Сколько на планете языков?

Почему языки труднее сосчитать, чем людей, на этих языках говорящих? Разница в таких подсчетах не количественная, а качественная. Что такое «человек» при подсчетах численности населения, определено точно, бесспорно. Но можно ли провести границу при исчислении количества языков между языком и его диалектом?

Мы знаем, что на Юге России говорят не совсем так, как на Севере; произношение сибиряка отличается от произношения рязанца или волжанина. В разных областях России употребляют слова и выражения, неизвестные другим жителям нашей страны: белку называют векшей, волка — бирюком и т. п. Лингвисты изучают эти диалекты, публикуются специальные словари.

Диалекты порой очень отличаются один от другого. И все-таки никому не придет в голову объявить, что в нашей стране есть псковский язык, сибирский язык и т. д. За многовековую историю нашей страны сформировался единый, «великий и могучий» русский язык, понятный и псковитянам, и сибирякам, и уральцам, и рязанцам, «Народ великий, по великому пространству обитающий, невзирая на сильное расстояние, говорит повсюду вразумительным друг другу языком в городах и селах», — писал еще М. В. Ломоносов.

За минувшее время разница между диалектами русского языка еще более стерлась: этому способствовало и создание литературного языка, и развитие средств транспорта, и радио, и печать, и телевидение.

Но в других странах расхождения между диалектами настолько велики, что носитель одного диалекта не может понять носителя другого, «Баварский крестьянин мало разумеет мекленбургского, швабского, хотя все того же немецкого народа», — свидетельствует Ломоносов. По сей день в немецком языке много диалектов, которые отличаются друг от друга. И нижненемецкие диалекты стоят ближе к языку соседнего народа, голландцев, чем к диалектам немцев, жителей Баварии или Тюрингии.

Если стать на позицию чистой лингвистики, следовало бы считать северное немецкое наречие одним самостоятельным языком, а южнонемецкий диалект — другим. Но историю языка нельзя отрывать от истории народа. И поэтому ученые считают, что есть один немецкий язык с его двумя основными диалектами.

Иногда деление на языки и диалекты происходит даже не по историческим, а по географическим причинам.

На островах, расположенных в бескрайних просторах Тихого океана, в восточной его части, живут полинезийцы. Жители острова Пасхи, Гавайских и Маркизских островов, островов Кука, Туамоту, Таити, Новой Зеландии изъясняются на языках, настолько близких друг к другу, что правильнее было бы считать их диалектами одного восточно-полинезийского языка. Но... слишком уж велико расстояние между людьми, разговаривающими на этих диалектах, — многие тысячи километров океана! И поэтому ученые считают, что население названных островов говорит на самостоятельных языках, а не на наречиях одного языка.

Есть, однако, ситуации, когда ни история, ни география не могут прийти на помощь лингвисту. И только от него самого будет зависеть, считать ли речь племени или народа диалектом или же самостоятельным языком. Такие ситуации не редки. Огромные расхождения в подсчете числа языков на планете как раз и вызваны этими спорными ситуациями. Они возникают при изучении языков в Австралии и Новой Гвинее, в Нигерии и Индии, в Южной Америке и Центральной Африке.

Во второй половине XX века получили независимость десятки государств Африки, Азии, Океании. Но нации в том виде, в каком мы видим их в Европе, в этих странах пока еще не сложились. «Когда мы узнаем, что членами Организации Объединенных Наций становятся Гана, или Камерун, или Экваториальная Гвинея, или какая-нибудь другая республика в Африке, то не следует думать, что каждое из этих государств в действительности представляет собой единую нацию, — пишет крупнейший советский африканист Дмитрий Алексеевич Ольдерогге.— Почти во всех африканских государствах мы находим множество языков, множество самых различных этнических общностей, племен и народностей, самые различные уровни культуры». И лингвистика «не позволяет нам определить количество языков, на которых говорят в Африке, прежде всего потому, что нет достаточно ясного представления о различии понятий языка и диалекта. Зачастую мы не можем определить, что перед нами — язык и его диалекты или же группа близкородственных диалектов, которые не представляют собою единого языка, или перед нами группа близкородственных языков».

В результате — сколько исследователей, столько и различных цифр. Крупный специалист по африканским языкамМейнхоф насчитывал 182 языка, относящихся к группе банту. Другой не менее авторитетный ученый, Джонстон, утверждал, что их 226. А третий, Ван-Бульк, — 518, причем, по его мнению, столько языков банту имеется лишь в Республике Заир — языков, не считая диалектов!

На острове Новая Гвинея, например, различные исследователи насчитывают 300, 500, 700 и даже 1000 различных языков. И с уверенностью можно утверждать, что любое из этих чисел неточно. Во-первых, и по сей день открывают новые, неизвестные ранее науке племена, обитающие в глубинах этого огромного острова. Население их говорит на своих собственных языках, так что численность языков Новой Гвинеи, по мере ее открытия, постоянно возрастает. А во-вторых, большинство языков объединено своеобразной «цепной связью»; они, по словам ученых, «незаметно переходят один в другой».

Одним из первых это отметил замечательный исследователь Новой Гвинеи Миклухо-Маклай. Правоту русского исследователя подтвердили ученые других стран: границы между языками в Новой Гвинее «никогда не являются резкими, обычно существует постепенный переход». А отсюда вывод: сколько искусственных границ между связанными друг с другом наречиями деревень проведет исследователь (а ведь в каждой деревне свое наречие!), столько языков он и выявит.

Вот почему нельзя точно сосчитать число языков, на которых говорит современное человечество. А ведь различение языков и диалектов — еще не все трудности, стоящие перед лингвистом, который пытается сосчитать число языков Земли. Одни из них рождаются на наших глазах, а другие бесследно исчезают вместе с их носителями, или же поглощаются другими языками, или, наконец, участвуют в образовании единого языка одного государства.

Читатели произведений Джека Лондона, наверное, помнят, что в рассказах и романах, посвященных южным морям, белые разговаривают с местным населением на каком-то странном ломаном языке. Это так называемый бич-ла-мар, специальный жаргон, на котором изъяснялись торговцы и моряки с многоязычным населением Океании. Но в наши дни из языка-посредника, вспомогательного жаргона, бич-ла-мар превращается в самостоятельный язык. Многие тысячи жителей северо-востока Новой Гвинеи считают его родным языком. На нем печатаются газеты, его изучают в школах. Из жаргона бич-ла-мар родился новый язык — неомеланезийский.

Точно так же из языков-посредников, из жаргонов родились в нашем веке новые языки: крио (в африканской республике Сьерра-Леоне), суринамский (Гвиана), папьяменто (остров Кюрасао в Вест-Индии) и другие. Местная полиция в Новой Гвинее пользовалась сильно упрощенным языком народности моту. Сейчас этот язык получает широкое распространение среди многих племен и народностей, на нем ведутся радиопередачи. Вполне возможно, что вскоре возникнет новый язык — полицейский моту. Впрочем, название, под которым он известен, наверное, будет изменено — слишком уж оно отдает нравами колониализма.

Иногда случается, что язык, считавшийся исчезнувшим много лет и даже веков назад, оказывается вдруг живым: находятся люди, говорящие на таком мертвом языке. Совсем недавно в нашей стране, на юге Красноярского края, были найдены две старые женщины-камасинки, говорившие на местном камасинском языке. А считалось, что этот язык давным-давно вымер. Около ста лет назад в таджикском ущелье Ягноб ученые открыли язык, который является потомком древнего согдийского языка, на котором говорили во времена Александра Македонского. В государстве Израиль был искусственно возрожден древнееврейский язык — иврит. Теперь на нем говорит почти все население страны. После перерыва почти в два тысячелетия язык снова стал разговорным.

Словом, языки исчезают, рождаются, распадаются на отдельные диалекты, и, наоборот, группа родственных наречий собирается в один язык. Язык — это история людей, история народов.

Известный французский писатель Антуан де Сент-Экзюпери когда-то писал о «Земле людей», но Земля людей — это и земля языков.

Лишь в XVII—XVIII веках начинается серьезное изучение языков мира. Составляются грамматики и словари, языки сопоставляются друг с другом.

Римские легионеры в свое время принесли свой язык в Дакию — потомком его стал румынский язык, в Галлию (французский, провансальский), в Иберию (испанский, португальский) и т. д. А в самой Италии из латыни формируется итальянский язык. Римская империя гибнет под ударами варварских племен. Самые активные из них — племена германцев. Англы и саксы достигают Британии, где формируется древнеанглийский, на территории Европейского материка — немецкий, нидерландский, на Скандинавском и Ютландском полуостровах — датский, норвежский, шведский. Отважные викинги заселяют Фарерские острова и далекую Исландию, и тут, с ходом лет, образуются особые — фарерский и исландский — языки.

Славяне появляются на восточных окраинах Римской империи, заселяют почти всю Восточную Европу и Балканский полуостров. На такой огромной территории славянское языковое единство должно было распасться на отдельные ветви. Южные славяне дают начало языкам болгар, сербов, хорватов, македонцев, словенцев. Западные — чехов, словаков, поляков, а восточные — сначала языку Киевской Руси, а затем его потомкам — русскому, украинскому, белорусскому.

Но, быть может, все эти отдельные языки Европы находятся в родстве между собой? Ведь у них много общего и в грамматике и в словаре... Этой мыслью задаются все чаще и чаще ученые XVIII столетия, в том числе Лейбници Ломоносов. Они предугадывают очертания огромной семьи языков, родство, уходящее в глубь тысячелетий. Но доказать его не могут. И совершенно неожиданно помощь приходит не из Европы, а из далекой страны чудес — Индии.

Уже в XVI веке европейцы узнают о существовании санскрита — священного письменного языка брахманской религии. Но по-настоящему этот язык был открыт лишь в конце XVIII века англичанином У. Джонсом, чиновником Ост-Индской компании, ставшим ученым-востоковедом.

«О мудрости индийцев» — так называется сочинение немца Ф. Шлегеля, вышедшее в свет в начале прошлого столетия. В нем указывается, что санскрит удивительно похож на латынь, древнегреческий, германские языки и персидский. Причем сходство это видно и в словаре, и в грамматике.

Вскоре появляются работы Расмуса Раска, Якоба Гримма, Франца Боппа, которые и заложили краеугольные камни сравнительно-исторического изучения языков. И, как писал Бопп, в исследовании «наших европейских языков действительно наступила новая эпоха с открытием нового языкового мира, — и именно санскрита, относительно которого удалось установить, что он по своему грамматическому строению находится в самой тесной связи с греческим, латинским, германским и т. д. языками».

Оказалось, что славянские языки, языки латышский и литовский и языки кельтов также находятся в родстве с языками германскими, романскими, греческим, армянским, албанским и санскритом, с персидским, осетинским, курдским, таджикским, языком священной книги огнепоклонников «Авесты», языком клинописных надписей древнеперсидских царей, с языками древних государств Средней Азии, с многочисленными наречиями, на которых говорят в горах Памира и Гималаях, и даже с цыганским языком!
СЛУЧАЙНОСТЬ И ЗАКОНОМЕРНОСТЬ
Значение и звучание слов в языках, на которых говорят в разных точках земли, может совпадать благодаря чистой случайности. Например, в языке ангас (Нигерия) и в немецком «четыре» звучит одинаково — фир. В языке острова Пасхи «пук», «пучок» звучит, как пука. Подобные случайные совпадения о родстве языков ничего не говорят.

На земном шаре существует 10—20 тысяч языков. А так как в диалектах звучание одних и тех же слов различается, то мы получаем около 100 000 различных звуковых вариантов слов. В словаре любого языка, даже самого бедного, не имеющего письменности, минимум десять тысяч слов. А в русском, английском, немецком? Если учесть архаизмы (слова, вышедшие из употребления) и новые слова, число различных слов в каждом из этих языков больше миллиона. Но мы возьмем минимальную величину — 10 000 слов в каждом языке мира. Теперь умножим 100 000 языков и диалектов на 10 000 слов словаря. У нас получится 1 000 000 000. Миллиард разных слов! Создаются эти слова комбинациями звуков, число которых не превышает 100.

В международном фонетическом алфавите, с помощью которого можно обозначить любой звук языка, менее 90 специальных знаков. Ясно, что непременно должны быть совпадения. По звучанию их будет очень много, а по звучанию и значению меньше, но все-таки много. Поэтому и немецкое и ангасское фир не может служить доказательством родства языков. Другое дело, если бы совпадали и все остальные числительные этих языков! Тогда бы с помощью теории вероятностей можно было показать, что совпадение не может быть случайным. Вероятность случайного совпадения одного числительного в двух языках весьма велика. Но вероятность совпадения всех числительных ничтожно мала.

Сравните числительные от 1 до 10 в некоторых языках мира: в русском, английском, латинском, древнеиндийском, греческом, немецком, латышском и в языке монтоль, на котором говорят в одном из районов Нигерии.

Какой же вывод можно сделать из таблицы? Все приведенные в ней языки родственны друг другу, за исключением языка монтоль. У всех у них когда-то был единый язык-предок, от которого отделились славянские, германские и другие языки, которые, в свою очередь, разделились на немецкий, английский и т. д.

Сопоставить можно не только числительные, но и другие слова, которые никогда не заимствуются из других языков. Например, термины родства. По-древнеиндийски «брат» и «сестра» звучат, как бхратар (с долгим а) и свасар; в языке древних германцев — как бровар и свистар, в языке «Авесты» — братар и хванхар; по-латыни фратер и сорор, по-немецки брудер и швестер и т. д. Или сравните русское дочь, исландское доттир, английское дота, немецкое тохтер, древнеиндийское духитар.

Сходство всех этих слов увидеть нетрудно. Но не сходство, а именно различие исследуют ученые, сопоставляя языки единой индоевропейской семьи. (Санскрит был открыт в Индии, а все языки Европы, кроме финского, эстонского, венгерского и баскского, входят в состав этой семьи.) Найти близкие звучания в языках мало. Надо еще отыскать и законы исторических изменений, по которым древние индоевропейские числительные, означавшие «шесть» и «семь», в греческом стали звучать как хэкс и хэпта, в немецком — зэке и зибэн, в английском — сикс и сэвн, а в русском — шесть и семь.

С поиска законов и с открытия их началось сравнительно-историческое изучение языков и вместе с ним подлинная наука языкознание, которая не только описывает факты, но и объясняет их.

Мы не будем рассказывать о том, как ученые открывали законы соответствия звуков в различных индоевропейских языках, как, чисто теоретически, было предсказано существование «звука икс» в этой семье и как он был впоследствии открыт, когда удалось расшифровать таинственные письмена хеттов, древних жителей Малой Азии. Это тема особой книги.

Чтобы иметь представление о сложности и далеко не «очевидности» решения задач сравнительно-исторического языкознания, приведем характерный пример. Английское bad и персидское bäd звучат почти одинаково и означают «плохой». Оба языка — индоевропейские. И все-таки между этими словами нет древнего родства! Английское bad восходит к древнеанглийскому слову беддел, означавшему «немужественный, трусливый мужчина». А персидское bäd — к древнеперсидскому слову вата, означавшему «плохой».

Зато французское пье («нога») и армянское от («след») происходят из одного и того же древнего слова, хотя значения их отличаются и в словах нет ни одного общего звука! Французское пье происходит из латинского корня пед («нога»). Армянское от звучало раньше как хот, еще раньше — как фот и восходит к общеиндоевропейскому корню под. В германских языках под превратилось в фот, откуда и английское фут. В русском языке от общего индоевропейского корня происходит слово пеший, а в словах велосипед, педикюр, педаль, заимствованных из французского, сохраняется латинское звучание корня пед (из греческого в русский попало слово антипод, то есть «противоногий»).

Законы звуковых соответствий точны, строги и обязательны, почти как законы алгебры или геометрии. С их помощью можно объяснить удивительные превращения звуков, корней, слов. И даже восстанавливать звучание языков, от которых не дошло памятников письменности. Древнерусский язык — «отец» современного русского. Праславянский язык — «отец» древнерусского — приходится ему «дедом». Но и у этого «языка-деда» был свой «отец» — общий индоевропейский праязык (от которого образовались славянские, германские, кельтские и другие языки), «прадед» русского. Лингвисты, опираясь на законы соответствий, смогли восстановить облик этого древнейшего языка, его фонетику, морфологию, грамматику, определить корни слов языков-потомков...

Кто же, когда и где говорил на этом языке — прапредке русского, немецкого, хинди и многих, многих других наречий мира?