Тенденции политического участия молодежи в России: политический абсентеизм, автономное и мобилизованное участие
жүктеу/скачать 244.11 Kb.
|
- Бұл бет үшін навигация:
- Список литературы
| Ксения Катушева
Российский экономический университет им. Г.В. Плеханова студент-политолог
Актуальность рассматриваемой проблемы обусловлена тем, что для относительно быстрого и в то же время успешного развития страны, необходимо выявить основные барьеры на пути процесса реформирования наряду с его движущими силами. Поэтому данная статья и посвящена анализу отрицательных (в качестве преград) и положительных (как условий позитивной динамики) тенденций участия молодежи в политике. Первоначально, было бы правильным раскрыть авторское понимание термина «политическое участие», или «политическая партиципация» (от лат. participatio - участие). В общем и целом это вся совокупность действий граждан, которые позволяют им непосредственно влиять на государственную политику и процесс принятия политического решения для удовлетворения своих потребностей и достижения целей. Хочу заметить, что именно осознанный мотив и направленность на оказание прямого воздействия на политику и отличает понятие «политическое участие» от других, например, «политическое поведение» граждан. Важность политического участия в процессе демократизации характеризуется тем, что оно обеспечивает контроль над действиями власти, минимизирует риск политического деспотизма, а значит и обеспечивает легитимность (поддержку со стороны населения) проводимому политическому курсу. В современном мире уже возросла потребность в активном политическом участии населения, что объясняется и более высоким уровнем образования населения, и процессами внедрения демократических принципов, таких как народовластие, разделение властей, гарантии прав и свобод, равенство всех перед законом, политическая конкуренция и плюрализм. Динамика общества XXI века требует быстрой реакции на происходящие в стране изменения, как и уменьшения социальных конфликтов, путем наилучшего согласования разнородных интересов социальных общностей, путем компромисса. А для этого должно быть обеспечено осознание того, что население должно быть ведущим субъектом политического процесса, которое имеет полное право задавать или корректировать вектор политического развития страны. Это, в свою очередь, достижимо в том случае, если население в состоянии сформулировать общественный запрос и транслировать его во власть. Последнее реализуется как раз через политическое участие, которое имеет две формы выражения в зависимости от законности действий (типология У.Милбрайта [2]): «конвенциональную», законную (выборы, участие в деятельности какой-либо партии, прямые контакты с государственными деятелями и т.д.) и «неконвенциональную», незаконную (разного плана протестные формы - несанкционированные митинги, шествия, голодовки и т.д.). Если говорить о России, то партиципаторная деятельность граждан, в том числе молодежи, в законных, «конвенциональных» рамках приобретает тренд на уменьшение, в свою очередь «неконвенциональные формы» политического участия все чаще находят повод проявиться. Эта ситуация четко характеризует кризис политического участия, возникающего за счет неэффективного функционирования уже существующих институтов политической системы: партийная система, электоральная система (система выборов) и так далее. Не получая возможности в соответствующей закону форме донести свои требования, интересы и потребности до власти, население стремится осуществить это с помощью нелегальных методов. Как пример, можно упомянуть митинги, которые развернулись по всей стране после декабрьских парламентских выборов 2011 года. Однако, по моему мнению, нельзя утверждать, что они являются началом кризиса политического участия, скорее они выступают его прямым следствием. Трансформация законных методов трансляции общественного запроса в незаконные связано, в первую очередь, с тем, что исчезли или перестали эффективно действовать легальные механизмы этой трансляции, а этот процесс предшествовал уже указанным протестным формам и, более того, сопровождался и кризисом политического рекрутирования (механизма отбора граждан на руководящие политические должности) в политическую элиту страны. Все вышесказанное и послужило фундаментом для складывания трех базовых тенденций политического участия молодежи как части социума: политического абсентеизма, автономного и мобилизованного участия. Далее они подвергнутся детальному рассмотрению, и будут выявлены основное содержание, причины возникновения и степень выраженности каждой из них. Было бы логичным начать с наиболее массовой из заявленных тенденций – политического абсентеизма. Понятие «абсентеизм» (от лат. absentis - отсутствующий) было экстраполировано, то есть распространено на политическую сферу из сферы менеджмента, и стало обозначать осознанное уклонение граждан, обладающих активным избирательным правом, от голосования на референдуме или выборах в парламентские органы или же главы государства. Эта форма взаимодействия граждан и власти является наихудшей, поскольку детерминирует делегитимацию власти и отчуждение гражданского общества от государства, что формирует некую раздробленность страны на две почти невзаимодействующие стороны - гражданское общество и государственную власть. Но что же определило зарождение и укрепление политического абсентеизма в рядах российской молодежи? На то есть несколько причин: во-первых, низкий уровень политической культуры и политико-правовой грамотности молодежи, которая обусловливает тот факт, что молодежь, особенно та ее часть, что проживает в регионах, не имеет четкого представления о механизмах трансляции своих интересов во власть, а также способах влияния на политический процесс и государственную власть, механизмах контроля за исполнением общественного запроса и т.д. В условиях демократизации и реформирования особенно важно, чтобы население, в частности, молодое, адекватно воспринимало идеологические и иные основания политического курса, принимаемых решений и политических действия власти. Это обеспечивает легитимность, то есть поддержку проводимых реформ. Именно поэтому низкий уровень политической грамотности вызывает или аполитичность, или протестные настроения. во-вторых, утрата доверия к государственным органам и процедурам, например, к электоральному процессу. Это происходит, или когда общественный запрос на «входе» не корреспондируется с политическим решением на «выходе», или когда уже сложилась ситуация, согласно которой результаты политического участия молодежи не находят отклика в государственных структурах, за счет чего она теряет веру в то, что способна разрушить этот барьер и что-либо изменить в политической системе или политическом курсе. Кроме того, коррумпированность политической системы как на региональном, так и на общенациональном уровне, содействуют утверждению мнения среди молодежи, что любые важные реформы можно «притормозить» или отклонить, а вместо них будут осуществляться изменения, выгодные политической или экономической элите. в-третьих, еще сохраняющееся представление о том, что между гражданским обществом и властью нет диалога, а существуют чуть ли не конфронтационные отношения. Это вызвано сформированной за всю историю российского государства традицией, что сильная власть в стране – основной субъект политического процесса, который как законными, так и насильственными методами регламентирует жизнь населения, выбирает и претворяет в жизнь политический курс и производит реформирование. А народ, в свою очередь, является, своего рода, оппозицией государственной власти, которая всегда находится «на периферии» политического процесса и мобилизуется только во время кризиса политической системы (переходные периоды). Именно так формировалась аполитичность, пассивность населения в отношении политики в стране. То есть можно сделать вывод, что эта причина тесно взаимодействует с типом политической культуры. До недавнего времени в России она обозначалась как подданническая, то есть было слабое участие населения в политике, его массовое смирение с тем, что политический курс будет осуществляться государственной властью почти без учета общественного мнения наряду с ожиданиями, что сильная власть удовлетворит все нужды и обеспечит достойный уровень жизни. Однако сейчас, на мой взгляд, идет плавная трансформация подданнической политической культуры в культуру участия (активистская политическая культура). Для верификации данного утверждения нужно сказать, что все больше людей стремится принять активное участие в формировании и реализации политики, независимо от того, какие методы ими избираются – законные или незаконные, позитивные или протестные. в-четвертых, уже упомянутый уровень жизни молодежи также играет свою существенную роль, поскольку, имея низкий уровень дохода, молодой человек скорее стремится преодолеть свои финансовые проблемы, чем политические. Последние, логично, что отодвигаются на задний план. в-пятых, отсутствие постоянно и эффективно функционирующих социально-политических «лифтов» - то есть тех факторов и механизмов, возможно даже цензов, которые определяющим образом влияют на вертикальную социальную мобильность населения, в данном случае, в политической сфере. Это напрямую связано с рекрутированием новых компетентных членов из социума в ряды политической элиты страны, которое на практике заменяется отбором нового «политического персонала» за счет личных связей или коррупционных махинаций. Еще одна проблема в рамках этой причины – сопротивление старших поколений, прочно занимающих долгое время место в политике, направленное на то, чтобы не допустить молодое поколение к управлению. Чаще всего это объясняется неквалифицированностью новых кадров или их радикалистским желанием изменить политический курс, но основной причиной является боязнь старшего поколения потерять свои посты. Суммируя все вышесказанное, проблема абсентеизма как одной из базовых вариаций политического участия молодежи в России сейчас стоит достаточно остро, потому что все вышеперечисленные причины сохраняются и по сей день. Хотелось бы отметить еще один важный факт. Поскольку институт выборов был привнесен в Россию из западных демократических режимов, которые в первые десятилетия демократизации и модернизации в мире (50-е гг. XX вв.) считались универсальной калькой для построения демократии, он еще не до конца укоренился в нашей стране в силу национальной специфики и исторического развития. Вместо того, чтобы получать поддержку со стороны населения, он скорее пока теряет свою ценность в глазах граждан, что вызвано и коррумпированность, и политическими традициями, и многими другими факторами. Все это приводит к политическому абсентеизму или нарастанию протестных настроений. Далее речь пойдет о почти равной по массовости политическому абсентеизму тенденции автономного политического участия, которая в последние более чем полгода редко облекается в «конвенциональную» форму, и скорее носит протестный характер. В связи с этим, мне сразу хотелось бы разграничить автономное политическое участие молодежи на два вида в зависимости от характера действий: позитивное и негативное. Они оба обладают свойством автономности, то есть выражают осознанную активность молодых граждан с целью влияния на деятельность избираемых государственных деятелей и их решения. Тем не менее, методы и средства этой активности существенно различаются. Позитивное автономное политическое участие имеет следующие варианты реализации:
К ним на данный момент относятся Общероссийская общественная организация содействия развитию суверенной демократии молодёжное движение «НАШИ» (с 2005 года осуществляет поддержку политического курса нынешнего Президента России В.В.Путина) [12], Всероссийская общественная организация «Молодая Гвардия Единой России» (в 2005 году создана партией «Единая Россия» для вовлечения молодежи в политику) [6], «Молодежное Яблоко» (образована в 1995 году для поддержки партии «Яблоко» и ее лидера – Григория Явлинского) [8], «Молодые социалисты России» (с 2009 года действует в поддержку партии «Справедливая Россия») [9], «Ленинский коммунистический союз молодежи Российской Федерации» (является союзником Коммунистической партии РФ) [5] и Всероссийская общественная организация «Время молодых» (создана в 2010 году и пропагандирует взгляды партии «ЛДПР» и, в частности, В.В.Жириновского) [7]. Являясь членом партии или одного из этих движений или организаций, молодой человек, соответственно, поддерживает их взгляды и программные документы, активно участвует в различных акциях, а также голосует в поддержку партии на парламентских выборах. Что касается негативного автономного политического участия, то оно выражается в протестных формах декларирования своих взглядов и интересов, однако, в отличие от организованных мероприятий обозначенных выше молодежных организаций и движений, они имеют статус несанкционированных. Если исследовать причины, то они связаны чаще всего с тем, что результаты разного масштаба выборов могут не соответствовать ожиданиям или вполне очевидной расстановке политических симпатий у молодежи. То есть молодое население страны, находясь в тесной коммуникации со сверстниками, формирует субъективное целостное представление о том, кто, исходя из голосования, должен занять руководящие посты в государстве, однако этого не происходит. Подобная ситуация нашла свое отражение после выборов в Государственную Думу VI созыва и после мартовских президентских выборов 2012 года, что в дальнейшем способствовало массовому участию молодежи в многочисленных митингах, шествиях и иных протестных акциях. Если рассматривать довольно «стандартные» протестные формы, такие как митинги, акции или шествия, то те митинги, что прошли 10, 24 декабря и 4 февраля в «двух столицах» получили разрешение на проведение, чего нельзя сказать о других городах, например, Екатеринбурге [11], Краснодаре [4], Уфе [1], Барнауле [10] и многих других, в которых, нужно заметить, немалую долю участников составляли именно молодые люди. Однако хотелось бы особенно отметить лично наблюдаемый мною наиболее крупномасштабный протест за последнее время, привлекший огромное количество молодежи, «Окупай Абай» («оккупируй Абая») – несанкционированная акция, проходившая в форме импровизированного лагеря рядом с памятником Абаю Кунанбаеву на Чистопрудном бульваре в мае 2012 года. Также мною упоминались «иные протестные акции». К ним можно отнести, например, эпатажное выступление женской панк-группы «Pussy Riot» в Храме Христа Спасителя с их «панк-молебном» под названием «Богородица, Путина прогони» [3], которое произвело огромный ажиотаж в политических и религиозных кругах. Итак, автономное политическое участие молодежи, как было мною отмечено, имеет два вида: позитивное и негативное. Рассматривая динамику, стоит сказать, что ввиду усиления общего тренда на протестные формы декларирования интересов и нужд населением, молодежь, которая еще и в силу возраста отличается радикализмом, также выбирает все чаще негативную форму автономного политического участия. Кроме того, обозначая причины, считаю важным сказать, что протестные формы политического участия молодежи являются последствием тех же причин, что порождают политический абсентеизм (недоверие к власти, отсутствие социально-политических «лифтов», политико-правовая безграмотность и т.д.), но только подобные методы выбираются теми отдельными молодыми гражданами, которые имеют четкую установку на то, чтобы перестроить политическую реальность сообразно своим взглядам, устремлениям, ориентациям и потребностям, которые выбирают не пассивный путь «плавания по течению», а готовы бороться за свою точку зрения. Тем не менее, если это стремление вступает в синтетическую связку с низким уровнем политической грамотности, то оно обретает вид «протеста без цели» и простого, что называется, «стадного инстинкта», желанием быть в одной колее с настроениями масс. Последняя тенденция, которая требует анализа, выражается в мобилизованном политическом участии. Как и автономное, оно имеет активный характер, разницу же обеспечивает его принудительность. Недобровольность участия может базироваться на страхе, административном принуждении, экономической выгоде и так далее. Обычно такой тип участия присущ авторитарным и тоталитарным режимам, где подобным политическим участием население выражает уважение и преданность правящей элите, поддержку ее курса (пусть и порой недобровольную). Но я предполагаю его экстраполяцию и на Россию, поскольку здесь еще не до конца изжиты пережитки авторитаризма (период империи) и тоталитаризма (советская эпоха) – невозможно за два десятилетия до нуля уничтожить то, что было закреплено в течение многовековой истории страны. Российская молодежь также попадает в тенденцию мобилизованного политического участия. Рассмотрим указанные выше мотивы применительно к ней. Страх в качестве мотива политического участия чаще всего связан у молодежи с их карьерным положением или обучением в конкретном учебном заведении: если директор частной организации, софинансируемой из государственной казны, или руководитель государственного учреждения подвергается давлению «сверху» относительно мобилизации сотрудников для участия в какой-либо акции или в выборах (предполагается, что голос будет отдан за «нужного» кандидата или партию), то в силу желания не потерять свое положение, он обязывает выполнять это сотрудников. Среди них зачастую есть молодые люди, движимые страхом увольнения или отчисления. Так переплетаются административное принуждение и страх. Стоит привести пример: на последних парламентских и президентских выборах было зафиксировано большое количество автобусов, на которых организации привозили свой штат на выборы. С одной стороны, это вполне официальная процедура, связанная с производительностью труда: предприятие выделяет средства на то, чтобы доставить сотрудников в одно и то же время на голосование, чтобы не допустить длительной остановки производства. Однако не всегда за этим стоит именно такая цель, хотя и трудно доказать, что это не является средством мобилизованного политического участия. Что касается корыстных мотивов мобилизованного политического участия, то они также трудно доказуемы в современном обществе. По большей части они напрямую связаны с коррумпированностью властных органов, которые в свою очередь, могут путем подкупа, например, обеспечить огромную поддержку какого-либо из кандидатов или партии на выборах. Это может касаться и молодежи, относящейся к малоимущим социальным группам наряду с пенсионерами и инвалидами, поэтому они зачастую и готовы согласиться на такую «покупку» своего голоса. Следовательно, мобилизованное политическое участие также находит свое место в российской политической практике. Оно является по своей сути таким же негативным, как и политический абсентеизм, так как способствует несправедливому агрегированию интересов населения, его отрицательному отношению к политическому курсу и, значит, делегитимации. Таким образом, мною были проанализированы три основные тенденции политического участия российской молодежи: политический абсентеизм и автономное и мобилизованное участие. И, исходя из содержания статьи, можно выявить следующие основные выводы:
Подводя итоги, параллельное сосуществование этих тенденций и их подвидов становится большой преградой на пути реформирования российской политической системы в сторону демократизации. Особенно важно в содействии становлению института политического участия молодежи купировать, а далее и исключить, такие тенденции как абсентеизм и мобилизованное политическое участие, которые способствуют падению легитимности политического курса и государственной власти, а также складыванию конфронтационных отношений между государством и гражданским обществом. Если это не осуществить сейчас, то процессы демократизации и модернизации могут существенно сбавить свой естественный темп или, что еще хуже, просто зайти в тупик. Список литературы
жүктеу/скачать 244.11 Kb. Достарыңызбен бөлісу:
|