Староверие Антигоны Софокла (о подлинности стихов Ант. 904-920)

В классической филологии и среди знатоков античности идет долгий ожесточенный спор о подлинности стихов 904-920 трагедии Софокла «Антигона». Высказывалось мнение, что это позднейшая вставка. Гете считал эти стихи трагедии «пятном» и бросил вызов, «чтобы какой-нибудь сведущий филолог доказал подложность этого места».

Обширная литература возникла вокруг этого вопроса. Антигона у Софокла рассуждает в означенных стихах примерно так же, как жена знатного перса у Геродота (III, 119), а Геродот и Софокл были близкими друзьями. На это обстоятельство как на решающее указывают те, кто защищает подлинность отрывка: Софокл хотел сделать приятное своему другу; трагедия от этой «натяжки» пострадала, но стихи-то подлинные (мнение Ф. Зелинского).

Те, кто оспаривает подлинность означенных стихов, тоже указывают на Геродота: «вставка была сделана по образцу Геродота, но без достаточного понимания хода мысли Софокла»¹.

Та, часть трагедии, которая содержит подозрительные стихи, входит в Четвертый Эписодий ², который почти сразу переходит в Коммос ³. Мы прочитаем Эписодий IV с Коммосом практически целиком, чтобы – поместив мысль Антигоны в контекст трагедии – принять вызов Гете, но доказать не подложность – подлинность и, главное, высшую уместность речей Антигоны в ее споре с Креонтом и… со всем светом.

КОММОС
С т р о ф а  1
Перед нами скорбная песнь (коммос). Антигона исполняет френ (плач). Она обращается к гражданам Фив, смотрите (что делается). – В этом вызов: Антигона нагнетает всенародное сочувствие, ее поведение демонстративно.

А н т и г о н а:

Позиция Хора в Коммосе «Антигоны» – это позиция самого Софокла, что для его поэтики более редкое явление, чем у Эсхила.

Это Эсхил любит возводить свои Хоры на высоту вечных истин и в песнях Хора богословствовать «от себя» (в трилогии «Орестея»). Эсхил прямо учит зрителей основным понятиям своего благочестия, Софокл приводит зрителя к тому, чтобы он увидел трагическое событие одновременно с двух противоположных позиций. Искусство мудрости – это искусство «двойного зрения»⁷. В Коммосе «Антигоны» Софокл сообщает Хору искусство «двойного зрения», которым владеет сам как трагический поэт. Убедимся в этом.

Сострадание Хора к Антигоне – предельное и близкое к запредельному. Остатки здравости Хор сохраняет только в осознании, что его уже «выносит вовне», за последние границы – «священных основ того, что положено» в мире богов и людей – qesmo… ⁸. К такому всецелому, практически жертвенному, состраданию Хор прибавляет и свою высокую оценку: Антигона – klein¾ kaˆ œpainon œcousa – «славная и восхваляемая». Герой достоин величайшего сострадания и бессмертной славы, и еще он достоин восхвальных песен, которые перейдут к потомкам. Такой взгляд на героев нам знаком: это – Гомер. Позиция Гомера по отношению к героям – сострадание, слава, песня…

Трагическая поэзия этот взгляд Гомера на героев в себя взяла, – и идет дальше, а именно, трагедия смотрит и с другой стороны. Эсхил по-своему, Софокл по-своему, но оба показывают, что герой – самостен, герой – самоубийца ⁹. Герой, страшно сказать, – автономен:

Антигона aЩtТnomoj – сама себе полагает закон, сама же его и исполняет, сама же от него и гибнет.

Эту мысль об Антигоне Хор будет в Коммосе дальше проводить. Скорбящий Хор не даст жалости победить себя: он будет говорить Правду, в которой нет осуждения. Герой достоин сострадания, славы, песни, но Правда о герое в том, что он – «автономен», самостен, родичеубийца, самоубийца.

[Там] ее ― точно цепкий плющ ―

Х о р:

Не дают Антигоне считать себя «в высшей степени подобной – Рmoiot£tan богоравным», полубогам, героям. Это «наглость». Хор Антигоне больше не друг. Она апеллирует к другим судьям, ищет других свидетелей.

А н т и г о н а:

О город, о гóрода многоимущие ¹¹ мужи!

Иó, Диркейские ¹² родники

И роща Фив, колесницами славных,

Хоть вас-то я призову в свидетели:

Такая вот ― от друзей не оплакана,

(Подчиняясь) таким законам,

Я иду к ограде нового

Насыпного кургана могильного ¹³.

Иó, злосчастная!

Ни к смертным, ни к мертвецам пришелица,

Ни к живым, ни к умершим.
Антигона идет умирать заживо.

Хор продолжает говорить Антигоне слово Правды.

Х о р:

Достигшая края дерзости,

Ты, чадо, тяжко обрушилась

На высокий алтарь Правды.

Платишь за страдание и борьбу отца.

В коротком высказывании прозвучали три очень важные мысли.

1) Ты достигла пределов (греховной) дерзости – qr£soj. Имя злобного демона у Эсхила – Фрас (Qr£soj) ¹⁴.

2) Положение Правды в этом мире – это ее приподнятость (высота) на некотором основании – b£qron. Это может быть фундамент, постамент, ступень, сидение, порог, алтарь… От последнего значения возникает интерпретация, что Антигона «припадает к престолу Правды», чего Антигона, по мысли Хора, отнюдь не делает. Антигона своей дерзостью испытывает основание Правды: где ее границы (порог), прочен ли ее фундамент (постамент), свят ли ее престол? «Ты тяжко обрушилась на высокий алтарь Правды» – это предельно емкий образ благочестивой гордячки: Антигона – жертва у алтаря Правды (страдает за мертвого брата), она же и повергает себя – со всей разрушительной мощью – на этот алтарь, испытывая крепость святых устоев. «Герои» и в правоте своей искушают божественную Правду. Таков был и отец Антигоны…

3) Так в свое время Эдип, указывая на свою судьбу, испытывал народное благочестие: неужели бог так жесток к человеку? – и заставлял всех участников трагического действа проходить через теодицею. Этот вопрос Эдипа – похлеще, чем любая загадка Сфинкса: он заставляет думать любого, а кто не ответит, тот к смерти согрешит. Софокл отвечает на Эдипов вопрос уже в «Антигоне» (первой по времени написания трагедии Фиванской трилогии): не бог жесток, а человек – очень «духом жесток» ¹⁵. Это главная мысль Софокла, и для ее выражения он нашел еще одно слово: «qloj («атлос» – того же корня «атлет»), слово имеет два основных значения. То, что происходило с Эдипом, было «qloj – страдание (мучение). И то, что делал Эдип, было «qloj – борьба (состязание). Хор говорит об Антигоне, что она ™kt…nei – «оплачивает» это «отцовское страдание–борьбу»: она – как отец, сама такая, – борется и страдает. Хор это раньше знал: «Жестокий дух (lÁma) у дочери жестокого отца» (Ант. Эписодий II, 471).

Последним словам Антигоны дают возвышенную и неправильную интерпретацию, что Антигона «искупает» горе отца: «Отца, знать, искупаешь горе»¹⁶. Ничего Антигона не искупает, она платит за отца, потому что сознательно наследовала его дух-желание lÁma (Ант. 471). Антигона захотела и воспроизвела самостность Эдипа, она затеяла свою борьбу и платит за это соответственно – страданием.

Итак, Хор высказал суждение, что Антигона достигла края дерзости и приобщилась духу отца Эдипа
А н т и с т р о ф а  2
Антигона не спорит с тем, что она достигла края дерзости, и что она обрушилась на алтарь Правды (это все деяния из разряда «славных»), но она живо откликается на упоминание об отце: его страдании и борьбе. Из двух значений слова «qloj, в которые Хор заключил жизнь Эдипа, какое значение Антигоне ближе: борьба или страдание?

Борьба – славное дело, страдание Эдипа было сопряжено с позором. Антигона делает упор на борьбу. Ее следующая мысль:

Три поколения – это Лаий с Иокастой, Эдип, дети Эдипа. Как они выстраивали свою Судьбу? Так, как строят города – тщательно, терпеливо, по большей части, обдуманно. Рок Лабдакидов – tripТlistoj: построенный наподобие города в три этапа.

Вообще-то, Лабдакиды стремились избегнуть своей Судьбы (за исключением Эдипа в Колоне, когда он ожидал милости). Антигона не может не понимать, что если она говорит о Роке, который отстраивается, то это не совсем обычное словоупотребление. Поэтому из многих обозначений Судьбы и Рока Антигона избирает такое, которое еще не использовалось: Судьбина Ойтос: otoj. Это очень правильное словоупотребление: во-первых, Ойтос – это чисто Гомеровское ¹⁷ слово (Антигона мыслит себя на образец древних богоравных, героев). Во-вторых, Ойтос, если Судьбина, то несчастная, гибельная. И чтобы было понятно, что – гибельная, Антигона уточняет: otoj toа pТtmou – Судьбина Роковая, Погибель Судьбинная.

А н т и г о н а:

Х о р:

«Власть» kr£toj принадлежит сейчас Креонту, – власть одна (в единственном числе), а не так, как говорил о себе Креонт, что он имеет kr£th p£nta – «все власти» (Ант. Эписодий I, ст. 173). Царь не «всевластен»: власть Креонта имеет ограничение от другой власти (божьей, пророческой), и от этой другой власти (ее представляет прорицатель Тиресий) Хор ожидает, что неправедный приказ Креонта (о жестокой казни Антигоны) будет отменен.

А до той поры власть «нужно слушаться и в справедливом деле и – в противоположном» (Ант. Эписодий III, ст. 665 сл.). Дурную власть исправят боги, «анархия же – худшее из зол» (Ант. Эписодий III, ст. 667). Антигона умеет только бороться, «она не знает, – как покоряться бедам, как подчиняться злым» (Ант. Эписодий II, ст. 472). Хор «знает», как подчиняться злым: только сохраняя глубокое богопочитание.

Х о р:

Благочестия без почитания нет.

= гнев своенравный сгубил.

s d' aЩtТgnwtoj кles' Сrg£.

Это последние слова Правды, сказанные Антигоне. Обобщим мнение Хора об Антигоне.

1) То, что Антигоной движет – это дух, воля: lÁma – решимость, отвага, желание, дерзость (Ант. Эписодий II, ст. 471); гнев – Сrg» (Сrg£). Антигона «достигла до края дерзости» qr£soj (Ант. Эписодий IV, ст. 853).

2) Дух Антигоны – жестокий (Ант. Эписодий II, ст. 471). В каком смысле он жестокий, откуда взялась жесткость? Антигона – «сама себе закон» (Ант. Коммос, ст. 821). Антигона – самостна.

3) Хор дает последнее определение – что есть самостность Антигоны. Ее гнев, воля, дух – aЩtТgnwtoj. GnwtТj (от глагола gignиskw: знать, познавать) – это то, что известно: знамо–известно–очевидно.

Антигона – aЩtТgnwtoj: «сама знает свою» правоту, которая для нее «сама собой очевидна».

Гнев – это энергическая часть души, во сколько же раз она усиливается, если с ней сопрягается полная «самоуверенность» человека и «самоочевидность» собственной правоты. – Такова Антигона.

И о таких людях пел Хор в центральном (по смыслу) Втором Стасиме. Человек мыслит зло, превратно и упорно, тогда злой демон приводит его к Роковому концу: «Зло за добро почитает тот, чей ум бог ²⁰ ведет к Ате» (Ант. 622) – злому Року и погибели…

Путь к Ате открыт для всех, кто, как Антигона, обладает достаточной силой воли и гнева, чтобы стать автономно-самостным существом, для которого собственная правота самоочевидна.

Вот последнее слово Правды, которое изрек Хор. Это не Рок тебя погубил отнюдь, и не Креонт, и не его, действительно дурные «законы» (приказы): это самоуверенный дух, гнев своенравный тебя погубил.

Самостный человек оказывается тем более одинок, чем он самоуверенней...

Антигона это уже постигла: она ощущает себя совершенно брошенной, преданной, нелюбимой и одинокой. Будьте вы… правы, безжалостные люди, – об этом плачет Антигона.

Антагонистов трагедии – Антигону и Креонта – ожидает страшное одиночество. Креонт познает эту страшную логику – позднее.

Выходит  К р е о н т. Престало время плача. Коммос завершился.
*  *  *  

К р е о н т:

Приказывает доставить Антигону к месту казни.

К р е о н т:

Оставьте там ее совсем одну:

Или захочет умереть,

Иль в этом доме погребенья жить.

Мы ж в отношенье девы этой ― чисты:

она лишается убежища, что наверху.

Креонт не виновен в смерти родственницы: он не лишил ее жизни, он лишил ее убежища (которое представляется чужеземцу).

А н т и г о н а:

Всех больше среди мертвых

Принимает Ферсефасса.

Какую-то важную мысль высказала Антигона, но так темно… Получается, что в преисподнем мире есть некоторый особый разряд, в который жена Аида Персефона (Ферсефасса) принимает умерших. К этому разряду, до своей смерти, причисляет себя что-то знающая Антигона.

Когда она говорит «иду к своим», которых в большинстве (всех больше) принимает сама Персефона, то «свои» – это никак не родные, потому что отец, мать, два брата не составляют большинства. Есть по смерти – воздаяние земной жизни, для кого-то (героев?) оно особое, на это надеется Антигона?

Это наши догадки. Что не догадки, это упование Антигоны на Персефону: жена Аида ее примет. Персефону так страшились и глубоко чтили, что не называли по имени (отсюда искаженное: Ферсефасса). Аида называли по имени, а его жену нет. В этом – след старого «материнского права», когда родство по матери считалось более близким, чем по отцу: женский род – Персефона (чур: Ферсефасса) и Эринии – почтеннейшие из богов.

Иду к своим, которых ― из числа погибших ―

Всех больше принимает Ферсефасса в мертвые.

Из них я крайне (страшным),

Самым злейшим (образом)

Спускаюсь: прежде,

Чем пришла ко мне кончина (мойра) жизни ²¹.

Однако и надежду я, конечно же, питаю,

Что как любимая иду к отцу, и как любимая к тебе,

О матерь, любимой и к тебе, мой брат.

Когда вы умерли, своими я руками

Управила вас, изукрасила, над гробом

Возлияния дала. И ныне, Полиник,

Твое покрывши тело,

Я получаю вот что.

Далее идут те самые – спорные стихи (904–920)… В них Антигона либо развивает новую мысль, либо эти стихи – позднейшая вставка.

Приступая к переводу, толкованию и решению вопроса о подлинности стихов 904–920 из монолога Антигоны, мы будем руководствоваться пониманием трагедии Софокла как богословско-художественного произведения. Каждый поворот в сюжете трагедии и в аргументации ее действующих лиц направляется богословской мыслью. Если Антигона высказывает перед самой своей смертью – новую важную враждебную Креонту мысль, то перед нами, скорее всего, подлинные стихи (и тогда можно призвать аргументы филологической науки). Если же Антигона, скажем, только защищается и высказывает какие-нибудь «прагматические доводы в свою защиту», – бессмысленные, потому что окончательный приговор произнесен и героиней принят, – то это, скорее всего, вставка. Итак…

А н т и г о н а:

И ныне, Полиник, твое покрывши тело,

Я получаю вот что.

Однако я тебя почтила ― [почему, то ясно]

Для благомыслящих ²².

Была б я матерью, родила бы детей,

Иль умер бы мой муж и разлагался,

Ни за детей и ни за мужа

Я никогда бы гражданам наперекор

За труд такой бы не взялась.

Какого ради ― я закона эту речь веду?

Антигона бросает вопрос, как вызов: а почему так? За детей – нет, за мужа – нет, а за брата – да.

Действительно, что это за «закон» nТmoj такой странный, что родной брат оказывается ближе, чем дети или муж? Какому «праву» принадлежит этот закон?

Не за далекими морями, не за высокими горами, не среди персов и не в книгах Геродота, будь он Софоклу трижды друг, нужно искать ответ на вопрос, который Антигона – вдруг – ставит перед целым светом:

по какому закону брат роднее ребенка или мужа? По закону крови, по материнскому праву.

И Полиник ей брат, прежде всего, по матери: он «тот, кто от единой матери – мертвец, оставленный без похорон» (Ант. Эписодий II, ст. 466–67).

Антигона говорила с Креонтом предерзко, но главное таила о себе. Что она следует древнему закону крови, Антигона должна была скрывать, ибо на ее родине установился уже другой порядок, – «закон» отцовского права (родство передается по отцу), а древних Эриний уже почитают как Евменид («Эдип в Колоне»). Антигона – настоящий подрывной элемент в царстве Креонта, она – конспиратор в том смысле, что последнее основание своих убеждений таила до конца. А перед верной смертью она их – прокламирует. Из какого подземелья (можно сказать, «подполья») вырвался этот «жестокий дух», и что он может натворить, какое разрушение, – вот одна из крупных богословских тем «Антигоны» Софокла.

Где ж тут «пятно» на трагедии? Какая «вставка» чужеродная для мысли? Какая «натяжка» в угоду личным чувствам? Стихи подлинные, и по стилистике – это Софокл.

Эсхил показал, как происходил переход от древней мстительной Правды и закона крови и кровной мести – к новому веку и милостивой Правде. Софокл показывает, чтó может жить в душе человека в «новом веке».

Новый век, может быть, уже давно наступил, и новые обычаи утвердились, и новые общественные порядки, и новый суд, а что в душе?

Антигона стоит за древний закон:

Какого ради ― я закона эту речь веду?

И дальше она формулирует в отвлеченном виде закон крови, но поскольку она говорит применительно к себе, то – в форме casus irrealis (невыполнимого условия).

А н т и г о н а:

Супруг бы умер? ― У меня другой бы был.

А дети? ― От другого мужа.

Но если б я лишилась брата,

И матери б лишилась и отца ²³, ―

Они б в Аида недрах [скрылись], ―

Мне брат уж никакой бы не родился никогда.

Вот по какому я закону

Почтила с предпочтением тебя, о брат.

Креонт же полагает так, что

Согрешила я и на ужасное дерзнула.

Антигона должна противопоставить Креонту свою позицию как «закон», что она и сделала. (Заметим новую дерзость: в присутствии Креонта Антигона говорит с отсутствующим братом, а о Креонте – «он».)

Антигона повторяет свои жалобы: она безмужняя, безбрачная, бездетная, – но теперь, после того, как она созналась, что привержена древнему благочестию и чувству крови, – иначе представляется ее нетронутая и бесплодная женственность.

А н т и г о н а:

О брат! Вот наложили руки и ведут

Меня ― ни ложа не познавшую, ни песен свадебных,

И не причастную ни браку, ни кормлению детей.

Вот так, лишенная (™rÁmoj) друзей,

Бездольная ²⁴, живая ―

Иду к зарытым мертвецам.

Креонт определил местом казни ™rÁmoj – пустыню (Ант. Эписодий III, ст. 773). Антигона ощущает, что она уже в пустыне: ™rÁmoj prХj f…lwn – лишена друзей. Человек самостный одинок тем более, чем он самоуверенней, Антигона – вполне. Креонт мог руководствоваться и местью, и ненавистью, когда определил пустыню местом казни, но – это соответствует духу Антигоны: как глубоко хранила (хоронила) она свою приверженность подземной древней Правде, так ее и поместят в подземелье.

Антигона – лишена: ложа, брака, материнства, родни, отечества, убежища, друзей… Чего еще? Практически и жизни лишена. – В этом искусство трагика – показать такие страдания героя, когда остается один субъект мучений. А в остальном герой лишен всего: он ¥moroj, он dЪsmoroj, – он обездоленный. Эдип царь такого пожелал убийце Лаия (ЭЦ Эписодий I, ст. 248), сам таковым стал – в трагедиях «Царь Эдип» и «Эдип в Колоне». И Антигона обездоленная – в трагедии «Антигона».

Закончился отрывок, который вызывал сомнения в своей подлинности. Напрасны были те сомненья: мышление Софокла, поэтика Софокла, терминология Софокла – все на месте. Стихи 904–920 вершина той «мысли», которую несет Антигона.

И вот логическое завершение этой мысли.

А н т и г о н а:

Какую Правду обошла я (и какого) из богов?

Что нужды мне, злосчастной,

На богов еще взирать?

Кого из них я назову споборником,

Когда я, благочествуя,

Бесчестье обрела?

Где ж благочестие Антигоны, когда она не хочет на богов взирать, не хочет их и призывать в помощники? – Таково убеждение героини:

можно служить древним богам, пренебрегая новыми… «законами».

Для жизни, может быть, полезно угождать богам молодого поколения (олимпийцам), но теперь-то Антигоне смерть, а посмертную долю нужно искать по древнему благочестию, – так думает Антигона. Задним умом мы начинаем понимать Пролог трагедии. Тогда Антигона испытывала сестру: какой та держится веры – старой или новой, и намекала-то почти явно (а мы не расслышали).

А н т и г о н а (Пролог, ст. 74-77):

Мне больше времени тем нужно угождать,

Кто ниже здешних [обитает],

Ибо я вечно буду там лежать.

А ты, ― как мыслишь, ― содержи в бесчестии

То, что в богах честнó.
Зевса Антигона противопоставляла Правде: Зевс наверху, Правда – внизу.

А н т и г о н а (Эписодий II, ст. 451):

Правда ― насельница с богами преисподними.
Когда Полиника оставили без погребения, то для двух дочерей Эдипа – это Зевсов – злой –след.

А н т и г о н а (Пролог, ст. 2, 3):

Зевс довершил из зол Эдипа ―

[Последнее] для тех, кто жив еще.

Благочестие Антигоны таково: она признает только Правду иного мира, и даже, что Правда сама – в другом мире. Причем, не в мире вышнем и надвышнем, среди звезд, – так думал Гесиод: что Дева Правда не уживается с людьми железного века, но вознеслась. Правда, думает Антигона, – в мире мертвых.

Перед смертью Антигона обнаруживает, что она старовер: благочествует, пренебрегая богами нового поколения. Она их именно игнорирует, то есть, не хочет призывать в союзники, но, и не оскорбила ничем, – так она думает.

А н т и г о н а:

Но, если б то, что (происходит),

Было б для богов добро,

Мы, пострадав, сознались бы, что согрешили ²⁵.

А если согрешили те, пусть пострадают,

(Перетерпев) не больше зла,

Чем делают несправедливо мне.

Древний закон «Сделал – страдай» имеет у Антигоны и обратную силу: «Пострадал – сделай», отмсти – аккуратно: чтобы обидчик не больше «пострадал», чем сам тебе «сделал». Бессильная Антигона вполне уверена, что Креонту воздастся. Древний закон справедливого воздаяния («Сделал – страдай») в обратном действии, считает Антигона, неумолим: «Пострадал – будешь отмщен» ²⁶.

Что скажет Хор? Его не сбивает с толку обнаружение настоящих убеждений Антигоны. Он следит за ее духом. А дух все тот же. Прибавилось, пожалуй, только одно: Антигона одержима порывами своей души.

Х о р:

Порывы те же самые в душе,

И тех же самых вихрей, ―

Они все так же держат эту деву.

Интересно, что Хор, а за ним и Креонт, не входят в обсуждение того, что высказала Антигона. Зачем? Публично обсуждать опасные мысли? Это не полезно.

Креонт энергично торопит исполнителей приказа.

Последние слова Антигоны. Она уже персонально ни к кому не может обратиться, только к богам старшего поколения и, вероятно, героям хранителям Фив.

А н т и г о н а:

О Фив земля, отцовский город

И боги старшие по роду ²⁷,

Иду я и уже не медлю.

Смотрите, Фив правители ²⁸,

Смотрите на царевну, ― последнюю, одну ²⁹.

Какая! ― от каких мужей!

Страдаю,

За то, что я

Почтила ― благочестие.

Не с уверенностью только в собственной правоте – это бы что? – а с сознанием собственной исключительности («какая!»), с презрением ко всему миру («от каких страдаю!»), с убеждением, что она одна блюдет древнее благочестие, – уходит Антигона.

Общее у Креонта и Антигоны то, что они – модернисты: страстно привержены древним ценностям, но изменили им, оба потеряли грань, которая отделяет мир мертвых и мир живущих... Креонту это еще предстоит выслушать (от Тиресия), а с Антигоной нам уже все должно быть понятно. Старовер поселяет Правду в загробный мир, а этот мир лишается для него – красоты, красок, смысла, надежды, что Дева Правда посетит его… Благодать оскудела, все позади, а этот мир – как он еще существует? – скорей бы его не было, пропадите вы все…

Это – гнев, это греховная отвага, это воля, которая знает свою самоочевидную правоту. Это – логика староверия, это – Антигона, сама себе закон.

Если содержать в душе жертвенное сострадание к мученице Антигоне, как это умеет Хор, то можно сказать, что «автономия» и «самознание» Антигоны – это греховная дерзость (наглость: гибрис), о которой сказал Эсхил  (Евм. 534).

Дерзость ― дитя нечестия.

1 Мнение В. Н. Ярхо из последнего академического издания перевода Софокла (Софокл. Драмы. М., 1990, с. 561)..

В.Н. Ярхо полагает, что перед нами вставка, поскольку, «аргументы жены Интаферна используются совсем в другой обстановке. Затем, было бы странно, если бы Антигона, до сих пор объяснявшая нарушение запрета Креонта» (предать погребению тело брата) «долгом перед святыми законами Правды, теперь, когда судьба ее решена, стала бы приводить достаточно прагматические доводы в свою защиту… Поскольку Аристотель ссылается на 909–912 в «Реторике» (III, 16, 9), следует сделать вывод, что подозрительные стихи вставлены еще в начале или в первой половине IV в. и вошла затем во все рукописи» (Софокл. Драмы. М., 1990, с. 561; выделено нами – Е.А.).

2 Эписодий (™peisТdion) – «при-в-хождение», вставка – диалог между двумя песнями хора.

3 Коммос: 1) «биение» себя в грудь (жест, помогающий перетерпеть мучительную боль),  2) скорбная песнь хора или совместная партия хора и персонажа.

4 Решено оставить Антигону в пустующей гробнице – «живую».

5 Ахерон – река в подземном царстве, через которою души умерших должны переправиться, чтобы достичь царства мертвых (в челне Харона). Объятия реки мертвых станут для Антигоны – брачными…

6 «Гименеев»; гименей исполнялся в том числе и при введении невесты в дом жениха (Антигона стоит на пороге перехода брачную обитель иного мира).

7 См. статью Е.А. Авдеенко. Жизнеописание Софокла и трагедия Рока.

8 Хор: «Ныне я уж и сам оказался вовне священных основ» – qesmоn œxw fšromai: я уношусь, меня выносит за пределы последних границ, – «ибо я вижу, сдержать не могу потоки слез, – Антигона, вижу, идет во всеусыпляющий терем» (Ант. 801-805).

9 Герой в греческой мифологии – это особый «род» смертных существ: это род «богоненавистник» – misТqeoj, род aЩtofТnoj – «убивающий своих» (или себя). – Эти слова говорит Кассандра о роде Атридов, который давал образцовые злодеяния во всех поколениях: «[Род] богоненавистник, свидетель многих злых ― с рассеченьем ― родичеубийств» (Эсхил,  Агам. 1090-1091).

10 «Будучи многодетной матерью, Ниоба стала говорить, что она плодовитее богини Летó», матери Аполлона и Артемиды, «и та, воспылав гневом, направила Аполлона и Артемиду против детей Ниобы. Артемида выстрелами из лука умертвила всех дочерей Ниобы в ее собственном доме; сыновей же… убил Аполлон… Ниоба, оставив Фивы, пришла к своему отцу в Сипил», местность и гора в Лидии, «и там, взмолившись богам, превратилась в камень. И камень этот струит слезы днем и ночью» (Аполлод. III, 5, 6).

11 Почитаемые герои.

12 Источник Дирка к западу от Фив.

13 «Я иду на дело (на подвиг) свежего могильного кургана». Антигона идет умирать в старую гробницу, оставшуюся, как думают, еще с микенского времени. Она станет для нее свежей могилой.

14 Агам. Стасим II, Строфа 4.

15 Ант. Эписодий II, 471.

16 Так исправили перевод Ф. Зелинского (Софокл. Драмы. М., 1990). В переводе Ф. Зелинского было: «Отца, знать, рок тебя уносит», – это ближе к мысли Софокла. Редакторы издания 1990 года исправили: «Отца, знать искупаешь горе», затем выражают свое недоумение в примечаниях: «Или у Правды она (Антигона) ищет защиты? Тогда почему она «искупает горе отца»?» (Софокл. Драмы. М., 1990, с. 560)

«Платить» и «искупать» выражаются одним глаголом – ™kt…nw. «Искупление» грехов и бед Эдипа происходило при жизни Эдипа и описано в трагедии «Эдип в Колоне». Это было сакральное действие, тщательно обставленное жертвоприношение Евменидам, которое вместо слепого отца принесла – не Антигона, а «благомыслящая» сестра Исмена (ЭК Эписодий I, ст. 499).

17 «И тогда Зевс в сердце замыслил для Аргивцев пагубное возвращение. Поскольку не все были разумны (no»monej), нижé справедливы, то многие из них встретили kakХn oton – злую Судьбину от [губительного] гнева (m»nioj) светлоокой дочери могучего отца», – Афины (Од. III, 132-135).

18 «Аты матери» – «беды матери» и двойная подверженность злому Року Ате. Иокаста называла себя «дважды отвратительная», поскольку «родила от мужа мужа и от чада чад» (ЭЦ Эксод, ст. 1249).

19 Антигона вспомнила нечестивый брак отца и матери и отсюда выводит свое безбрачие и – как начало интервенции Семи против Фив – брак Полиника с царевной Аргоса.

20 Демон злой отваги и дерзости – Фрас.

21 Сойти живым во Аид считалось самым страшным. Об этом упоминается уже в Илиаде (IV, 182).

22 to‹j fronoаsin eв. Поведение Антигоны могут понять только умудренные. Это походит на преамбулу.

23 Мать упоминается на первом месте.

24 dЪsmoroj можно понимать как «обездоленный», лишенный всякой доли.

25 Грамматическая форма предложения (casus irrealis) говорит о неисполнимом условии: Антигона не предполагает, что происходящее с ней – есть нечто «доброе» kal£ для богов (ее богов, которым она служит). А зачем она говорит о несбыточном? Чтобы тут же проклясть Креонта (это уже «казус реалис» – условие исполнимое).

26 См. статью Е.А. Авдеенко. Античная трагедия – школа богословской мысли.

27 progene‹j, – предшествующего рода (Антигона староверка).

28 oƒ koiran…dai, – кто они? Умершие герои? Антигона знает.

29 А сестра? Уже не сестра и не царевна: она поставила себя вне «закона», которому служит Антигона.

жүктеу/скачать 149 Kb.

Достарыңызбен бөлісу: