Сценарий Генри Миллер
жүктеу/скачать 167 Kb.
|
| Сценарий
Генри Миллер С. Кузнецов о сценарии http://old.kinoart.ru/1998/1/29.html Фильм со звуком "Сценарий" навеян непосредственно фантазией Анаис Нин "Дом кровосмешения" I Ночь. Тропический сад с многочисленными дорожками, посыпанными галькой. В центре сада небольшой пруд, над которым возвышается огромный круглый аквариум с блестящими золотыми рыбками. Над садом, подобно маске, парит тяжелое лицо Альраун. Лицо наплывает и увеличивается, пока не заполняет весь экран. Ее рот окутан дымом, который поднимается спиральными завитками. Глаза смотрят вверх: застывший взгляд наркоманки. Они округляются, увеличиваются, стекленеют, в них появляется тревога, затем безумие. Они подергиваются, как глаза яванской танцовщицы. Они успокаиваются и снова застывают, сонные, как у курильщика опиума. По мере того как лицо Альраун постепенно исчезает, ветер колышет листву в саду сперва тихонько, потом все сильнее, пока не достигает неистовства торнадо. Над бескрайней пустыней метет самум. Песок громоздится огромными барханами. Лицо-маска Альраун лежит в песке, ветер заметает его, образуя два кургана в форме женских грудей. Когда ветер затихает, два огромных песчаных кургана становятся куполами мечети; из мечети доносятся звуки арабской музыки, они непрестанно повышаются и понижаются, призрачные блуждания в необычных тональностях. Короткие кадры интерьера мечети -- углы и изгибы, мерцающие поверхности, шахматные плиты пола. Короткий кадр -- араб, скрестив ноги, сидит на мозаичном полу, и сразу же -- глухой напев квены. За решетками в окнах мечети видно небо, а в небе висят перевернутые сказочные города. Глухой напев внезапно сменяется танцевальными ритмами, песок взвихривается, облака распухают. Ритм убыстряется, облака вздуваются, как развевающиеся юбки; в развевающихся юбках кружатся женщины с обнаженными спинами. Женщина с мускулистой спиной вертится, как волчок; наплыв на позвоночник, преображающийся в горный хребет. Мелькают, сменяя друг друга, виды Анд, мускулистая спина, потом квена, под звуки глухого пения, потом череп, пустыня, выбеленные кости в белом песке, череп из горного хрусталя, сходящиеся в бесконечности линии, пустыня, пространство, небо, бесконечность, монотонность. II Снова сад. Открывается дверь, и из белого мавританского дома появляется Мандра, стройная испанка. Она задумчиво идет по посыпанной галькой дорожке к огромной чаше с золотыми рыбками. Она идет, волнообразно покачиваясь в такт, словно танцует под приглушенный ритм и напев арабской музыки. В круглом аквариуме лениво плавают золотые рыбки. Она прижимается лбом к стеклу и смотрит на них. Ее изображение отражается по всей окружности чаши и в воде, где лениво плещутся золотые рыбки. Она зачарованно смотрит, как рыбки проплывают сквозь ее глаза. Снова мгновенные кадры -- хрустальный череп, бесконечная панорама пустыни, Андский хребет, священный алтарь Кетцалькоатля с переплетенными змеями. Мандра, погрузившись в свои мысли и опустив голову, направляется к садовой стене. Та же волнообразная походка, та же воздушная поступь. Перед стеной она останавливается и срывает гранат; он лопается у нее в руке, рассыпая зернышки. Одновременно раздается резкая музыка, а следом неистовый перезвон церковных колоколов, оглушительный трезвон, мелькают кадры шпилей и колоколен, прорези колоколен открываются и закрываются, как шторки фотоаппарата, колокола раскачиваются, как безумные, языки колоколов яростно набухают. В кадре огромный колокол медленно раскачивается вперед-назад, язык бьет по стенкам с вибрирующим звоном. Похоже на открывающийся и закрывающийся рот. Как только замирает последний оглушительный удар, слышится слабое звяканье дверного колокольчика, и в то же мгновение садовая калитка безмолвно и таинственно открывается, будто ее толкают невидимые руки. Мандра выжидательно смотрит на калитку, замирает на миг, затем решительно идет вперед и приветствует входящую в сад таинственную женщину, скрытую под складками свободной черной накидки. Альраун и Мандра приветствуют друг друга так, будто между ними существует негласное понимание. Рука об руку, нога в ногу ступая на хрустящую гальку, они идут к дому, расположенному в противоположном конце сада. Подойдя к огромному аквариуму в центре сада, они переглядываются и поднимают глаза на чашу. Становятся по разные стороны аквариума и смотрят сквозь стекло друг на друга. На мгновение их слегка искаженные изображения появляются в покрытой рябью воде. Звезды тоже отражаются в чаше и танцуют на их колышущихся изображениях. Вода успокаивается, и по ее поверхности теперь скользит лишь отражение луны. Гладкая, высвеченная луной поверхность начинает дрожать, вода колеблется, появляются искрящаяся рябь и беспорядочные волны. Золотые рыбки снуют все быстрей и быстрей, выпрыгивают и снова ныряют в воду, начинают крутиться с чудовищной быстротой. Мандра и Альраун улыбаются друг другу с противоположных сторон аквариума. Плескание рыбок взбалтывает и искажает их улыбки. Они напоминают двух ведьм, что обмениваются зловещими ухмылками. Теперь аквариум целиком заполняет своим отражением луна -- луна, какой она видна в телескоп. Мертвенно-бледная поверхность дробится, знакомый смутный облик лунной девы постепенно тает, и от него остаются одни лишь глазницы. В этих холодных мертвых глазницах теперь пузырятся два озерца лавы, заполняющие чашу аквариума столбами густого дыма. Когда дым рассеивается, мы видим кратеры вулканов: Фудзиямы, Везувия, Этны, Мауна-Лоа. Кратеры извергают огонь и дым, лава вырывается густой черной массой и стекает по склонам вулканов, сметая дома, деревни, леса. Поток раскаленной лавы стирает все и вся на своем пути. Женщины улыбаются друг дружке сквозь стекло, поверхность воды успокаивается. Их лица вновь принимают естественный вид, становятся даже обольстительнее, чем прежде. Их взгляд выражает тайну, любовь, благодарность, взаимное понимание. III Комната в доме, обставленная в мавританском стиле. Мандра восседает на великолепном стуле с высокой спинкой, напоминающем трон. Альраун расхаживает взад и вперед. Здесь же огромная тахта с тяжелыми пышными подушками. Мавританская решетка свисающей с потолка лампы дробит свет. Табуреты, скамеечки для ног, хрустальные пепельницы, арочные окна. Тяжелый воздух насыщен дымом, фимиамом, страстью, роскошью, негой, дурманом наркотиков. На Альраун длинное узкое платье, которое отливает лакированной кожей и подчеркивает изгибы ее тела. Она мечется, как пантера, и сходство это подчеркивают чувственные волны, какими ложится на тканый парчовый ковер разле-тающийся шлейф ее платья. Круговые разлеты шлейфа на затейливом узоре ковра перемежаются короткими кадрами моря, бьющегося о берег, рассыпающихся, наступающих и отступающих волн, оставляющих следы на песке. Непрерывный плеск бурунов, переходы от шлейфа к берегу, от берега к шлейфу все убыстряются, волны бьются, море, бурля, отступает, оставляя следы на песке, -- в такт порывистым движениям Альраун, с ее настойчивым животным напором, ее чувственным наступлением на Мандру и отходом от нее. Мандра в напряжении, она немного испугана, но восседает на своем стуле-троне с холодным величавым достоинством. Она выглядит маленькой и хрупкой, как храмовая танцовщица или вырезанный из кости идол. Крупный план ее лица выдает поразительную чувствительность. Каждое движение, каждый жест Альраун отражаются в ее неуловимо меняющихся чертах. Подвижность ее лица контрастирует с напряженной неподвижностью позы, с причудливым геометрическим орнаментом стула-трона. Последовательная смена кадров -- инкрустация стула, подвижное лицо Мандры, богато изукрашенные идолы, храмовые танцовщицы, богиня Изида, веер, павлиний хвост, пантерьи шаги Альраун, круговые разлеты ее шлейфа, бурлящие волны, оставляемые ими на песке следы, парчовый ковер. И Альраун, и Мандра увешаны варварскими украшениями. На блестящем облегающем платье у Альраун массивное стальное ожерелье. По мере того как она мечется, переходя из тени на свет и обратно, море накатывается и отступает, и в том же ритме раскачивается ее массивное стальное ожерелье, вспыхивает на свету и позвякивает. Мы снова видим в кадре музыкальный инструмент, именуемый квеной, он сделан из человеческого черепа, и точеные пальчики Мандры нежным прикосновением извлекают из него заунывную мелодию. Хрустальный череп вновь возникает над бескрайней пустыней, в кадре его сменяют струны рояля, затем стальные фермы, остовы небоскребов, ацетиленовые горелки на стальных балках. Порывистые движения Альраун все больше напоминают движения пантеры, ее тело облачено в кольчугу, град цепами молотит по ее обнаженному телу. Сшибка воинов в латах, мечи прорубают доспехи, визг загоняемых в стальные фермы заклепок, снова рояль, бьющая по клавишам рука, звенящие и дребезжащие струны. Движение машин в рваном ритме, рокот моторов, двигающиеся толчками и сцепляющиеся зубцы шестерни. Газетный печатный станок, работающий с максимальной нагрузкой, пила, прорезающая твердое дерево, стальная балка, прожженная насквозь ацетиленовыми горелками. Остовы небоскребов, мили и мили небоскребов, они кренятся, корежатся, обрушиваются на землю с оглушительным громом. Эффектные, неистовые движения Альраун противопоставлены спокойной, сдержанной позе Мандры, одетой как яванский идол. Загадочная улыбка озаряет ее бесстрастное восточное лицо, когда она парой палочек с ватными подушечками на концах играет на инструменте, напоминающем цимбалы. Пока она играет, слышатся звуки лютни, напев пустыни, звонкое, чарующее бренчание браслетов, позвякивание занавеси из бус, раздвигаемой обнаженной ногой. Снова появляется кадр с черепом, из пустых глазниц курится дым, далее -- скорбная, печальная музыка флейты и кадры -- выбеленные кости в пустыне, роскошные диваны и пышные обнаженные женщины, утопающие в подушках, грохот прибоя, стон ветра, лежащая в песке женщина с голыми грудями, два огромных песчаных кургана, купола мечети, длинные, тонкие пальцы Мандры ласкают женскую грудь, платья кружатся в танце, развеваются и кружатся только платья -- ни лиц, ни тел, лишь вздувающиеся и опадающие юбки, с грохотом прибоя волны откатываются назад в море, оставляя следы на песке. Альраун жадно набрасывается на Мандру. Расстегнув свой массивный стальной браслет, она закрепляет его на запястье Мандры. Когда браслет смыкается вокруг запястья, в глазах Мандры загорается огонь исступления. Кажется, что их заливает сверхъестественный свет. Внезапно стены комнаты расходятся, и взгляд Мандры ведет нас по пещерам и гротам, усеянным сверкающими сталагмитами -- одна пещера переходит в другую запутанным лабиринтом. Свет быстро угасает. Мы снова в саду; крупным планом показана чаша аквариума: луна, отражаясь в бурлящей воде, извергает пламя из своих мертвых кратеров. Снова кадр с золотыми рыбками; они выпрыгивают из воды, как летающие рыбы, как акулы и рыбы-меч, их пламенеющие плавники сверкают, как драгоценные камни. В ярости и исступлении бросаются они на стекло, и их удары высекают искры, а кадры с их бросками на стенки аквариума перемежаются короткими кадрами -- мужчина стреляет из револьера в упор в другого мужчину; пули брызгают в череп, унося куски плоти, пока не остается ничего, кроме мерцающего многогранного бриллианта. Одновременно аквариум разлетается на осколки, и под непрерывный грохот стекла, падающего с большой высоты, вздымается поток жидкой лавы, поглощающий деревни и леса, скот, мужчин, женщин, детей. Из обмелевшего пруда, где поначалу стояла чаша аквариума, поднимается жертвенный алтарь Кетцалькоатля, кипящий шипящими змеями; с их языков срывается пламя, их тела извиваются и мерцают, переплетенные в запутанный клубок. Эта копошащаяся масса постепенно превращается в череп из горного хрусталя со сходящимися в бесконечности пустыни линиями. Движения Альраун, массивной и обнаженной, сопровождаются стонами и судорогами; ее передергивания напоминают извивы змей. Она танцует с отчаянием ненасытности, у нее закатываются глаза, кривится рот, тело дергается и трепещет, будто от ударов тысячи плетей. Во время ее танца мелькают кадры -- привязанные к земле мужчины, которым татуируют тела, мальчики, которым острым камнем делают обрезание, фанатики, поражающие себя ножами, кружащиеся, будто волчки, дервиши; крутясь, бичуя самих себя, нанося себе раны, они падают один за другим и корчатся на земле, пуская изо рта пену, словно эпилептики. Все это под аккомпанемент стонов и воя, леденящих кровь криков и устрашающих воплей. Один за другим следуют первобытные танцы в исполнении дикарей с длинными, спутанными волосами; у них синие лица, разрисованные мелом тела. Мужчины и женщины в исступлении пляски трутся друг о друга гениталиями, выделывают весьма гротескные, непристойные коленца. Танцуют под бешеный вой барабанов, непрерывный глухой барабанный грохот, от которого волосы встают дыбом. Они пляшут у огромного костра, и с нарастанием шума видно, как звери, прятавшиеся в чаще леса, покидают свои логова и прыгают сквозь пламя. Львы, волки, пантеры, шакалы, гиены, кабаны -- все, словно взбесившись, скачут сквозь пламя. Экран заполнен зверями: охваченные слепым ужасом, они прыгают сквозь стены бамбуковой хижины, сквозь парусину цирковых шатров, сквозь стеклянные окна в горнила расплавленной стали. Животные стадами бросаются вниз с обрывов -- олени, серны, антилопы, яки. Табуны диких лошадей бешено скачут по горящей пампе, низвергаются в кратеры. Мартышки, гориллы, шимпанзе соскакивают с ветвей горящих деревьев. Земля в огне, и твари земные сходят с ума. Альраун тем временем продолжает свой оргиастический танец среди всего этого ада. Она окружена толпой голых дикарей, они замыкают на ее теле огромный браслет. Браслет сжимает ее тело тисками. На земле лежит юноша: дикари с острыми инструментами для татуировки склоняются над ним, выкалывают изображения глаз по всему его телу. Он лежит очень тихо, скованный ужасом. У шаманов длинные, спутанные волосы, грязные ногти, искаженные лица, их тела натерты золой и экскрементами. Их тела невероятно истощены. По мере того как они наносят татуировку на красивое, сильное тело молодого человека, мы видим, что глаза открываются один за другим; они подмигивают, моргают, подергиваются, перекатываются из стороны в сторону. Браслет вокруг корчащегося тела Альраун ослаблен; она возобновляет непристойные телодвижения, снова бьют барабаны, и ритм барабанов достигает еще большей напряженности, чем раньше. Тело юноши извивается и корчится; он растянут на земле между крепкими столбами. Вытатуированные глаза судорожно открываются; они дрожат и подергиваются. Крупный план глаз; проступают набухшие вены. Тело Альраун еще судорожней мелькает в кадре; ее влагалище походит на вытатуированный глаз. Юноша рвется и корчится, вены, набухшие и вздувшиеся, в конце концов лопаются. Альраун в кадре принимает самую непристойную позу, подергивается влагалище, лопаются глаза. Это длится и длится, пока из ее тела не извергается поток крови. Внезапно на экране появляется огромная чаша аквариума в саду; вода спокойна, стекло цело, золотые рыбки лениво плавают. IV Спальня в доме Мандры. Просторная, роскошная, в мавританском стиле. Хрупкая, напоминающая идола Мандра лежит посреди огромной постели. На ней экзотический наряд, вновь напоминающий яванский. Стойки кровати богато изукрашены, инкрустированы черным деревом, слоновой костью и драгоценными камнями. В окнах цветные стекла, они отбрасывают на постель причудливый узор. На телах двух женщин пятна света и цвета. Альраун нежно склоняется над Мандрой и кладет рядом с ней куклу. У куклы лицо вороватого развратника, тупого и похотливого. На Альраун черное облегающее платье, оно мерцает и собирается мелкими складками. Она страстно обнимает куклу, прежде чем положить ее рядом с Мандрой. Укладывая куклу на постель, она вынуждена извлечь деревянную руку марионетки, скользнувшую ей за корсаж. Одна полная, округлая грудь обнажена. День в самом разгаре, и солнце бросает золотые лучи сквозь тяжелые витражи окон. Комната наводнена светом, кровать сверкает, в воздухе разлиты сияние, радость, чуть ли не святость. Альраун тигрицей припадает к постели рядом с Мандрой и очень медленно подает ей колоду истрепанных игральных карт... гадальных карт. Колода веером рассыпается по кровати; восхитительно выцветшие краски на карточных фигурах гармонично сочетаются с отсветами от ярких оконных витражей. Женщины обращаются с картами так, будто исполняют священный обряд. Фигуры на картах имеют фантастический облик. Когда Мандра необычайно длинными точеными пальцами лениво, одну за одной, собирает карты, ее лицо неуловимо меняет выражение. У нее настолько жестокое, коварное, первобытное, чуть ли не каменное лицо, что рядом с ней Альраун теперь кажется ребенком, невинным, похожим на эльфа. Альраун выглядит робкой, испуганной, озадаченной. На одной из карт, лежащей рисунком вверх, появляется овальный лик женщины с экзотической прической, как на японской гравюре. Перед собой женщина держит зеркало. Мы смотрим на карту, и нарисованное зеркало превращается в настоящее, с роскошно украшенной ручкой зеленой бронзы. В зеркале мы видим лицо Мандры, на котором все то же жестокое, коварное, первобытное выражение. И тут в зеркале последовательно мелькают виды -- улицы Лахора, сады Вавилона, Тадж-Махал, храмы Греции, рынок рабов в Александрии, мечети Мекки, гаремы с наложницами -- один за другим, один превращаясь в другой, так вода превращается в пар. Альраун смотрит через плечо Мандры с нарастающим изумлением. Она разглядывает изображение Мандры с пылким благоговейным восторгом. В зеркале вновь появляется лицо Мандры; оно медленно, плавно претерпевает обратное превращение -- древней каменной маски в лик юности, головку классической формы, экзотическую, как гравюра на меди. Необычное, запоминающееся лицо с большими влажными глазами. А теперь Мандра таинственным, исполненным значимости жестом подает зеркало Альраун -- и Альраун смотрит в него. В глазах Альраун еще больше изумления, чем раньше. Она содрогается, а потом вглядывается еще пристальнее, еще напряженней. В зеркале мы видим лицо не Альраун, а Мандры, и когда внимательно присматриваемся, на лицо Мандры наплывает лицо Альраун, подобно Луне, закрывающей солнце; изображение колеблется, а потом лица сливаются, и мы видим одно лицо, объединившее черты Мандры и Альраун. Оно снова превращается в жестокое, коварное, каменное, первобытное лицо-маску Мандры. Теперь внимание сосредоточено на оправе зеркала; мы видим, что это игральная карта со слегка потрепанными краями. Этот неровный загнутый край предстает перед нами в различных обличьях: как гребень волны, край кратера, изгиб жестокого рта, лезвие ятагана, нос лодки, древесный лист, кромка облака, рыбий плавник, множество предметов, в очертаниях которых удивительно проступает острый край. Мандра собирает карты и подает Альраун. Альраун тасует карты и раскладывает веером на постели. Одна карта падает на пол рубашкой вверх. Альраун наклоняется ее подобрать, смотрит на нее в ужасе. На карте изображен человек с длинной белой бородой и закрытыми глазами, его сложенные ладони воздеты к небесам, губы бормочут молитву. Мандра собирает карты, тасует, раскладывает веером на постели. Одна карта падает на пол рубашкой вверх. Она наклоняется ее подобрать; края карты превращаются в косяк двери, которая медленно распахивается, открывая длинную, узкую комнату, узкую, как щель, все уже и уже; в конце коридора перед медленно вращающимся светящимся глобусом сидит лысый старик. Он что-то читает нараспев низким гортанным голосом и делает пальцами священные знаки. Глобус светится таинственным голубым светом. Человек и глобус сближаются. И вот голова старика уже внутри глобуса; линии широты образуют забрало шлема, в который заключена его голова. Пальцы перестают дергаться; они облачены в стальные перчатки. Старик весь облачен в доспехи, но таинственный глобус с его головой внутри продолжает вращаться. Наконец он останавливается, и стальной шлем открывается. То открывается, то закрывается. Каждый раз, когда он открывается, старик подается головой вперед, но всегда слишком поздно. Когда шлем открывается в последний раз, оттуда выскакивает гомункул. Он растет все выше и выше, пока не достает до потолка. Человек в доспехах испуган. Голова начинает вращаться с молниеносной быстротой, свет из голубого становится фиолетовым, потом пропадает. При этом слышится звон металла о металл, резкий раскатистый звон, который эхом убегает по длинному тусклому коридору и все отдается, все отдается. В сумрачном свете мы видим, как на стальную маску обрушивается огромный молот. Доспехи рассыпаются, и оттуда выкатывается эмбрион, недозревший зародыш с одним глазом и скрюченным тельцем, его ручки и ножки сплетены в длинные пряди. При этом возобновляется шум, он звучит все громче и громче, раскатистей и раскатистей, все оглушительней, все ужасней; истошно вопят люди, море страха, вздымающееся под грохот звенящих ударов молота о наковальню. V Открытая улица и раскатывающийся по ней, подобно бурному морю, ропот ужаса. Над суматохой, безумием, воплями, проклятиями поднимается неистовый перезвон колоколов, тысяч колоколов, каждый со своим голосом, возвещающих: "Тревога!" Улица забита людьми, высыпающимися из домов, и все кричат: "Тревога! Тревога!" Они падают друг на друга, словно под натиском урагана, платье заворачивается им на головы, сами камни расшатываются под их бешеным напором. Некоторые бегут, по-гусиному вытянув вперед шеи, и вены на их шеях лопаются, как виноградины. Во всех домах лихорадочно распахиваются окна. Голые и полуодетые люди прыгают из окон вниз на головы шатающейся, ошалелой толпы. Одни отчаянно пытаются открыть окна, но не могут, парализованные страхом. Другие выбивают окна стульями и ныряют вниз, вслед за стульями, головой вперед. Третьи открывают окна и молятся. Четвертые поют, поют как помешанные, и бьют себя в грудь. И все время звонят колокола, тысячи и тысячи колоколов, а толпа внизу толчется и напирает, и дома так сотрясаются от их топота, что ставни срываются с петель, и люди бегут, стряхивая со спин обломки ставен. По мере нарастания грохота ветер все яростней метет по улице. В воздухе полно летящих ставен, клочьев одежды, рук, ног, скальпов, вставных челюстей, браслетов, стульев и тарелок. Внезапно в окне дома астролога появляется голубой свет, и в тот же миг начинается град. Градины, словно огромные фарфоровые яйца, падают и отлетают от стены к стене с пулеметным "тра-та-та-та". Трижды в окне астролога вспыхивает свет. Затем видно, как астролог открывает черный ящик. Теперь происходит самое невероятное. Это напоминает кошмар. Стоит день, но небо усыпано звездами. Град прекратился, но слышно ровное шипение проливного дождя, льющегося где-то вдали. Шум, напоминающий скольжение жести по жести. Дома исчезли. Осталась лишь широкая черная пустошь с мертвыми деревьями, а из-под их корней вылезают исполинские жирные змеи, изрыгающие пламя. Среди огнедышащих змеиных языков пляшут люди, их тела в крови, глаза дико закатываются. Пока на черной пустоши продолжается колдовская пляска -- деревья в раздвоенных языках огня, голые тела замараны кровью, -- астролог сидит перед открытым окном, пристально глядя в черный ящик. Его кабинет погружен в глубокую, жуткую тишину. В черном ящике голубая чаша и глобус, он медленно вращается. Глобус усыпан звездами, а звезды образуют созвездия в соответствии с Зодиаком. Астролог сидит у окна в глубокой задумчивости, уронив голову на грудь. Входит служанка, подвигает к нему маленький столик, на который набрасывает скатерть. Затем она вынимает из ящика голубую чашу и ставит на столик перед астрологом. Сцена раздваивается. По одну сторону -- окна астролога, столик и голубая чаша. По другую -- черная пустошь, шабаш в полном разгаре, ярко светят звезды, нещадно палит оранжевое солнце, лилово-синие деревья кишат огнедышащими змеями. Астролог спокойно сидит и рассеянно опускает руку в чашу, где снуют теперь золотые рыбки. Он вытаскивает их одну за другой и глотает. Тем временем пляшущие на пустоши вовсю веселятся. Они подбирают голубые фарфоровые яйца и бросают друг в друга. Звезды светят все ярче, а воздух становится сперва голубым, а потом -- зеленым. Воздух зелен, как трава. Звезды собраны в гроздья и сияют ослепительно ярко. Кажется, будто звезды спускаются на землю, от них исходит такой сильный свет, что стволы лопаются. Из мертвых деревьев изливаются потоком животные, и животные все до единого снежно-белые. Плясуны начинают совокупляться с животными. Закончив совокупление, они начинают убивать животных; затем падают друг на друга и ножами, зубами, ногтями рвут друг друга на куски. Земля превращается в сплошную кровавую блевотину. жүктеу/скачать 167 Kb. Достарыңызбен бөлісу:
|