Среди первых выдающихся мастеров bel canto был кастрат Сенезино

Известный певец-кастрат (сопранист). Пик оперной карьеры пришёлся на последнее десятилетие восемнадцатого и первое - девятнадцатого веков. Был обласкан при дворе Наполеона Бонапарта в Париже (1806-1812). 

известный певец-кастрат Антонио Бернакки (1685-1756), тоже весьма успешно выступавший с 1729 по приглашению Генделя в Лондоне

Пению учился у Франческо Пистокки и Джованни Антонио Ричьери, брал уроки контрапункта у Джузеппе Антонио Бернабеи в Мюнхене. На оперной сцене дебютировал в 1703 году в Генуе, затем много выступал практически во всех крупнейших городах Италии, исполняя партии в операх ведущих композиторов:Алессандро Скарлатти, Гаспарини, Орландини, Паллавичино, Винчи. С 1720 по 1727 был придворным певцом при баварском дворе.

В 1716 Бернакки впервые выступил в Лондоне в опере Алессандро Скарлатти «Пирр и Деметрий». Восхищённый его мастерством Георг Фридрих Гендель, работавший в то время в Англии, написал специально для него три дополнительных арии, а уже в следующем году Бернакки спел в операх самого Генделя «Ринальдо» и «Амадис». В 1729 по приглашению Генделя Бернакки вновь приехал в Лондон, где участвовал в премьерах опер «Лотарь» и «Партенопа». Несмотря на то, что английская публика с бо́льшим восторгом относилась к Сенезино, Бернакки также пользовался успехом. В 1738 он покинул сцену, основав в Болонье певческую школу, в которой среди его учеников в разное время были Томазо Гвардуччи и Антон Рааф. В 1727 некоторое время уроки у Бернакки брал Фаринелли. С 1722 Бернакки был членом Филармонической академии Болоньи, в поздние годы изредка выступал в частных концертах в этом городе. Сохранилось несколько его сочинений: арии, дуэты, церковная музыка.

Партии в операх Генделя, написанные для Бернакки, предполагают наличие диапазона голоса от a (ля малой октавы) до f² (фа второй октавы), что говорит о том, что Бернакки мог брать более высокие ноты, чем Сенезино. Не обладая от природы исключительными способностями, он длительными упражнениями смог придать своему голосу гибкость и техническую виртуозность. Он часто украшал своё пение различной орнаментикой и фиоритурами, за что современниками подвергался критике.

А. Бернакки, Б. Ферри, Г. М. Каффарелли, Г. Пакьяротти, Ф. Бернарди, прозванный Сенезино, К. Броски, прозванный Фаринелли, и др.

Голос кастрата… в записи?! Невозможно! – скажете вы. И будете правы. Почти правы. Потому, что пение последнего в мире профессионального певца-кастрата Алессандро Морески было записано на фонографические валики в 1902 – 1903 годах. Профессор Морески работал тогда солистом Сикстинской капеллы; там же он дирижировал хором.

Морески был настоящим кастратом, а не контртенором или певцом с необычайно высоким фальцетом. Ангус Хэриот, автор подробного исследования о певцах-кастратах всех времён, пишет, что в оратории Бетховена "Христос на Масличной горе" Морески "был восхитителен; он брал до третьей октавы, а порой вставлял ещё и ми – на два тона выше!.." 

Как я упомянул, Алессандро Морески был последним (известным по сей день, по крайней мере) кастратом – но последним "великим кастратом" считается Джованни-Баттиста Веллути (1781 – 1861); именно для него и была написана последняя в истории жанра опера с участием кастрата-вокалиста – "Крестоносец в Египте" Джакомо Мейербера (1824). Алессандро Морески родился в 1858 году в местечке Монтекомпатрио; а двадцатью годами позже, в 1870 году, кастрация мальчиков для воспитания вокалистов была официально запрещена. Таким образом, Морески крупно не повезло: в то время, когда он был готов к занятиям вокалом, все старые учителя пения для подобного типа голоса (который сам по себе уже практически прекратил своё существование) уже, грубо говоря, вымерли. Тем не менее, в 1871 году Морески начал своё обучение в Scuola di San Salvatore в Лауро, затем стал студентом органиста и церковного композитора Гаэтано Капоччи. В 1883 году он поступил в Сикстинскую капеллу (по сути – приватную капеллу Папы Римского), где в качестве солиста и дирижёра и прослужил тридцать лет.

Конечно, прежде всего, возникает вопрос: в какой степени записи Алессандро Морески могут помочь нам составить впечатление о пении великих кастратов прошлого? Естественно, точно на этот вопрос ответить никто не в состоянии, но мне лично кажется, что сходство здесь абсолютно минимальное. Во-первых, мы не слышим здесь тех безумно-головокружительных фиоритур, что утверждали славу кастратов-виртуозов на оперной сцене; статус певца Папской капеллы не позволял Морески исполнять ничего, кроме довольно малоинтересной церковной музыки XIX века (и эту музыку впоследствии раскритиковал за "слащавость" папа Пий Х в своём знаменитом "Motu proprio" в 1903 году.

Во-вторых, лишённый возможности получить навыки настоящей вокальной школы, Морески демонстрирует всё-таки, скажем так, не вполне совершенную вокальную технику. Хотя возможно, что недостатки вокала можно списать и на возраст певца: в то время ему было немногим более сорока лет, но истории известно множество случаев скорого вокального "старения" кастратов, что – с точки зрения физиологии – можно объяснить воздействием мощного дыхательного аппарата крупного мужчины на нежные "мальчишеские" голосовые связки. Ведь писали когда-то в "Dizinario Universale dei Musicisti", что "[Морески] благословлён голосом необычайнейшей красоты"; ещё ему был присвоен титул "ангел Рима".

В начале 1902 года Фред и Уилл Гайсберги (первые менеджеры лондонского отделения компании Gramophone) решили отправиться в Италию, в надежде записать голос необычайно тогда популярного папы. Они были приняты в Ватикане с чрезвычайной теплотой и куртуазностью – однако тут же были вежливо, но твёрдо информированы, что записать голос Папы не представляется возможным в связи с преклонным возрастом последнего: Лео XIII в то время уже перевалило за девяносто. (Любопытно, что на следующий год, когда Папе исполнилось 93 года, Джованни Беттини – приватный антрепренёр с собственным фонографом, всё-таки записал голос Папы Лео XIII – через пять месяцев после записи Папа скончался). Зато против записи папской капеллы никто не возражал, и Гайсбергам предоставили для этого в полное распоряжение Архиепископский дворец. "Прямо на полу посреди великолепного зала со стенами, сплошь увешанными шедеврами Тициана, Рафаэля и Тинторетто, мы смонтировали свою чудовищную машину; затем присоединили к ней три раструба от входной записывающей трубы…" – можно прочесть в воспоминаниях Фреда Гайсберга в журнале The Gramophone (сентябрь 1944 года).

В XIX веке Сикстинская капелла представляла собой хор из тридцати двух певцов: восемь сопрано (кастратов), восемь контральто (тоже кастраты), и по восемь теноров и басов. Перед записью Морески страшно волновался и нервничал – возможно, этим также отчасти объясняется вокальное несовершенство его записей. Самую свою первую запись – Crucifixus Россини – он потом, спустя два года, даже переписал заново (у нас на сайте представлена именно эта, поздняя версия). Помимо церковной музыки, Морески записал и романс Тости "Идеал" – и в записи слышно, с каким восторгом приветствовали исполнение все участники Сикстинской капеллы, находившиеся в это время в зале… После Лео XIII на вершину католической власти был избран Папа Пий X (позднее причисленный Католической церковью к лику святых). Многие его церковные реформы коснулись и музыки: в борьбе с огромным количеством "неофициальных" композиторов, писавших псевдо-"религиозную" музыку с явным коммерческим уклоном, своим Эдиктом в ноябре 1903 года Папа Пий Х запретил исполнять в церкви всё, кроме григорианских хоралов и высокой полифонии (запрет распространялся даже на опусы Баха и Моцарта). Таким образом, "вне закона" оказалась даже музыка, записанная Морески в 1902 году – и очередная записывающая сессия Gramophone в Ватикане 1904 года никаких особых плодов не принесла… Кстати, именно Пий Х официально запретил использование кастратов в Сикстинской капелле – к счастью, профессору Морески было позволено остаться на посту дирижёра и солиста ватиканского хора. Если уж мы заговорили о церковных делах, то отвлечёмся, чтобы вспомнить католический Конгресс в апреле 1904 года. Торжественная месса давалась в честь нового Папы Пия Х, а также в память Папы Григория, со дня смерти которого исполнилось тридцать лет. По этому случаю в соборе Святого Петра был собран хор в 1210 голосов, и для записи события в Ватикан прибыл американский звукооператор и инженер Синклер Дерби. Меня бы это не очень взволновало, прямо скажу, если бы перед этим Дерби не заехал в Милан, где и записал «попутную песню»– Mattinata Леонкавалло в исполнении Карузо; партию фортепиано исполнил сам композитор… Воистину: неисповедимы пути Господни!..

Никто, конечно, не может поручиться за то, что Морески – действительно самый последний кастрат-вокалист на Земле, но… иных мы пока не знаем. Послушайте…