редактор журнала «Вопросы языкознания» (1952–1969) и др. Академик АН СССР с 1946, депутат Верховного Совета РСФСР в 1951–1955 гг.; иностранный член ряда зарубежных академий. Умер Виноградов в Москве 4 октября 1969.

2.2. Научная деятельность В. В. Виноградова

Виктор Владимирович – известный лингвист и литературовед, ученик А.А. Шахматова, Л.В. Щербы. Основные его работы посвящены грамматике русского языка. Основал школу в отечественном языкознании, за что в 1951 году был удостоен Государственной премии.

Книга «Русский язык. Грамматическое учение о слове» (1947; книга неоднократно переиздавалась) представляет собой систематическое изложение теоретической грамматики русского языка с подробным обсуждением взглядов предшественников на большинство дискуссионных вопросов. «Очерки по истории русского литературного языка» (1934; 2-е дополненное издание, 1938) – посвящена истории русского литературного языка.

Серия книг Виноградова характеризует язык и стиль русских писателей: «Этюды о языке Гоголя» (1926), «Язык Пушкина» (1935), «Стиль Пушкина» (1941), «Наука о языке художественной литературы и ее задачи», (1958).

В.В. Виноградов участвовал в составлении толкового словаря под редакцией Д.Н. Ушакова (тт. 1–4, 1935–1940). Руководил работой над коллективными трудами, в частности, над двухтомной Грамматикой русского языка (1952–1954). С 1957 был председателем Международного комитета славистов. Создал крупную научную школу.

С 1930 года начинается деятельность в Московском университете Виктора Владимировича Виноградова (1895–1969). С 1946 года до конца своих дней Виноградов был руководителем кафедры русского языка филологического факультета. Блестящий историк языка, хорошо знавший историю русской литературы, культуры, быта, общественного сознания, он обращается к проблемам происхождения и истории древнерусского литературного языка, которые рассматриваются с выходом в смежные проблемы истории литературы, культуры, религии, текстологии. Непрерывность развития русского литературного языка с древнейшей поры (XI–XII вв.) до Пушкина и далее – до нашей эпохи в связи с историей живого языка и важнейшими культурно-историческими событиями в жизни русского народа была им показана в кратком очерке «Основные этапы истории русского языка» (1940). Не ограничивая разработку истории русского литературного языка одним периодом, В.В. Виноградов создал основу и план всего здания новой науки, наметив пути, по которым должно осуществляться ее развитие. Его «Очерки по истории русского литературного языка XVII–XIX вв.» (1934; 2-е изд.: 1938) были первым опытом курса истории русского литературного языка.

Другая задача, над которой ученый работал на протяжении всей своей творческой жизни, – построение исторической лексикологии русского языка. Работы В.В. Виноградова показывают некоторые важнейшие закономерности развития словарного состава русского литературного языка, в них поставлены общие задачи русской исторической лексикологии. Программа, содержащаяся в исследованиях этого лингвиста, приобретает особое значение в наше время в связи с расширением работ в области русской исторической лексикографии и лексикологии. В. В. Виноградову принадлежат многочисленные труды по морфологии, словообразованию,

синтаксису, лексикографии современного русского литературного языка, по проблемам общего языкознания, языку и стилю писателей, стилистике, текстологии.

2.3. Основные работы В. В. Виноградова

В работах «Современный русский язык» (Вып. 1–2. 1938), «Русский язык. Грамматическое учение о слове» (1947), «Основные вопросы синтаксиса предложения» Виноградов дал полный теоретический курс грамматики современного русского языка, определил слово как систему форм и значений, сформулировал основные характеристики предложения, в систему частей речи включил модальные слова и категорию состояния. Ученый показал особое место словообразования в системе лингвистических дисциплин, связь словообразования с грамматикой и лексикологией, создал учение о фразеологии как особом разделе языкознания.

Многие работы В. В. Виноградова посвящены проблемам стиля общелитературной художественной речи и индивидуального стиля писателя. Виноградов участвовал в составлении «Толкового словаря» под редакцией Д. Н. Ушакова, в редактировании 4-томного и 17-томного академических словарей русского языка, руководил работой по составлению «Словаря языка А. С. Пушкина». Особое внимание в период его заведования кафедрой придавалось вопросам культуры речи и практической стилистики. Его доклад «Теоретические основы культуры речи» (май 1966) обсуждался на заседании кафедры и Ученого совета филологического факультета. «Общественная речь должна быть правильной и выразительной» – таков основной постулат доклада. Призывая к развитию лингвистического вкуса, Виноградов постоянно подчеркивал необходимость шире развернуть просветительскую работу среди учителей столицы, чтобы они учили «необыкновенному языку нашему», «тайне», «живому, как жизнь», а не «бесцветному, как школьная грамматика».

2.4. Классификация частей речи

Современная классификация частей речи в русском языке в основе своей является традиционной и опирается на учение о восьми частях речи в античных грамматиках. Первой грамматикой русского языка была «Российская грамматика»

Михаила Васильевича Ломоносова (1755). В ней впервые всесторонне была рассмотрена лексическая и грамматическая природа слова. Все части речи Ломоносов делил на знаменательные и служебные. Две части речи - имя и глагол - назывались главными, или знаменательными, остальные шесть - местоимение, причастие, наречие, предлог, союз и междометие (у Ломоносова «междуметие») - служебными. Основные положения М.В. Ломоносова вошли в русскую грамматическую традицию и были раскрыты, дополнены в трудах А.Х. Востокова, Ф.И. Буслаева, А.А. Потебни, Ф.Ф. Фортунатова, A.M. Пешковского, А.А. Шахматова, В.А. Богородицкого, Л.В. Щербы и В.В. Виноградова.

Структурно-семантическая классификация частей речи, предложенная Виктором Владимировичем Виноградовым, получила широкое распространение. По этой классификации все слова можно подразделить на 4 группы:

1) части речи;

2) частицы речи;

3) модальные слова;

4) междометия.

Наиболее крупные структурно-семантические категории - части речи и частицы речи - подразделяются каждая еще на ряд групп.

К частям речи Виноградов относит имена, выделяя в них существительное, прилагательное и числительное, местоимения, глагол, наречия, категорию состояния. К частицам речи отнесены предлоги, союзы, собственно частицы и связки. Особо рассмотрены модальные слова и междометия.

Большая часть современных учебников и учебных пособий по русскому языку строится на основе учения В.В. Виноградова о частях речи.

«Русская грамматика» (1980) и «Краткая русская грамматика» (1989) сохраняют традиционную классификацию частей речи, однако вносят некоторые изменения в состав местоимений и числительных. В местоимение включаются местоимения-существительные, замещающие лицо или предмет (я, ты, он, себя, мы, вы, они, кто, что и др.), а местоимения-прилагательные (твой, ваш, его, их и др.) и местоимения-наречия (по-моему, по-твоему, по-нашему, по-вашему, по-их и др.) рассматриваются как разряды слов внутри прилагательных и наречий. Разряд числительных составляют только количественные (один, два, три и др.) и собирательные (двое, трое, пятеро и

др.). Порядковые числительные включены в состав прилагательных (первый, второй и др.).

2.5. Работы по истории русского литературного языка

Ученый постоянно обращался к разработке сложных в теоретическом отношении проблем происхождения и дальнейшего развития русского литературного языка, начиная с киевской эпохи до наших дней. На обширном материале письменных памятников он исследовал не только общие процессы формирования самобытной русской литературной речи, ее связи с живыми источниками восточнославянских народных говоров той эпохи, но и специфические черты отдельных функциональных стилей письменно-книжного и разговорного языка Древней Руси.
Исключительно плодотворной была научная деятельность В.В. Виноградова в области грамматического строя современного русского литературного языка. С конца 30-х годов ученый активно разрабатывал как практические, так и теоретические вопросы русской грамматики, постепенно создавая оригинальную грамматическую концепцию на основе творческого усвоения всего предшествующего опыта науки о русском языке.
В книге “Великий русский язык” автор анализирует высказывания крупнейших писателей, филологов и общественных деятелей о русском языке, а затем дает характеристику его основных структурных черт, лексико-фразеологического богатства, художественно-выразительных средств, эстетических свойств русской речи.

Многие выдающиеся ученые подчеркивают зна­чимость литературного языка как для отдельного человека, так и для всего народа, нации. Виноградов говорил: «Высокая культура разговорной и письмен­ной речи, хорошее знание и чутье родного языка, умение пользоваться выразительными средствами, его стилистическим многообрази­ем — самая лучшая опора, самое верное под­спорье и самая надежная рекомендация для каждого человека в его общественной жизни и творческой деятельности».

Проблемы стилистики русского языка наиболее развернуто изложены акад. В.В.Виноградовым в его статье "О задачах истории русского литературного языка, преимущественно 17-19 веков". В статье содержатся важные для методологии лингвистической стилистики выводы.

Необходимо вспомнить об одном факте. Сектор культуры речи был создан С. И. Ожеговым и В. В. Виноградовым в 1952 году, а в 1955 году в докладе, прочитанном на расширенном заседании Ученого совета, Сергей Иванович изложил свои соображения об основных направлениях работы, доклад этот был назван «Вопросы нормализации современного русского литературного языка». Высказанные им тогда мысли не только до сих пор не потеряли значения, но в наши дни воспринимаются как остро актуальные. Именно в этом докладе была предложена всеобъемлющая программа нормализации всех сторон литературной речи. Не будем сейчас говорить обо всех 15 тезисах этой работы, но необходимо сказать хотя бы коротко о существующих точках зрения на нормализацию языка, потому что эти четыре позиции и сейчас определяют отношение к культуре речи как науке. В «Заметках о языкознании», помещенных в архивных материалах сборника, великолепно подготовленных Олегом Викторовичем Никитиным, Сергей Иванович перечислил четыре направления, или четыре точки зрения на нормализацию. Кратко процитирую.

1) Нейтралистическая – с этой точки зрения нормализация не есть научная проблема – она вне круга языковедческих вопросов, хотя и не отрицается, что хорошо, когда говорят правильно.

2) Нигилистическая – с этой точки зрения никто не имеет права диктовать языку устанавливать нормы. Язык развивается, и каждый говорящий может выбирать удобную для него форму.

3) Пуристическая точка зрения с её утверждением, что нормы надо искать в прошлом, в привычках предшествующего поколения, которые сложились у настоящего поколения во времена его молодости. Если довести эту точку зрения до конца, должно прийти к абсурдному взгляду неизменности.

4) Историческая точка зрения, которой мы следуем в практике нормализации русского литературного языка, которая единственно может предохранять от субъективных взглядов и вкусовых оценок.

Как выразительно, хотя и разговорно, написал один из авторов сборника: ведь «чтобы осмотрительнее идти вперед, хорошо иногда припоминать, откуда идешь». Последователи взглядов Сергея Ивановича в секторе культуре русской речи, в том числе и Виноградов, на протяжении десятилетий (точнее, полувека) всегда придерживались именно этой – исторической – точки зрения.
Послевоенные десятилетия (1950-60-е годы) были для Виноградова не самым успешным периодом его творческой биографии, несмотря на блестящую официальную карьеру, звания и должности. По словам Лотмана, «пухлые тома, которые Виноградов пек в последние годы жизни, – печальный памятник научного распада»¹. Поэтому в воспоминаниях Виноградова о 20-х годах сквозит ностальгическое чувство по отношению к тому времени, которое, невзирая на трудности и материальную неустроенность, было наиболее плодотворным и духовно насыщенным в течение всей его долгой жизни в науке.
В беседе академика В. В. Виноградова с молодыми сотрудниками и аспирантами Института русского языка АН СССР (март 1967) ученый поделился своими воспоминаниями и размышлениями об изучении поэтики в 20-е годы. Как известно, Виноградов был активным участником этой работы, и естественно поэтому, что преимущественное внимание он уделил тем вопросам, которые были близки его собственным исследовательским интересам. Вообще легко заметить, что интерес учёного в беседе сосредоточен не столько на именах и на отдельных работах, сколько на проблематике, на выдвигавшихся в этот период идеях и решениях. Способ изложения этих вопросов своеобразен: не предлагая систематической характеристики направления, В. В. Виноградов рисует в то же время картину движения, раскрывает логику научных поисков внутри формального направления, его эволюцию.

Рассматривая путь развития формальной школы и говоря о ее достижениях, В. В. Виноградов то же время критически (и самокритически) оценивает результаты этой работы. В этом отношении большой интерес представляют заключительные слова беседы, где В. В. Виноградов говорит об «отрыве движения литературного ряда от речевой культуры народа, от истории литературного языка» как таком принципиальном недостатке построений формальной школы, который заставил лингвистов «временно отойти от этой богатой области литературно-эстетического изучения в сторону истории литературного языка». Это признание чрезвычайно существенно для понимания научной эволюции самого В. В. Виноградова: хотя и трудно сказать, что он отходил когда-либо от "литературно-эстетического изучения", но бесспорен факт его углубления, начиная с 30-х годов, в историю литературного языка - область, по существу обязанную Виноградову своим становлением как научной дисциплины.

В качестве наглядного примера деятельности Виктора Владимировича Виноградова стоит привести хоть малую часть сведений, которые возможно почерпнуть из его исследований, касающихся истории русского языка.

Во второй половине XIX-начале XX в. нормы литературно-интеллигентского языка определяются влиянием журнально-публицистической, газетной и научно-популярной речи. Русский язык становится способным к самостоятельному выражению сложных научных и философских понятий - без посредства иностранных заимствований. В этом отношении чрезвычайно показательны такие признания русского интеллигента, приписанные И. С. Тургеневым в "Дыме" Потугину (относительно самостоятельного русского «переваривания» понятий, выработанных западноевропейской культурой): «Понятия привились и освоились; чужие формы постепенно испарились, язык в собственных недрах нашел, чем их заменить, - и теперь ваш покорный слуга, стилист весьма посредственный, берется перевести любую страницу из Гегеля, - не употребив ни одного неславянского слова». Словарь русского литературного языка обогащается множеством отвлеченных выражений и понятий в соответствии с ростом общественного самосознания.

В журнально-публицистических и газетных стилях возникают и вырабатываются те оттенки словоупотребления, те различия в подборе слов и выражений, в их
значениях, те экспрессивные своеобразия, которыми определялось общественно-идеологическое расслоение разных социальных групп, партийная группировка интеллигенции.

Язык журнальной публицистики находится в тесной связи и взаимодействии с научным языком. Понятно поэтому, что в литературную речь второй половины XIX - начала XX в. входит множество слов и понятий из области разных наук и специальностей, приобретая в общем языке новые значения. Например: аграрный, артикуляция, аберрация.

Понятно, что в результате этого влияния научной и журнально-публицистической речи на общелитературный язык в нем сильно расширяется запас интернациональной лексики и терминологии. Например, получают право гражданства такие слова: агитировать, интеллигенция, интеллектуальный.

Семантический перелом в системе русского языка сказывается и на отношении к церковнославянизмам. Пройдя через преломляющую среду научного или журнально-публицистического языка, элементы старого славяно-русского языка семантически обновлялись. Они наполнялись новым содержанием (ср., например, значение таких слов, составленных из славяно-русских морфем: представитель, непререкаемый, общедоступный, всесокрушающий, отождествить, мероприятия и др.). Те же слова и выражения, которые сохраняли свою связь с церковно-книжной традицией, приобретали разные экспрессивные оттенки - в зависимости от стиля, сюжета, а также от идеологии той или иной общественной группы.

Общий язык в своем развитии следует за ходом науки. Углубляется и расширяется не только система значений и оттенков, но увеличивается и объем литературного словаря. В этом расширении словарного фонда сравнительно небольшая часть приходилась на долю заимствований, большая же часть была продуктом русского народного творчества. Правда, высшие классы нередко пытались отгородить литературный язык от народного стеной западноевропейских заимствований.

Наряду с этой тягой к загромождению литературного языка излишними заимствованиями, в некоторых буржуазных стилях журнально-публицистической, газетной и официально-деловой речи развивается манера искусственно-книжного, синтаксически запутанного изложения.

Резкий сдвиг в русском языке произошел в эпоху социалистической революции. Ликвидация классов приводит к постепенному отмиранию классовых и сословных диалектов. Уходят в архив истории слова, выражения и понятия, органически связанные со старым режимом. Разительны изменения в экспрессивной окраске, сопровождающей слова, относящиеся к сословным или сословно окрашенным социальным понятиям прошлого, дореволюционного быта. Грани между социальными диалектами постепенно стираются. Живая устная речь широких масс подымается на более высокий культурный уровень, сближаясь с языком советской интеллигенции.

Общий разговорный язык впитывает и постепенно поглощает мелкие диалекты, вытесняя их. В русском языке после революции - в противоположность предыдущим этапам истории - не происходит распада, не усложняется его социально-диалектная дифференциация, не умножаются говоры. Наоборот, отчетливо выступают объединительные тенденции, происходит общенациональная концентрация русского языка.

Всё вышесказанное – лишь малая часть того, что можно узнать из работ Виноградова о становлении русского литературного языка на рубеже веков. Можно представить, сколько сведений было собрано и обработано этим выдающимся учёным для того, чтобы прийти к изложенным ранее выводам. А ведь это только часть (даже, можно сказать, толика) всего того, что было им проанализировано.

Наследие Виноградова активно используется в современной науке. Максимальную же популярность в самых различных образовательных учреждениях приобрела его знаменитая классификация частей речи. К сожалению, пользуясь трудами таких «гигантов мысли» как Виноградов, мы часто забываем об этих самых учёных, принимая то, что ими буквально «выстрадано», как должное.

3. Список использованной литературы

1. 
   Алпатов, В.М. История лингвистических учений. М., 1998.
   
2. 
   Березин Ф.М. История советского языкознания. Некоторые аспекты общей теории языка.
   
3. 
   Березин Ф.М., Головин Б.Н. Общее языкознание. М., 1979.
   
4. 
   Березин Ф.М. Русское языкознание конца XIX — начала XX в. М., 1980.
   
5. 
   Виноградов В.В. Великий русский язык.- М., 1945.
   
6. 
   Виноградов В.В. Современный русский язык.- М., 1938.
   
7. 
   Кодухов В.И. Общее языкознание. М., 1974.
   
8. 
   Основные направления структурализма / Отв. редакторы М. М. Гухман и В. Н. Ярцева. М., 1964.
   
9. 
   Попова З.Д. Общее языкознание. Воронеж, 1987.
   
10. 
    Степанов Ю.С. Основы общего языкознания. М., 1975.
    
11. 
    Хрестоматия по истории русского языкознания / Составитель Ф.М. Березин. М., 1973.
    
12. 
    Языкознание. Большой энциклопедический словарь. — М., 1998
    

1 Лотман Ю. М. Письма. 1940-1993. - М., 1997. - С. 31.

жүктеу/скачать 238.55 Kb.

Достарыңызбен бөлісу: