Страницы из записной книжки Зория Балаяна

Страницы из записной книжки Зория Балаяна

В четыре утра капитан объявил «аврал». Это примерно, как на военном флоте -«боевая тревога». Все вскочили с деревянных нар и в темноте устремились к трапу. Надо было поднять второй парус и .... По протяжному завыванию какого-то нового ветра, который словно наслоился на старый поток вихрей, стало понятно, что где-то поодаль проходит смерч и поршнем выталкивает воздух из огромной, как говорят, аэродинамической трубы. Судно стало кидать из стороны в сторону. Арег Назарян, Гайк Бадалян, молодые Мушег, Айк и Ваагн остались на палубе, чтобы установить второй парус. У рулевых весел стояли Карен Даниелян и Арам Салатян. Остальные в кают-компании и особенно в длинном носовом отсеке («отсек» звучит условно) принялись укреплять весь такелаж, все предметы и вещи. Ветер нарастал с невиданной скоростью, часто меняя вихрем направление. Паруса, словно бешенные, кидались из стороны в сторону, тем самым усиливая крен судна опять же то в одну, то в другую стороны. При тусклом свете трудно было найти какой-либо выступ, чтобы в момент очередного прыжка «Киликии», ухватитья за него.

Гениальное все-таки изобретение – мой письменный стол. Напомним, что пристроенные между основанием мачты и тумбы книжные полки по вечерам я закрываю висячим на веревках письменным столом, который во время шторма придерживает все книги и папки. А книги все толстенные: четырехтомная Малая армянская энциклопедия, однотомник «Спюрк», русско-армянский словарь весом в пять или семь килограммов, Библия на ярмянском языке, «Геноцид армянского народа в Османской империи» Гайка Казаряна, географический атлас и около двух десятков брошюр и других изданий. Конечно на одну из них я помещаю пишущую машинку, с которой у меня есть прошлогодняя и вечная проблема – это лента. Не могу найти ни в одной стране ленты для моей древней, как мир, моей дорогой «железной леди». Короче, все это наглухо закрывается столом.

В какой-то момент не то судно упало плашмя с высокой волны на дно глубоко образовавшейся ямы, не то сама волна бросила его вверх и оно грохнулось на ее гребень, но уже не это было важно. Судно так сильно ударилось о поверхность твердой, как асфальт, воды, что, казалось, оно расколется пополам прямо посередине киля. И даже при такой драматической ситуации, когда сердце трепетно стучит в груди, давая понять, что голова спокойна, как никогда, и вообще все идет нормально. В одну из таких минут я в темноте подмигнул судну, сказав: «Ты ведешь себя молодцом», – и явно слышу его ответ: «Все, что зависит от меня, я непременно сделаю. Главное – это вы. Это – крепкая связь между головой и сердцем».

И мы не опускали рук. Помнится, в момент первого потийского шторма, то и дело, раздавались громкие голоса, и даже крики. Но сейчас – другое. Оставшийся от первого экипажа костяк – это уже знаковое качество. Я уже не говорю о том, как быстро вписались в философию и психологию экспедиции и самого судна новенькие Григор Бегларян (боцман), Самвел Саргсян (кок), Айк Садоян (матрос), Ваагн Матевосян (матрос), словно все они плавали от начала до конца весь первый этап.

Судно то кидается из стороны в сторону, то, приподняв нос, как резвый конь, тотчас же бьет «копытами» о «землю», а в это время можно услышать только звонкий голос первого помощника капитана Арега Назаряна, который дает четкие команды, безошибочно называя то или иное имя, хотя в темноте это, казалось, трудно определить. Правда, в ту ночь до начала неожиданного смерча тускло светил серп новорожденной луны. И я обратил внимание, что ребята сами чувствуют, как своевременно и со знанием дела, подобно дирижеру с палочкой в руке, обращается Арег к тому или другому «исполнителю» в буквальном смысле слова.

Как нежданно-негаданно появился смерч, так он и исчез, словно ветер самим ветром сдуло. Никакого отбоя авралу в таких случаях капитан не дает. Все без слов приводят в порядок судно, где срабатывают принципы: в данном случае речь идет в первую очередь о палубе, где ничего не должно валяться под ногами. Ничего лишнего. Это, кроме всего прочего, опасно. Я в такие минуты по привычке вспоминаю того остроумного и мудрого индийского политика, который основал партию с девизом: «Каждый должен заниматься своим делом».