Современность и что за нею следует

Современность и что за нею следует

Определение современности

Есть два способа определения модернизма: исторический и аналитический. Первый заключается в указании времени и места, без перечисления характеристик. Такого подхода придерживаются, например, Гидденс и Кумар, хотя указываемые ими даты не совпадают. «Современные социальные организации берут свое начало в Европе примерно в XVII в. Затем их влияние распространяется по всему миру» (152; 1). «Современное общество возникло между XVI и XVIII вв. в странах северо-западной Европы, в частности, в Англии, Нидерландах, Северной Франции и Северной Германии» (226; 5).

Большинство историков единодушны в мнении, согласно которому современный социальный порядок зародился после великих революций. Они считают, что американская и французская революции обеспечили политическую и институциональную базу для модернизации: конституционную демократию, вер 100

ховенство закона и принцип суверенитета национальных государств. Английская промышленная революция заложила ее экономическую основу: рынок свободной рабочей силы, индустриализацию и урбанизм как новый образ жизни, капитализм как новую форму производственных и распределительных отношений.

При всей ценности подобного подхода, он явно недостаточен для того, чтобы составить полное представление о современности. Социологи неоднократно предпринимали попытки определить это понятие аналитически, путем выявления специфических, присущих ему фундаментальных черт и их комбинаций.

Основатель социологии Огюст Конт одним из первых указал на ряд особенностей нового социального порядка: 1) концентрацию рабочей силы в городах; 2) установку на получение прибыли; 3) использование в производстве достижений науки и техники; 4) возникновение скрытого или явного антагонизма между хозяевами и наемными работниками; 5) усиление социального неравенства; 6) формирование экономической системы, основанной на свободном предпринимательстве и конкуренции.

Большинство социологов противопоставляют современное общество традиционному, строя полярные модели, дихотомии, выдвигая противоположные концепции. Их оценки заметно разнятся в зависимости от исходной теоретической (иногда идеологической или этической) точки зрения. Многие полярные модели предложены классиками эволюционализма. Таково противопоставление «военного» и «промышленного» общества Герберта Спенсера, «Gemeinschaft» и «Gesellschaft» Фердинанда Тенниса, «механической» и «органической» солидарности Эмиля Дюркгейма. (Подробнее мы рассмотрим все три дихотомии в гл. 7.) Эти авторы - одни с воодушевлением (Спенсер, Дюркгейм), другие с настороженностью (Теннис) - уже нащупали важные черты нового социального устройства. Весьма широкое распространение получил образ современного капиталистического общества, созданный Карлом Марксом и Фридрихом Энгельсом, которые, однако, придали ему сильный критический и идеологический оттенок. (Мы обсудим это подробнее в гл. 11, посвященной марксистскому «историческому материализму».)

Наиболее систематический и тщательный анализ современного общества сделан, пожалуй, Максом Бебером, противопоставившим идеальные типы «традиционного» и «капиталистического» обществ (недавняя реконструкция была предпринята Рэнделлом Коллинзом (80)). Упомянутые общества различаются по сле 101

дующим параметрам: форме собственности, преобладающей технологии, рынку рабочей силы, способам экономического распределения, природе законов, распространенным мотивациям (см. табл. 5.1).

Таблица 5.1 Сравнительные характеристики двух типов общества у Вебера

Традиционно-аграрное общество Капиталистическое общество

Характер собственности

Механизация работы

Природа рабочей силы

Привязан к наследственному социальному статусу (земельная аристократия)

Практически не существует

В основном подневольная (либо как личное рабство, либо по меньшей мере крепостничество, т.е. закрепление на земле)

Частная собственность на все средства производства и их концентрация под контролем предпринимателей (земля, строения, оборудование, сырье находятся под контролем одного агента и свободно обмениваются как частные средства рынка)

Механизация труда как доминирующая технология, позволяющая точно рассчитывать и учитывать капитал. Эффективность, производительность, рациональная организация как ведущие принципы производства

Труд свободен в перемещении между отраслями и регионами, соответственно появляющейся потребности в нем. Непосредственные производители продают свой труд за заработную плату как товар на открытом рынке

Очень ограниченный (налоговыми барьерами, опасностью грабежей, слабо развитым денежным обращением, недостаточностью средств транспортировки). В результате возникают либо местные рынки, либо ограниченные дальние рынки предметов роскоши

Торговля на открытом рынке не ограничена традиционными рамками (классовыми монополиями, ограничениями собственности, протекционизмом и т.д.). Рынок как организующий принцип распределения и потребления

102

Традиционно-аграрное общество Капиталистическое общество

Доминирующие мотивации

Частные: различным образом применяемые к разным социальным группам, патримониальное внесение решений и поддержка

Концентрируются вокруг удовлетворения нужд на привычном уровне. Восприятие традиционного стиля жизни и уровня прибыли, как это сформулировал Бебер: «Возможность больше зарабатывать была менее привлекательна, чем меньше трудиться» (443; 60)

Универсальные, повсюду четко сформулированные законы, позволяющие заключать соглашения и подтверждать права

Неограниченное приобретательство (постоянно растущая прибыль) как конечная мотивация экономического поведения

Источник: Коминз, 1980 (с изменениями).

По словам Бебера, капитализм есть не что иное, как «постоянная погоня за прибылью» (443; 333) и «рациональная организация рынка свободной рабочей силы» (443; 338). Коллинз основными характеристиками капитализма считал рациональность капиталистического предприятия, обращения капитала, используемой технологии, свободный труд, свободный рынок и понятные законы» (80; 930).

После Второй мировой войны наиболее обстоятельную концептуальную схему под названием «Типовые переменные» для анализа традиционного и современного обществ предложил Талкогт Парсонс (321; 76-98, 203-204, 183-189; 322; 46-51, 5867). Отталкиваясь от работ Тенниса, Дюркгейма и Бебера, он сконструировал нечто вроде многомерной шкалы, позволяющей сравнивать разные типы социальных систем. Применяя ее для наших целей, мы можем выделить две противоположные модели, первая из которых и будет представлять традиционное общество (см. табл. 5.2).

Парсонс не считал, что эти модели описывают реальные исторические общества; скорее он рассматривал их в качестве экстремальных аналитических точек на континууме, вдоль которого могут располагаться такие общества. Схема Парсонса творчески использована М. Леви (239; 240).

103

Таблица 5.2

Критерий оценки

Роль эмоций

Партикуляризм, т.е. выбор и отношение к партнерам по социальным отношениям, равно как и доступ к ролям и группам, основанный на уникальных, личных чертах потенциальных кандидатов, не относящиеся непосредственно к выполняемой работе, или по характеру групп и взаимоотношений

Коллективизм, т.е. оценка и восприятие людей, связанные с их членством в группах, коллективах, сообществах, племенах. Наиболее важно то, к каким группам принадлежат люди, а не то, кто они есть сами по себе

Эмоциональность, т.е. вторжение эмоций в социальную жизнь

Универсализм, т.е. выбор и отношение к партнерам по социальным взаимосвязям, а также доступ к ролям и группам, базирующийся на общих, категориальных чертах, непосредственно относящихся к задачам и характеру групп или отношений

Индивидуализм, т.е. оценка и восприятие людей, сосредоточивающиеся на их индивидуальных действиях. Наиболее важно то, что они делают

Нейтральность, т.е. подавление эмоционального проявления, деловая, рациональная атмосфера в социальной жизни

104

Важнейшие характеристики современности

Перечислим вначале вслед за Кумаром общие черты, или организующие принципы, современности, а затем рассмотрим, как они проявляются в различных, более ограниченных областях: в экономике, в социальной структуре, политике, культуре и повседневной жизни.

1. В основе современности лежит ряд стержневых принципов, и прежде всего индивидуализм. Джон Нейсбит и Патриция Абурден (308) называют «триумф индивидуального» центральной среди «мегатенденций», характеризующих современную эпоху. Имеется в виду окончательное утверждение в обществе центральной роли индивида вместо роли племени, группы, нации (308; 298). Человек освобождается от обязательных групповых связей, выбирает по своему усмотрению социальный коллектив, самостоятельно определяет свои действия и несет личную ответственность за собственные поступки, успехи и неудачи.

2. Следующий принцип - дифференциация. Он наиболее значим в сфере труда, где появляется огромное количество специализированных, «узких» занятий и профессий, требующих различного уровня мастерства, компетенции и опыта, а также в сфере потребления с ее разнообразием возможностей и «жизненных шансов» (89).

3. Еще один принцип - рациональность (т.е. расчет и деперсонализация управления), составляющая лейтмотив теории бюрократии Вебера. Важнейшей чертой современности является также признаваемая всеми роль науки как средства познания.

4. Следующий принцип - экономизм, под которым мы понимаем доминирование над всей социальной жизнью экономической активности, экономических целей и экономических критериев. Современное общество в первую очередь озабочено товаром, его производством, распределением и потребле 105

нием, и, конечно, деньгами как единой мерой и средством обмена. Проблемы взаимоотношений в семье, с родственниками, которые волновали ранние, примитивные общества, или политические, военные вопросы, типичные для традиционных аграрных обществ (например, в средние века), отодвигаются на задний план.

5. Последним принципом является экспансия, т. е. расширение зоны охвата, в первую очередь в пространстве (мы называем это процессом глобализации, который будет подробно рассмотрен в гл. 6). Согласно формулировке Энтони Гидденса, «современности присущ глобализм» (152; 177). Иными словами, она имеет тенденцию охватывать все более широкие географические районы и в конечном счете весь земной шар. Современность распространяется и вглубь, касаясь самых частных, интимных сфер повседневной жизни (например, религиозных убеждений, сексуального поведения, вкусов потребителя, сферы досуга и т.д.). «Экстенсивность и интенсивность современных сдвигов имеют более глубокий характер, нежели изменения, произошедшие в предыдущие периоды» (152; 4).

1. 
   беспрецедентные скорость и размах экономического роста, которые, конечно, не свободны от местных или случайных отступлений, но в целом и на длительном временном отрезке превосходят то, что происходило в более ранние эпохи;
   
2. 
   переход от сельскохозяйственного производства к индустриальному как главному сектору экономики;
   
3. 
   концентрация экономического производства в городах и урбанистических агломерациях;
   
4. 
   использование неодушевленных источников энергии вместо человеческой и животной силы;
   
5. 
   распространение технологических новаций, охватывающих все сферы жизни;
   
6. 
   возникновение свободного рынка труда и его следствия безработицы;
   
7. 
   концентрация рабочей силы на фабриках и крупных индустриальных предприятиях;
   
8. 
   существенная роль деловых людей, предпринимателей, менеджеров, «флагманов индустрии» в управлении производством.
   

1. 
   такие факторы, как владение собственностью и положение на рынке, становятся основной детерминантой социального статуса (вместо возраста, этнической принадлежности, происхождения, религиозных взглядов и других традиционных факторов);
   
2. 
   значительная часть населения подвергается процессу пролетаризации и пауперизации, превращается в лишенную собственности рабочую силу, вынужденную продавать свой труд как вещь и не участвующую в прибылях;
   
3. 
   на другом полюсе обладающие властью группы капиталистических собственников приобретают значительные состояния, получают прибыль и вновь инвестируют ее; таким образом, социальное неравенство становится все более и более заметным;
   
4. 
   между этими полюсами появляется и постоянно увеличивается многочисленный средний класс, включающий в себя представителей различных профессий - тех, кто работает в сфере торговли, управления, транспорта, образования и в других обслуживающих областях.
   

1. 
   усиливается роль государства, которое принимает на себя новые функции в сфере регулирования и координирования производства, распределения доходов, защиты экономического суверенитета и стимуляции проникновения на иностранные рынки;
   
2. 
   расширяется сфера действия и усиливается роль закона, связывающего как государство, так и граждан;
   
3. 
   растет численность городского населения, что обеспечивает расширение категорий лиц с политическими и гражданскими правами;
   
4. 
   рациональная деперсонифицированная бюрократическая организация становится доминирующей системой управления и контроля во всех сферах социальной жизни.
   

лируемая законом компетенция служб; 2) иерархия служб с дифференциацией прерогатив и сфер компетенции; 3) фиксированные критерии и принципы назначения и продвижения по служебной лестнице; 4) специальное обучение или достаточный опыт как основа для приема на работу; 5) административная работа как занятие в течение всего рабочего дня с фиксированным жалованием; 6) разделение должностей и изменение обязанностей тех, кто не имеет «средств администрирования»; 7) делопроизводство, гарантирующее учет и контроль за исполнением; 8) безличность процедур, т. е. исключение любви, ненависти и всех сугубо личных, особенно иррациональных чувств из сферы исполнения официальных обязанностей (442; 351).

В сфере культуры наблюдаются четыре важных изменения:

1. 
   секуляризация, т.е. уменьшение значимости магических и религиозных верований, мифов, ценностей и норм и замещение их идеями и правилами, обосновываемыми с помощью «мирских», или «земных», аргументов и расчетов;
   
2. 
   возрастание роли науки, обеспечивающей восхождение к истинному знанию, которое, в свою очередь, может быть использовано в технологической или производственной практике;
   
3. 
   демократизация образования, расширение доступа к нему значительных слоев населения и на все более высоком уровне;
   
4. 
   распространение массовой культуры, когда эстетика, литература, искусство превращаются в вещи, которые широко предлагаются на рынке и апеллируют к невзыскательному вкусу.
   

1. 
   заметное расширение сферы труда и отделение ее от семейной жизни;
   
2. 
   ослабление контроля над семьей со стороны общества и социального окружения;
   
3. 
   отделение рабочего времени от времени отдыха с расширением диапазона последнего;
   
4. 
   озабоченность приобретением товаров, имеющих не только утилитарное, но и важное символическое значение («покупки на зависть другим»), походы в магазины как род активности, независимой от реальной потребности в приобретении.
   

108

Современная личность

1. 
   Открытость экспериментам, инновациям и изменениям. Это может выражаться в различных формах: «в готовности принять новое лекарство или прибегнуть к новому методу оздоровления, воспользоваться новым средством передвижения или средством информации, принять новую форму брачной церемонии или новый тип обучения молодежи» (200; 327).
   
2. 
   Готовность к плюрализму мнений и даже к одобрению этого плюрализма. «Современный человек способен признавать существование разных точек зрения. Он не боится, что взгляды других изменят его собственное видение мира. Он также не считает, что общественное мнение должно формироваться сверху» (200; 328).
   
3. 
   Ориентация на настоящее и будущее, а не на прошлое, экономия времени, пунктуальность.
   
4. 
   «Уверенность современного человека в том, что он способен организовать свою жизнь так, чтобы преодолевать создаваемые ею препятствия» (200; 329). Это относится и к возможности покорения природы, и к контролю над политическими, экономическими и другими социальными проблемами.
   
5. 
   Планирование будущих действий для достижения предполагаемых целей как в общественной, так и в личной жизни. 6. Вера в регулируемость и предсказуемость социальной жизни (экономические законы, торговые правила, правительственная политика), позволяющие рассчитывать действия.
   
6. 
   Чувство справедливости распределения, т. е. «вера в то, что вознаграждение не зависит от случая, а по возможности соответствует мастерству и вкладу» (200; 330).
   
7. 
   Высокая ценность формального образования и обучения.
   
8. 
   Уважение достоинства других, включая тех, у кого более низкий статус или кто обладает меньшей властью.
   

Разочарование в современности

XIX век иногда именуют эрой торжества современности (13). Доминирующими настроениями, особенно среди нарождавшейся преуспевавшей элиты, были вера в разум, технику, науку и в эффективность капитализма, способствующего постоянному прогрессу. Но весьма скоро стало очевидным, что современность несет не только положительный, но и отрицательный, иногда крайне трагический заряд (26). В XIX в. критика капиталистического индустриального общества получила достаточно широкое распространение и была продолжена в XX столетии.

Пожалуй, наиболее популярной темой, которую поднял Карл Маркс, является «отчуждение» (320). Маркс полагал, что люди по своей природе свободны, общительны и способны к созиданию. Но они лишаются этих естественных свойств, если возникают определенные исторические условия, препятствующие проявлению человеческой природы. Такие дегуманизирующие условия воспроизводятся всеми классовыми обществами, в частности современным капитализмом, который превращает большинство людей в зависимые, эксплуатируемые, отчужденные частицы экономического механизма. Лишенный контроля над своим трудом и его продуктом, рабочий становится отчужденным, отделенным от работы, от окружающих людей и в конечном счете от самого себя. Как подчеркивал Маркс, рабочий не утверждает себя в процессе труда, а отрицает, чувствует себя несчастным, а не счастли 110

вым. Для него труд - это не свободная игра физических и интеллектуальных сил, а умерщвление плоти и разрушение сознания (277; 1, 533). Он не участвует в свободных кооперативных ассоциациях, а изолируется, отделяется от остальных людей и становится враждебным им. Таким образом, отчуждение равнозначно усилению социоцентрических импульсов (тема эгоизма, атомизации), отсутствию творчества (тема рутины, монотонности труда), отказу от контроля над действиями (тема пассивности), от самостоятельности (тема фетишизма вещей, которые правят людьми). Природа человека утрачивает свою сущность. Восстановить ее можно только в том случае, если избавиться от отчуждения, а это требует переворота в порождающих его социальных условиях и установления бесклассового коммунистического общества.

Впоследствии проблема отчуждения была подхвачена многими учеными, которые вышли в своих теориях далеко за пределы первоначального смысла, вложенного в данное понятие Марксом.

1. Отчуждение было обнаружено не только в области труда, но и в политике, культуре, образовании, религии, искусстве, отдыхе, потреблении, семье и многих других сферах. Мрачная картина современного общества достигла апогея у Эриха Фромма, который представил его просто «ненормальным» (136; 137; 138), и у Герберта Маркузе (266), рассматривавшего нынешнее общество как полный провал первоначального «проекта», как тупиковую ветвь человеческой истории.

2. Другое критическое направление, основывающееся на противоположных посылках, заложил Эмиль Дюрктейм, который ввел понятие «аномии» (250). Согласно Дюркгейму, люди в своем естественном состоянии - звери, эгоистичные твари, готовые драться за свои интересы, не обращая внимания на остальных. И только тогда, когда они связаны культурными правилами, нормами и ценностями, можно избежать войны всех против всех, достичь гармоничного социального существования. Но при определенных исторических условиях культурные правила теряют свою регламентирующую силу. Тогда-то и наступает состояние аномии, т.е. нормативной неурегулированности, или безнормативности, когда царят анархия или социальный хаос и люди остаются без руководства, чувствуют себя оторванными от корней, потерянными, впадают в разврат или прибегают к самоубийству. Современное общество способствует формированию условий для аномии. Концепция аномии имела долгую и сложную историю. Роберт Мертон применил ее к частному случаю диссоциации (ра III

зорванности, разрыва) в социальной структуре между заданными культурой целями и реальными возможностями для их достижения. Когда появляется такой разрыв (по мнению Мертона, это относится к большим непривилегированным группам в современном американском обществе), тогда вступают в силу различные механизмы адаптации, в том числе разнообразные формы отклонения от нормы. Так было положено начало развитию влиятельной ветви современной социологии - социологии девиантного поведения и преступности (282; 285).

3. Следующая, быстро распространяющаяся критическая традиция обязана своим происхождением тому, что называют «масскультурой», или распадом, разложением общности (общества). Она обращает внимание на социальные аспекты дезинтегрирующего воздействия индустриализации, урбанизации и демократизации как на макро-, так и на микроуровнях. Здесь просматривается аналогия с позицией Фердинанда Тенниса, который противопоставлял Gesellschaft (современное общество) и Gemeinschaft (традиционное общество). Сторонники данного направления считают, что в современном обществе люди утрачивают свою индивидуальную идентичность и выступают как анонимные, механические объединения нанимателей, клерков, избирателей, покупателей или зрителей. Виной тому - масштабы современного общества с его огромными рынками, аудиториями, публикой, электоратом, организациями национального и даже наднационального характера. В таких условиях уникальные групповые привязанности и индивидуальные различия затушевываются или исчезают вовсе. Межличностные связи - территориальные, этнические, религиозные или классовые разрываются, индивиды становятся изолированными, лишаются корней. На личностном, психологическом уровне потеря со-общности приводит к ухудшению качества жизни, крушению надежд, росту страданий. На политическом уровне это означает, что люди подчиняются деперсонифицированной бюрократии и правительству, превращаются в безликую, зависимую массу, которая подвергается манипуляциям, давлению. Следовательно, возникает опасность авторитарного и даже тоталитарного режима. Кроме того, существует тенденция подмены отсутствующих социальных связей разного рода социальными движениями. «Разобщенные люди активно вмешиваются в политическую жизнь, участвуют в массовых движениях, которые обещают, что они станут полноправными членами общества» (220; 60). Данное направление считает главной задачей восстановление первичных групповых связей, уз родства, нации, церкви и т.д. 4. Еще одно направление, которое сформировалось сравни 112

тельно недавно, можно назвать экономическим. Оно заявило о себе тогда, когда в индустриальном обществе «накопилось» достаточно отрицательных последствий, вызванных глобальными масштабами его деятельности. Скрытые дисфункции и малозаметные, неумышленные и непредусмотренные изменения, усиливаясь, перерастают в настоящие бедствия. Наряду с зарождением у населения экологического сознания, появляются и разнообразные теоретические концепции. Многие авторы во главу угла ставят истощение природных ресурсов, гибель окружающей среды, генетические аномалии человеческой популяции. Некоторые говорят о «пределах роста», выдвигают катастрофические сценарии будущего человечества (299). Другие, настроенные более позитивно, пытаются уточнить условия «достаточного роста». Примечательно, что, хотя речь идет о судьбе общества, чаще всего эти проблемы поднимают представители естественных наук, иногда экономисты, и лишь изредка социологи.

5. Другая традиция выбирает объектом своей критики неравенство и отсутствие равновесия в современном международном сообществе. Начало данной традиции было положено ленинской теорией империализма, согласно которой логика капиталистической системы с ее погоней за прибылью, дешевой рабочей силой и сырьем, за расширение рынков сбыта неизбежно ведет к колониальной и неоколониальной эксплуатации более слабых стран и регионов мира развитыми капиталистическими центрами. Сторонники так называемых теорий зависимости (А.Гюнтер Франк, Е. Кардозо) провозглашают неизбежное разделение мира на основной, периферийный и полупериферийный регионы (аналогично первому, второму и третьему миру) и подчеркивают, что периферии с ее многочисленным населением уготована бедность. Более поздние интерпретации оперируют понятиями «процветающий север» и «отсталый юг», усматривая в постоянно увеличивающемся разрыве между ними основной источник напряжения и конфликтов в будущем. (Мы обсудим эту тему более детально в гл. 6.)

6. Последнее, что вызывает критику современного общества, связано с феноменом войны. При этом приводятся такие аргументы: по количеству, размаху, жестокости и разрушительности войны нынешней эпохи превосходят все, что было раньше. Только в XX в. потеряли свои жизни в войнах свыше 100 миллионов человек. Одна из причин такого положения дел заключается в быстром развитии технологии военного производства, что, в свою очередь, является следствием драматического характера технологического прогресса вообще. Но, пожалуй, еще более важную роль

113

играют социальные изменения, которые порождает индустриально-урбанистическая система. Речь идет об острых конфликтах между государствами из-за сфер экономического и политического влияния, а также о той присущей современной эпохе «рациональной эффективности», которая предельно обесценивает человеческую жизнь, игнорирует какие бы то ни было моральные соображения, способные предотвратить массовую резню. Исходя из этой точки зрения, Зигмунт Бауман предпринял недавно попытку социологической интерпретации полного уничтожения (человечества) (36). Угроза ядерной войны и возможность тотального самоуничтожения человечества - последний аргумент против современности.

За горизонтами современности

Плюсы и минусы современной цивилизации служат своего рода отправным пунктом для различных теоретических воззрений относительно будущего человеческого общества. Одни из них уходят корнями в оптимистическую, прогрессивную атмосферу классической социологии и следуют постулатам эволюционизма. По мнению сторонников этих воззрений, настоящие, в целом более прогрессивные тенденции будут просто эволюционировать в том же направлении, достигая зрелых, совершенных форм. Семена грядущего, считают они, можно обнаружить уже сейчас в обществах наиболее продвинутого типа (особенно западноевропейских и североамериканском). Следовательно, образ будущего может быть спроектирован путем экстраполяции наблюдаемых черт. Таковы основные положения теории постиндустриального общества, а также многочисленных футурологических сценариев, получивших распространение в период десятилетий процветания, начавшихся сразу после Второй мировой войны (415; 308; 221).

Нарисованный Даниелом Беллом (38) классический образ постиндустриального общества вдохновил многих крупных авторов. Джон Нейсбит расширил пять присущих ему тенденций и представил их как «мегачерты» (308).

1. В экономике наблюдается последовательная смена доминантных секторов. Если важнейшая характерная черта всего современного общества заключается в переходе от сельскохозяйственного к индустриальному производству, то в странах, наиболее приблизившихся к постиндустриальной стадии, главным теперь становится обслуживание, охватывающее разнообразные занятия

114

и профессии, не связанные напрямую с производством; это торговля, финансы, транспорт, медицина, отдых, наука, образование, административный и правительственный аппарат.

2. В классовой структуре и стратификационной иерархии растет и обретает большую социальную значимость обслуживающий класс, внутри которого особенно выделяются профессиональные и технические группы, занятые в науке, исследовательских разработках и сфере «человеческих услуг», т. е. образования, культуры, социального обеспечения, рекреации. Этот аспект подробно анализируется в концепции Ральфа Дарендорфа об «обществе обслуживающего класса» (87).

3. Развитие новой «интеллектуальной технологии» (позже ее стали называть «высокими технологиями»), которая используется при обработке информации, а не при добывании сырья и энергии. Збигнев Бжезинский предложил обозначить общество, в котором господствуют высокие технологии, термином «технотронное общество» (61).

4. В динамике общества центральную роль играет самоподдерживающийся технологический рост.

5. В системе ценностей и все более широко обсуждаемых в повседневной жизни тем («осевой принцип») на первый план выдвигаются тяга к знаниям и их получению с помощью различных форм систематического образования. Чтобы подчеркнуть этот аспект, Питер Дрюкер говорит об «обществе '.наний».

Нетрудно заметить, что все перечисленные тенденции недвусмысленно указывают на интенсификацию тех процессов, которые были обнаружены в самом начале современной эпохи. Сторонники данного теоретического направления полагают, что эти процессы полностью завершатся в будущем, и в духе доброго старого эволюционизма стараются вывести грядущие черты из его ростков, уже обозначившихся сегодня.

Однако по мере усиления антигуманных проявлений современного общества все чаще звучат призывы к тому, что его необходимо изменить радикальным образом. У некоторых авторов такое стремление коренится в ностальгии по давно прошедшим временам, в которых они неожиданно открыли для себя светлые, привлекательные стороны. Соответственно, предлагается вернуться к более ранним, традиционным формам социальной жизни, отвергнутым или разрушенным под натиском современности, перестроить сообщества, пересмотреть социальные связи, возродить прежние группы и отношения. Столь же сильны призывы к спасению природного окружения, к борьбе с загрязнениями, эколо 115 8"

гическими нарушениями и бездумной эксплуатацией природных ресурсов. Эти и подобные им идеи взяты на вооружение мощными социальными движениями.

Есть еще одно, третье теоретическое направление, представители которого убеждены, что в человеческой истории на смену эпохе современности должна прийти иная, качественно отличная эпоха. Еще не ясно, каким будет новое общество, которое вырастет на «пепелище» настоящего, но для него уже готовы броские названия: «постмодернистское» (252; 172; 35), «постисторическое» и «постцивилизационное». Все эти названия привлекают большое число людей, поскольку они позволяют как бы дистанцироваться от негативных аспектов сегодняшней жизни, и нс удивительно, что они весьма популярны даже среди неспециалистов. Наконец, сторонники четвертого направления значительно более сдержаны в своих прогнозах и гораздо более скупы на широковещательные заявления, чем авторы и последователи теории постмодернизма. Данное направление лишено предвзятости в отношении того, куда должно или куда не должно двигаться человечество, и ограничивается детальным анализом наиболее зрелых форм общественного развития конца XX в. Это направление представлено теорией «высокой», или «поздней современности» Энтони Гидденса (152), которая заслуживает того, чтобы изложить ее несколько подробнее.

По мнению автора, говорить о постмодернизме рано. «Мы не вышли за пределы современной эпохи, более того, сейчас наступила фаза ее радикализации» (152; 51). «Мы идем, скорее, не к постмодернизму, а к периоду, в котором особенности, присущие настоящему этапу, еще более обострятся, станут универсальными» (152; 3). Но речь идет не о простом продолжении того, что было раньше, а о качественно новом феномене, который до основания преобразует нынешний мир и приведет нас в еще неизведанную и волнующую вселенную опыта» (152; 53).

По Гидденсу, черты «высокой современности» укладываются в четыре блока: первый объединяет понятие веры, второй - понятие риска, третий и четвертый - соответственно понятия непрозрачности и глобализации. Важное значение веры определяется повсеместным распространением «абстрактных систем», действия которых не совсем ясны, но от их надежности зависит повседневная жизнь. Транспорт, телекоммуникации, финансовые рынки, атомные электростанции, военные силы, транснациональные корпорации, международные организации и средства массовой информации являют собой примеры этих сложных безличностных организаций, влияющих на социальную реальность. Люди

116

должны научиться использовать их и не зависеть от них. «С развитием абстрактных систем вера в безличностные принципы, равно как и в чужую анонимность, становится неотделимой от социального существования» (152; 120).

Качественно новый феномен риска в условиях «высокой современности» заключается в том, что «возникают неуправляемые ситуации, таящие в себе угрозу не только отдельным индивидам, но и большим системам, в том числе государствам. Опасности подвергаются жизни миллионов людей и даже всего человечества» (152; 131).

Если быть более точным, то «феномен риска» «высокой современности» отличается от всего того, что наблюдалось прежде, как с объективной, так и с субъективной точек зрения. Иными словами, не только сами факторы риска увеличиваются и усиливаются, но и восприятие их становится гораздо более острым, нежели когда бы то ни было. Объективно мы наблюдаем

:1) универсализацию риска, т. е. возможность глобальных бедствий, которые угрожают всем, независимо от класса, этнической принадлежности, отношения к власти и т.д. (например, ядерная война, экологическая катастрофа);

2) глобализацию риска, который приобретает необычайный размах, затрагивая большие массы людей (например, финансовые рынки, реагирующие на изменения политической ситуации в мировом масштабе; военные конфликты; повышение цен на нефть; соперничество корпораций и т.д.);

3) институциализацию риска, т. е. появление организаций, принимающих его в качестве принципа собственного действия (например, рынки инвестиций или биржи обмена, азартные игры, спорт, страхование);

4) возникновение или усиление риска в результате непреднамеренного побочного эффекта, либо эффекта бумеранга, человеческих действий (например, экологическая опасность как следствие индустриализации; преступность и правонарушения как продукт порочной социализации; новые «болезни цивилизации», которые связаны с профессиями или стилем жизни, типичными для современного общества).

Среди дополнительных факторов, усиливающих субъективное ощущение риска, можно назвать: 1) обострение чувствительности к угрозам из-за ослабления магической и религиозной защиты; 2) более четкое осознание опасности вследствие более высокого уровня образования; 3) понимание ограниченных возмож 117

ностей экспертизы и неизбежности сбоев в функционировании «абстрактных систем».

Все это логически подводит к четвертой важнейшей черте «высокой современности» - «непрозрачности», нестабильности, неустойчивому характеру социальной жизни. Истоки данной черты коренятся в следующем:

1. 
   в ошибках конструирования, которые появляются в основном в комплексных «абстрактных системах»;
   
2. 
   в ошибках оператора, которые естественны, поскольку люди вовлечены в процесс управления и действия «абстрактных систем»;
   
3. 
   в неизбежности неумышленных и нераспознанных (скрытых) эффектов. По словам Гидденса, «правильно сконструированная система и верные действия оператора еще не гарантируют от неожиданных последствий в результате функционирования других систем и человеческой деятельности вообще» (152; 153);
   
4. 
   в способности социальных знаний, объясняя общество и вроде бы делая его более предсказуемым, влиять на ход социального процесса непредсказуемым образом. «Новые знания (концепции, теории, открытия) не просто делают мир более прозрачным, но и изменяют его природу, поворачивают его в новом направлении» (152; 152-153);
   
5. 
   в крайней дифференциации власти, ценностей и интересов среди членов общества и различных социальных групп, что в итоге приводит к релятивизму и размывает простые, понятные определения социальных ситуаций.
   

Пятой чертой «высокой современности» является продолжающаяся глобализация (см. гл. 6), т. е. охват социальными, экономическими, политическими и культурными отношениями всего мира. Помимо всего прочего это приводит к снижению роли национальных государств, которые, по словам Даниела Белла, «слишком малы для больших жизненных проблем и слишком велики для маленьких проблем» (152; 65).

Гидденс завершает свой анализ перечислением наиболее типичных форм адаптации к неопределенности и риску, к которым он относит:

1. 
   концентрацию на повседневных, сиюминутных проблемах, которые целиком занимают человека и не дают ему сосредоточиться на тревожных мыслях;
   
2. 
   оптимистический взгляд на вещи, веру в то, что дело обернется к лучшему и благодаря судьбе, развитию науки и техники удастся избежать опасности;
   
3. 
   циничный пессимизм в отношении будущего и вытекающую из него гедонистическую тенденцию наслаждения жизнью здесь и сейчас, не дожидаясь катастрофы;
   
4. 
   участие в социальных движениях. Ясно, что только последняя форма конструктивна и может в какой-то мере способствовать преодолению негативных аспектов современности.
   

Идея «поздней современности» представляется наиболее подходящим «инструментом» для аналитика, разделяющего оценку угроз как одновременно и надежд, даруемых человечеству и пугающей, и в то же время чарующей эпохой, в которую нам выпало жить.

жүктеу/скачать 1.89 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: