Родословная падишаха акбара в "акбар-наме" абу-л фазла: создание мифа

 

РОДОСЛОВНАЯ ПАДИШАХА АКБАРА

Нельзя отрицать огромное значение родословной в жизни средневекового мусульманского общества. В определенных случаях именно она, а не материальный достаток, определяла социальный статус человека. Принадлежность к почитаемому роду, особенно сайидов, ходжей, служила своеобразной гарантией его нравственных достоинств. Точное знание имен своих родственников по мужской и женской линии, подчеркнутое исследователями как характерная черта тюркоязычных авторов¹, было, однако, повседневной нормой мусульманского общества, которая прослеживается во многих письменных памятниках средневековья². 

Обращаясь к труду Абу-л Фазла Аллами “Акбар-наме”, нельзя не отметить тщательное и подробное изложение родословной Акбара. С одной стороны, это дань традиции. Так в “Сборнике летописей” (Джами ат-таварих) Рашид-ад-дина родословной Чингиз-хана посвящены по сути полностью первая книга первого тома и более четверти второй книги³. Но и в дальнейшем изложении, вплоть до правления Газан-хана (1295-1304 гг.), родословным потомков Чингиз-хана отведено немало места. С другой стороны, родословная Акбара – это неотъемлемая часть повествования. 

Родословной падишаха Акбара (1542-1605 гг.) посвящено в “Акбар-наме” семь глав – с XIII-XIX⁴. Хотя при внимательном рассмотрении предшествующих глав отведено очевидно, что они призваны постепенно подвести читателя к рассказу о родословной Акбара, подготовить сознание читателя к ее восприятию. Именно поэтому рассказ о чудесном рождении Акбара предваряет изложение его родословной (глава II) ⁵. 

Приступая к рассказу о предках Акбара в главе XIII первого тома Абу-л Фазл приводит список их от Акбара до Адама, следуя принципу изложения – такой-то, сын такого-то, сына такого-то и т.д. 

Я привожу этот список в обратном порядке, по восходящей, потому что подобное рассмотрение позволит современному читателю понять ту идею, которая была заложена Абу-л Фазлом в родословной Акбара. 

1. Адам⁶ 
2. Шис (библ. Сиф) 
3. Идрис (Енос) 
4. Кенан (Каинан) 
5. Махалаил (Малелеил) 
6. Йарид (вариант-Ирад) (Иаред) 
7. Ихнух (Енох) 
8. Мафусал 
9. Ламкан (Ламех) 
10. Нух (Ной) 
11. Яфис (Иафет) 
12. Турк 
13. Алинджа-хан (у Рашид-ад-дина – Абулджа-хан, сын Яфиса⁷) 
14. Диб Бакуи 
15. Каюк-хан (в тексте Гаюк, вариант – Гуюк) 
16. Алинджа-хан 
17. Мугал-хан 
18. Кара-хан 
19. Агуз-хан (вариант – Огуз-хан) 
20. Кун-хан 
21. Аи-хан (Ай-хан) 
22. Ялдуз-хан (Юлдуз-хан) 
23. Мангали-хан 
24. Тингиз-хан 
25. Иль-хан 
26. Киян. 

Далее после перерыва перечисляются потомки Кияна. 

27. Тимур Таш 
28. Мангали 
29. Ялдуз (Юлдуз) 
30. Джуина Бахадур (вариант – Чубина Бахадур) 
31. Аланква, его дочь (монг. Алангоа) 
32. Бузанджар Каан, ее сын (монг. Бодончар) 
33. Бука Каан 
34. Зутамин-хан (Дутамин) 
35. Кайду-хан 
36. Байсангар-хан 
37. Тумана-хан 
38. Качули Бахадур 
39. Ирадам-чи Барлас 
40. Сугудж-чи (Суюнчи) 
41. Карачар Нуян (Караджар) 
42. Ичал-нуян (Айджал) 
43. Аланкир Бахадур (вариант Айланьяр-хан) 
44. Амир Баркал⁸ 
45. Амир Тарагай 
46. Тимур Гурган (Тамерлан) 
47. Миран Шах 
48. Султан Мухаммад мирза 
49. Султан Абу Саид мирза 
50. Умар Шейх мирза 
51. Захир-ад-дин Мухаммад Бабур 
52. Насир-ад-дин Мухаммад Хумаюн 
53. Абу-л-Музаффар Джелаль-ад-дин Мухаммад Акбар 

При внимательном рассмотрении родословной в перечислении предков Акбара можно выделить четыре группы. 

Первая группа – от Адама до Яфиса. Столь тщательное перечисление всех праотцов не характерно для средневековой мусульманской биографической литературы, предпочитавшей начинать исчисление от Ноя⁹, либо от более исторически достоверных личностей – правителей или святых. В то же время необходимо отметить присутствие малоизвестных в мусульманском мире Каинана, Малелеила и Мафусала, причем написание имени последнего строго следует библейскому первоисточнику и не имеет аналога в мусульманской антропонимии. Этот факт заставляет обратиться к тексту Библии, где в “Бытие” мы находим подробное перечисление потомков Адама в том же порядке, что и у Абу-л Фазла¹⁰. Тот же порядок потомков Адама, но более кратко, приведен и в I-й книге Паралипоменон¹¹. Такая тщательность в следовании библейскому тексту не могла быть случайностью, ведь, далее, в 14-й главе, Абу-л Фазл коротко рассказывает обо всех праотцах¹². 

Но вернемся к родословной. После Яфиса выделяется вторая группа – от Турка до Кияна. Если сравнить порядок с приведенным в описании родословной Чингиз-хана у Рашид-ад-дина, то налицо значительные расхождения. Прежде всего, в родословной Акбара как внук Ноя фигурирует Турк (Тюрк), мифический эпоним всех тюркоязычных народов, который отсутствует у Рашид-ад-дина. В его “Сборнике летописей” Яфису наследует Абулджа-хан (=Алинджа-хан), за которым следуют Диб-Бакуй, а за ним Кара-хан с братьями Ор-ханом, Куз-ханом и Гур-ханом¹³. Кара-хану наследует его сын Огуз. В варианте Абу-л Фазла, между Диб Бакуи и Кара-ханом еще три поколения: Каюк-хан, еще один Алинджа-хан и Мугал-хан, сыном которого и выступает Кара-хан. В изложении Абу-л Фазла Каюк-хан (вариант – Гаюк) выступает в роли образцового правителя, а его сын Алинджа-хан фигурирует как родоначальник монголов и татар через своих сыновей Мугал-хана (Могол-хана) и Татар-хана¹⁴. Появление в родословной Могол-хана задолго до заточения в Эргенэ-куне, которое приурочено ко времени жизни Кияна, должно было, видимо, подчеркнуть древность именно монгольских корней. 

Если продолжить сравнение текстов Абу-л Фазла и Рашид-ад-дина, можно отметить, что в перечислении сыновей Огуз – хана оба текста совпадают, и вполне вероятно, что Абу-л Фазл здесь следует за общим с Рашид-ад-дином источником – Кун (солнце), Ай (луна), Юлдуз (Ялдуз) (звезда), Кок (Кук) (небо), Так (Таг) (гора), Денгиз (Тингиз) (море)¹⁵. 

Но то, что это не прямое следование за трудом Рашид-ад-дина, подтверждает дальнейшая генеалогия: за Кун-ханом следует Ай-хан – в данном случае сын, а не брат. За Ай-ханом – его сын Юлдуз-хан, а ему наследует Мангали-хан и его сын Тангиз-хан (Тингиз-хан). Я не хочу утверждать, что подобный порядок наследования – это изобретение Абу-л Фазла. Вероятнее всего, это один из вариантов родословной монголов, приводимых в различных исторических и биографических сочинениях, известных в то время. Не ставя цели найти первоисточник, мне хотелось бы подчеркнуть, что в выбранном варианте цепочка прямых предков Акбара имеет несомненный космологический оттенок, где, в соответствии со значением имен, воспроизводится как бы процесс сотворения мира: Солнце порождает Луну, та – звезды, затем рождается Небо и Воды (море, океан). Но место Земли (Горы) в этой цепочке занимает Мангали-хан, воплощение монгольского начала как одной из основ мироздания¹⁶. Если, в изложении Рашид-ад-дина, Огуз-хан может рассматриваться в мифологическом плане как творец всего мира – космоса, неба, мировых вод и земной тверди, где гора одновременно есть мировая ось, – то, в передаче Абу-л Фазла, Кун-хан (Солнце) одновременно выступает и как брат, т.е. равный для остальных элементов миропорядка и как созидающее первоначало. А в этом его аспекте в общей череде предков Акбара он мог восприниматься как персонифицированное Солнце. 

Этот же мотив – происхождение от Солнца или солнечного света – возникает в родословной вновь в эпизоде с Алангоа и ее сыновьями в общемонгольской группе предков Акбара от Тимур Таша до Тумана-хана. И хотя линия от Алангоа до Тумана-хана воспроизводится почти неизменно во многих исторических трудах, посвященных монгольским династиям, интересно здесь отметить линию предков Алангоа. Характерно, что в том же “Сборнике летописей” речь идет только о линии Добун-Баяна (в “Сокровенном Сказании” – Добун-Мэргена), мужа Алангоа¹⁷. То есть от Алангоа начинается новая линия. Но в “Акбар-наме” Алангоа выступает как прямая наследница в цепи предков и звено, через которое присутствие солнечного света передается ее потомкам – монгольским родам нирун. 

Еще со времени Тимура берет свое начало традиция вести родословную Тимуридов от Тумана-хана (совр. чтение – Тумбинай-сечен), параллельно с генеалогической линией Чингизхана, от двух братьев – Кабул(или Хабул)-хана, предка Чингизхана, и Качули (Каджули), предка Тимура, родоначальника племени барлас. В “Акбар-наме” о них говорится как о близнецах¹⁸, в то время как у Рашид-ад-дина Качули и Кабул-хан – это сыновья Тумбинэ-хана от разных жен, хотя и говорится о Качули как о родоначальнике племени барулас (барлас)¹⁹. 

Однако не в “Автобиографии Тимура”, не в “Уложении Тимура” (“Тузюк-и Тимур”), там, где речь идет о договоре между Качули и Кабулом, нет упоминаний о том, что они близнецы²⁰. Так же и о Караджар(Карачар)-нуяне, которому в “Акбар-наме” уделено немало места, говорится как об одном “из наших дедов”, т.е. родственнике, а не прямом предке. Прямым потомком Караджара сам Тимур называет Хаджи Барласа²¹. И хотя в дальнейшем изложении родословной Абу-л Фазл уже не отступает от реальных фактов, несомненно, что появление дополнительного звена в лице Караджар-Нуяна не случайно. Объяснение этому можно найти в “Акбар-наме”, где Карачар (Караджар) олицетворяет мудрого главнокомандующего и преданного визиря, выступая как прообраз роли самого Абу-л Фазла при особе Акбара. Но немаловажным моментом может быть упоминание в “Автобиографии Тимура” о том, что, по словам отца Тимура, “Караджар Нуян первый познал Бога”²². То есть правоверность предка, Караджара, выступает как подтверждение правоверности потомка Акбара, где гарантами служат почитаемые шейхи: шейх Кулал рядом с Тимуром; шейх Ходжа Ахрар, нарекший Бабура; шейх Бахлул рядом с Хумаюном. 

Но говоря о манифестации правоверности Акбара в родословной, нельзя упустить еще один важный момент. Начиная родословную Акбара от Адама, Абу-л Фазл не только подчеркивает древность рода, но отсылает читателя к коранической традиции, по которой Адам – не только первый человек, но и первый праведник и пророк²³. И уже в кораническом рассказе Адам сопоставляется с Исой-Иисусом: “Поистине, Иса перед Аллахом подобен Адаму: Он создал его из праха, потом сказал ему: “Будь!” и он стал”²⁴. В мусульманской традиции Иса – последний перед Мухаммадом в цепи пророков, но в христианстве он Мессия – Спаситель, посредник между богом и людьми. И возвращаясь к следованию текстам Библии в перечислении первых десяти поколений в генеалогии Акбара, нельзя не отметить еще одну параллель – родословную Иисуса в том виде, как она приведена в Евангелии от Луки²⁵. 

Выделяемая параллель может показаться надуманной, если рассматривать родословную вне остального текста “Акбар-наме”. Но если обратиться к главам, рассказывающим о рождении Акбара, то линия аналогий с образом Иисуса Христа вырисовывается более явственно. 

Абу-л Фазл сознательно выстраивает повествование, основные моменты которого должны вызывать у читателя ассоциации с Иисусом. Так рождению Акбара предшествует пророчество, передаваемое из поколение в поколение, – рассказ о сне Качули, из груди которого после семи звезд появилась восьмая звезда, осветившая весь мир²⁶. А рождению Иисуса предшествуют пророчества Михея²⁷ (в “Евангелии от Матфея”, 2:6), Исайи²⁸ (в “Евангелии от Луки”, 2:26-32), пророчества Даниила, Аггея, Захарии и т.д. По привычной евангелической традиции, о рождении Иисуса Марию оповещает ангел Гавриил (Евангелие от Луки, 1:26-38). Но в “Евангелии от Матфея” говорится иначе: “– се, Ангел Господень явился ему во сне и сказал: Иосиф, сын Давидов! не бойся принять Марию, жену твою, ибо родившееся в Ней есть от Духа Святого; родит же Сына, и наречешь Ему имя Иисус, ибо Он спасет людей Своих от грехов их”²⁹. Здесь ангел благовестит не матери, Марии, а отцу его по роду человеческому – Иосифу. И этот же мотив – благовещение отцу о рождении великого сына – открывает повествование об Акбаре, предваряя рассказ о родословной. За два года до рождения Акбара, во сне Хумаюну сообщается о рождении у него сына, “чье величие сияньем озаряло чело и чей свет славы сверкал с его висков”³⁰. 

Далее ассоциативную параллель Абу-л Фазл продолжает рассказом о рождении Акбара. И здесь выстраивается цепочка, перекликающаяся с рассказом о рождестве Христа в “Евангелии от Луки”³¹: Акбар рождается в пути, во время остановки в Амаркоте (Умаркоте) его матери, следующей за отрядом Хумаюна; в момент рождения Акбара сквозь решетку окна в комнате Хумаюна сияет необычный свет (дело было ночью), а затем Хумаюн видит восхождение сияющей звезды, свет которой “охватил огромную часть мира”. Ассоциация усиливается эпитетом, которым Абу-л Фазл именует мать Акбара, Хамиду Бану бегим, – Мириам Макани, – “та, которая пребывает с Марией; равная Марии”, т.е. сравнивает ее с Девой Марией, матерью Иисуса³². Сходство с Марией подкреплялась и возрастом обеих – юным матерям было по 14 лет. 

Но нельзя забывать, что Иисус-Иса – пророк, пользующийся особым вниманием в Коране. Он последний перед Мухаммадом, он предвещает приход Мухаммада и он сам – проявление божественного Духа, “слово от Аллаха, имя которому Мессия Иса” (Коран, 3:40/45). 

Первое проявление его чудесной природы в том, что новорожденный младенец Иса говорит в защиту своей матери и о себе: “Я – раб Аллаха, Он дал мне писание и сделал меня пророком” (Коран, 19:31/30). И с этим кораническим рассказом об Исе Абу-л Фазл явно соотносит свой рассказ о том, как в семь с небольшим месяцев от роду Акбар заговорил со своей кормилицей Джиджи Анага, обвиненной в колдовстве³³. Здесь Абу-л Фазл напрямую сравнивает Акбара с Исой: “подобно мессии” (масихавар). 

Можно задать вопрос – не случайна ли эта параллель с Иисусом? Ведь право на владение светской властью родословная доказывает уверенно, да и оспариваться это право не могло, поскольку Акбар был прямым наследником Хумаюна. Но внимательное знакомство с “Акбар-наме” позволяет говорить о том, что Абу-л Фазл своим повествованием создает обоснование, прежде всего, права Акбара на духовную власть. Постоянное употребление оборотов типа “небесный свет Халифата”, “проявление божественного света”, “слава и власть двух миров” и т.п. призвано создавать соответствующий настрой у читателя. На этом фоне дублирующие друг друга рассказы о Кун-хане – Солнце-властителе и о божественном свете, от которого зачала сыновей Алангоа, как бы взаимно усиливают идею о передаче божественного света через череду поколений. 

Зная биографию Абу-л Фазла, одного из образованнейших людей своего времени, соратника Акбара в проводимых им реформах, невозможно не видеть, что родословная Акбара в “Акбар-наме” – это отражение идеологической борьбы в индийском обществе конца XVI века. В противостоянии религиозному фанатизму “правоверных” мусульман, многие из которых были талантливыми полемистами, требовалось доказать безусловное право Акбара на проведение реформы. А что могло быть безусловнее власти “по праву рождения”? Поэтому родословная Акбара и возведена не к Ною, а к Адаму как к началу рода человеческого и основе всей власти – и светской, и духовной. Но еще более важным здесь становится параллель с Иисусом, параллель не продекламированная явно, но понятная для всякого, знакомого с кораническими и послекораническими преданиями об Исе и с “Новым Заветом”. Если же учесть, что в суфизме Иисус воспринимался как образец совершенного человека (ал-инсан ал-камил) и совершенного суфия³⁴, то, принимая во внимание роль суфийских орденов в индийском обществе XVI века, станет понятно, какой аудитории была адресована эта параллель. Социально-экономические процессы в Индии эпохи Акбара достаточно полно раскрыты в работах К.А. Антоновой и Е.Ю. Ваниной, где по-разному оценивается влияние махдистов на политику Акбара³⁵. Но если по этому вопросу можно дискутировать, то сомневаться в огромном влиянии идей скорого пришествия Махди – Спасителя, Мессии – на мировоззрение самого Абу-л Фазла не приходится. Ведь его отец, шейх Мубарак Нагори, как умеренный махдист, был вынужден длительное время скитаться с семьей. И естественно, что верой в ожидание скорого прихода Мессии был пропитан мир, в котором вырос Абу-л Фазл. Веротерпимость Акбара и его стремление к изменениям в сложившихся порядках стали для Абу-л Фазла признаками воплощения Махди в Акбаре. И он осознанно берет на себя функцию не только соратника, но и защитника Акбара в развернувшейся идеологической борьбе, борьбе, где основным вопросом становится вопрос о верховенстве духовной или светской власти, особенно острый, если принять во внимание разнообразие верований в Индии. 

Исходя из этого, можно сделать вывод, что родословная Акбара, приведенная Абу-л Фазлом в I томе “Акбар-наме”, соединяя в себе две линии – светскую, через прямое наследование власти, и духовную – через Адама, Алангоа и Карачара, первым из племени барлас принявшего ислам, должна была послужить обоснованием того, что Акбар обладает и той и другой властью по праву рождения. А ассоциации с Иисусом должны были служить подтверждением того, что именно Акбар и есть ожидаемый Махди, обновитель веры, справедливый правитель. А поэтому реформы Акбара и, в особенности, провозглашенная им “божественная вера” – “дин-и иллахи” – есть ничто иное как восстановление истинной веры, как выполнение возложенной Аллахом миссии.