«Социология бандитизма»

Использование метода конкретно-социологических исследований в уго­ловном праве позволяет получить наиболее полное, объективное представление о преступлении, так как оно строится на анализе всей совокупности факторов, относящихся к данному явлению. В настоящем исследовании автор попытался рассмотреть бандитизм с со­циоло­гической точки зрения, и именно с этих позиций дать понятие и выделить признаки данного негативного социального явления. Кроме того, автором разработана подробная криминологическая ха­рактеристика банды, как организованной вооружённой группы, а также струк­тура личности преступника; определены тенденции бандитизма в современной России; рассмотрены проблемы общего и специального предупреждения анализируемого вида преступности; и сделаны некоторые ре­комендации по борьбе с бандформированиями.

Общепризнано, что использование метода конкретно-социологических исследований в уго­ловном праве позволяет получить наиболее полное, объективное представление о преступлении, так как оно строится на анализе всей совокупности факторов, относящихся к данному явлению. Попытаемся рассмотреть бандитизм с со­циоло­гической точки зрения, и именно с этих позиций дать понятие и выделить признаки данного негативного социального явления.

Статистические данные (1993-2001 гг.) о динамике бандитизма показывают, что в последние годы действия УК РСФСР 1960 г. наблюдался устойчивый рост преступности данного вида. После вступления в силу УК РФ произошло резкое увеличение бандитизма в 1998 г., и его рост продолжался до 1999 г. В 2000 и 2001 гг. наблюдалось снижение этого преступления (см. рис.1).

Р
ис.1

Однако, как показывает наше исследование, состояние и тенденции бандитизма в общей структуре преступлений характеризуются определённым постоянством и стабильностью: отсутствуют тенденции, как роста, так и снижения данного вида преступности. Такой же вывод следует и в отношении лиц, привлечённых к ответственности по ст. 209 УК РФ: процентное соотношение их к общему количеству привлечённых к ответственности за преступления, предусмотренные гл. 24 УК РФ, и к общему количеству всех лиц, привлечённых к уголовной ответственности за соответствующий год, остаётся относительно неизменным (см. табл. 1)¹.

Большинство опрошенных нами респондентов (85 %), в том числе со­трудников правоохранительных органов, судей и научных работников, отме­тили, что бандитизм в настоящее время представляет серьёзную угрозу для российского государства и общества. Озабоченность граждан проблемой орга­низованной преступности и бандитизмом, как основного её проявления, вполне понятна. С начала 90-х годов организованная преступность стала неотъемлемой частью социальной действительности. Она прочно вплелась во все сферы об­щественной жизни, экономику, властные структуры, причём для многих обыва­телей это стало вполне привычным. Как это не парадоксально, большинство людей просто свыклись с мыслью, что организованная преступность (так же как и коррупция) наши «неизбежные спутники» и с этим просто нужно ми­риться. Мириться с тем, что большинство крупных, процветающих коммерче­ских предприятий созданы в результате легализации денежных средств, добы­тых преступным путём; с тем, что если ты владелец частного предприятия, то нужно платить преступным группировкам за «крышу» (если, конечно, ты «не работаешь с ментами»); с тем, что значительная часть социальных конфликтов не обходится без участия представителей криминалитета, поскольку иногда это единственная возможность защитить своё право; с тем, что любой, добившийся благосостояния преступными или незаконными способами, находится в тесном контакте с представителями государственных структур, в т. ч. правоохрани­тельных органов, стремясь, тем самым, обезопасить себя от привлечения к уго­ловной ответственности. Сращивание государственных структур с криминалом не обошло стороной и бандитизм. Уже нельзя признать просто слухами, что не­которые влиятельные преступные формирования действуют под покровитель­ством ФСБ. К примеру, совсем недавно завершился процесс над участниками группировки Максима Лазовского, неуловимой на протяжении почти 10 лет. Причина такой безнаказанности проста и жутковата: банда действовала «под крышей» ФСБ – офицеры с Лубянки не только опекали преступников, но и уча­ствовали в самых дерзких преступлениях³.

В последние годы всё больше примеров, когда для ликвидации крупных преступных сообществ действий одних правоохранительных органов, увы, не­достаточно. Необходима и политическая воля властьимущих. К примеру, лик­видация крупнейшей казанской преступной группировки «Хади Такташ»⁴ про­изошла только после выступления на одной из коллегий МВД президента Рес­публики Татарстан М. Шаймиева, остро критиковавшего министра за то, что ми­лиция плохо борется с организованной преступностью. Даже после задержа­ния членов ОПГ Раджи (Радика Галиакберова) многие в Казани сомневались, что суд доведёт дело «Хади Такташ» до конца⁵. Практике известны случаи, ко­гда участники преступных формирований открыто бросали вызов государст­венной власти, ликвидируя «неугодных» должностных лиц, обстреливая из гранато­мёта здания государственных и правоохранительных органов и т. д. Дос­таточно вспомнить действия участников преступного сообщества «Уралмаш», мстив­ших за арест своих руководителей и развернувших в связи с этим на­стоящую войну в городе Екатеринбурге.

При этом банда (хотя и в наименьшей степени по сравнению с другими формами организованной преступной деятельности) стремится максимально «закамуфлироваться» под внешне легальную деятельность или хотя бы под деяние, обладающее незначительной общественной опасностью (например, са­моуправство). В первую очередь, это касается банд, действующих в рамках структурного звена какой-либо организации (коммерческой, политической). В качестве примера, можно привести «структуру» А. Морозова (г. Златоуст), в ко­торой банда («силовики») являлась лишь одним из структур­ных подразделений сообщества, существующего в целом внешне на законных основаниях⁶.

Вполне естественно, что представители организованной преступности на опре­делённом этапе стремятся создать себе социально-положительный имидж и придерживаются его в дальнейшем (составляя портрет современного бандита, вряд ли следует вспоминать стереотипный образ, сформированный обывателем в начале 90-х годов: бритый затылок, спортивный костюм, золотая цепь толщи­ной в палец на шее). Это, в частности, необходимо для установления прочных контактов с представителями органов власти и управления, а также для проникновения в политические структуры⁷. На наш взгляд, это обстоятельство в первую очередь свидетельствует о повы­шенной опасности бандитизма для современного российского государства и общества.

Около 62 % граждан, опрошенных нами, утверждают, что ни разу в жизни не сталкивались с проявлениями бандитизма. Остальные респонденты ответили, что сталкивались с проявлением бандитизма лично (21 %), либо с бандитизмом сталкивались их родственники, знакомые (16%). Незначительная часть опрошенных (1 %) считает, что бандитизма как такового в настоящее время не существует, поскольку это антигосударственное преступление, давно изжившее себя. Результаты анкетирования также показали, что граждане чаще всего отождествляют бандитизм с рэкетом (шантажом, вымогательством), реже - с разбойными нападениями. Не случайно, подавляющее большинство опро­шенных (76%) на вопрос: «Что, по Вашему, является бандитизмом?» ответили: «Бандитизм - это более широкое (чем содержащееся в ст. 209 УК РФ) понятие, включающее в себя направление организованной преступности, связанное с по­лучением доходов насильственными способами (истребование долгов, рэкет и т. п.), а также действия боевиков в республике Чечня». Это подтверждает вывод о том, что бандитизм является не столько уголовно-правовой, сколько соци­ально-политической категорией, и далеко не всегда люди вкладывают в это по­нятие своё отрицательное отношение. Почти половина опрошенных нами граж­дан считает, что некоторые функции, относящиеся к исключительной ком­пе­тенции организованной преступности («бандитов», «братвы»), например, ис­требование долгов, разрешение иных социальных конфликтов, являются необ­ходимыми для определённой социальной группы, поскольку эти потребности не могут быть удовлетворены законными средствами. Некоторые из этих рес­пондентов, в частности, отметили, что «госу­дарство зачастую не справляется с функцией возврата долгов законными сред­ствами», «у обывателя нет веры к правоприменительным органам», а «банди­тизм является эффективным средст­вом достижения определённых целей».

Как справедливо указывается в криминологической литературе, органи­зованная преступность восполняет и потребность определённой социальной группы в защите, которую не может обеспечить общество на современной ста­дии развития российской экономики⁸. Многие представители частного бизнеса в настоящее время считают, что бандиты – это единственная гарантия стабиль­ности и надёжности в нестабильном обществе. Да и те, кто «не работают с бан­дитами», тоже платят за «крышу», только функции охраны от тех же самых бандитов выполняют работники (как правило, высокопоставленные) правоох­ранительных органов. Надо отметить, что всё больше и больше коммерсантов прибегают в последнее время к «ментовской крыше». Как уже отмечалось, к этой, по сути, чудовищной метаморфозе люди привыкли настолько, что счи­тают это вполне естественным. Само собой, деятельность по защите и со сто­роны «бандитов» и со стороны «ментов» неплохо оплачивается.

С целью установления социологической характеристики личности орга­низованных преступников корыстно-насильственной направленности, респон­дентам был задан вопрос: «Как Вы оцениваете личность преступников, привле­каемых к уголовной ответственности за бандитизм?» Ответы на поставленный вопрос были следующими:

- основой их поведения является корыстное стремление к наживе лю­быми средствами – 66%;

- люди без моральных принципов – 29%;

- чрезмерно жестокие – 17%;

- люди, любящие риск, острые ощущения – 5%;

- обычные люди, ничем не отличающиеся от остальных – 4%.

Проведённые социологические исследования доказывают завышенные карательные притязания⁹ граждан к участникам преступных формирований бан­дитской направленности. За создание и руководство бандой в Уголовном кодексе РФ предусмотрено наказание в виде лишения свободы на срок от десяти до пятнадцати лет с конфискацией имущества или без таковой (ч. 1 ст. 209); за участие в банде или в совершаемых ею нападениях – лишение свободы на срок от восьми до пятнадцати лет с конфискацией имущества или без таковой (ч. 2 ст. 209); за совершение указанных деяний с использованием лицом своего служебного положения – лишение свободы на срок от двенадцати до двадцати лет с конфискацией имущества или без таковой (ч. 3 ст. 209). Не­смотря на весьма суровое наказание за бандитизм, 59% опрошенных граждан считает, что такое наказание соответствует тяжести этого преступления. Более того, по мнению 37 % респондентов, в качестве одного из возможных наказа­ний должна быть предусмотрена смертная казнь либо пожизненное лишение свободы. Лишь 2 % опрошенных считает, что наказание за бандитизм слишком суровое.

Определённый интерес в рамках социологических исследований пред­ставляет выявление мнения граждан об основных направлениях предупрежде­ния деятельности организованных преступных формирований. На вопрос: «Что, по Вашему мнению, должно способствовать успешной борьбе с бандитизмом и другими проявлениями организованной преступности?» были получены сле­дующие ответы:

- совершенное уголовное законодательство – 19%;

- совершенное уголовно-процессуальное законодательство – 20%;

- совершенствование законодательства в целом – 1 %;

- широкое применение оперативно-розыскных мероприятий – 32%;

- стабилизация социально-экономической и политической ситуации в стране – объективный фактор преодоления организованной преступности и всей преступности целом – 70%;

- затрудняюсь ответить – 2%.

Как видно, уголовно-правовые и уголовно-процессуальные проблемы борьбы с бандитизмом и иными проявлениями организованной преступности вполне обоснованно ставятся гражданами на второй план. Действительно, при­нятием любого, самого хорошего закона проблемы не решить. В борьбе с орга­низованной преступностью, и банди­тизмом в частности, государству, в первую очередь, следует предусматривать меры по ресурсному обеспечению соответст­вующих программ (кадры, техни­ческие средства, организационные условия). Без этого закон останется благим пожеланием. К примеру, 22 ноября 2001 г. был принят новый Уголовно-про­цессуальный кодекс Российской Федерации. Принятие данного законодатель­ного акта явилось важнейшим этапом совер­шенствования уголовного судопро­изводства. Однако принятие пусть даже в це­лом прогрессивного уголовно-про­цессуального закона не способно повлиять на отток квалифицированных кад­ров, в первую очередь, из следственных подраз­делений органов внутренних дел, в том числе, специализирующихся на борьбе с организованной преступной дея­тельностью. Огромный объём работы, нищен­ская заработная плата, низкий со­циальный статус просто вынуждают квалифи­цированных следователей уходить из органов внутренних дел в адвокатуру, коммерческие структуры и т. д. Оче­видно, что эта негативная тенденция, в ко­нечном счёте, влияет на качество предварительного расследования, которое, как известно, по делам об организо­ванной преступной деятельности должно быть на высочайшем уровне.

Нельзя не сказать и о другой опаснейшей тенденции: переходе сотруд­ников правоохранительных органов, военнослужащих и т. д. в криминальные структуры, в том числе, бандитской направленности. Например, братьям Ла­рионовым, создавшим в г. Владивостоке мощную структуру - преступное сооб­щество, построенное по принципам военной организации, не составило боль­шого труда «завербовать» бывшего начальника оперативно-аналитического от­дела управления разведки Тихоокеанского флота капитана первого ранга В. Полубояринова. Последний возглавлял своеобразный аналитический центр раз­ведки «Системы» Ларионовых. Службу безопасности преступного сообщества со временем возглавил бывший следователь районной прокуратуры г. Владивостока. Это был грамотный сотрудник, о его уходе сожалели даже в отделе кадров краевой прокуратуры. Государственную службу следователь ос­тавил из-за низкой зарплаты¹⁰. И таких примеров можно привести десятки.

Результаты социологических исследований показывают также серьёз­ную озабоченность граждан «чеченской» проблемой: действия вооружённых бандформирований в этой республике воспринимаются ими, как наиболее опасное проявление современного бандитизма в нашей стране. Немалый инте­рес вызвал судебный процесс над Салманом Радуевым и его соучастниками, широко освещаемый средствами массовой информации. Социологические оп­росы, проведённые СМИ, показали крайне жёсткую позицию граждан в отно­шении политического бандитизма и терроризма. Не случайно, большинство опрошенных высказывались о необходимости назначения Радуеву смертной казни.

Действительно, несмотря на достаточно жёсткую политику государст­венной власти в отношении всех проявлений преступности в Чечне, эта про­блема, по-прежнему, стоит очень остро. Здесь существуют базы боеви­ков, дея­тельность которых подпитывается ино­странными террори­стическими органи­зациями, проводится подготовка чле­нов незаконных воору­жённых фор­мирова­ний по осуществлению террористиче­ских актов и соверше­нию иных преступ­лений на территории Российской Феде­рации. Чечня является не только местом, где непосредственно происходят похищение людей и захват заложни­ков, но и территорией, на которой прячут похищенных и захваченных в различ­ных угол­ках России¹¹. В связи с обострением ситуации на Кавказе всё большую актив­ность стало приобретать наёмничество. По некоторым данным, в незакон­ных воору­жённых формированиях на территории Чечни приняло участие около 3 тыс. иностран­ных наёмников из Афганистана, Пакистана, Турции, Иордании, Сау­довской Аравии и других стран. Идейным и боевым руководителем ино­стран­ных наём­ников в Чечне до последнего времени являлся Эмир аль-Хаттаб («Ахмед Одно­рукий», «Чёрный араб»), уроженец Иордании, гражданин Коро­левства Саудов­ской Аравии, «бри­гадный генерал Вооружённых сил Чечни»¹². Благодаря посту­пающей из-за ру­бежа финансовой помощи им и его сторонни­ками Басаевым, Радуевым и дру­гими была создана широко разветвлённая сеть диверсионно-террористических баз и лагерей, где в качестве инструкторов ра­ботают ино­странные наёмники. Наёмники Хаттаба принимали участие в за­хвате больницы и убийствах мирных граждан в г. Будёновске, захвате заложни­ков и убийствах милиционеров в г. Кизляре, вооружённом противостоянии в с. Первомайское и других особо тяжких преступлениях¹³. Таким образом, деструк­тивные тенден­ции в Чечне не только дестабили­зируют обстановку в этом и близлежащих ре­гионах, но и представляют угрозу для конституционного строя и национальной безопасности страны.

Обобщая данные, полученные при проведении социологических ис­следо­ваний (опроса, анкетирования, интервьюирования), можно выделить сле­дующие признаки бандитизма, как негативного социального явления.

В первую очередь, это эффективный способ достижения индивидами (группой индивидов) поставленных целей. Цели участников соответствующих формирований могут быть самыми разнообразными, но, как правило, это цель быстрого обогащения при минимальных затратах усилий. Во-вторых, это спо­соб нелегитимный, поскольку достижение вышеуказанных целей неизбежно сопряжено с нарушением правовых предписаний (уголовно-правовых, граж­данско-правовых). Более того, это способ насильственный, так как важнейшим средством достижения индивидами поставленных целей выступает насилие либо угроза его применения.

Таким образом, с социологической точки зре­ния, бандитизм представляет собой нелегитимный, насильствен­ный способ дос­тижения индивидами (группой индивидов) поставленных це­лей, в том числе цели быстрого обогащения при минимальных затратах усилий.

Необходимость выработки криминологических характеристик отдель­ных видов преступлений, а также личности преступника очевидна. В особенно­сти важны криминологические исследования в отношении организованной пре­ступности. Знание криминологических особенностей бандитизма, своеобразия лиц, входящих в состав бандфомирований, способствует определению основ­ных детерминантов данного преступления, и, соответственно, направлений предупреждения и конкретных мер общей и индивидуальной профилактики.

Достаточно сложно определить, какую типологию (группировку) пре­ступлений целесообразно взять за основу при криминологической характери­стике бандитизма. Как справедливо отмечается в научной литературе, научно обоснованная дифференциация разнообразных видов проявлений пре­ступности как социального явления - одна из важных криминологических про­блем¹⁴. Действительно, с одной стороны, бандитизм - типичное проявление орга­низованной преступности. С другой стороны, исходя из свойственных ему мотивов, - это корыстно-насильственное преступление. Наконец, если анализи­ровать объект бандитизма - это преступление, посягающее на основы общест­венной безопасности государства.