Тюркология в россии и зарубежом

В середине ХIХ века для названия этого направления ввели термин лингвистическая палеонтология. В конце этого столетия представители казанской лингвистической школы (В.А. Богородицкий) начали применять термин лингвистическая археология, ибо палеонтология не связана с историей общества.

В результате лингвоархеологических исследований установлено, что древние этнонимы ар/ир (ари), ас/яс, сак/сака, скыды (рус. скиф, евр. скит), согдак/согды, сюн/хунны, би/бай/барды/парды (рус. парфы), ок/ак, мин/ми/миде, кусюн/косан/кушан, тохар/дагар являются исконно тюркскими словами и, следовательно, они называли тюркоязычные племена. В недрах индоевропеистики лингвоархеология не получила должного развития, ибо здесь пытались доказать индоираноязычность племен, носивших вышеназванные тюркские этнонимы, естественно, не смогли, поэтому пришли к выводу, что лингвоархеология не дает желаемых результатов.

В результате тюркских лингвоархеологических исследований стало ясно, что общепринятая теория о великом переселении народов оказалась выдуманной. Например, в традиционной исторической науке принято считать, что переселением тюрков-кочевников в IV–V вв. н.э. из Алтая в Северное Причерноморье началось великое переселение народов. Тюркская лингвоархеология доказала, что тюрки еще несколько тысяч лет назад до н.э. были распространены вокруг Черного моря.

Древнее название Черного моря до нас дошло в древнегреческих источниках. Греки называли его Pont Euxenos, т.е. Понт Евксинский букв. Понт гостеприимный. Понт – это тюркское название со значением ‘гостеприимный, богатый едой, кормилец’. Bün – у Махмуда Кашгарлы ‘похлебка, суп или еда’. Слово пунты/бунлы ‘богатый едой’, ‘гостеприимный’. По истории греческой колонизации мы знаем, что греки еще в VII в. до н.э. расширили причерноморские тюркские населенные пункты Фанагория и Пантикапей [5, c. 233]. Фаногорию еще задолго до греческой колонизации построили тюрки-оногуры (хуногуры), поэтому этот населенный пункт назывался как Һуногур. В греческом языке звука [һ] нет, oн передается как [ф], поэтому слово hуногур>hоногур на греческом звучал как Фаногория.

Город Пантикапей стоял на Керченском проливе, закрывал и открывал путь в Понт, поэтому назывался воротами Понта, по-тюркски: Понтыкапы>Понтикапей, позже этот город получил другое тюркские название: Кереш, т.е. вход в Понт, которое фонетически изменялось как Керчь [3, c. 57–58].

Тюркская лингвоархеология позволила заключить, что попытки определения прародины тюрков (как и других народов) является несостоятельными.

Прежде чем приступить к изложению различных мнений о прародине тюрков, скажем несколько слов о прародине современных татар. Некоторые историки, занимающиеся историей современного татарского народа, исходя из того, что этот народ носит этноним татары, идентифицируют его с монголо-татарскими завоевателями и считают непосредственной прародиной современных татар древнюю Монголию и ее окрестности. А некоторые татарские историки во главе, углубляя такое ошибочное мнение с гордостью относят себя и свой народ к «великим татарским завоевателям». Но это – детский лепет, не более. Ведь именно монголо-татары уничтожили богатое государство булгар – предков современных татар. Последние от монголов не получили ни антропологических, ни языковых, ни культурных особенностей.

Широкое распространение получило и другое ошибочное мнение некоторых тюркологов. Согласно их предположениям, тюркские предки современных татар появились в Урало-Поволжье якобы лишь в VII в.н.э., будто они пришли сюда из Алтайской прародины тюрков.

Полностью поверив в эту сомнительную теорию, руководство Института истории добилось установления в Республике Алтай символического памятного знака «Алтай – сердце Евразии» (что неграмотно и даже смешно!), некоторые намерены установить там татарский памятник якобы первым тюркам-татарам, хотя к татарам и татарской истории Алтай не имеет прямого отношения.

Предкам булгаро-татар не было известно даже название тюрк. Оно вошло в среду нашей интеллигенции лишь в конце ХIХ и начале ХХ в. из тюркских научных исследований.

Такое отношение татарских историков к алтайской прародине является, мягко говоря, недоразумением, оно появилось в результате незнания ими тюркологи-ческих трудов по древней истории или прародине тюрков. В тюркологии в качестве прародины тюрков выдвинуты более десяти регионов: 1) Алтай, 2) Северный и Северо-западный Китай, 3) регион Тянь-Шаньских гор, 4) Передняя Азия, 5) Западная Азия, 6) Центральная Азия, 7) Северо-западная Сибирь, 8) Прибай-калье, 9) Междуречье Иртыша и Урала, 10) Урало-Поволжье, 11) Восточная Европа [7, c. 55–58; 8, c. 10–17; 4, c. 22–27]. В новейших тюркологи-ческих исследованиях мнение об алтайской прародине тюрков считается самым неудачным и ошибычным. Ибо ведущие тюркологи время складывания всех прародин, кроме алтайской, относят к V–IV тысячелетиям до н.э., а временем существования алтайской прародины признаются VI–VIII вв. н.э., когда не могло быть никакой прародины никакого народа. Ясно, что мнение об алтайской прародине тюрков появилось в результате смешения самого народа с его названием, т.е. неумения отличить знак от его семантики как этого требует наука семиотика. Действительно, название тюрк как общее название распространилось лишь в VI–VII вв. н.э. во время правления двух Тюркских каганатов, а тюркоязычные племена под другими названиями жили там же, где они сейчас распространены, много десятков тысяч лет тому назад. Если учесть, что следы сформировавшегося тюркского языка обнаруживаются в некоторых языках американских индейцев, предки которых пришли на Американский материк из Евразии еще 30–20 тыс. лет тому назад, то мы можем предположить, что тюркский язык (естественно, тогда он назывался по-другому) формировался еще раньше, может быть 50 тыс. лет тому назад [2, с. 80–83; 9, с. 93–96]. Следовательно, старое учение о прародине тюрков и о времени ее формирования не соответствуют действительности.

Определением прародины тюрков тюркологи занимались под непосредственным влиянием индоевропеистов. Индоевропеисты и тюркологи сколько бы ни старались определить прародину своего народа, ни одному из них до сих пор это не удалось. Кроме того, признание наличия прародины предполагает нахождение там одного племени без смешения с другими племенами, что в итоге привело бы к биологическому его вымиранию. Древние племена об этом прекрасно знали и поэтому устраивали специальные мероприятия, праздники для налаживания процесса взаимопроникновения племен. Необходимость биологического смешения племен между собой противоречит признанию наличия прародины народов. Скорее всего прародины народов вообще не было.

Разумнее, более научно было бы предположить, что различные племена – предки всех народов, в том числе и тюркские племена еще до появления производительного труда в период отсутствия государств и их границ в поисках естественного питания распространялись по всему Земному шару (а тюрки – по всей Евразии) и жили вперемежку с другими племенами. Процесс смешения способствовал и биологическому их выживанию. Где-то тюрков ассимилировали другие племена, и там образовались нетюркские регионы; где-то тюрки ассимилировали других, в итоге там образовались тюркские регионы.

Территории, где в течение нескольких тысяч лет жили и сейчас живут, например, романоязычные народы, являются регионами романоязычных племен и народов. В этих регионах, естественно, жили и германские, и славянские, и тюркские, и другие племена, но позже все они ассимилировались среди романского большинства. Что касается романизированных тюрков, то к ним относились сюны/ хуны/ уну, которые еще во II тысячелетии до н.э. жили среди романцев [2, с. 112–114]. В III тыс. до н.э. недалеко от города Виши Франции жили тюркоязычные племена, которые оставили там так называемые глозельские тюркские надписи [3, с. 164].

На Апеннинском полуострове в I тыс. до. н.э. тюркоязычные этруски обладали высокой цивилизацией, внесли огромный вклад в культурное развитие этого региона, но из-за малочисленности растворились в латино-римком этносе.

Территории, где в течение нескольких тысяч лет жили и сейчас живут славяноязычные племена и народы, относятся к славянским регионам. Здесь они размножались и ассимилировали многих тюрков, финно-угров и других неславянских племен.

Терртории, где в течение последних тысячелетий жили и сейчас живут тюркоязычные племена и народы, относятся к тюркским регионам. В результате размножения тюрков и ассимилияции ими других нетюркских племен еще в IV тысячелетиях до н.э. преиму-щественно тюркскими стали следующие регионы: Северо-Восточная Сибирь (Якутия и ее окрестности), Юго-Восточная Сибирь (Республика Тыва и ее окрестности), Юго-Западная Сибирь (Алтайский край), Западная Сибирь, Уйгурская часть Центральной Азии, Средняя, Перед-няя, Малая Азия, восточная часть Балканского полуострова, Восточная Европа. Но в результате агресии монголо-татарских завоева-телей сплоченность тюрков значительно ослабла, что привело к тому, что некоторые тюркские регионы постепенно становились нетюркскими.

Исходя из этнонимов предков тюрков, мы можем установить, какие же тюркоязычные племена жили и живут в этих тюркских регионах.

Лингвоархеологические исследования древних тюркских этно-нимов показывают, что в этих этнонимах выделяются первичные – самые древние этнонимы и более поздние втоичные, третичные этнонимы.

Первичные тюркские этнонимы были весьма многочисленными, но зафиксированные в исторических источниках или сохранившиеся в прежних или современных названиях тюркоязычных народов в начале статьи мы уже перечислили. Повторим их здесь:

1) ар/ир ‘люди, мужчины’,

2) сак/сака ‘молодые, дети(?);

3) ас/алан ‘молодые, сыновья’,

4) сюн /hyн/хунны ‘люди, человек’,

5) бай, бек, би/пи ‘богатые’,

6) мин/ мен/ми, ‘умные, мы’ и т.д.

По мере размножения и распространения по белому свету племен, носивших эти первичные этнонимы, для наименования новых родственных племен образовывались новые этнонимы путем уточнения значения первичных при помощи различных определений. Например, часть племен, носивших этноним ар/ир ’люди, мужчины’, если оказывалась в горной местности, то ее называли дагар/тохар, если же ее жизнь была связана с водой, рекой, то называли субар/суар ‘водные, речные люди’ и т.д. Кстати, субары/суары зафиксированы в источниках IV–III тыс. до н.э. в верхнем течении реки Тигр.

Иногда новые этнонимы образовывались при помощи аффикса – ды/-лы. Например, сакады/сакалы, который в результате частого применения принял форму скъдъ (тюрк. скыды). В результате замены [д] звуком [ф] в старорусском языке скыды сейчас в русском языке произносится как скиф.

Исторические источники свидетельствуют, что племена, кото-рые были предками современных тюркских народов, в том числе и современных татар, носили эти древнетюркские этнонимы в тех же регионах, где они жили в древности и сейчас живут.

1. 
   Племена, этнонимы которых содержат слово ар/ир, были распространены во всех тюркских регионах Евразии.
   

Племена, этнонимы которых содержат древнетюркский первичный этноним ар/ир ‘люди, мужчины’ жили еще в Малой Азии под названием тавр, тюрк, в Передней Азии – субар/сумер/шумер, в Средней Азии – ар/ир, сакар, окар/огур, уйгур, тохар, суар-ас-м/суар-асм/хорезм, гандар/хандыар/ханлыар, в Центральной Азии – татар, шор/суар, в Восточной Европе – биар,булгар, мишар, хоногур, суар, в Западной Сибири – сабир, сибир, на Кавказе – балкар, азар, гугар, на Балканах – акацир, трак/ту-ар-ок.

Первым государством, созданным племенами субар/сумер еще в V–IV тыс. до н.э., было государство сумеров/шумеров, гегемония которого, по-видимому, была распросранена по всем тюркским регионам.

Примечание. В традиционной исторической науке этноним ар принят в форме арий и считается названием индоиранских народов. Некоторые сторонники этой теории довели это «учение» до признания наличия на Земном Шаре особой арийской расы, а фашистские идеологи пытались использовать его для уничтожения других «низших» рас. По этому поводу Александр Бушков в своей книге «Россия, которой не было. Загадки, версии, гипотезы» (Москва, 2002) писал: «Мы привыкли считать, что теория «белокурой бестии» и «превосходства арийской расы над всеми недочеловеками» создана некими безимянными «нацистскими идеологами»… …Все это придумал чистокровный бретанец Х.С. Чемберлен (1855–1927), социолог и культуролог. Сей субъект в конце прошлого века переселился в Германию, принял германское подданство, возлюбил дух нибелунгов настолько, что все свои труды отныне писал исключительно по-немецки. Именно из-под его блудливого пера и появились «белокурые бестии», «примат арийской расы» и «высшая германская нация». Нацисты лишь творчески развили поганое наследство Чемберлена [1, с. 9].

Мне приходилось подробно исследовать значения первичного этнонима ap/up и сложных этнонимов на ap/up. Результаты этих исследований показали, что у индоиранских народов нет ни одного этнонима, образованного на его основе (есть единственное слово иран, но оно – тюркское 'человек, богатырь'), а в тюркских языках имеется около 40 тюркских этнонимов, содержащих в своем составе слова ар/ир. Поэтому приходится признать, что племена, носившие этноним на ар/ир, безусловно являются тюркоязычными.

2. Еще в III–II тыс. до н.э. во многих регионах Евразии оставили свои следы племена, носившие этнонимы, образованные на основе сак/ сака 'род, племя, дети', сакады/ съкъдъ/скълы 'племена, имеющие в своем составе саков'. Так, в Урало-Поволжье у предков татар этноним сак сохранился в слове кыусак>кыфсак>кыпчак 'белые саки', а в Казахстане – в этнониме кыусак>косак>казах 'светлые саки', в Средней Азии в этнониме согды, сугдак, в этнониме сакар 'сакские люди' (часть туркмен), в Северо-Восточной Сибири в этнониме саха 'якут', в Юго-Восточной Сибири в этнониме сагай 'часть хакасов', и в этнониме хакас<сак-ас и т.д.

А племена, носившие этноним сакады / скылы (рус. скиф) занимали еще более обширные регионы Евразии.

3. Еще в III–II тыс. до н.э. во многих регионах Евразии оставили свои следы племена ас ’сын, молодой’. На Средней Волге они построили город Аслы, разрушенный до основания монголо-татарскими завоевателями. Здесь с древнейших времен зафиксированы племена суас ’водные асы’ и бортас ’асы, занимающиеся бортничеством’. Еще в XVI в. предки татар называли себя суас, марийцы и сегодня называют татар суасами. Среди булгар асы занимали значительное место, ногайцы формировались в основном из асов.

Асское государство процветало на территории Туркменистана, название города Асхабад/Ашгабад также содержит этот этноним. Здесь же еще в IV–III тыс. до н.э. сформировался племенной союз хорасмийцев. Этноним һуарасм /хорасм/хорезм также содержит слово ас: хорасм<суар-ас–м ’мой Суарас’.

4. Во II–I тысячелетиях до н.э. во многих регионах Евразии зафиксированы тюркские племена под названием сюн и в результате чередования [с↔h] оно вошло в историю как џун/џунну/хуны/гуны. Самый заметный след сюны оставили в Урало-Поволжье: здесь течет река Сөн/Сюн и многие деревни носят имя Сүн/Сун. Этот этноним сохранился и в топониме ку-сан/косан ‘белые сюны/белые хунны’. Ко/ку – это тюркские слово со значением ‘светлый, белый’.

В различных диалектных окружениях тюрков это название звучало по-разному: Кусан, Косан, Касан, Казан, Кошан, Кушан, Хушан и т.д. В русской научной литературе принята форма кушан.

В первых русских летописях название города Казани зафиксировано как Кусян, позже оно приняло форму Косан, иногда Кошан. Позже в русском произношении оно звучало как Казань, а татарами до сих пор произносится как Козан, пишется Казан. В исторической науке более или менее подробно изучены среднеазиатские кусаны/кушаны. Есть сведения, что кусаны ’белые сюны’ вместе с усунями (ас–сюнами) ’асскими сюнами’ пришли в Среднюю Азию во II в. до н. э. с севера и совместно с тохарами (с горными людьми) приняли участие в разгроме Греко-Бактрийского царства и в освобождении тюркоязычных бактров (бакты эр ’люди, имеющие сады’) от греков, насажденных туда А.Македонским в IV в. до н.э. Кусаны и усуни действительно жили в Урало-Поволжье, их следы сохранились в топонимах Косан и Усюн (Өсөн). О приходе кусанов и усуней с северных широт свидетельствует и тот факт, что они были белолицыми, белокурыми. Все эти факты говорят о том, что в Урало-Пололжье еще 2500 лет тому назад жили очень сильные и организованные в племенной союз косаны ’белые сюны’ и усуни/ас–сюны ’асские сюны’, которые во II в. до н.э. были в состоянии выслать могучую армию для освобождения бактров от греческих завоевателей [3, с. 276–283].

Для нас имеет значение и то, что кроме нашей Казани (Касан) еще один город, а именно город в Ферганской долине, носит название Касан, он также заложен кусанами/косанами. Рядом с городом Казан на Средней Волге течет река Казан-су и рядом с городом Касан в Ферганской долине – река Касан-сай.

В Средней Азии вместо Греко-Бактрийского царства во II в. до н.э. было создано Кушанское государство, которое в I–II вв. н. э. переросло в огромную среднеазиатско-индийскую империю, по нашему убеждению, она включала в свою гегемонию и Поволжье.

5. Во многих тюркских регионах Евразии еще до н.э. жили тюркские племена, носившие этнонимы со значением богатые. В Урало-Поволжье – бай (бђк/бик/бей/би/пи) ’богатые’ (о них уже было сказано выше в связи с этнонимами бигер/биляр). В Средней Азии этноним со значением ‘богатые’ звучал как барды/парды.

Слово барды/парды образовано от корня бар/пар ’есть, достаток’ при помощи аффикса –лы/–ды; в огузских языках в значении ‘богатый’ применяется барлы/варлы, у них в этом значении слово бай/пи не употребляется. Этноним барды/парды только в русском языке принят как парфы/парфяне, ибо вместо звука [д↔th] в древнерусском языке применяли [ф]. В других языках парды/барды принят в исконной форме, так, даже в английском языке парды во мн.числе звучит как Parthians.

Парды в середине III в. до н.э. на юге и юго-востоке Каспийского моря создали мощную империю, которая охватывала обширные области от Месопотамии до границ Индии. Парды вместе с хорезмийцами (hуар+асами) распространили свою гегемонию в регионы Прикамья и Кавказа. От них в Прикамье остались племена барды, которые сейчас называются барды татарлары или барды башкортлары, в Азербайджане был цивилизованный город Барды, в настоящее время имеется Бардынский район, название которой по ошибке возводится к арабскому Бердаа.

Племена бай/би/бек до н.э. зафиксированы в этнониме каспи, который состоит из пи ’богатые’ и определения кас ’скалистые горы’, каспи ’богатые люди скалистых гор’.

6. В некоторых регионах Евразии были распространены племена с этнонимом мин/мән. Племена мин занимают значительное место среди башкир и в настоящее время. Мы наблюдаем его применение также в составе вторичных, третичных этнонимов тюркмен, куман, караман, сарылымин, сарымен (сарман). В древности мин применялся и как ми. Ми с аффиксом -де/-ле в виде миде называл часть азербайджанцев, они имели страну Мидию.

В традиционной исторической науке считают, что из вышеперечисленных племен-народов в тюркоязычных регионах сначала проживало одно племя, затем пришло другое и в беспощадных (обычно придуманных учеными и писателями) сражениях уничтожило предыдущее племя и заняло его территорию. Позже пришли якобы другие племена и таким же образом заняли территорию предыдущих. Такое представление не соответствует действительности.

В действительности все вышеперечисленные тюркские племена жили одновременно вперемежку, возможно, среди них были и нетюркоязычные. Господствующими становились то одни, то другие, в результате чего менялись их общие наименования. Подобное мнение было высказано еще в XIX в. Так, датский историк П.Ф. Сум еще в XIX в. обратил внимание на то, что в тюркских регионах состав тюркских племен в течение многих веков оставался неизменным, менялись лишь их общие наименования в результате того, что одно племя брало перевес над другим, например, скифы, сарматы, аланы, гунны, хазары, куманы, болгары, татары – суть общие имена, которые следовали одно за другим [6, с. 15].

Исходя из всесторонних конкретных лингвоархеологических исследова-ний древних этнонимов, можно установить следующую историческую очередность тюркских господствующих племен, кото-рым удавалось создать племен-ные объединения или даже госу-дарства.

1. 
   Бушков А. Россия, в которой не было. Загадки, версии, гипотезы. – М.: “Олма-Пресс”, 2002.
   
2. 
   Закиев М.З. Происхождение тюрков и татар. – М.: “Инсан”, 2003.
   
3. 
   Закиев М.З. История татарского народа (Этнические корни, формиро-вание и развитие). – М.: “Инсан”, 2008.
   
4. 
   Лайпанов К.Т., Мизиев И.М. О происхождении тюркских народов. – Черкесск, 1993.
   
5. 
   Севостьянова О.И. Северное Причерноморье в классический период // История Древней Греции. – Изд. II. – М., 1972.
   
6. 
   Сум П.Ф. О хазарах // Исторические рассуждения о происхождении народов, населявших в средние века Польшу, Россию и земли между Каспийским и Черным морем, а также Европейскую Турцию на севере от Дуная. – М., 1846.
   
7. 
   Ercilasun Ahmet Bican (Ankara). Turkcenin en eski komşuları // Вirinci turkoloji kurultayın 80 yıllık yubileyine hazr olunmuş beynilxalk elmi konferansın materialları. (Baku – 23–25 may 2006). – Baku 2007.
   
8. 
   Zeki Velidi Togan. Umumi Turk Tarihine giriş. 3 baskı. – İstanbul, 1981.
   
9. 
   Zekiyev Mirfatih. Turklerin ve Tatarların kokeni. – İstanbul, Selenge Yayınları, 2006.
   

А.И. Пылев

Преподавание османско-турецкого языка в Санкт-Петербург-ском университете началось в 1822 г., всего через 3 года после фактического основания ныне действующего Университета, и связано с именем Осипа Ивановича Сенковского (1800–1858), известного востоковеда, литератора и общественного деятеля. Арабист по роду своих основных занятий О.И. Сенковский в то же время был знатоком персидского и турецкого языков. Ему принадлежит несколько собственно туркологических работ, в том числе первое в России учебное пособие по османскому языку: «Карманная книга для русских воинов в турецких походах» (ч. 1 и 2, СПб., 1828–1829) [2]. С 1822 по 1847 г. О.И. Сенковский занимал кафедру арабской словесности, где помимо арабистических курсов "иногда читал и турецкий" [3]. О.И. Сенковский хорошо знал Ближний Восток, был превосходным лектором, искусно комментировал читаемые тексты.

В числе учеников О.И. Сенковского были такие крупные впоследствии востоковеды, как В.В. Григорьев, П.С. Савельев и А.О. Мухлинский. Антон Осипович Мухлинский (1808–1877) занял кафедру турецкого языка, которая была организована в 1835 г. Воспитанник Виленского университета А.О. Мухлинский был первым русским ученым-тюркологом, деятельность которого знаменует собой начало планомерного чтения в Петербургском университете основных туркологических дисциплин. А.О. Мухлинским были составлены весьма ценные учебные пособия [4; 5]. Его "Османская хрестоматия", предназначенная именно для студентов-востоковедов, почти полстолетия – вплоть до выхода в свет знаменитой хрестоматии В.Д. Смирнова (1903) – являлась незаменимым пособием при обучении османско-турецкому языку.

Таким образом, благодаря трудам О.И. Сенковского и А.О. Мухлинского к пятидесятым годам XIX в. в Петербургском университете начали складываться традиции изучения и преподавания османско-турецкого языка и других тюркологических дисциплин, что подготовило почву для блестящих успехов русской тюркологии и, в частности, османистики во второй половине XIX столетия.

В 1855 г., когда был открыт Факультет восточных языков, преподавание всех тюркологических дисциплин было сосредоточено на кафедре турецко-татарского языка, которую возглавил А.О. Мухлинский (руководил кафедрой с перерывами до 1866 г). В этот период виднейшими деятелями отечественной тюркологии и османистики были Александр (Мирза Мухаммед Али) Казем-Бек (1802–1870), переведенный еще в 1849 г. из Казанского университета в Петербургский и ставший первым деканом Факультета восточных языков, И.Н. Березин (1818–1896) и продолжавший работать на Факультете А.О. Мухлинский. Следует отметить, что первые ведущие преподаватели-тюркологи в Санкт-Петербургском университете – О.И. Сенковский и А.О. Мухлинский – были по преимуществу именно османистами.

Одним из отечественных востоковедов, работавших в области османистики, был А. Казем-Бек, автор вышедшей двумя изданиями капитальной "Общей грамматики турецко-татарского языка" (1839 и 1846). Этот труд содержит богатые сведения по тюркской грамматике, прежде всего по грамматике османско-турецкого языка, и показывает обширную осведомленность ее автора в области различных тюркских языков. Можно утверждать, что труд А. Казем-Бека является первым в мире опытом создания систематической сравнительно-сопоставительной грамматики тюркских языков.

Ученик А. Казем-Бека профессор Илья Николаевич Березин (1818–1896), руководивший кафедрой в 1869–1873 гг., оставил заметный след в различных отраслях востоковедения своими научными трудами и пособиями. В частности, он явился автором-составителем «Турецкой хрестоматии» в 3-х томах (Казань, 1857–1862; СПб., 1890), содержащей османские, татарские и чагатайские тексты. И.Н. Березин много сделал для популяризации востоковедных знаний как талантливый литератор и как издатель и редактор очень полезной «Библиотеки восточных историков» (1849–1854), содержащей переводы средневековых персо- и тюркоязычных авторов, а также шестнадцатитомного "Русского энциклопедического словаря" (1872–1879). В программе 1863/64 учебного года значится курс И.Н. Березина "Введение в историю турецкой литературы", который содержал в себе историко-этнографический обзор "всех нынешних турецких племен в России и Азии" [3, c. 141].

Ко времени открытия Факультета восточных языков на кафедре турецко-татарской словесности, кроме профессоров А. Казем-Бека и И.Н. Березина, состоял в звании адъюнкта Лазарь Захарович Будагов (1812–1878), вошедший в историю русской тюркологии прежде всего как составитель превосходного "Сравнительного словаря турецко-татарских наречий" в двух томах (1869–1871), который и поныне продолжает оставаться важнейшим лексикографическим пособием при чтении и толковании старописьменных тюркоязычных, в том числе османских текстов.

В первые 30 лет существования кафедры турецкого (турецко-татарского) языка в Санкт-Петербургском университете османско-турецкий язык в разных его аспектах (грамматика, чтение исторических, литературно-художественных текстов, османской прессы) был на ней основным учебным предметом. Его изучение и преподавание в то время связано с именами А.О. Мухлинского, профессора персидского и турецкого языков Мирзы Джафара Топчибашева (ок.1790–1869), профессора И.Н.Березина.

С 1873 г. начинает преподавать турецкий язык Василий Дмитриевич Смирнов (1846–1922) – ученик И.Н. Березина и В.В. Григорьева, один из крупнейших русских тюркологов, виднейший отечественный османист, ученый широкого историко-филологического профиля. В.Д. Смирнов заведовал кафедрой турецко-татарской словесности (название кафедры по новому университетскому уставу 1863 г.) до 1919 г.

С именем В.Д. Смирнова связан качественно новый этап в изучении и преподавании османско-турецкого языка на кафедре. Будучи в большей степени историком-османистом, В.Д. Смирнов внес значительный вклад и в османско-тюркскую филологию, как своими лекциями по османской грамматике, записанными с его слов учениками (рукописи хранятся в Библиотеке СПбГУ), так и замечательной хрестоматией «Образцовые произведения османской литературы в извлечениях и отрывках с приложением факсимиле официальных документов разных почерков» (СПб., 1891 (литографическое издание) и 1903).

Хрестоматия В.Д. Смирнова предваряется предисловием (вводным аналитическим разделом), где автор четко обозначает научно обоснованные принципы, которыми он руководствовался при составлении пособия. Это, прежде всего, «последовательность в постепенной осложненности и трудности понимания текста выбираемых для чтения текстов». Вместе с тем автор отмечает, что недопустимо «совсем упускать из виду и различия эпох, к которым принадлежат те или другие литературные образцы, независимо от различия самых родов литературных произведений. Полное пренебрежение этими фактами в виду дидактической задачи сборника […] невольно резало бы глаз читателя» [6, c. 111]. Таким образом, В.Д. Смирнов считал необходимым при составлении хрестоматий сочетать учебно-методические задачи с конкретно-историческим подходом в выборе материала для чтения. В то время эти взгляды автора являлись весьма передовыми, и их справедливость подтверждает тот факт, что данное пособие чаще, чем какое-либо другое, используется в процессе преподавания османского языка вот уже более 100 лет.

В пособие В.Д. Смирнова вошли отрывки различных литературных жанров и стилей, воспроизведенные по рукописным источникам и представляющие различные периоды развития османско-турецкого языка XIV–XIX вв.: это исторические сочинения Мустафы На‘имы (ум. 1715), Кятиба Челеби (ум. 1658), Фундуклу, Ахмеда ‘Ашика и других авторов; прозаические произведения (новеллы) фольклорного происхождения («Рассказы сорока везиров», «Рассказ о прекрасном халвовщике» и др.); отрывки из эпических сказаний (воинская повесть «Войны за веру Сейида Баттала Гази»); из османской публицистики XIX в., в частности, статьи известного литератора-просветителя Ахмета Мидхата-эфенди (1844–1913); из наиболее ранних, созданных под европейским влиянием, романов в османской литературе «Приключения Али-бея» и «Джезми» Мехмета Намыка Кемаля (1840–1888). Кроме того, в хрестоматию вошли образцы стихотворных произведений классиков «литературы Дивана» Ахмеда-паши (ум. 1496), Неджати (ум. 1508), Михри-хатун (ум. 1514); ‘Абд-ул-Бакы (ум. 1600), Мухаммеда Физули (1494–1556), Васыфа (ум. 1820) и др., а также образцы официально-делового стиля (в частности, султанские указы-ферманы), выполненные почерками «насх», «сулус», «та‘лик», «рик‘а» и «дивани». Второе, расширенное (прежде всего за счет образцов исторических сочинений) и улучшенное (выполненное типографским набором) издание «Образцовых произведений…» увидело свет в 1903 г. Хрестоматия В.Д. Смирнова – единственное в мире пособие такого рода; не утратив своего значения, оно и в наши дни активно используется в учебном процессе на Восточном факультете СПбГУ.

Как филологические, так и исторические работы В.Д. Смирнова представляют собой результат глубокого изучения им многочисленных рукописных материалов, с которыми он знакомился в крупнейших рукописехранилищах мира в России (Петербург) и за границей (Лондон, Париж, Вена и др.). В.Д. Смирнов принимал участие в описании тюркоязычных, в том числе османских, рукописей, хранившихся в Азиатском музее Академии наук. Труды В.Д. Смирнова принесли ему всеевропейскую известность и составляют предмет гордости отечественного востоковедения.

В своей исследовательской практике В.Д. Смирнов значительно меньше внимания уделял собственно лингвистическим вопросам, но в течение всей своей почти полувековой деятельности он вел курс османско-турецкого языка. Общая схема лингвистических взглядов В.Д. Смирнова на османский язык, нигде и никогда им самим письменно не сформулированная, может, тем не менее, быть достаточно отчетливо представлена по записям его лекций, хранящимся в библиотеке Восточного факультета СПбГУ [7; 8].

Вводная часть лекционного курса В.Д. Смирнова по турецкому языку содержала сведения о языкознании как науке, о сравнительном языкознании и его основателях, о терминах "тюркский" и "уралоалтайский"; здесь же излагались классификации тюркских языков, принадлежащие И.Н. Березину и В.В. Радлову, и высказывались критические замечания по поводу второй из них. Грамматическая часть курса основывалась на традиционных представлениях об отдельных явлениях османско-турецкого языка.

В годы руководства Кафедрой В.Д. Смирновым теоретическое и практическое преподавание османско-турецкого языка вели рано ушедшие из жизни талантливые профессора-лингвисты Платон Михайлович Мелиоранский (1868–1906) и Павел Александрович Фалев (1888–1922), а также будущий академик АН СССР профессор А.Н. Самойлович (1880–1938), составивший и издавший уже позднее "Краткую учебную грамматику современного османско-турецкого языка" (Л., 1925), которая благодаря своим высоким методическим достоинствам отчасти сохраняет свое значение и в наши дни (переиздана в 2003 г.).

В первые годы после Октябрьской революции подготовка востоковедов и научная работа по востоковедению осуществлялась главным образом в Петроградском институте живых восточных языков (с 1920 г.), который в это время стал основным востоковедным центром города. Там работали многие видные ученые бывшего факультета восточных языков, в том числе тюркологи: проф. А.Н. Самойлович, проф. В.Д. Смирнов, проф. П.А. Фалёв и лектор К.Г. Вамваки [9, c. 43]. Позднее Петроградский институт живых восточных языков был преобразован в Ленинградский восточный институт, просуществовавший до 1938 г. В нем трудился в те годы профессор Николай Константинович Дмитриев (1898–1954), издавший первое в своем роде пособие для начинающих османистов – сборник городских анекдотов «Бу Адам. Османский текст со словарем» (Л., 1928), снабженное методическими указаниями и полным словарем встречающейся в текстах лексики с транскрипцией османских слов кириллицей, также используемое и в наши дни.

В Университете востоковедение в эти годы было представлено на Факультете общественных наук, образованном в 1919 г. путем объединения факультета восточных языков, историко-филологического и юридического факультетов. На этнолого-лингвистическом отделении вновь образованного факультета существовала Секция языков ирано-арабско-турецкой культуры, где преподавались османский и чагатайский языки [9, c. 34–36]. Тюркология как научная дисциплина была возрождена в Университете в 1925 г. – сначала в составе восточного отделения на факультете языкознания и истории материальной культуры, а осенью 1934 г. в выделившемся из Университета Ленинградском историко-философско-лингвистическом институте (ЛИФЛИ), где была открыта тюрко-монгольская кафедра, которую возглавил Н.К. Дмитриев. В дальнейшем кафедра входила в состав восточного отделения филологического факультета.

После воссоздания Восточного факультета Ленинградского государственного университета и Кафедры тюркской филологии в 1944 г. изучению и преподаванию османско-турецкого языка неизменно уделялось большое внимание. С 1949 г. по 1972 г. Кафедрой тюркской филологии Восточного факультета ЛГУ руководил профессор Андрей Николаевич Кононов (1906–1986), избранный в 1958 г. членом-корреспондентом, а в 1974 г. действительным членом АН СССР. А.Н. Кононов являлся одним из виднейших тюркологов нашей страны, долгие годы он возглавлял Советский комитет тюркологов. В годы его руководства Кафедрой занятия по чтению и комментированию арабографичных османских текстов в разное время вели профессор Сергей Николаевич Иванов (1922–1999), ставший впоследствии заведующим Кафедрой, профессор Виринея Стефановна Гарбузова (1914–2003), старшие преподаватели Нафиса Исхаковна Шамилова, Афрасяб Пашаевич Векилов (1920–2004) и Аркадий Павлович Григорьев (род. 1931). Проф. С.Н. Иванов разработал и читал курс «Арабизмы (арабо-персидские элементы) в турецком языке», включавший чтение особо сложных османских текстов (в частности, отрывки из «Истории» На‘имы и романа «Приключения Али-бея»). Позднее С.Н. Иванов издал учебное пособие к своему курсу под названием «Арабизмы в турецком языке» (Л.: Изд-во ЛГУ, 1973), где изложил основные правила арабской морфологии применительно к арабским заимствованиям в турецком языке, приведя в качестве примеров множество лексических османизмов. Проф. В.С. Гарбузова, ведущий специалист по истории средневековой турецкой литературы, проводила спецсеминары по чтению и комментированию османских литературных текстов в качестве иллюстраций к своим лекционным курсам. Н.И. Шамилова обобщила свой многолетний опыт преподавания османского языка, создав учебно-методическое пособие «Старый турецкий (арабский) алфавит» (Л.: Изд-во ЛГУ, 1960), содержащее разъяснения правил написания аффиксов грамматических категорий и отдельных частей речи в османском языке средствами арабской графики, а также упражнения для чтения и письма. А.П. Векилов проводил на Кафедре занятия по чтению и комментированию средневековых турецких (османских) исторических и литературных текстов для студентов II–III курсов, по обучению основам старой турецкой письменности, а для студентов старших курсов также некоторое время читал созданный им оригинальный спецкурс «Турецкие эпиграфика и палеография» [10, c. 196]. В последние годы своей работы на Кафедре А.П. Векилов, совместно с доцентом Н.Н. Телициным, создал учебное пособие «Османский (арабо-персидский) алфавит. Учебное пособие для студентов-тюркологов». (СПб.: Изд-во СПбГУ, 1999), используемое его учениками в современном учебном процессе. А.П. Григорьев в течение многих лет преподавал на Кафедре курсы по чтению и комментированию османских арабографичных текстов по истории и географии (в частности, отрывков из «Книги путешествий» Эвлии Челеби [XVII в.]).

В настоящее время теоретической основой изучения и преподавания османско-турецкого языка на Кафедре тюркской филологии СПбГУ является функционально-семантический подход к явлениям тюркской грамматики, разработанный профессором Виктором Григорьевичем Гузевым (род. 1939). Проф. В.Г. Гузев, заведующий Кафедрой тюркской филологии Восточного факультета ЛГУ (ныне СПбГУ) с 1988 г., создал свою грамматическую концепцию в основном на материале староанатолийско-тюркского (староосманского) языка и ныне читает студентам бакалавриата спецкурс «Староосманский язык». Его перу принадлежит монография «Староосманский язык» (М.: Наука, 1979). Согласно ныне действующему учебному плану Кафедры, занятия по изучению османского алфавита, основ морфологии и орфографии османского языка, чтению исторических и литературных текстов разных его периодов проводятся для студентов бакалавриата (II–IV курсы) в объеме 448 учебных часов доцентами А.В. Образцовым, А.И. Пылевым и Н.Н. Телициным. Спецкурс «Староосманский язык» читается студентам III–IV курсов бакалавриата в объеме 72 часов. Студентам магистратуры доц. А.В. Образцовым преподается спецкурс «Нормативная поэтика османской классической поэзии» (36 часов) с чтением и разбором образцов творчества сельджукских и османских поэтов от Султана Веледа до Шейха Галиба, а доц. А.И. Пылевым – спецкурс «Становление турецкого романа (Намык Кемаль)» (36 часов) с упражнениями в чтении отрывков из романов Н. Кемаля, написанных в 70-е годы XIX в.

Сохранение и развитие традиций преподавания на Восточном факультете Санкт-Петербургского университета османского языка и османских элементов в современном турецком языке имеет большое культурно-историческое и практическое значение, поскольку знание османского языка позволяет студентам и начинающим специалистам осваивать литературное и общекультурное наследие Османской империи, читать в оригинале и использовать в научной работе исторические сочинения и документы, а также совершенствовать свои практические знания и современного турецкого языка, во многих сферах применения и стилях которого до сих пор бытует значительное количество османизмов.

1. 
   Иванов С.Ф. Кафедра тюркской филологии // Ученые записки ЛГУ. Серия востоковедческих наук, вып. 13, 1960.
   
2. 
   Карманная книга для русских воинов в турецких походах, ч. 1 и 2, СПб., 1828–1829.
   
3. 
   Материалы для истории факультета восточных языков, т. IV, СПб., 1909.
   
4. 
   Выбор турецких статей для начального перевода с грамматическим разбором с присовокуплением facsimile исторических документов для упражнения в чтении официальных бумаг. – СПб., 1858.
   
5. 
   Османская хрестоматия для университетского преподавания, ч. 1 и 2. – СПб., 1858–1859.
   
6. 
   Смирнов В.Д. Образцовые произведения османской литературы в извлечениях и отрывках с приложением факсимиле официальных документов разных почерков. – СПб., 1891.
   
7. 
   Грамматика турецкого языка по лекциям проф. Смирнова. 1899/1900. Принадлежит Антонию Феодуловичу Хащабу. Рукопись, шифр MS 1246, инв. № 4236.
   
8. 
   Османская грамматика (по лекциям В.Д. Смирнова). Рукопись В.Л. Бреше, 1902–1903 г., шифр Tr II 155, инв. № 8343.
   
9. 
   Востоковедение в Петрограде. 1918–1922. Памятка Коллегии Востоковедов при Азиатском Музее Российской Академии Наук. Пг., 1923.
   
10. 
    Кононов А.Н. Востоковедение в Ленинградском университете. – Л.: Изд-во ЛГУ, 1960.
    

Л.А. Гаджиева

Первым ВУЗом, открывшим турецкое отделение был Дагестанский государственный педагогический университет(в то время Дагестанский государственный педагогический институт), который подписал контракт с турецкой стороной и пригласил турецких преподавателей. Студенты ДГПУ фактически сразу оказались в «гуще» изучаемого языка. Организовывались стажировки в Стамбул, Анталью, где дагестанцы обучались в TÖMERе, а студенты пятого курса проходи педагогическую практику в дагестано- турецких колледжах.

Эту эстафету продолжил Дагестанский государственный университет. В 1998 году при отделении востоковедения открылась группа турецкого языка. Но наибольший темп развития отношений и налаживания связей с турецкими вузами начался после 2002 года, когда стал функционировать факультет востоковедения; университет подписал контракт с университетом Фатих г. Стамбула. В настоящее время студентам ДГУ предоставляется возможность прохождения языковой стажировки, где дагестанцы наравне с турецкими студентами посещают занятия и изучают классическую литературу, историю Турции, современную турецкую литературу, османский язык. Кроме того, им дается возможность ознакомиться с городом, его историей, достопримечательностями, культурой. Студент попадает в так называемое «информационное пространство», где может проявить свои способности в изучении турецкого языка и одновременно приобретать их, общаясь с носителями языка.

В первые годы функционировании отделения, естественно, приходилось сталкиваться с трудностями подбора, нехваткой материалов, учебников, технических средств. В настоящее время кафедра иранской и тюркской филологии снабжена учебниками на русском и турецком языках. Основные пособия по которым занимаются студенты: «Интенсивный курс турецкого языка» Ю.В. Щека и «Учебник турецкого языка» П.И. Кузнецова. Кроме основных учебников благодаря помощи университета Фатих преподаватели и студенты турецкого отделения имеют возможность применять в своей практике литературу на турецком языке. Это: ‘Adım adım türkçe’ ‘Yabancılar için türkçe’, турецкие толковые словари, турецко-русские и русско-турецкие словари, художественная и научная литература и др.

Изучение турецкого языка в поликультурном Дагестане имеет и свои плюсы. Ведь в дагестанских языках имеется много заимствованных слов с арабского, персидского, турецкого языков.

Таким образом, студент образует свою самостоятельную систему, имеющую черты родного и изучаемого неродного языков, своего рода «смешанный код», а также свои специфические особенности, не зависящие от первых двух языков.

М.С. Гатин
СОВРЕМЕННОЕ СОСТОЯНИЕ ТЮРКОЛОГИИ В ГЕРМАНИИ
Сегодня тюркология ФРГ переживает некоторый подъем, в основе которого лежат многие причины.

Как дисциплина тюркология преподается в 10 вузах Германии. Кроме того, в Берлинском университете им. Гумбольдта и университете Бонна существуют семинары, посвященные проблемам Центральной Азии. В Рурском университете Бохума при Историческом институте есть секция, которая проводит исследования по истории Османской империи и современной Турции. На историческом семинаре Мюнхенского университета отдел Восточной и Юго-Восточной Европы также занимается историей турок-османов. Вопросы тюркологии нередко разрабатываются в широких рамках исламоведческих или же востоковедческих подразделений вузов Германии. В некоторых университетах из тюркских языков преподается лишь турецкий.

1. 
   филологическом (лингвистика, литературоведение);
   
2. 
   историко-экономическом;
   
3. 
   сочетании 1) и 2).
   

1. 
   Не всеми научными кругами тюркология признается самостоятельной научной дисциплиной.
   
2. 
   Было бы целесообразным различать «тюркологию» как таковую, с одной стороны (имея в виду науку о тюркских народах), и «османистику» – с другой.
   
3. 
   Вопреки существующей практике, желательно было бы значительно расширить фронт проводимых тюркологических исследований.
   
4. 
   В основном тюркологические исследования ведутся односторонне - в лингвистическом плане.