Святые ислама

Еще большую известность как мировой центр ислама Бухара приобрела, когда отсюда по всем странам Востока пошла слава о великих святых и основателях дервишских орденов, таких как Юсуф Хамадани, Ахмад Яссави и Абдалхалик Гиждувани.

Абдалхалик Гиждувани, а полное имя святого пира— Хаджа Абд аль-Халик Абд ал-Джамил Гиждувани, родился в сугубо религиозной исламской семье. Его отец был има­мом мечети в одном из крупных торговых селений бухар­ского региона—Гиждуван.

Абдалхалик с раннего детства был окружен обрядами и мистикой ислама, уже к девяти годам знал наизусть глав­ную книгу мусульман—Коран. Такая приверженность к священному писанию у мальчика происходила не из требо­ваний родителей, а как естественная потребность его раз­вивающегося духа. Уже к десяти годам он принимал актив­ное участие в радениях дервишей, но, пообщавшись с ними около трех лет, мальчик почувствовал, что ему для совер­шенствования духа в этой среде не хватает истинных зна­ний. И он покидает родительский дом, уходит в Бухару, которая в то время находилась под властью Караханидов. Эти правители щедро покровительствовали суннитскому правоверному исламу.

В этот период в Бухаре активно строились мечети и медресе—учебные заведения. В городе было много обшир­ных библиотек, где хранились редкие рукописи на арабском, персидском, тюркском, уйгурском языках—по истории, ис­ламским наукам, литературе, философии, астрономии, медицине, по целому ряду точных наук. Абдалхалик с жаднос­тью окунулся в мир книг, в мир познания. В то же время не прерывал своей дружбы с дервишами и молодыми суфиями.

К 22 годам своей жизни, несмотря на свой юный возраст, Абдалхалик Гиждувани прослыл в Бухаре как известный богослов, целиком посвятивший себя этому богоугодному делу. Здесь, в Бухаре, он встречается со знаменитым на весь Восток шейхом Абу Иа'кубом Юсуфом ал-Хамадани и вскоре становится его самым любимым учеником. Шейх сразу же обратил внимание на талантливого юношу, ввел Абдалхалика в братство суфиев, посвятив его в звание шейха и пира. В это же время учеником Юсуфа Хамадани также был и знаменитый суфи—Ахмад Яссави.

После смерти в 1140 году знаменитого шейха его первым наибом—преемником стал Ахмад Яссави, но вскоре он вернулся в Яссы—Туркестан и ушел в отшельники, а вто­рым наибом—преемником Юсуфа Хамадани был Абдал­халик Гиждувани. С этого времени и начинается его актив­ная деятельность как основателя самостоятельной средне­азиатской школы мистицизма—«ходжагон», учение кото­рой и заложило основы создания всемирно известного дервишского ордена «Накшбандия».

Как символ духовной власти, молодому наибу Абдал-халику Гиждувани передаются священные четки—тасбих, ранее принадлежавшие великому пиру Юсуфу Хамадани. Эти святые четки стали предметом особого поклонения в братстве дервишей, поскольку они несли на себе баракку— символ произношения божественных имен святым шейхом еще при его жизни.

Эти священные четки—тасбих—Юсуф Хамадани при­нес с собой как реликвию после первого хаджа в Мекку (а он в этот святой город пешим из Бухары за свою жизнь ходил 38 раз). Как большую святыню своего учителя и пира Абдалхалик содержал эти четки в особом ящике, под охра­ной особого стража шейх-ас-Сибха.

В Бухаре, как и в других городах исламского Востока, в те годы много возникало новых школ мистицизма.

Однако братство, основанное Абдалхаликом Гиждувани, выделялось своей строгостью и приверженностью чистоте ислама.

Молодой шейх в общине братьев суфиев стал выступать с позиции истинно правоверного мусульманина, хотя и за­нятого мистико-аскетической практикой, но с обязательным исполнением предписаний шариата, сунны Пророка и от­рицанием всех предосудительных новшеств суфизма. Абдалхалик призвал членов своего братства к добровольной бедности, отказу от мирских наслаждений и строгому аске­тизму, а также выступал против поступления членов брат­ства на государственную службу.

Настоятель братства счел необходимым, чтобы суфи полностью отошли от мирских дел и не соблазнялись сладо­стной жизнью отдельных особенно богатых членов общест­ва. Абдалхалик Гиждувани даже ввел обязательное безбра­чие для членов своего братства.

В одну из ночей, когда мусульмане отмечали великий хаит, Абдалхалику явился святой Хызыр и научил молодого шейха тайному священнодейству—молчаливому зикру. Святой дух пояснил молодому пиру, что Аллаху угодно истинно духовное отправление ритуала прославления Гос­пода миров, а не шумная мистерия. Во время этого чудодей­ственного видения Хызыр назвал Абдалхалика Гиждувани своим нареченным сыном.

Так с благословения святого Хызыра аль-Гиждувани впервые в практику дервишских орденов вводит ритуал молчаливого зикра—духовного прославления Господа ми­ров через подключение внутреннего сознания к своему духу, посредством многократного упоминания имени Аллаха.

Осуществляя таинство зикра, молящиеся дервиши по указанию своего пира аль-Гиждувани должны были в обяза­тельном порядке руководствоваться тремя указаниями про­рока Мухаммеда, сделанными им на этот счет в Коране:

«О те, которые уверовали! Вспоминайте Аллаха частым упоминанием и прославляйте Его утром и вечером!» (Сура 33, аят 41/42); «Не говори ни о чем: «Я это сделаю завтра» без того, что пожелает Аллах, и вспомни твоего Господа, когда ты забудешь, и скажи: «Может быть, ведет меня мой Господь к более близкому, чем это, по прямоте» (Сура 18, аят 23/24).

«Те, которые уверовали, и сердца которых успокаивают­ся в поминании Аллаха,—о да! ведь поминанием Аллаха успокаиваются сердца,—те, которые уверовали и делали благое,—им благо и хорошее пристанище» (Сура 13, аят 28).

Во всех суфийских орденах, с момента возникновения, зикр считался столпом, на котором зиждется весь мистичес­кий путь, поскольку регулярное отправление зикра приводи­ло «Путника» в состояние приближения к Богу и погружен­ности в него. Это приводило ищущего суфи к ускорению постижения божественной сущности.

К чести аль-Гиждувани, он первым из суфиев понял важность обязательного отправления этого духовного тайного ритуала, который прочно соединял дух молящегося с духом Аллаха.

В дальнейшем с развитием суфийских братств это но­вовведение аль-Гиждувани в отправлении зикра превраща­ется в сложный обряд, положения которого тщательно рег­ламентируются в соответствующих наставлениях, сделан­ных Абдалхаликом Гиждувани.

В этих наставлениях шейх предписывал, что перед от­правлением зикра молящемуся необходимо овладеть осо­бым ритмизированным движением тела, знать регламен­тированную позу (джалса), уметь осуществлять особый кон­троль за дыханием (хабс ан-нафе, хабс-и дам) на выдохе-вдохе с целью концентрации сознания и координирования движений тела с повторением формулы зикра. Это впослед­ствии и стало главной отличительной стороной суфийского братства «Накшбандиев» школы «Ходжагон», а затем и иных мусульманских общин.

Если обратиться к истории отправления зикра ко време­ни вступления Абдалхалика аль-Гиждувани к руководству суфийским братством в Бухаре, то в ту пору в исламском мире соблюдалось два вида этого ритуала; индивидуальный или личный зикр, отправляемый уединенно в хиджре— келье, с покрытой головой, громким голосом или шепотом; и коллективный зикр, отправляемый громко вслух на сов­местном собрании общины (обычно ночью с четверга на пятницу) или во время радения (сама, хадра—«присут­ствие», имеется в виду Пророк).

Считалось, что громкогласный зикр—это наиболее ра­циональный путь обращения молящегося суфи к духу Ал­лаха, и что произнося вслух имя Всевышнего, дервиш тем самым гарантирует себе прочную связь с Господом миров.

В отдельных братствах для того, чтобы способствовать быстрому вхождению суфия в состояние экстатического транса допускали применение «стимуляторов»: кофе, горя­чительные напитки и наркотики. А также с этой целью применялись: музыка, танец для энергичной смены ритма и частоты дыхания, положения тела—все служило единой цели—концентрация внимания на многократном, порой доходящего до десятков тысяч раз повторении имени Ал­лаха.

Абдалхалик аль-Гиждувани под влиянием явившегося ему святого Хызыра привнес в мировую практику братств суфиев новый вид отправления этого духовного ритуала: тихий или тайный зикр общения с Аллахом—хафи. Истинность смысла отправления этого зикра наиболее доступно объяснена в наставлениях братства Накшбанди­ев. Вот что в нем предписывается молящемуся, приступаю­щему к отправлению этого священнодействия:

«Язык нужно прижать к нёбу, крепко сжать губы и зубы и задержать дыхание. Начав со слов «ла», его следует затем направить вверх из кишечника в мозг и, как только оно попадает в мозг, нужно произнести «илаха», повернув голо­ву к правому плечу, и «Илла-л-лах», повернув ее влево, а затем направить его энергию в сторону сердца, через кото­рое оно продолжит свой путь по всему телу. Фраза «Мухаммад расул Аллах» требует наклона слева направо, после чего следует мысленный текст: «Боже мой, Ты—мое стрем­ленье, и быть угодным Тебе—моя цель».

Вводя тихий зикр в практику своего братства, аль-Гиж­дувани подчеркивал, что «Вера в Аллаха не есть звук духа молящегося». Вводя это новшество, в практику своего брат­ства, ал-Гиждувани опирался на священное писание Коран, где даны четкие указания правил отправления ритуала об­ращений к Аллаху:

«Скажи: «Признавайте Аллаха, или признавайте Мило­сердного», как бы вы не звали, у Него самые лучшие имена. Не произноси громко своей молитвы, но и не шепчи ее, а иди по пути между этим» (Сура 17, аят ПО).

Для членов своего братства с целью объяснения тихого зикра Абдалхалик аль-Гиждувани ввел восемь основных правил упражнений этой тарики.

Эти восемь священных правил, установленных для свое­го братства аль-Гиждувани, впоследствии легли в основу ордена «Накшбандия», утвержденным шейхом Бахаудди-ном Накшбанди, который к восьми правилам шейха аль-Гиждувани добавил еще три своих.

Этими правилами отправления зикра руководствовались все члены дервишского ордена «Накшбандия» в течение последних пяти веков, в тех странах, где этот орден людей божьих есть и сейчас, там они до сих пор ежедневно придер­живаются наставлений своих учителей: Великого пира аль-Гиждувани и Хазрата Бахауддина Накшбанди. Но Абдалхалик аль-Гиждувани прославился в мире не только тем, что разработал восемь этих весьма важных и основополагающих для суфиев правил жития, а прежде всего тем, что написал ряд книг по духовной исламской этике. Он своими трудами значительно расширил толкова­ние ранее изложенных правил поведения суфиев, а также значительно углубил все эти понятия. До нас дошли через восемьсот лет его труды: «Рисала-йн тарикот», «Рисала-ий Сахабийа», «Васийа-наме», и «Зикр-и ал Халик Гиждувани».

Это уникальные по богатству духовной мысли сочинения человека, который не понаслышке знал, что такое истинный путь к Богу, а сам его прошел с честью и достоинством, достигнув предела высшей святости, какой может постиг­нуть только смертный человек.

Его духовные произведения читаешь как всеобъемлю­щую божественную молитву; читая, проникаешься его ду­ховными мыслями и сам становишься чище и благороднее. Такие чистые по смыслу и богатые по святости труды мог писать человек, только искренне веривший в то, что придет время и божественная чистота в людях победит. Побыть наедине с мыслями Абдалхалика аль-Гиждувани—это зна­чит, пообщаться с духовно богатым святым человеком, хорошо знавшим дорогу своего духа к Господу миров.

Вот как аль-Гиждувани наставлял членов своего брат­ства: «О воздержании и об условиях его достижения: суть воздержания состоит в отказе от слов и деяний, которые противоречат тому, что одобрено Господом Всевеликим и Всесильным. Но к этому подступиться сознательно может не каждый, а лишь тот, кто неустанно стремится к этому, лишь только тому открывается свет истины, который сни­мает с души человека завесу неведения и дарует ему от­кровение созерцания истины. Такое прозрение достигается не в результате доводов, исходящих от разума, а сосредото­чением всех устремлений души на желании достичь этой заветной цели. В лучах этого восходящего солнца истины улетучиваются присущие человеку эгоистические и корыст­ные свойства. И в то же время: «Бели же тот, кто совершал предосудительные поступки, раскаивался в содеянном, его добрые дела на нет сводят его греховность».

В то же время святой ишан ставит перед своим учеником вопрос: «Что же такое чистосердечное раскаяние?» Аль-Гиждувани подразделяет это состояние на три признака:

Первое—исключение всего предосудительного;

второе—постоянное покаяние;

третье—постоянно преследовать цель, не совершать прегрешений. Необходимо с молодых лет вступать на путь покаяния.

Тема покаяния, пока жив человек, во все времена для него является злободневной. Ибо человек в своем развитии не последовал указаниям Создателя, а в своих поступках больше удовлетворяет свою плоть, а не дух. Особенно это злободневно стало в наше время—время безудержного потребительства, время перекладывания усилий заботы о сво­ем теле на других за счет технизации. В силу этого теряются лучшие человеческие природные качества: труд на благо тела и души. Человек в этих условиях становится рабом своих желаний, совершает массу предосудительного и пока­яние для него единственный путь уйти от черты греховнос­ти, встать на путь, указанный человеку Всевышним при его сотворении.

Следующая тема, которую освещает в своих произведе­ниях аль-Гиждувани, это «О необходимости мюриду иметь шейха-наставника».

Склонность к духовному учению объясняется как «сер­дечное влечение», которое не является свойством, присущим природе человека, а исходит от блеска лучей приверженнос­ти истине достославной и всевышней, то есть «Приверженность к духовному пути—это качество сущности истины».

Душа раба божьего только тогда озаряется блеском истины, когда отражение луча склонности проникает в его сердце. В обретении этого необходимого свойства прежде всего рекомендуется поступить на службу шейху и всеми помыслами следовать его идеям. Наличие духовного на­ставника представлено как обязательное условие в прохож­дении пути духовного совершенствования и достижения ис­тины.

Указывается, что учителем у пророка Мусы (Моисея) и у пророка Мухаммеда был сам Аллах. Он их наставлял на путь праведный, учил постигать истинное и отвергать лож­ное.

Человек, пытающийся пройти путь постижения божест­венной истины в одиночку, неминуемо оказывается на пута­ном и неправедном пути и тут же попадает под власть дьяволов и джиннов, он, как правило, впадает в сомнения и заблуждается и, наконец, гибнет. Мюрид сравнивается с яйцом, из которого может вывестись птенец, только если его высидит птица—мюршид, т. е. опытный наставник.

Знал бы аль-Гиждувани, что через восемь веков после этих наставлений на его земле будут жить предки, у кото­рых память отшибло начисто. Потому что с раннего детства почти ни у кого из идущих по жизни нет учителей, каждый бредет как может. Путь обособленности—это ха­рактерный путь нашего поколения. Да, честно говоря, нет и истинных наставников, кому бы можно было довериться, и поэтому, следуя словам святого, мы все неминуемо попада­ем «во власть дьяволов и джиннов», а также в сплошные заблуждения. И не только отдельные люди, но и общество в целом попало в заблуждение!

Что ж! Все хотим идти своим непроторенным путем, а на поверку получается, что заходим в тупик. Причем это характерно не только для стран так называемого бывшего «социалистического выбора пути», но и для Запада. Там тоже давно позабыто, что такое хороший учитель и настав­ник. Наставники и учителя есть и там, только—по сексу, наркотикам, убийствам. От этого западное общество, хотя экономически сильнее, но духовно ничуть не ушло дальше нашего, если не находится в худшем состоянии. Я это говорю потому, что мы очнулись от глубокой бездуховнос­ти, и если нам найти хороших учителей, души наши еще чисты и желают познать истину, значит, не все потеряно, общество еще выздоровеет! В этом деле несомненно сыгра­ют свою высокую роль и такие Вселенские Учителя, как аль-Гиждувани!

В книгах великого Пира должное место отводится тому, как мюрид должен выполнять свои послушнические обязан­ности, даются наставления относительно совершенствова­ния зикра и видения, соответствующие очищению образа жизни. Зикр определяется как завещание любви ко Всевыш­нему. Чем больше любви мюрид испытывает к Богу, тем чаще он совершает зикр. Шейх аль-Гиждувани считает, что мюрид должен беспрестанно поминать Господа Бога. По правилам братства зикр должен производиться «языком сердца», ибо сердце всегда искренне. На пути послушания аль-Гиждувани установил пять этапов духовного совершен­ствования:

первый этап—особая покорность духу и воле Аллаха;

второй—завоевание права на приобретение истины, бо­жественная сущность которой непостижима, если человек не представляет себе, какая субстанция лежит в ее основе;

третий—обретение привязанности к аскетизму, презре­ние к земным благам;

четвертый—познание наук от святого шейха, источни­ком которой всегда пребывает Аллах, а объектами извечной науки, делающими ее полезной, являются сердце и душа пророка;

пятый—обретение блаженства как самой крупной жем­чужины в море тариката.

Сколько мудрости и неторопливости в этих наставлени­ях для каждого человека. Мы на сегодняшний день отвыкли вглядываться в свою душу, даже не знаем, что такое покор­ность духу и воле Бога, ибо ни одним своим поступком, ни одним своим действием не становились на этот так необ­ходимый каждому человеку путь. И не обязательно для этого становиться послушником, суфи, дервишем, мы к этому сегодня уже непригодны, но встать на путь постиже­ния божественной истины долг каждого человека, ибо чело­век сам по себе суть божественная, но по собственному незнанию и невежеству слепая.

Шейх аль-Гиждувани предписывает каждому вставшему на путь самосовершенствования «отвернуться от дел сего мира и целиком начать заниматься поиском света истины», а для этого необходимо в первую очередь подавить в себе все страсти и полностью отойти от бренного мира, кон­тролировать и знать свои помыслы. Ибо Бог заложил в помыслы человека четыре разновидности свойств: не види­мых, не слышимых и не ощутимых. Первое—это божест­венные помыслы, заключают в себе предостережения чело­веку в беспечности; второе—признание помыслов ангель­ских, побуждающих человека к повиновению; третье—при­знаки помыслов чувственных, возникающих от похоти; чет­вертое—признак помыслов дьявольских, появляющихся от греховных привычек.

Шейх поучал своих приверженцев в том смысле, что для достижения похвальных помыслов необходимо «внутреннее омовение, состоящее в том, чтобы глаза были чисты от созерцания недозволенного, язык был свободен от произ­несения злословия и лжи, уши глухи к запретным звукам, руки чисты от принятия чего-либо неподобающего по шари­ату».

В конце наставлений послушнику аль-Гиждувани считает необходимым дать пояснения, что такое страсть. Страсть, по его мнению, обладает четырьмя свойствами: радость, спокойствие, достоинство и вкус. «Каждый путник, который возвысился над этими четырьмя качествами, обретает из­бавление от страсти». А также шейх дает ответ на вопрос, что такое искренняя привязанность.

Суть ее состоит в том, что «путником» должно владеть одно стремление к служению Богу, в чем он не должен испытывать сомнений и колебаний.

И самый главный вопрос, которого в своих произведениях касается аль-Гиждувани, это «здоровье сердца». Это понятие, прежде всего, связывается с отсутствием стремле­ния к выгоде. Для раскрытия его приводится предание, возводимое к пророку Ибрахиму и хадис с изречениями пророка Мухаммеда: «В жилище бытия человек является куском мяса. Если тот кусок мяса приходит к благочестию, вся плоть приходит к благочестию, если же к разврату, все члены приступают к разврату. Тем куском мяса является сердце».

Так что сердце человеческое—вместилище всего того, что движет человеческими поступками. Мы же сегодня вос­питанием своего сердца вообще не занимаемся. Мы вообще не знаем, где у нас находятся какие органы чувств, имеется в виду не физиологических, а душевных чувств.

Удивительно, в связи с этим, как глубоко и точно харак­теризует аль-Гиждувани такие категории чувств человека, как терпение и довольство. Терпение определяется как тюрьма страсти. Избранниками Бога могут быть только люди терпеливые, довольные судьбой. Терпение должно проявляться в том, чтобы не реагировать на беспокойства со стороны людей, не разговаривать с ними, беседовать только с Богом, не выражать даже внутренне противоречий. Таких людей Бог привлекает к себе и «похищает» его неосведомленность. Довольство должно проявляться в том, что какие бы беды ни исходили от истины, послушник должен быть ими доволен и не противиться приносимому ему вреду, а если он к тому же проявляет старания в сторону воздержания от похотей и умерщвления плоти, достигая, наконец, ступени «постижения помыслов», то не­изменно он получает дар, который состоит в том, что «его отнимают у него самого». В результате Бог «тело его приготовляет к услужению себе, а сокровенный мир его украшает познанием себя, сердце его озаряет любовью к себе».

Постигнуть это трудно, а достигнуть еще тяжелее. И тем не менее были люди, которым Бог в награду за их терпение и трудный пройденный путь к познанию истины, вознагра­дил щедро, говоря словами аль-Гиждувани, «украшал по­знанием себя», и в первую очередь к таким людям, познав­шим Бога, со всей строгостью можно отнести самого свято­го Абдалхалика аль-Гиждувани, примером этого служит его жизнь и мудрые духовные наставления.

И в заключение хочется привести определение, данное аль-Гиждувани познанию: «Шариат—называется правиль­ным путем, или судном; тарикат—это движение по этому пути, или море, по которому плывет судно, а хакикат—это достижение цели, или жемчужина в море тариката».

Абдалхалик аль-Гиждувани прожил на белом свете 95 лет, чуть меньше своего учителя Юсуфа Хамадани, который ушел из жизни в 98 лет. Годом смерти аль-Гиждувани счита­ется 1220-й. Он был достойным халифа своего учителя Юсуфа Хамадани. Во многом развил его духовное учение, ввел молчаливый, тихий зикр, сформулировал восемь пра­вил, лежащих в основе тарикат алхваджаган—название, под которым в мировой исламской литературе значится духовная цепочка—силсиля дервишского ордена «Накшбандия».

Хотя этот всемирно известный дервишский орден носит имя его великого последователя Бахауддина Накшбанди, но атрибутика силсиля (духовной цепочки) начинается именно с основателя этого братства Абдалхалика аль-Гиждувани. От аль-Гиждувани идет следующая духовная преемствен­ность:

Ариф Ривгари—скончался в 1259 году;

Азизан Али ар-Ромитани—скончался в 1321 году;

Мухаммад Баба ас-Самаси—скончался в 1354 году;

Амир Сеид Кулал аль-Бухари—скончался в 1371 году;

Мухаммад Бахауддин Накшбанди—скончался в 1389 году.

Дервишский орден «Накшбандия», основанный духов­ным учителем Абдалхаликом аль-Гиждувани более чем во­семьсот лет тому назад, несмотря на разрушительное воз­действие времени, так и не утратил печати гения своего создателя и чистоты отправления ритуалов.

Есть еще один труд, принадлежащий перу Абдалхалика аль-Гиждувани, который поставил его имя в ряды самых знаменитых исламских святых. Это его духовное завещание, адресованное приемному сыну Ходжа Аулия Кабиру. Заве­щание было очень популярным на протяжении восьми веков у всех суфиев исламского мира, не утратило оно своей духовной значимости и в наши дни. Текст этого завещания полностью или частично приводится во многих рукописных и печатных книгах по исламу. Вот его содержание:

«Завещаю тебе, сын мой, иметь твердую веру во Все­вышнего Бога, повиноваться Его предписаниям, служить в исполнении обязанностей по заповедям, которые Господь возложил на твою душу, по заповедям (суннам) посланника Мухаммеда, исполнять обязанности по отношению к роди­телям и всем шейхам «тариката» и «шариата», дабы Гос­подь доволен был тобою. Храни заповеди Божьи, дабы и тебе хранил Аллах. Имей страх перед Господом—все, что тайно и явно входит в твое сердце, Ему известно и в день страшного суда с тебя спросят отчет. Не успокаивай себя тем, что можно что-нибудь скрыть от Аллаха, в греховной страсти самомнения не будь таким, чтобы не подпасть тебе под гнев Аллаха. Надейся крепко только на Господа, не теряй надежды на Него, уповай на Него во всех делах твоих и живи между страхом и надеждой. Не заботься о пропита­нии на завтрашний день, потому что, когда наступит этот день, Господь пошлет тебе дневное пропитание. Верь в обещание Аллаха давать насущное пропитание, потому что Он милостивый Поручитель перед всеми тварями за их дневное пропитание. То дневное пропитание, которое оп­ределено тебе, стараниями и трудами твоими не увеличится.

Не бросай чтения Корана ни днем, ни ночью, явно и тайно, горя огнем сердечного желания постигнуть умом и размышлением смысл его; читай с плачем. Во всех делах возвращайся к Корану, потому что он завет Аллаха с людьми. Не приступай к делам без науки. Постоянно стре­мись к изучению науки законоведения и хадисов, дабы тебе быть знающим в предписаниях веры. Необходимо жить тебе по суннату и по учению школы. Ступай по пути сунната. Все, что сведет тебя с этого пути, есть противоречие и вред суннату и школе. Удаляйся от невежественных суфиев, оберегай себя от них: они омрачают сердце. Беги с растилища еретических учителей—они причина падения веры. Избегай сообщества мирских мужчин, женщин и юношей, раскола учителей, богатых и черни—они грабители веры и разбойники на пути ее. Беги от дружеской связи с мирскими людьми, как бежишь от тигра, а пребывай в уединении и удалении от них, дабы вера твоя не загрязнилась. Не об­ращайся к мирским людям ни с каким вопросом, не враж­дуй с ними и не судись. Будь более доволен беседою дерви­шей, нежели беседою с мирскими людьми. Не гордись похвалами людей и не огорчайся осуждениями их—следуй, чтобы в твоих глазах это имело одну цену.

Не возлагай на себя обязанностей имама и муэдзина. Не старайся быть старшим и главенствовать, ибо каждый, кто ищет главенство, не найдет освобождения. Не обязывай себя кабальными записями; не присутствуй на беседах казиев и правителей; удаляйся от опекунства над сиротами. Не основывай ханаки и не живи в ханаке, чтобы избавиться тебе от начальствования. Уважай ученых, служи шейхам своим имуществом, телом и душою, и будь полон осторож­ности, чтобы не прогневить их. Вступив на путь тариката, следуя по стопам ученых и подражая им, не отрицай учений ученых людей и шейхов, если они не противоречат шариату. Долго не сиди на радениях, потому что это развивает лицемерие и убивает сердце (способное произносить зикр); но не отрицай радений—если тебе не дано способности к восприятию этого, то, может быть, найдется разряд людей, которым следует слушать их; может быть, у них страсти умерли, а сердца живы. Но у кого страсти не доведены до совершенства (т. е. не подчинены), тому слушать радения греховно.

Бели сердце твое обретет покой, взор (духовный) твой не будет рассеян. Пока сможешь—не женись, потому что, если вступишь в брак, подпадешь искушениям мира, а в этом смерть вере. В случае, если в страстях своих заметишь движение к похоти, воздерживайся, ибо воздержание есть укрощение страстей. В бедности имей образ чистоты и будь воздержан. Не надейся ни на кого из людей и не ищи у них дружбы, а будь с Аллахом. Не имей ни к какой твари склонности и привязанности, потому что в конце концов ты будешь отторгнут от них. Все, что приносит тебе пользы (духовной), не привязывай к тому сердца, потому что Про­рок сказал: «Самый лучший человек из мусульман тот, который отрицает того, что не приносит пользы». Совер­шай служение Аллаху в тайне, больше плачь о грехах и чаще раскаивайся. Будь занят постом и намазами—это самое лучшее служение Аллаху. По ночам больше совершай нама­зов, а днем постись. Переноси унижения, потому что Про­рок сказал: «Кто переносит унижение ради Аллаха, место и достоинство того будут возвышены Аллахом». Все, что дает тебе Аллах ежедневно, ты должен расходовать по пути Аллаха, а зависть и скупость прогонять—скупец и завист­ник достойны адского огня. Воздерживайся громко смеять­ся, потому что громкий смех убивает сердце, ввергает в беспечность. Пророк сказал: «Бели бы вы знали все то, что я знаю о положении и жестокости будущего мира, вы всегда бы меньше смеялись и больше плакали». Вкушай чистый кусок, потому что чистая пища есть ключ к исполнению всех обязанностей по отношению к Аллаху. Нечистому же не поддавайся, дабы не впасть тебе в огонь ада. Не пей и не ешь много, говори меньше, если в том не будет нужды. Не спи, пока сон не одолеет тебя. Не украшай свою наружность, потому что внешнее украшение происходит от потери внут­реннего достоинства. Носи чистую одежду. Больше путеше­ствуй, чтобы шипы твоих страстей стали виднее для тебя. Пророк предписал: «Путешествуй, чтобы обрести здоровье и обогащение». Будь доброжелателен ко всем людям и тварям и имей приятный нрав по отношению ко всем лю­дям, хорошим и дурным, щедрым и милостивым, ко всему сотворенному, смотри взором благодарности на отца и мать, на великих и малых.

Следует, чтобы сердце твое было печально, тело твое слабо и немощно, глаза плачущи, дело твое свободно от лицемерия, одежда ветха, сердце чисто, товарищи твои — дервиши, дом—мечеть, основание—наука веры, украше­ние—воздержание от благ мира, друг—память об Аллахе. Следует, чтобы ты не дружил и не братался с тем, кто не обладает следующими пятью качествами: не предпочитает дервишество богатству, науку невежеству, низшее место почетному, не отдает себе отчета в своих делах—тайных и явных и не помнит о смерти. От настоящего мира отвращай лицо к вечному миру. Нужно, чтобы мир и его прелести тебя не обманули, ибо мир есть обман и несправедливость. Кто привяжет к миру свое сердце, к тому он привяжется, кто отрицает мир, от того и мир отрицается. Так как в этом мире нет постоянства и устойчивости, то будет подобен здесь бедному страннику, приступившему к путешествию в тот мир»*. (* Перевод В. Веткина. Из сочинений Мухаммеда Бин Ахмада «Масляк-аль-Арифин»)

Много великих за всю историю человечества оставляли свои завещания потомкам, но наставление Абдалхалика аль-Гиждувани одно из самых духовно насыщенных. В наше беспокойное время оно активно побуждает нас к поиску божественной истины, которую когда-то открыл для себя Абдалхалик аль-Гиждувани—мудрец из священной и бла­городной Бухары, чья жизнь сегодня стала притягательным примером не только для мусульман Востока, но и для всех тех, кто встал на путь познания высшего духа природы—Бога.