Тем, что, согласно этой традиции, формальная логика выступает только разделом философии?
жүктеу/скачать 80.5 Kb.
|
| Введение
3 Введение В современной науке большое внимание уделяется проблемам, связанным с историей логики. Связь логики с историей не вызывает сомнений - логическое'не может появиться без исторического (логика является отражением истории), но и ни одно историческое исследование не может начаться без теоретических знаний, без логики. Логика, в свою очередь, оттачивается в процессе исторического исследования. Также следует отметить, что не менее актуальна проблема взаимосвязи логики и философии. Является ли логика частью философии, или она одна из дисциплин философского знания? Анализ историко-логического и историко-философского материала показывает, что можно выделить две традиции в решении этой проблемы, которые берут начало ещё в традиционной логике, начиная с работ Аристотеля, и прослеживаются в современных логических исследованиях. Для первой традиции характерна связь логического (точнее, формальнологического) и философского знания. Логика предстаёт перед нами как определённый метод философствования, как способ решения философских проблем, как обязательный этап философского образования. В этой связи статус логики определяется следующим образом: логика либо включается в систему философского знания, либо понимается как часть философии, либо определяется как дисциплина, которая стоит над философией и другими науками в классификации научного знания. Для второй традиции характерно отрицание связи логики и философии. Исходя из этого, логика определялась, например, у представителей гуманистического направления как часть риторики, или у сторонников психологической трактовки логики как часть психологии. Согласиться можно с точками зрения представителей обоих направлений. Более привлекательной может показаться первая традиция, в которой утверждается тесная взаимосвязь логики и философии. Но можно ли согласиться с 4 тем, что, согласно этой традиции, формальная логика выступает только разделом философии? Объект моего исследования, Боэций, органично соединил в своём творчестве оба взгляда на логику. Результаты эффективных историко-логических исследований привлекают пристальное внимание научной общественности, так как практически всегда влекут за собой рождение новых фундаментальных идей и направлений в современных логических исследованиях. В этом смысле логика Боэция вызывает несомненный интерес, «помноженный» на факт естественной принадлежности его к промежуточной, антично-христианской, культуре. Представляется очень важным анализировать логическое наследие Боэция как бы в трёх пластах: в общем контексте развития духовной культуры; в контексте эволюции философских и логических идей; и, наконец, в собственно логическом плане. Безусловно, особую ценность исследованию придаёт сама фигура Аниция Манлия Торквата Северина Боэция — выдающегося римского государственного деятеля, философа и учёного, ставшего наряду с Цицероном и Марцианом Капеллой одним из основоположников логики европейского аристотелизма и внёсшего большой вклад в развитие многих отраслей научного знания. Как человек Боэций принадлежит античной культуре, но как учёный - он, безусловно, принадлежит мировой науке, является её детищем и выдающимся представителем. Велики заслуги Боэция в области логики. Проводившиеся мыслителем логические понятийные дистинкции не всегда и не во всём (в отличие от принятой точки зрения) совпадают с теми, которые установились в традиционной формальной логике, а тем более с характерными для современной символической логики. Следует признать, что средневековый учёный отнюдь не повторил того, что добился в своё время Аристотель, а развил начатое ещё во втором веке н.э. соединение аристотелевской и стоической версии логической теории. У Боэция обнаруживается явное движение мысли в сторону соединения логики терминов с логикой высказываний. Трудно сказать, имел ли Боэций возможность 5 непосредственно изучать труды стоиков, но через посредство Александра Аф- родисийского, Аммония, Галена, Порфирия и др., со стоическим направлением логических исследований ознакомился и теоретически его преломил. Мне представляется, что более систематическое исследование логического наследия Боэция в большой мере способствует установлению степени зависимости логики средневековья (причём, не только европейского) от греческой логики и тем самым расширить наши знания о механизме духовного взаимовлияния в целом. Исследование Боэцием логических проблем следует рассмотреть в контексте переосмысления важнейших идей и принципов философии и науки в средневековье, вызванного усилением роли религии в духовной жизни общества. Так как укрепление в философском мышлении понимания Бога как начала бытия и познания привело к установлению новых отношений, с одной стороны, между различными началами: Богом, природой и человеком, выступающими в качестве объектов категориальных определений, с другой стороны - между различными средствами получения категориального знания: опыта, разума и божественного откровения. Это, в частности, подтверждает допущение мыслителями средневековья, в том числе Боэция, возможности существования наряду с чувственным опытом человека другого опыта, связанного с осуществлением божественной воли. Логическая проблематика, поднятая Боэцием, возникала и расширялась вместе осознанием практических задач, требующих систематизации эмпирического опыта, рациональной коммуникации и аргументации, истолкованием мировоззренческих и методологических проблем, связанных с развитием конкретных теорий. Подводя итог сказанному, хочу отметить тот факт, что специфика логических (и не только логических) сочинений Боэция заключалась не в новизне идей, не в оригинальности интерпретации и не в подведении тех или иных ис-торико-логических или историко-философских итогов. Истинная специфика Боэция проявляется, прежде всего, в стиле его рассуждений. Почему сочинения 6 Боэция не утратили своей свежести и актуальности, почему они интересны и как художественные произведения даже в наши дни? Потому, что он стремился подать свой материал максимально просто, понятно и убедительно, но, в то же время, соответствовать уровню тогдашних научных достижений. Время, в которое жил Боэций, было одним из узловых пунктов исторического развития. От творчества философа оно требовало синтеза прошлого и интуиции будущего. Боэций преломил элементы античного знания и философии в строительный материал для новой системы мышления. Благодаря Боэцию, новая культура смогла воспользоваться духовной работой многих поколений. В произведениях «последнего римлянина» нет места непонятности и неразгаданности, он писал, чтобы быть понятным и понятым - и это ему удалось. 7 1.1. Жизненный и творческий путь Боэция В "Готской войне" византийский историк Прокопий Кесарйский рассказывает: "Симмах и Боэций, его зять, оба люди античной стати, среди наиболее авторитетных римских сенаторов были отмечены особым благородством. Результаты философских исследований они искусно применяли для нахождения справедливых решений ... как в отношении сограждан, так и иногородцев; посему снискали не только признание достойных, но и зависть ничтожеств, всегда готовых к измене. Теодорих, поверив клевете на них, осудил сенаторов к смертной казни за участие в подготовке мятежа, конфисковав их имущество ". Прокопий Кесарий-ский воевал против наследников Теодориха в армии Велизария, но высоко оценивал его королевские доблести, считая, что Теодорих только один раз изменил принципу справедливости, именно тогда, когда казнил Боэция и Симмаха. В действительности процесс Боэция был не просто местью личного характера, но кульминацией политического противостояния, знаком радикального изменения методов правления Теодориха. Аниций Манлий Торкват Северин Боэций родился в Риме около 480 г. По праву рождения Боэций принадлежал к высшей римской знати, являлся наследником знаменитых родов Анициев и Манлиев, давших Риму выдающихся полководцев и государственных деятелей. Богатейший род Анициев находился в родстве с византийскими императорами. Отец философа, тоже Боэций, был консулом и префектом при Одоакре,-его дед сражался бок о бок с Аэцием, победителем гуннов на Каталаун-ских полях, а затем разделил его участь, пав от рук наемных убийц. Боэций лишился отца еще в детстве и был взят на воспитание Квинтом Аврелием Мемлием Симмахом, консулом, затем главой сената и префектом города Рима одним из образованнейших и, если судить по отзывам современников, одним из благороднейших людей той эпохи. Приемный отец будущего философа был прямым потомком того славного 8 Симмаха, который требовал восстановления алтаря Победы. Воспоминание о славном прадеде бережно хранились в семье. Не на примере ли этого стойкого защитника язычества юный Боэций познавал великую истину: человек должен отстаивать свои убеждения и духовную свободу даже ценой собственной жизни, ибо утрата их и есть подлинная гибель человека? Ведь на исходе жизни, подобно легендарному Симмаху, Боэций также выступил поборником римской свободы и человеческого достоинства. "Последний римлянин" очень любил своего приемного отца и неизменно питал к нему глубочайшее уважение. В семье Симмаха Боэций получил достойное воспитание, а в дальнейшем при его содействии и превосходное образование. Высказывалось предположение, что Боэций обучался в школах Афин и Александрии, однако это не подтверждается источниками. Скорее всего, в детстве и ранней юности Боэций посещал лучшие школы Рима, где префектом претория был его отец, а затем жила и семья Симмаха. Кроме того, он, видимо, получил и великолепное домашнее образование под руководством столь просвещенного человека, как Симмах. Едва перешагнув рубеж своего двадцатилетия, Боэций написал цикл трактатов по арифметике, музыке, геометрии и астрономии. До нас дошли два - "Наставление к арифметике" и "Наставления к музыке", написанные классическим латинским языком без признаков варваризации, отмеченные точностью формулировок и четкой интерпретацией излагаемых положений. Они свидетельствуют об огромной эрудиции и глубине познаний автора. Смолоду Боэций играл заметную роль в политической жизни. В 510г. стал консулом, свои обязанности выполнял с большим усердием, хотя и сетовал на то, что государственные дела препятствуют основной работе комментированию и написанию философских сочинений. Став на путь активного сотрудничества с варварами, философ следовал примеру своего отца, состоявшего на службе у 9 Одоакра, и тестя Симмаха, являвшегося принцепсом (главой) сената известного политического и государственного деятеля остготский Италики. Около 522 г. Боэций занял высший пост в правительстве Теодориха, став магистром оффиций. Боэций и Симмах являлись также первыми лицами в сенате. По словам самого философа, его деятельность на поприще государственной службы доставила ему много неприятностей и изобиловала столкновениями с варварской администрацией. С юности и до последних дней свой досуг Боэций всецело посвящал научным и философским изысканиям, плодом которых стал ряд обширных сочинений, относящихся к различным областям знания, в том числе и комментарий к "Введению" Порфирия (один - к этому произведению в переводе Мария Викторина, другой к собственному переводу), уже упоминавшиеся выше трактаты по арифметике, музыке, геометрии, астрономии, комментарии к "Категориям" Аристотеля, комментированные переводы его же Первой и Второй Аналитик, трактаты о категорических силлогизмах и о силлогизмах гипотетических, комментарии к "Топике" Цицерона, теологические трактаты и др. В средние века имело хождение немало сочинений философского характера, приписываемых Боэцию, однако научная критика не признала их подлинность. Постоянный творческий импульс интеллектуальным занятиям философа придавала неизменная поддержка близких ему людей, в которых он находил благосклонных слушателей и справедливых ценителей. Вокруг него сложился дружеский кружок, спаянный общностью культурных и политических интересов. Высшим авторитетом в этом кружке почитался Симмах, широко известный как человек, до конца преданный идеалам римской свободы. В него входил и папа Иоанн I, хотя ни Боэций, ни Симмах не являлись ревностными христианами. В политическом и культурном отношении члены кружка в определенной мере ориентировались на Восточную Римскую Империю, где Е несколько иных формах 10 шел аналогичный процесс переработки античного наследия, приспособления его к требованиям христианизирующегося мира. Ничто, казалось бы, не предвещало беды. Но вскоре после того, как Боэций достиг "вершины своего счастья" Фортуна устремила на Философа свой "леденящий взор", он на собственном опыте убедился, сколь призрачным бывает человеческое счастье, сколь ненадежными недавние сторонники и сколь беспощадными - тайные враги. Государю поступил донос о тайных письмах, якобы отправленных императору Восточной Римской Империи Юстину близким к Боэцию сенатором Альбином. Боэций, полагаясь на свой авторитет, выступил в сенате с заявлением, что донос ложен и что если Альбин виновен, то и он, как магистр оффиций и глава сената, тоже может быть обвинен. Безусловно, это был смелый шаг. Такая поддержка Альбина со стороны Боэция и молчаливое согласие сената со своим главой лишь укрепили подозрения Тео-дориха в измене его подданных. После выступления Боэция обвинение было распространенно и на него самого. О характере обвинений можно судить по довольно туманным намекам в сочинении Боэция "Об утешении философией". Помимо того, что инкриминировалось Альбину, Боэцию ставили в вину его "желание здоровья сенату", упование на восстановление "римской свободы", "оскорбление святынь" и, наконец, занятия философией. Когда обвинения были полностью оглашены, сенат, до тех пор молчаливо поддерживающий Боэция и Альбина, осознав всю серьезность угрозы, нависшей над ним, убоявшись выступить против Теодориха, поддержал выдвинутые против этих двоих обвинения. Боэций и Альбин были взяты под стражу Альбина вскоре убили, а Боэция отправили в Ти-чин (нынешняя Павия), где он некоторое время находился в заключении. В его отсутствие, без суда и следствия, его приговорили к смерти с конфискацией имущества. 11 В ожидании приведения приговора в исполнение. Боэций создал небольшое произведение, обессмертившее его имя,-"Об утешении философией", которое часто называют просто "Утешением". Лишенный всего, приговоренный к казни, он не пал духом, не сломился под тяжестью обстоятельств. Боэций не стал просить о помиловании ни владыку земного -Теодориха, ни царя небесного - Христа. В поисках ответа на вопрос о смысле жизни он воспел человеческий разум и философию - единственную целительницу душ, посредством которой человек достигает совершенства и обретает способность противостоять любым несчастьям, и даже самой смерти. После нескольких месяцев заключения в конце 524 г. или начале 525 г. Боэций был казнен. Боэций погиб, но его наследие послужило питающим истоком' средневековья. Так исполненная подлинного трагизма многовековая борьба римского и варварского миров завершилась не просто исчезновением первого, но синтезом обоих, в результате чего возник новый мир, не похожий ни на римский, ни на варварский и в то же время являющийся их детищем,- мир средневековья. Прежде чем перейти к изложению содержания идей Боэция, я предлагаю ознакомиться с перечнем его оригинальных работ, опубликованных в "Патрологии" Миня (7,тт.бЗ, 64, Париж, 1847). Том 63. 1. Об утешении философией (De consolation e philosophise) 547 2. Об едином и одном (De imitate et uno) 1075 3. Наставления в арифметике (De institutione arithmetica) 1079 4. Наставления в музыке (De institutione musica) 1167 Том 64. 5. Первый комментарий к "Введению" Порфирия, переведенному Викторином (Dialogi in Porphyrium 12 a Victorino translati) 9 6. Второй комментарий к "Введению" Порфирия (Commentaria in Porphyrium) 71 7. Комментарий к "Категориям" Аристотеля (In Categorias Aristotelis) 159 8. Первый и второй комментарий к трактату Аристотеля "Об истолковании" (In Librum de Interpret atione) 293 9. Перевод Первой Аналитики Аристотеля (Interpret atio Priorum Analiticorum Aristotelis) 639 Ю.Перевод Второй Аналитики Аристотеля (Interpretatio Posteriorum Analiticorum Aristotelis) 713 11 .Введение в категорические силлогизмы (Introductio ad syllogismos categoricos) 761 12.0 категорическом силлогизме (De syllogismo categorico) 793 13.0 гипотетическом силлогизме (De syllogismo hypothetico) 831 14.0 логическом делении (De divisione) 875 15.06 определении (De diffinitione) 891 16.Перевод "Топики" Аристотеля (Interpretatio Topicorum Aristotelis) 909 17.Перевод "Софистических опровержений" Аристотеля (Interpretatio elenchorum Sophisticorum Aristotelis) 1007 18.Комментарий на "Топику" Цицерона (Commentaria in Topica Ciceronis) 1040 19.0 топических различиях (De differentiis topicis) 1173 20.0 риторическом сходстве (De rhetoricae cognatione) 1217 21.Различие риторических мест (L ocorum rhetoricorum distinetio) 12 21 22.0 школьных науках (De disciplina scholarium) 13 Теологические трактаты (Opera theologica) 1223 23.06 единстве Троицы (De Unitate Trinitatis) 1247 24.Могут ли Отец, Сын, Святой Дух сказываться о Божестве субстанциально? (Utmm Paret et Filius et Spiritus Sanctus de Divinitate substantialiter I praedicamentur) 1299 25.Каким образом субстанции могут быть благими? (Quomodo substantiae bonae sint) 1311 26.Краткий обзор христианской веры (Brevis fldei christianae complexio) 1333 27.0 лице и двух природах (De persona et duabus naturis) (Другое название: Против Евтихия и Нестория) 1337 В процентном соотношении тексты Боэция распределились так: 34% - тексты по логике, 34% по философии, арифметика - 10%, музыка - 8%, теологические трактаты - 14% 1 1 «Codices Boethiani a conspectus of manuscripts of the works of Boethius». London, 1995, стр. 22. 14 1.2. Логические источники Боэция Боэций по праву считается создателем средневековой логики в Западной Европе. До XII века логика развивалась на основе заключенных в его трудах идей и принципов. Что же представляли собой труды Боэция? Это были переводы, комментарии и трактаты, самостоятельные по форме. Логические работы Боэция являлись, как правило, адаптацией (а иногда - компиляцией) какого-либо греческого источника. Но ни в коем случае не следует отрицать наличие самостоятельных идей в трактатах Боэция. Некоторые переводы Боэция можно сравнить с преломлением света в призме - настолько чувствуется влияние «последнего римлянина» на избираемые источники, настолько ощущается заинтересованное, «персональное» отношение к переводимым трактатам. Помимо переведенных самим Боэцием трудов, разумеется, существовал ряд произведений хорошо известных ему, оказавших влияние на становление философа. Боэций не ссылается на них в своих произведениях, вероятно, ссылки не были приняты в то время. Но они должны были быть известны превосходно такому глубоко и разносторонне образованному человеку, овладевшему греческими науками и философией. Что же это были за источники? О влиянии Аристотеля на Боэция говорилось и будет говориться неоднократно. Но в эпоху Боэция не все труды Стагирита были известны в подлинниках. Образованные римляне в большинстве своём хорошо знали греческий язык, и не нуждались в переводе. Но во времена Боэция знания греческого утрачивалось, и утрачивалось стремительно. Культурная жизнь приходила в упадок, и Боэций, как общественный и политический деятель своего времени не мог не видеть этого. Богатства греческой философии с утратой знания языка становились недосягаемыми. Именно поэтому «последний римлянин» задался целью - перевести на латинский язык все сочинения Аристотеля. 15 Как складывалась судьба логического наследия Аристотеля до Боэция? Что именно сохранилось и что именно собирался переводить Боэций? Удалось ли кому-либо воплотить на латинском языке логический замысел Аристотеля до Боэция? Известно, что после смерти Аристотеля его труды в течение почти двух веков оставались недоступными для философов. После смерти Стагирита они оставались в Ликее, у ученика Теофраста. Затем Теофраст передал их в наследство своему ученику Нелею, который, по одной из версий, продал труды в библиотеку Александрии в царствование Птолемея Филадельфа (286 - 245 гг. до н.э.). По другой версии, Нелей увёз рукописное наследие в город Скепсис в Малой Азии и оставил своим наследникам, долгое время скрывавшим труды Аристотеля, а много позже собрание было передано книголюбу Апел-ликону. Доступными же рукописи стали лишь после того, как в 86 г. до н.э. их привезли в Рим, в качестве военных трофеев. В Риме трактаты были обработаны грамматиком Тирранионом, с них были сняты копии. В 50-40 гг. до н.э. лучшие из копий легли в основу издания трудов Аристотеля, подготовленного Андроником Родосским. Итак, получается, что к I веку нашей эры Аристотель был забыт философами. Подтверждение этому могут служить слова Цицерона (106-43 гг. до н.э.): «Однажды ты был у меня в Тускуле, и когда каждый из нас для своих занятий разворачивал какие хотел книги, попалась тебе некая «Топика» Аристотеля, изложенная во многих книгах. Привлечённый заглавием, ты стал настойчиво спрашивать моё о ней суждение. Я объяснил, что в этих книгах содержится открытое Аристотелем учение о приискании доказательств, с помощью которого мы достигаем знания об этом, не плутая, а путём науки. Тогда с обычной твоей скромностью, но - как я легко мог заметить - с горячим желанием ты попросил меня преподать всё это тебе. Я же - отнюдь не для того, чтобы избежать труда, но, думая о твоей пользе, - убеждал тебя или прочитать самому, или от одного ученейшего ритора усвоить всю эту науку. Как я узнал от тебя, испробовал ты и то, и другое. Но от книг оттолкнула тебя их 16 темнота, а великий ритор, полагаю, отвечал, что Аристотеля он не знает. Тем, что ритору не известен философ, с которым сами философы, кроме очень немногих, не знакомы, я, конечно, не удивлён. Но извинить это нельзя. Ведь Аристотель должен был их привлечь не только самими предметами, которые он открыл, но и невероятным своей речи богатством и сладостью» . Также в этом отрывке можно найти подтверждение тому, что труды Аристотеля появились в Риме в середине I века до нашей эры. Разумеется, речь идёт не о подлинниках, а о копиях рукописей. Цицерон вполне мог пользоваться одной из таких копий. Известно, что римляне к этому времени уже проявляли интерес к греческой философии, так что появление в Риме наследия Аристотеля не случайно. Достаточно вспомнить пребывание в Риме греческих послов в 156-155 гг. Посольство состояло из представителей основных греческих школ философской мысли, в него входили академик-скептик Карнеад, стоики Диоген и Па-неций, перипатетик Критолай и др. В произведениях Цицерона можно найти упоминание об этом посольстве, например в трактате «Об ораторе»3: «Некогда Италия была набита пифагорейцами, во власти которых находилась так называемая великая Греция, поэтому некоторые даже утверждают, что пифагорейцем был наш царь Нума Помпилий, который жил на много лет раньше самого Пифагора и которого должно считать даже ещё более замечательным уже потому, что он постиг мудрость устроения государства почти на 2 столетия раньше, чем греки догадались о её существовании. И, конечно, наше государство не породило никого более славного, более влиятельного, более высоко просвещённого, чем Публий Африкан, Гай Лелий и Луций Фурий, которые всегда открыто общались с образованнейшими людьми из Греции. Я сам не раз от них слышал, как рады были и они, и многие другие первые лица нашего общества, когда афиняне по важнейшим своим делам отправляли в сенат послами знаменитейших философов того времени - Карнеада, Критолая и 2 Цицерон. Эстетика. Трактаты. Письма. М., 1994. Стр. 63. 3 Там же, стр. 261. 17 Диогена, - и пока послы были в Риме, и сами это мужи, да и многие другие были постоянными их слушателями». После такого тёплого приёма греческие философы всё чаще появлялись в Риме. Панеций не раз приезжал в Рим и в дальнейшем, к тому же входил в эллинистический кружок Сципиона Африканского Младшего. А в риторико-философской школе, основанной учеником Панеция Посидонием в 78 - 77 г д.н.э., учился сам Цицерон. Да и в дальнейшем стоики преобладали среди прибывших в Рим философов. Вторыми по влиянию на римское общество были академики. Меньше всех среди прибывающих в Рим философов, по-видимому, было перипатетиков. Именно в перечисленных школах Древней Греции занимались логикой. Вот как описывает Цицерон восприятие этой новой для римлян науки — логики (диалектики): «Известно ли тебе, что один из трёх прославленных философов, о прибытии которых в Рим ты упомянул, а именно, Диоген, сам объявлял, что учит людей науке правильно рассуждать и различать истину и ложь - науке, которую он называл греческим словом «диалектика»? Однако, в этой науке, если только это наука, нет ни одного указания, как находить истину, но говорится только о том, каким образом вести рассуждение. Ибо каждое наше положительное или отрицательное суждение, если оно выражено простым предложением, диалектики берут определить как истинное или ложное, а если оно выражено предложением сложным и обстоятельственным, они определяют, правильно ли оговорены обстоятельства и соответствует ли истине вывод каждого умозаключения; в конце концов, они сами запутываются в своих тонкостях и в погоне за многим или приходят к тому, чего уже сами не способны распутать, или даже и то, что они начали, было уже ткать, и выткали, снова оказывается распущенным. Итак, твой стоик нам здесь ничем не помогает, потому что он не учит нас, как находить то, что нужно сказать; больше того, он нам даже мешает, так как приводит нас к таким положениям, которые сам признаёт неразрешимыми, и так как предлагает нам род речи не ясный, не льющийся и плавный, но скудный, сухой, рубленый и дробный. Оратору он заведомо не годится! Список литературы жүктеу/скачать 80.5 Kb. Достарыңызбен бөлісу:
|