Тема 7. Завершение классической политэкономии и становление социалистической экономической доктрины

Тема 7. Завершение классической политэкономии и становление социалистической экономической доктрины

3. 
   Экономические идеи Дж. Ст. Милля.
   
4. 
   Экономические идеи С. Сисмонди.
   
5. 
   Социалисты-рикардианцы.
   
6. 
   Экономические идеи П. Ж. Прудона
   
7. 
   Утопический социализм: А. Сен-Симон, Ш. Фурье, Р. Оуэн
   

Идеи А.Смита и Д.Рикардо играют в истории экономической науки необычную роль. Их взгляды настолько многогранны, дают такую широкую свободу для трактовок, что они послужили источником различных, идейно противостоящих и конкурирующих, экономических доктрин – либерализма и социализма.

На этапе завершения классической школы происходило неизбежное осмысление таких новых явлений экономической действительности, как рост бедности и обостряющиеся социальные конфликты. Эти явления плохо вписывались в изначальную идеи А.Смита о том, что «невидимая рука» рынка приводит в соответствие частный и общественный интерес и, соответственно, обеспечивает социальную гармонию. В результате такого идейного осмысления некоторые авторы продолжали отстаивать либеральную идею, другие встали на позиции альтернативной либерализму экономической доктрины – социализма. Первая группа авторов представлена прежде всего Дж.Ст.Миллем.

Экономические идеи Дж. Ст. Милля.

Джон Стюарт Миллъ (1806 —1873), один из завершителей классической политической экономии, которому удалось не только систематизировать идеи классической школы, но и сформулировать ряд оригинальных положений, развивающих концепцию классической школы.

Основная работа Милля «Основы политической экономии» (1848) стала учебни­ком для нескольких поколений экономистов Европы. Милль так сформулировал свою задачу: написать обновлен­ный вариант «Богатства народов» Адама Смита и «Начал» Рикардо с учетом возросшего уровня экономических знаний и самых передо­вых идей современности. При этом Милль полагал, что при любом изменении этих знаний и идей, «общим практическим принципом должно оставаться laissez-faire и любой отход от него является несо­мненным злом».

Как и Рикардо, Милль считал, что предметом политической экономии должны быть законы распределения. При этом он сознательно противопоставлял законы производства и законы распределения, считая законы производства «естественными», а законы распределения – зависимыми от человеческих решений и от законов и обычаев конкретного общества.

В трактовке природы стоимости Милль, по сути, порывает с классической политической экономией. Богатство, по его мнению, со­стоит из благ, обладающих меновой стоимостью как характерис­тическим свойством. Вещь, за которую ничего нельзя получить взамен, как бы полезна или необходима она ни была, не является богатством. Например, воздух, хотя и является абсолютной необ­ходимостью для человека, на рынке никакой цены не имеет, так как его можно получить практически безвозмездно. Но как только ограничение становится ощутимым, вещь сразу же приобрета­ет меновую стоимость. Денежным выражением стоимости товара является его цена.

Цены устанавливаются конкуренцией, которая возникает из-за того, что покупатель старается купить дешевле, а продавцы — продать дороже. При свободной конкуренции рыноч­ная цена соответствует равенству спроса и предложения. В длинный период времени цена товара не может быть ниже издержек его производства, так как никто не хочет производить себе в убыток. Поэтому состояние устойчивого равновесия между спро­сом и предложением «наступает только тогда, когда предметы обме­ниваются друг на друга соразмерно их издержкам производства».

В трактовке таких категорий как капитал, факторы накопления, заработная плата, прибыль, рента Милль в целом воспроизводит идеи А.Смита и Д.Рикардо, дополняя их некоторыми тратовками. Капиталом Милль называет накоплен­ный запас продуктов труда, возникающий в результате сбережений и существующий «путем его постоянного воспроизводства». Сами сбережения понимаются как «воздержание от текущего потребле­ния ради будущих благ».

Производственная деятельность ограничивается размерами капитала. При этом «каждое увеличение капитала приводит или мо­жет привести к новому расширению производства, причем без опре­деленного предела». Ограничением роста капитала является сокращение доходов на капитал, которое объясняется падением предельной производительности ка­питала. Так, увеличения объема продукции сельского хозяйства «никогда нельзя добиться иначе, чем посредством увеличения за­трат труда в пропорции, превышающей ту, в какой возрастает объем сельскохозяйственной продукции».

Происхождение прибыли Милль объясняет так же, как Смит и Ри­кардо: «Прибыль возникает не вследствие обмена., а вследствие производительной силы труда. Если продукт, производимый всеми трудящимися страны, на 20% больше продукта, потребляемого тру­дящимися в виде заработной платы, то прибыль составляет 20%, ка­ковы бы ни были цены».

Получаемая капиталистом прибыль должна быть достаточной для трех видов выплат. Во-первых, награды за воздержание, т. е. за то, что он не потратил капитал на собственные нужды и сохранил его для производственного употребления. Эта величина должна быть равной ссудному проценту, если владелец капитала предоставляет другому вести дело. Если владелец капитала применяет его непосредственно, то он вправе рассчитывать на больший доход, чем ссудный процент. Раз­ница должна быть достаточной для платы за риск и за искусное уп­равление капиталом.

Эти три части прибыли могут быть представлены как процент на капитал, страховая премия и заработ­ная плата за управление предприятием. По Миллю, существует и более специфический вид при­были, похожий на ренту. Речь идет о производителе или торговце, имеющем относительные преимущества в деле. Поскольку его кон­куренты не имеют таких преимуществ, то «он может поставлять на рынок свой товар с издержками производства меньшими, чем те, ко­торыми определяется его стоимость. Это. уподобляет обладателя преимущества получателю ренты».

По мере развития общества норма прибыли уменьшается, достигая постепенно минимума, который все еще побуждает осуществлять накопления и производительно использовать накопленные средства (этот закон существует, по Миллю, как тенденция).

Продолжая традиции своих предшественников, Милль явился автором ряда оригинальных идей в области теории денег, кредита и торговых кризисов. Сущность денег Милль анализировал, исходя из простой количественной теории денег и теории рыночного процента. «При прочих равных условиях стоимость денег меняется обратно пропорционально количеству денег: всякое увеличение количества понижает их стоимость, а всякое уменьшение повышает ее в совершенно одинаковой пропорции. Это — специфическое свойство денег».

С другой стороны, Милль подчеркивал, что одно лишь увеличение количества денег не ведет к росту цен, если деньги уходят в запасы, или если увеличение их количества сораз­мерно увеличению объема сделок (или совокупного дохода).

Анализируя последствия инфляции, Милль отметил, что рост цен сни­жает реальную величину долгов и потому работает в пользу дебито­ров и против кредиторов.

Заслугой Милля является анализ природы кредита в экономике. «Кредит не увеличивает производительные ресурсы страны, но благодаря нему они более полно используются в производительной деятельности». Источником кредита служит капитал в денежной форме, не имеющий в данное время производительного употребления. Главным инструментом выдачи кредита под процент становятся депозитные банки. При этом банковский кредит будет влиять на цены так же, как повлиял бы на них рост предложения золота.

Милль заметил, что кредит радикально меняет торговую конъюнктуру, расширяя платежеспособный спрос и воздействуя на предположения субъек­тов. «Когда существует общее мнение, что цена какого-нибудь това­ра, по всей вероятности, должна повыситься., торговцы проявляют склонность получить прибыль от ожидаемого роста цен. Уже сама по себе эта склонность способствует осуществлению ожидаемого ре­зультата, т. е. росту цены, и если этот рост значителен и идет все даль­ше, это привлекает других спекулянтов. Они совершают новые по­купки, что увеличивает объем выданных ссуд и, тем самым, рост це­ны, для которого вначале были известные разумные основания,. выходит далеко за пределы этих оснований. Спустя некоторое время рост цены прекращается, и держатели товара, считая, что наступило время реализовать свою прибыль, спешат продать его. Цена начинает падать, владельцы товара во избежание еще больших потерь устрем­ляются на рынок, а так как при таком состоянии рынка покупателей бывает мало, цена падает гораздо быстрее, чем поднималась».

Малые колебания такого рода происходят и при отсутствии кредита, но при неизменном количестве денег повышенный спрос на одни товары уменьшает цены других. Но при использовании креди­та экономические субъекты «черпают из бездонного, ничем не ограниченного источника. Поддерживаемая таким образом спекуляция может охватить. даже все товары сразу». В итоге возникает торго­вый кризис. Для торгового кризиса типично «быстрое падение цен после того, как они возросли под влиянием. спекулятивного оживления. И казалось, они должны были бы снизиться только до того уровня, от которого началось их повышение, или до того, который оправдывается потреблением и предложением товаров. Однако они падают гораздо ниже, поскольку. когда каждый несет потери, а многие терпят полное банкротство, даже солидные и известные фирмы с трудом могут получить тот кредит, к которому они привыкли. Это происхо­дит потому, что. никто не чувствует уверенности в том, что часть его средств, которую он отдал взаймы другим, возвратится к нему вовремя. В чрезвычайных условиях эти доводы разума дополняют­ся паникой. Деньги занимают на короткий срок и почти под любой процент, а при продаже товаров на условиях немедленного платежа не обращают внимания ни на какую потерю. Итак, во время торгово­го кризиса общий уровень цен падает настолько же ниже обычного уровня, насколько он стал выше его в течение предшествовавшего кризису периода спекуляции». По существу, это первое в истории экономической мысли изложение денежной стороны динамики эко­номического спада.

При этом Милль не согласен с пониманием экономического кризиса, предложенного Сисмонди. По его мнению, было бы большой ошибкой полагать, что кризис является результатом обще­го перепроизводства. «Это просто последствие избытка спекулятив­ных закупок. Его непосредственной причиной является сокращение кредита, а средством преодоления — не уменьшение предложения, а восстановление доверия». В этом смысле Милля можно считать предшест­венником Кейнса.

Тенденции эволюции капитала Милль оценивал с позиций, близких к позиции Рикардо. Норма прибыли уменьшается, достигая постепенно минимума, который все еще побуждает осуществлять накопления и производительно использовать накопленные средства. Движение к минимуму можно за­медлить ростом экспорта и вывозом капитала. Этим удаляется часть избыточного капитала, понижающая прибыль; причем капитал не теряется, а используется для создания новых рынков и ввоза деше­вых товаров. Устранение части капитала, повысив прибыли и норму процента, дает новый импульс к накоплению. Он полагает также, что тенденция нормы прибыли к понижению ослабляет аргументацию против роста государственных расходов.

Конечным итогом рассматриваемого движения является со­стояние застоя, когда прекращается борьба за экономическое преус­певание. К состоянию застоя, однако, Милль относился положитель­но, если оно достигается при высоком уровне производства. «Только в отсталых странах мира увеличение производства является наибо­лее важной задачей. В более развитых странах экономически необ­ходимым считается усовершенствование распределения». По его мнению, наилучшим существованием для людей является такое со­стояние общества, когда никто не беден, никто не стремится стать бо­гаче и «нет никаких причин опасаться быть отброшенным назад из-за усилий других протолкнуться вперед». При таком застое ничуть не уменьшится простор для роста всех форм духовной культуры, для морального и социального прогресса, состоящего в обеспечении «для всех людей полной независимости и свободы действий, кроме запрета на причинение вреда другим людям».

Милль выступал против обычной критики частной собст­венности, считающей несправедливым право человека на вещи, им не созданные. Например, рабочие на фабрике создают весь продукт, но большая его часть принадлежит другому. Аргументация Милля полностью воспроизводит точку зрения Смита: «Ответ на это положение состоит в том, что труд на фабрике является всего на всего одним из условий, которые необходимо объединить для производства товара. Работу нельзя выполнять ни без материалов и оборудования, ни без сделанного заранее запаса средств к существованию для снабжения рабочих во время производства. Все эти вещи являются плодами предшествующего труда. Если бы рабочие имели эти вещи, им не было бы необходимости делить продукт с кем-нибудь, но, поскольку этих вещей у рабочих нет, им следует отдать некоторый эквивалент тем людям, которые располагают этими вещами, — как за предшествующий труд, так и за бережливость, благодаря которой продукт этого предшествующего труда. направлен для производительного использования».

Из сферы частной собственности, однако, согласно Миллю, должна быть исключена земля (по­льку она не является продуктом труда). Заметим, что аргументация Милля весьма схожа с аргументацией Смита.

В будущем, как считал Милль, будет происходить естественная эволюция капитала, приводящая к то­му, что в некоторых случаях будет происходить объединение работников с капиталистами, в других — объединение работников между собой. В любом случае возникнет кооперация, предоставляющая всем работникам право на участие в прибылях. Постепенно вла­дельцы капитала будут все больше убеждаться в том, что выгоднее предоставлять свой капитал ассоциациям, чем действовать само­стоятельно. Капитал будет предоставляться под все более низкий процент. В конце концов «капитал, возможно, будет предоставлять­ся в обмен на обязательства выплачивать его владельцу определен­ную сумму в течение определенного времени. При помощи такого. способа вся масса накопленного капитала может честно и естествен­но. превратиться в конечном итоге в общую собственность всех тех, кто участвует в его производительном использовании. Осуществ­ленная таким образом трансформация капитала. кратчайшим пу­тем привела бы к достижению социальной справедливости и наибо­лее выгодной с точки зрения всеобщего блага организации промыш­ленного производства, какую мы только можем себе представить в настоящее время». Однако при этом придется заботиться о сохранении конкуренции между ассоциациями.

При этом Милль с подозре­нием относился к социалистическим планам переустройства общест­венной жизни. Он опасался, что соци­ализм несовместим с индивидуальной свободой каждого отдельного гражданина. Таким образом, Милль оставался либералом. Возникающие острые социальные противоречия он приписывал не частной собственности на средства производства, как это делали социалисты, а злоупотреблениям частной собственностью. Злоупотребления следует устранить, а частную собственность оставить, по крайней мере, до тех пор, пока она создает значительные возможно­сти для экономического роста.

Творчество Милля означало завершение класси­ческой экономической науки.

Если Смит, Рикардо и большинство их последователей рассмат­ривали капиталистическую систему хозяйства как отвечающую природе человека и потому единственно рациональную, то уже в первой трети XIX в. некоторые экономисты выступили с критикой этой системы (С.Сисмонди, П.Прудон), другие эту критику дополнили противопоставлением ей иной, идеальной, по их мнению, системе (социалисты-рикардианты, социалисты-утописты, К.Маркс).

Экономические идеи С. Сисмонди.

Жан Шарль Леонар Сисмонди (де Симонд) (1773 — 1842) — стал первым оппонентом идей классической школы и попытался с научных позиций критиковать экономическую систему капитализма.

Основная работа: «Новые начала политической экономии» (1819).

С.Сисимонди был учеником А.Смита, однако бедственное положение рабочего класса в Англии и других странах Европы заставило его пересмотреть свое отноше­ние к полной свободе конкуренции, сторонником которой он был первоначально. С.Сисимонди заметил, что когда рабочий нанимается, его по­ложение всегда невыгодно. Он нуждается в нанимателе, который должен предоставить ему рабочее место, обеспечить орудиями и материалами. Такая зависимость обрекает рабочего на минимально возможный уровень оплаты труда. Росту заработной платы препят­ствует конкуренция между рабочими за предоставление рабочего места. Таким образом, С.Сисмонди заключил, что естественный ход вещей и свободная конкуренция обрекают наемных рабочих на хроническую нужду, болезни и высокую смертность, поскольку те, кто производит все богатство, получают лишь малую его часть. Это полностью расходится со сформулированным А.Смитом принципом «невидимой руки» и нарисованными им оптимистичными перспективами капитализма.

Однако главным объектом критики Сисмонди был не Смит, а Сэй. Сисмонди от­рицал теорию трех факторов Сэя. Не из земли происходит рента и не из капитала — прибыль, все богатство создается трудом. Систематическое накопление капитала, увели­чивающее выпуск товаров Сисмонди оценивал как позитивное явление. Однако его беспокоило то, что доходы рабочих растут намного медленнее, чем товарная масса. Капиталисты также сокра­щают потребление, сберегая часть дохода ради накопления капита­ла. В результате совокупный спрос на потребительском рынке ока­зывается недостаточным для того, чтобы купить все произведенные товары. Возникает кризис перепроизводства — рост предложения не рождает равного увеличения спроса. Отсюда Сисмонди сделал вывод, что закон Сэя ошибочен. Кризи­сы перепроизводства возникают из-за недопотребления.

С позиций сегодняшнего дня нетрудно обнаружить слабость аргументации Сисмонди. Она заключается в том, что он недооценил инвестиционную состав­ляющую совокупного спроса.

В рассматриваемый период сформировалось также несколько направлений социалистической мысли. Они различались представлениями о том обществе, которое должно быть создано, о его экономической и социальной организации, но их объединяло отрицательное отно­шение к сложившейся рыночной экономике. В противовес представителям английской классической школы, которые видели в капитализме «естественный порядок», социалисты расценивали его как нечто противоречащее естественному порядку и не обеспечивающее ни справедливого распределения богатства, ни эффективного исполь­зования материальных и человеческих ресурсов.

Несколько позже, в 40-х гг., учение Рикардо послужило основой также для близкого к социализму концепции француза Пьера-Жозефа Прудона (1809—1865). Широкую известность принесла Прудону фраза «Собственность - это кража». Частной собственности он противопоставлял владение, основан­ное на личном труде. Крупные предприятия и железные дороги могут перейти в совместное владение рабочих, но основу эконо­мики должны составлять индивидуальные владения мелких това­ропроизводителей. Нетрудовые доходы и бедность Прудон связывал с существующей организацией обмена. Прудон ввел понятие конституированной, или пропорциональной, стоимости. Она отражает трудовые затраты с уче­том пропорций распределения труда между различными видами производств. По Прудону, если цены будут соответствовать конституированным стоимостям, спрос и предложение уравновесятся. Прудон предла­гал создание народного банка, принимающего все товары и удо­стоверяющего их пропорциональную стоимость квитанциями, по которым можно в том же банке получить любой эквивалентный товар. Идеи Прудона и его проекты реформирования обмена являются утопичными.

Другая ветвь социалистических учений связана с именами французских социалистов-утопистов Клода Анри Сен-Симона (1760—1825), Шарля Фурье (1772-1837) и Роберт Оуэна (1771 — 1858). Для концепции Сен-Симона характерен историзм. Историю челове­чества он рассматривал как процесс смены одного общественного строя другим, более прогрессивным. По сравнению с первобытным обществом благодетельным было рабство; прогрессом был переход от рабства к феодализму; прогрессивен и переход к промышленному строю. Последний процесс еще не завершился. У власти оказались не промышленники, а непроизводительная, паразитическая буржуазия.

Современный ему период Сен-Симон считал переходным. На смену существующим экономическим порядкам неиз6ежно придет новый строй. Сен-Симон называет его индустриализмом, ибо в основе его будет лежать крупная индустрия. Главным пороком капиталистического общества Сен-Симон считал раздробленность и анархию производства. Эта анархия — неизбежное следствие экономической свободы, которая базируется на индивидуализме частных собственников.

В обществе индустриалов крупная промышленность будет управляться из единого центра, функционировать по единому плану, разрабатываемому учеными. Планирование охватит как производство, так и распределение продукции в масштабе страны. Сен-Симон не выдвигал требования замены частной собствен­ности общественной. В его системе сохраняется частная капиталис­тическая собственность, существует централизованно выделяемая из общественного продукта доля на вознаграждение за капитал. Обязательные для капиталистов условия — личный труд, участие в производстве и подчинение общему плану.

Шарль Фурье осуждал капитализм за противоречие между интересами богатого меньшинства и нищего большинства. Существующий строй, по его мнению, не способен обеспечить благополучие всего населения, ибо частная собственность рождает анархию, конку­ренцию, что влечет за собой неслыханное расточительство сил и средств. Важнейшим объектом критики для Фурье была тор­говля. Торговля через конкуренцию ведет к монополии, а господство монополий — это «торговый феодализм». Эксплуатацию рабочих он трактовал преимущественно как обман их в качестве покупателей. С бедностью он связывал и неизбежность экономических кризисов.

Выход Фурье видел в переходе к общественной собственности. По его замыслу, собственность обобществляется, но не в масштабах всего общества, а только в масштабах трудовых товариществ (фаланг), в которых совместно живут, работают и отдыхают трудовые коллективы численностью в 1 -2 тысячи человек. Полученная прибыль частично зачисляется на трудовые акции каждого, частично поступает в общественный фонд потребления. В фалангах, по мысли Фурье исчезнет порабощающее человека закрепление за определенным видом труда, так как работники в фалангах будут ме­нять вид работы несколько раз в день. На смену конкуренции, при ко­торой выигрыш одного есть проигрыш всех остальных, придет со­ревнование, в котором выиграют все. Постепенно исчезнет противо­положность между физическим и умственным трудом. Любопытно, что требуемые для организации фаланг немалые средства должны дать, по мысли Фурье, сами капиталисты. Вступая в члены фаланги, они становятся ее акционерами, а весь произведен­ный в фаланге продукт будет делиться в отношении 5:4:3 между тру­дом, акционерным капиталом и знаниями. Роль государства у Фурье оказывается совершенно незначительной, поэтому его часто назы­вают предшественником анархизма.

«Утопии» Фурье и Сен-Симона были чисто умозрительны­ми, и можно было, ничего не предпринимая, спорить до бесконеч­ности о степени их осуществимости. Перенести спор в чисто прак­тическую плоскость попытался Роберт Оуэн. Оуэн видел основного врага общества в частной собственности, которая, по его мнению, вредна для всех, том числе для самих собственников. На смену частной собственности и личной заинтересованности должны прийти общественная собст­венность, общий труд, равенство в правах и обязанностях. Деньги, как орудие эксплуатации, должны быть отменены. Они должны быть заменены квитанциями, удостоверяющими, какое количество труда работник затратил на изготовление товара. Изготовленный товар он сдает на "базар справедливого обмена» — общественный склад, где по полученной им квитанции сможет подобрать себе равный по количеству труда нужный товар.

Оуэн попытался осуществить свои идеи на практике. В 1800 г. он стал совладельцем и менеджером небольшого прядильного предприятия в Нью-Ленарке (Шотландия). Спустя два года предприятие стало приносить устойчивую прибыль, создавались детские сады, школы, культурный центр, службы санитарного надзора, социального обеспечения, страхования, потребительская кооперация. Реальный доход на душу населения был гораздо выше, чем на других предприятиях. Рабочий день составлял всего 10,5 часов вместо обычных в то время 16 часов. (14; 241-243). Однако весь этот успех, ограниченный рамками одного посел­ка, всецело зависел от неординарной личности самого управляюще­го. Когда после конфликта с другими совладельцами, Оуэн был вы­нужден покинуть Нью-Ленарк, все вернулось на круги своя. В этом смысле блестящий эксперимент Оуэна окончился неудачей.

Несмотря на содержащиеся в идеях Сен-Симона, Фурье и Оуэна эле­менты глубокой критики существовавшего в то время общественно­го строя и ряд интересных догадок о направлении будущего общест­венного развития, эти идеи остались утопичными. Они не имели серьезного теоретического обос­нования. Поставить идею социализма на прочную теоретическую основу взялся Карл Маркс, которому, по его собственной оценке, удалось превратить утопический соци­ализм его предшественников в «научный» социализм.