Сценарий митинга, посвященного дню памяти жертв политических репрессий. «До сих пор болит беда, не оставшись в прошлом где-то»

Далеко-далеко за Байкал,

С двору от дому

Да в Акатуй-тюрьму

По этапу кандальный шагал.
Истоптались тяжелые бродни,

Почернело младое лицо,

И, засватанный вечной каторгой,

На тюремное лег он крыльцо.

Лети, мой поезд.

Там в сторону одну

Утоптана тропа.

Я поклонюсь земле Колымской в пояс

И тем, кто в мерзлоту упал.

Возле почерневших старых пней

Шапку скину и скажу тихонько слово –

Может кто-нибудь ответит мне.

«Брали на мушку», «ставили к стенке»,

«Списывали в расход»-

Так изменялись из года в год

Быта и речи оттенки…
Сколько понадобилось лжи

В эти проклятые годы,

Чтоб разъярить и поднять на ножи

Армии, царства, народы…

Войдя в экстаз от маршей культа личности,

Всем тем, кто беззаконию потрафили,

Вам, френчи на далеких фотографиях,

Анафема! Анафема!
Тем, кто писал, и тем, кто арестовывал,

В этапы втаптывая сапогами головы,

Всем тем, кто был на буйстве крови шафером,

И вам, воспевшим сталинскую мафию,

Анафема! Анафема!

7. Звук набата

8. Чтец
Мы много раз повторяли: «Никто не забыт. Ничто не забыто», но долгие годы миллионы наших сограждан, погибших от политических репрессий, были преданы забвению. Никто не слышал набат Колымы, Печоры, Соловков …
В борьбе с собственным народом правители потеряли миллионы людей. Цифры эти потрясают, кажутся чудовищными, невозможными.
Цифры на транспарантах
9. Чтец
Перед этим горем гнутся горы,

Не течет великая река,

Но крепки тюремные затворы,

А за ними «каторжные норы»

И смертельная тоска.

Для кого-то веет ветер свежий,

Для кого-то нежится закат –

Мы не знаем, мы повсюду те же,

Слышим лишь ключей постылый скрежет

Да шаги тяжелые солдат.

Да отняли список, и негде узнать.

Прячет история в воду концы.

Спрячет, укроет и тихо ликует.

Но то, что спрятали в воду отцы,

Дети выуживают и публикуют.
Опыт истории ей показал:

Прячешь – не прячешь,

Топишь – не топишь,

Кто бы об этом ни приказал,