Рассказ о святом антонии марии кларете

ПОИСКИ ПРОТЕКЦИИ

— С Вами, Ваше Преосвященство, я почувствовала внутреннее равновесие. Сладкий покой сейчас в моем сердце. Я безгранично благодарна Вам за доброту и благожелательность. Вы можете просить меня, о чем хотите, я исполню любое Ваше желание.

— Если я осмелюсь о чем-нибудь просить, так только об одном, — скромно отвечал дон Антонио.

— Прошу, говорите. Смелей. Я великодушна.

— Тогда я прошу освободить меня от обязанности постоянного королевского исповедника. Если Ваше королевское Величество захочет у меня исповедаться, то я прибуду в любой момент. Но я не хотел бы постоянно быть во дворце.

— Ни в коем случае, — энергично возразила королева, — Вы необходимы мне во дворце. Одна я здесь погибну. У меня нет никого, кому бы я полностью доверяла. А без такого человека тяжело, да и вообще невозможно жить. Прошу, попросите о чем-то другом.

— У меня нет другой просьбы.

— А может, для кого-то другого о чем-нибудь попросите, Ваше Преосвященство?

— Нет! Ни для кого другого я не буду стараться о должности или милостях.

Королева удивилась:

— Другие на Вашем месте засыпали бы меня просьбами. Ваше Преосвященство такой несовременный человек.

— Я позволю себе ясно изложить Вашему Величеству мой взгляд на эти вещи.

— Прошу Вас, я слушаю.

— Те, кто ищет для себя протекции в получении должностей и наград, не избегая при этом подарков, часто весьма дорогих, являются наиболее неподходящими людьми на ответственные посты в государстве и не заслуживают никакого доверия. Потому пусть же Сам Бог избавит меня от сотрудничества со злом, какое приносят протекции, ибо управление государством не может совершаться соответствующим образом, когда истинные заслуги и добродетели не принимаются во внимание, а власть получают невежды, пройдохи и бездельники. Большинство людей, которые приходят ко мне во время аудиенции, просят о протекции у Вашего Величества. Они хотят хороших должностей и милостей. Я не говорю уже об огромном количестве писем, которые я ежедневно получаю и в которых меня просят о том же самом. Мне это просто неприятно.

Так же, как и в предыдущие дни, в этот день, в одиннадцать часов приемная перед кабинетом архиепископа Кларета была полна заинтересованных людей.

Через минуту первый из них переступил порог кабинета, тщательно закрыв за собой дверь. Он кошачьим шагом приблизился к дону Антонио, подобострастно склонился и с великим почтением поцеловал перстень епископа.

— Laudetur Jesus Christus, — шепотом сказал пришедший.

— In aeternum, — ответил архиепископ.

— Какая для меня честь и счастье, что я могу собственными глазами видеть легендарного миссионера…

Дон Антонио прервал его:

— У Вас болит горло, и поэтому Вы говорите шепотом, или Вы не хотите, чтобы другие услышали за дверью те глупости, которые Вы говорите?

Проситель немного смутился; однако не настолько, чтобы потерять самоуверенность. С его лица не сходила слащавая и тошнотворная улыбка.

Дон Антонио не выносил такого подобострастного выражения лица. Он сухо спросил:

— Что, собственно, привело Вас ко мне?

Проситель еще раз попробовал сыграть на человеческом тщеславии:

— Слава о Вашем Преосвященстве как о величайшем проповеднике распространилась не только по Испании, но и за границей. Говорят, что со времен святого Павла Церковь не имела такого одаренного проповедника.

Но дон Антонио не попался на столь явную лесть. Он ответил обезоруживающе честно:

— Вступление Вы произнесли. Теперь к сути. Зачем, собственно, Вы ко мне пришли?

— Ваше Преосвященство, Вы имеете такое огромное влияние на нашу королеву, что она ни в чём Вам не отказывает. Если бы Вы, Ваше Преосвященство, замолвили за меня слово, чтобы мне стать капитаном порта в Кадисе… Я не забуду отблагодарить Ваше Преосвященство.

Дон Антонио спокойно спросил:

— О чем еще я должен попросить королеву для Вас?

— Ещё какую-нибудь награду.

— Например, какую?

— Ну, золотой крест Империи с бриллиантами, или даже без них.

Хитрые глаза посетителя внимательно наблюдали за лицом архиепископа. На край стола он положил кожаный набитый кошелек.

— А это немного золотых монет в распоряжение Вашего Преосвященства, — льстиво сказал он.

Дон Антонио возмущенно сказал:

— Возьмите немедленно эти монеты назад. За кого Вы меня принимаете? Прошу не оскорблять меня!

Получив столь решительный отпор, проситель в растерянности покинул кабинет.

И такие сцены проходили неоднократно, почти ежедневно.

Дону Антонио приходилось выпроваживать множество людей. Несмотря на это, он был беззащитен перед злыми языками. Чем более кристально чистым он был в своих поступках, тем более люди клеветали на него. Его имя пытались очернить сплетнями, ложью, беспочвенными обвинениями. Особенно старались те, притязания которых он отвергнул.

По поводу сплетен и обвинений прибыл к архиепископу Кларету сам премьер. Он сказал:

— Мне очень неприятно, но позволю себе обратить внимание Вашего Преосвященства на то, чтобы Вы не оказывали протекции и не вмешивались в дела правления в нашем государстве. Это ни в коем случае не входит в компетенцию исповедника нашей королевы.

— Что касается последнего утверждения, то я целиком признаю Вашу правоту, господин премьер. В то же время я решительно утверждаю, что никакого политика я не продвигал и никому не оказывал протекции. Я поступаю так из принципа и из житейской мудрости.

— Это очень хорошо, Ваше Преосвященство! — похвалил премьер.

Дон Антонио продолжал:

— Я прошу Вас понять мои взгляды на современную политику в нашей стране. Современная Испания похожа на игорный стол. Игроки — это две партии. Достойно порицания было бы содействие зрителя одному из игроков. И если бы я, обычный зритель, оказал какое-либо влияние на королеву в пользу той или иной партии, это было бы не менее предосудительно.

— Совершенно верно, — подтвердил премьер.

— Впрочем, у меня свое суждение о политиках, — с улыбкой сказал дон Антонио.

— Очень интересно его послушать, — любезно сказал премьер.

— А Вы не обидитесь?

— Нет.

— В некотором смысле Вы, Ваше Преосвященство, правы.

— Скажу более, главные мотивы политиков — амбиции, гордыня и жадность.

— Благодарю за искренность.

— Ведь, кажется, Вы от меня ничего другого, кроме правды, не ожидали? А что эта правда так печальна — не моя вина.

— Моя вина, моя великая вина! — ударяя себя ладонью в грудь, с иронией сказал премьер.

— Я полагаю, что после этих слов господин премьер не сомневается в моем отношении к тем, кто приходит ко мне и просит о вмешательстве?

— Я совершенно успокоился по этому поводу. Я знаю теперь, что Ваше Преосвященство — человек, который думает только о спасении души нашей госпожи и королевы.

— Не только о душе нашей королевы, но и о Вашей душе тоже.

— Очень благодарен за это.

Согласно конкордату, назначение епископов Испании было следующим. Министерство юстиции периодически направляло письма епископам-ординариям с просьбой представить подходящих кандидатов на возможное епископство. Епископы тайно подавали фамилии, сведения о возрасте, образовании и качествах кандидатов.

Когда становилось вакантным какое-нибудь епископство, министр подавал королеве список кандидатов на основе собранных от епископов сведений, а та выбирала трех священников, которых представляла самому папе, а тот одного из них назначал епископом.

Изабелла II просила отца Кларета, безгранично ему доверяя, о помощи в выборе подходящих кандидатов в епископы.

Дон Антонио, несмотря на внутренний протест, согласился выполнить эту деликатную и столь ответственную работу. Он руководствовался в выборе кандидатов только славой Божией и благом Церкви. Однако с королевского двора просочились сведения о влиянии архиепископа Кларета на выбор епископов. И вскоре в его приемной вместе со светскими просителями стали показываться все чаще священники и даже священники-монахи. Со смиренными лицами они подходили к дону Антонио и деликатно представляли свои якобы достоинства духа и плоти и готовность принять епископский «крест».

Архиепископ Кларет в таких вопросах был тверд. Он отвечал таким священникам кратко и решительно:

— Дорогой отец, одно то, что Вы пришли с предложением принять епископство, полностью дискредитирует Вас морально. Это самый верный знак, что Вы не подходите на эту должность. Если же Вы, отец, каким-то чудом станете епископом, то наверняка будете плохим епископом!

— Но, Ваше Преосвященство, я говорю только о славе Божией! — отвечали смущенные священники.

Дон Антонио уже имел опыт, как заканчивать разговор с несостоявшимися епископами:

— По учению Иисуса, нашего Учителя и Господа, мы, священники, должны искать последнее место среди своих товарищей. Лучшее жизненное правило для священников — только безгранично любить Самого Бога и спасать души. Этого достаточно, чтобы священник получил достойное и высокое место не в нынешней жизни, но в вечной славе. Если бы Вы, отец, это поняли, то желали бы стать миссионером, а не епископом.

А сейчас, отец, выбирайте то, что Вы выбрали бы в минуту смерти. Понимаете?

Одни священники, убежденные, другие нет, отвечали:

— Благодарю Вас, Ваше Преосвященство, я все понял.