Учебное пособие для студентов филологических факультетов высших учебных заведений / Л. В. Сидорченко, И. И. Бурова, А. А. Аствацатуров и др. Спб: СпбГУ, 2004

ДЖОРДЖ ГОРДОН БАЙРОН

(История западноевропейской литературы. XIX век: Англия: Учебное пособие для студентов филологических факультетов высших учебных заведений / Л.В. Сидорченко, И.И. Бурова, А.А. Аствацатуров и др. СПб: СпбГУ, 2004.)

Выдающийся представитель английского романтизма Джордж Гор­дон Байрон (George Gordon Byron, 1788-1824) родился в Лондоне. Его отец, Джон Байрон, гвардейский офицер, принадлежал к старинной аристократической семье, корни которой уходили к временам Нор­мандского завоевания. Мать, богатая шотландская наследница Кэт­рин Гордон, уверяла, что ее род ведет свою историю от Аннабеллы Стюарт, дочери шотландского короля Иакова I. Отец будущего поэта, игрок и мот, вскоре разорил супругу и уехал во Францию, где при не­выясненных обстоятельствах умер в августе 1791 г. Кэтрин Гордон, не имея возможности выплатить долги мужа, вернулась вместе с сыном в Шотландию и поселилась в Абердине.

В десятилетнем возрасте Байрон унаследовал титул барона и ста­ринное Ньюстедское аббатство. Оно было основано Генрихом II в XII в., а в XVI в. предок Байрона за небольшую плату приобрел его у короля Генриха VIII. Осенью 1798 г. будущий поэт с матерью отпра­вились в Ньюстед, страшная запущенность которого не позволила им остановиться там, и они поселились в Ноттингэме, живя на выхлопо­танную матерью пенсию. Байрон навсегда полюбил Ньюстед и вос­пел его в «Паломничестве Чайльд-Гарольда», «Дон Жуане» и ряде ли­рических стихотворений. Громкий титул резко переменил жизненные перспективы мальчика: при достижении совершеннолетия, т. е. в 21 год, ему предстояло начать политическую карьеру и в качестве пэра заседать в палате лордов. Соответствующим образом было спланиро­вано и образование юного лорда. В 1801 г. Байрон поступил в аристократическую школу Харроу, расположенную в пригороде Лон­дона Харроу-он-те-Хилл. Еще до школы, в 1800 г., он написал свое первое стихотворение, посвященное кузине Маргарет Паркер, не ос­тавил он своих поэтических опытов и в Харроу, хотя относился к ним несерьезно. В те годы Байрон не помышлял о том, что посвятит свою жизнь поэзии: стихосложение было для него всего лишь полезным упражнением для развития красноречия, необходимого будущему политическому деятелю. К этому времени относятся его переводы из древ­негреческих и римских авторов, однако при этом юноша проявлял при­стальный интерес к национальной поэзии XVI-XVIII вв., к трудам французских просветителей и сочинениям итальянских поэтов эпохи Возрождения.

В школьные годы проявились такие черты характера Байрона, как способность к состраданию, целеустремленность, верность дружбе, соответствующие родовому гербу «Crede Byron» («Положись на Бай­рона»). Страдая физически и морально из-за своей склонности к пол­ноте и хромоты, явившейся результатом родовой травмы, он увле­ченно занимался верховой ездой, плаванием и боксом.

В 1805 г. Байрон поступил в Кембриджский университет. Его сту­денческие годы отмечены не только вольным времяпрепровождени­ем, но и усиленными занятиями языками и литературой. В начале сво­его творческого пути он опубликовал два анонимных сборника стихотворений — «Летучие наброски» (1806) и «Стихотворения на разные случаи» (1807), а летом 1807 г. издал сборник лирических сти­хов «Часы досуга», включив в него ряд уже опубликованных стихо­творений и подписав его своим именем. Нарочито легковесные заглавия сборников подчеркивают снисходительное отношение начинающего поэта к своим ранним произведениям. В юношеских стихотворениях Байрона нашли отражение детские впечатления поэта от суровой шот­ландской природы («Лакин-и-Гер»). В них также прослеживается вли­яние Ж. Ж. Руссо, проводившего идею о негативном воздействии цивилизации на человека, и шотландского поэта Т. Кэмпбелла, вос­певшего облагораживающую роль природы в жизни человека. В сти­хах, посвященных школе Харроу, звучат воспоминания о ней («Взгляд с расстояния на деревню и школу Харроу»), присутствуют сатириче­ские нападки на систему схоластического воспитания в школе («На перемену учителей в Великой публичной школе») и в Кембридже («Мысли, возникшие под влиянием экзамена в колледже»).

Наряду со стихами, в которых преобладали анакреонтические и эпикурейские мотивы о всесилии любви и доставляемых ею наслаж­дениях («К Лесбии», «К Каролине», «К Эмме»), в «Часах досуга» было немало и таких, в которых Байрон по-своему интерпретировал антич­ные темы. Так, он иронизировал над любовными вздохами, характер­ными для героев буколической поэзии («Вздыхающему Стрефону»). В сборнике есть стихи, посвященные дружбе («Джорджу, графу Делавару»), но более всего их о любви как земном человеческом чувстве («Первый поцелуй любви»), хотя порой Байрон смеялся над брачны­ми узами, способными превратить жизнь человека в ад («К Элизе»). Несколько стихотворений пронизаны горьким сожалением о безот­ветной любви к семнадцатилетней Мэри Чэворт, в которую пятнад­цатилетний Байрон влюбился еще в период пребывания в Харроу-Мэри, будучи старше его на два года, предпочла выйти замуж за свое­го соседа по имению. Неудачный брак сделал ее несчастной и в дальнейшем привел к тяжелому душевному заболеванию. Для Байрона его безнадежная любовь к Мэри Чэворт на долгие годы стала предметом мучительных раздумий, нашедших отражение в его произведениях («Слеза», «К леди», «Паломничество Чайльд-Гарольда», «Сон», «Дон Жуан» и др.).

В стихотворении «Прощание с Ньюстедским Аббатством» и в элегии «Ньюстедское аббатство», вошедших в «Часы досуга», Байрон с грустью писал о разрушении родового гнезда, вспоминал героических предков, оставивших свои славные имена в истории Англии, и выражал желание жить, как они, или погибнуть, как они. В ряде стихотворений проскальзывала социальная критика, которая прежде всего касалась пороков светского общества. Байрон выражал презрение к светским повесам, убеждал читателя в том, что счастье – не в богатстве и знатности, а в полезной деятельности («Строки, адресованные его преподобию Дж. Т. Бичеру относительно его совета чаще бывать в обществе»). Политически направленным предстает стихотворение «На смерть м-ра Фокса», в котором поэт защищал память лидера вигской оппозиции от ядовитых нападок торийской прессы. Свои политические надежды Байрон в этот период связывал с парламентом. Испытывая явную симпатию к вигам, он, однако, стремился сохранить свою независимость и не примкнул ни к одной политической партии. В предисловии к «Часам досуга» и в стихах проявилось стремление юного автора продемонстрировать в соответствии с аристократическими предрассудками свое отношение к поэзии как к любительскоиму занятию. Между тем, вопреки декларируемому намерению Байрона, сборник выявил его склонность к самоанализу, к философским обобщениям, отход от идеализации действительности. В «Часах досуга» много классических реминисценций, аллюзий, переложений на английский язык отрывков из произведений античных авторов (Анакреонта, Вергилия, Горация, Еврипида, Катулла и др.). Вместе с тем образцом для многих стихов послужили старинные английские баллады, произведение поэтов-сентименталистов Э. Юнга и Т. Грея (Строки, написанные под вязом на кладбище в Харроу»), предромантиков, особенно Дж. Макферсона («Смерть Калмара и Орлы»). В ряде стихов появимлись и романтические мотивы, что подтверждает интерес молодого Байрона к средневековью и национальным традициям. Однако основой его литературных взглядов явились классицистические воззрения английских деятелей культуры эпохи Просвещения. Об этом свидетельствовали его неприятие современной ему поэзии, возражения против вымысла в ущерб здравому смыслу («Ответ на изящные стихи, посланные автору другом»), предпочтение, отдаваемое им стилистическим средствам классицистов: персонификациям, аллюзиям, ясным метафорам.

В стихи, подражательные по форме, Байрон вкладывал свои мысли и чувства, размышляя о литературных, философских и нравственных проблемах, характерных для английского общества, демонстрируя при этом разностороннюю эрудицию. Эмоциональность, сатири­ческие и иронические намеки, серьезный и приподнятый тон стихов, призывы к общественной деятельности в сочетании с кокетливым отношением к поэзии как к забаве лишь подчеркивали тот факт, что в период создания «Часов досуга» шло активное формирование лично­сти Байрона и быстрое становление его как поэта.

В феврале 1808 г. в журнале «Эдинбургское обозрение» появилась разгромная статья анонимного автора о «Часах досуга». Рецензент безжалостно раскритиковал произведения молодого поэта, упрекая его в подражательстве, отсутствии фантазии и дилетантском от­ношении к поэзии. Злые, нередко несправедливые суждения уско­рили работу поэта над созданием сатиры «Английские барды и шот­ландские обозреватели» (1809), образцом для которой послужила «Дунсиада» А. Поупа. В новой поэме Байрон отдал дань уважения Шекспиру, Мильтону, Драйдену, Филдингу, Шеридану, призывая последнего возродить просветительскую сатирическую комедию, хвалил Дж. Крэбба за неприкрашенное описание деревенской жиз­ни, С. Роджерса и У. Гиффорда — за следование классицистическим правилам. Одновременно Байрон сурово порицал Т. Мура за ана­креонтические стихи, В. Скотта — за идеализацию феодального средневековья и поощрение суеверий, У. Боулза — за умаление твор­чества А. Поупа. Байрон противопоставил Поупа как поэта пред­ставителям «озерной школы», осмеивая лишенные, по его мнению, здравого смысла «героические» эпопеи Р. Саути, возмущаясь мис­тической фантазией С. Т. Колриджа, негармоничным стихом и «ре­бяческим языком», которыми Вордсворт выражал «обыденнейшие идеи» «неблагородных» тем «Лирических баллад». Байрон был убеж­ден, что правда в поэзии не соотносится с обыденным и пошлым. Его идеал в искусстве был связан с ясностью, гармонией, здравым смыслом. Отказываясь отдавать первенство воображению перед ра­зумом, он отвергал субъективную свободу творчества, умалявшую, по его мнению, роль нравственной позиции писателя, обязанного откликаться на важные гражданские проблемы, ибо «произведения поэта — общественное достояние». Байрон продемонстрировал при­верженность идеям английских просветителей, соединив нападки на конкретные личности с обличением существующих порядков в Анг­лии, тем самым придав сатире политический оттенок.

Выход в свет «Английских бардов и шотландских обозревателей» вызвал скандал в Лондоне. Байрон отказался переиздавать поэму. В марте 1812 г. по его настоянию 5-е издание «свирепой рапсодии» было уничтожено. Он признал свои нападки на многих английских поэтов неуместными и не всегда справедливыми. В дальнейшем он близко сошелся с Т. Муром, ставшим одним из его первых биографов, с В. Скоттом, дружески поддержавшим его в период гонений, и М. Г. Льюисом, который, навестив поэта в Швейцарии, в устной фор­ме познакомил его с «Фаустом» Гёте.

Послесловием к «Английским бардам и шотландским обозревате­лям» должен был стать, по замыслу Байрона, стихотворный трактат «Заметки из Горация» (1811), написанный поэтом в Греции во время путешествия по средиземноморским странам в 1809-1811 гг. (опубл. посмертно в 1830 г.). Байрон переложил на английский язык концеп­ции «Науки поэзии» Горация, попутно высказав собственную точку зрения, в основном с позиций просветительского классициста, по зло­бодневным литературным проблемам, соединив ее с остро критиче­ской оценкой пороков английской государственной системы. Байрон выступил за ясность и цельность произведения, в котором читателя должны привлекать тонкость суждений, остроумие, творческая изоб­ретательность автора, умеющего по-новому повернуть старый сюжет. Он призывал поэтов «изучать природу», однако «не копировать ее излишне точно», поддержал горацианскую концепцию «золотой середины». В «Заметках из Горация» много античных аллюзий, ми­фологических имен, абстрактных персонификаций. Вместе с тем, про­являя осторожность в отборе новых слов, Байрон старался не пользо­ваться избитыми эпитетами и метафорами, применяя для этого языковые приемы, характерные для Э. Спенсера, У. Шекспира, Дж. Мильтона, а свой наметившийся отход от строгих правил классици­стов обосновывал ссылками на их же собственный опыт, например на стихи Дж. Свифта, насыщенные вульгаризмами.

Менее чем через год после получения университетского диплома, в июне 1809 г., Байрон отправился в путешествие. Он посетил Порту­галию, Испанию, Турцию с подвластными ей Албанией и Грецией. Результатом его путевых впечатлений явились две первые песни «Па­ломничества Чайльд-Гарольда». Они были изданы в марте 1812 г. после возвращения Байрона в Лондон и сразу сделали его знаменитым. Мар­шрут главного героя практически совпал с тем, которому следовал автор, знакомясь со странами Южной Европы и Малой Азии. Байрон неоднократно настаивал на политическом характере поэмы.

Уже в начале первой песни «Паломничества Чайльд-Гарольда» ста­вится проблема несовместимости личности и общества. На «белокры­лом» бриге молодой аристократ Гарольд (слово «Чайльд», согласно пояснению Байрона, в XIII-XIV вв. использовалось для титулования представителя младшей ветви знатной фамилии, готовящегося к по­священию в рыцари) покидает Англию, ставшую для него «тюрьмой». При этом автор подчеркивает психологические причины, обусловив­шие его разрыв со светской средой. Разочарованный, одинокий, но внешне спокойный, Чайльд-Гарольд тоскует лишь о любви. В компо­зиционном плане первая песнь построена на контрасте впечатлений героя от посещения Португалии и Испании. В португальской части поэт высмеял политику Англии на Пиренеях. Разгромив при Вимиере вторгшиеся в Португалию наполеоновские войска, англичане, по ус­ловиям Синтрской конвенции (август 1808 г.), которую Байрон счи­тал позорной для страны-победительницы, эвакуировали французов на собственных кораблях, в результате чего войска неприятеля были сохранены. Байрону претила рабская покорность португальцев, кото­рой он противопоставлял свободолюбие испанцев, напоминая об их мужественной борьбе против арабских завоевателей (VIII-XV вв.).

Трактуя события, связанные с войной Испании в союзе с Англией против наполеоновской Франции, Байрон, пацифист по убеждениям, осудил захватнические войны, однако приветствовал борьбу за нацио­нальное освобождение. Он развенчал Англию, которая, добиваясь воз­вращения на трон испанского монарха, на самом деле стремилась ук­репить свое влияние на Пиренеях, приветствовал испанский народ, который первым дал достойный отпор французам:
Испания, таков твой жребий странный:

Народ-невольник встал за вольность в бой,

Бежал король, сдаются капитаны,

Но твердо знамя держит рядовой.

Байрон воспел Сарагосскую деву, участницу обороны Сарагоссы, прославившуюся смелостью и мужеством. Вместе с тем поэт скорбел об отсутствии единения среди испанцев и о том, что народно-освобо­дительное движение поможет взойти на трон «желанному монарху» Фердинанду VII.

Во второй песни «Чайльд-Гарольда» отражены впечатления героя от путешествия по Албании и Греции. Байрон был одним из немно­гих англичан, посетивших Албанию, и в связи с этим он отвел значи­тельное место описанию роскошной природы Албании, быта и нра­вов населявших ее народов. Он был принят Али-пашой Янинским, наместником турецкого султана в Албании и Северной Греции. Алба­нец по происхождению, принявший мусульманство, бывший в моло­дости разбойником, Али-паша стремился стать суверенным владыкой. С этой целью он заигрывал то с Францией, то с Россией, то с Англией, надеясь на их поддержку в борьбе с Турцией. Он произвел на Байрона неизгладимое впечатление, причем не только колоритной внешностью, но и своей прогрессивной ролью в деле освобождения Албании от турецкого ига. При этом, разгадав безжалостную сущность его харак­тера, Байрон предсказал ему гибель как кару за его жестокость и лице­мерие. В этой части поэмы особо подчеркнуто дружелюбие и гостеп­риимство албанцев, поэт восхищается их непримиримой борьбой, пусть и разбойными методами, с турецкими захватчиками, противо­поставляя ее пассивному поведению греков.

За время путешествия Байрон дважды посетил Афины. На него произвело удручающее впечатление то, что турки в Афинах вели себя как победители, а их гарнизон расположился в Акрополе. Байрону был грустно видеть, что миновали дни былой славы Греции, но он тверд верил, что Греция сама должна добыть себе свободу, не рассчитыва на помощь иностранных государств:

О Греция!

Восстань же на борьбу!

Раб должен сам добыть себе свободу.

(Пер. В. Левика.)

Во время первого краткого посещения Афин Байрону казалось, что греки примирились с подневольным положением. Однако примеча­ния, написанные во время второго многомесячного пребывания в Греции, позволяют говорить о колебаниях во взглядах поэта на буду­щее страны. С одной стороны, Байрон горько упрекал греков за их пассивность, с другой — пламенно призывал к восстанию против ту­рок и даже перевел на английский «Военную песнь» («греческую Мар­сельезу»), уверенный, что ее автором является Ригас Велестинлис, вождь греческого национально-освободительного движения, казнен­ный турками в Белграде.

Таким образом, первые две песни «Чайльд-Гарольда» свидетель­ствуют о том, что в результате путешествия Байрон пришел к мысли, согласно которой приемлемой формой достижения национальной свободы является вооруженная борьба в различных ее проявлениях, вплоть до разбойных нападений, как и поступали албанцы.

«Чайльд-Гарольд» — лиро-эпическая поэма, истоки которой мож­но найти в средневековой английской литературе, а ведущие жанро-образующие элементы — в произведениях поэтов-сентименталистов, у С. Т. Колриджа и В. Скотта. Сохранив определенную приверженность к классицистическим приемам, Байрон расширил крут национальных источников, используя, например, спенсеризмы для иронической ар­хаизации текста или мильтонизмы — для выделения основной мысли высказывания. Вместе с тем поэт применил и распространенные среди романтиков стилистические и просодические средства, в том числе вольные синтаксические конструкции, варваризмы, исключи­тельно сложную в техническом отношении спенсерову строфу (создан­ная великим поэтом XVI в. Эдмундом Спенсером, она состоит из де­вяти строк, рифмующихся по схеме ababbcbcc; таким образом, в ней всего три рифмы, одна из которых повторяется четырежды, а вторая — трижды), что в целом придавало эмоциональность изложению.

Подчеркивая вымышленность образа Чайльд-Гарольда, Байрон решительно отвергал предположения критиков о том, что в этом об­разе запечатлел самого себя. В поэме отношения автора и героя доста­точно сложные. По мере того как читатель знакомится с эпизодами путешествия Чайльд-Гарольда, автор все более оттесняет героя на вто­рой план. Его все меньше заботят причины душевной неустроенно­сти героя, а голоса их сближаются настолько, что различить их порой возможно лишь при помощи рифмы: повествование автора излага­ется спенсеровой строфой, а песни Чайльд-Гарольда, в том числе эле­гическая баллада «Прости, прости!», — четырехстопным ямбом, ко­торый английские романтики связывали с традициями средневековой поэзии. Как показала в своих трудах Е. И. Клименко, раздвоение ли­рического субъекта способствовало спонтанности голоса автора, чья активная позиция по отношению к внешним событиям не совпадала с позицией стороннего наблюдателя, присущей меланхоличному, не­довольному собой и миром Чайльд-Гарольду. Постоянно преследо­вавшая Чайльд-Гарольда мысль о бренности всего земного, особенно усилившаяся при созерцании древних развалин в странах Южной Ев­ропы и Малой Азии, придавала скорби героя мировой масштаб.

В 1813-1816 гг. Байрон создал цикл «Восточные повести» (часто именуемые также «Восточные поэмы»): «Гяур», (1813), «Абидосская невеста» (1813), «Корсар» (1813, опубл. 1814), «Лара» (1814), «Осада Коринфа» (1815, опубл. 1816), «Паризина» (1815, опубл. 1816). В «Гяу­ре» события разворачиваются в Греции. Движимый местью, Гяур при­соединяется к албанским разбойникам, выслеживает и убивает Гассана, который предал смерти страстно любимую Гяуром Лейлу. «Абидосскую невесту» Байрон назвал «турецкой повестью». В ней поэт подчеркнул, что пираты, предводителем которых был Селим, стали «последними из патриотов Ламбро, борющимися за свободу» (песнь II, строфа 20). Так характеризует их Селим, явно намекая на известного греческого корсара Ламброса Кацониса, в конце XVIII — начале XIX в. прославившегося своей борьбой против турецких завоевателей. Од­нако Селим рассматривает отряд лишь как «подходящий инструмент» (песнь II, строфа 20), с помощью которого он может отомстить Джаффир-паше за убийство отца и узурпацию его трона. В «Корсаре» Кон­рад представлен талантливым, но жестоким и властолюбивым пред­водителем корсаров, нашедших пристанище на острове в Эгейском море. Он решителен и смел, обладает военным талантом, но загадо­чен и одинок, безмерно любит лишь одну Медору. Байрон рассматри­вает эгоцентризм Конрада как следствие его обманутых надежд, так как не природные склонности, а душевная трагедия превратили его в отщепенца. Люди клеветали на него, избегали его, ибо было в его ха­рактере нечто сильное, что заставляло предполагать в нем способность возвыситься над толпой. Назвав поэму «Корсар», Байрон подчеркнул национально-освободительный характер набегов отряда Конрада. Воз­никновение корсарства в Европе относится к XII в., когда появился обычай выдавать частным лицам патенты на право захвата судов враж­дебных государств. Лица, не имевшие патентов, рассматривались как морские разбойники (пираты) и в случае поимки подлежали смерт­ной казни. Корсарство как форма борьбы за национальную неза­висимость получило широкое распространение в XVIII-XIX вв. во время противостояния Англии наполеоновской Франции, балканских стран — Османской империи, и особенно в период сражения северо­американских штатов за независимость.

Борьба балканских народов была преимущественно партизанской, и ее участники должны были проявлять находчивость и энергию, на­нося неожиданные удары на суше и на море. Байрон повсюду искал примеры героев-одиночек, способных возглавить людей и бросить их в рискованное мероприятие. История американского корсара Жана Лаффита, приведенная им в комментариях к поэме, служила ярким примером того, как отряд корсаров оказался вовлеченным в борьбу североамериканцев против англичан (1812-1814). В связи с этим по­нятен проявленный еще во второй песни «Чайльд-Гарольда» интерес Байрона к албанцу Али-паше Янинскому. Его властолюбие, деспотизм и целеустремленность нашли отражение и в характерах персонажей «Восточных повестей» (Гассан, Джаффир, Сеид, Конрад). Внешнее сходство Наполеона и Конрада (это подметили и Мицкевич, и Пуш­кин, и Стендаль) лишь подчеркивало мысль Байрона о том, что в по­рабощенных балканских странах значительную роль могли сыграть храбрые чужеземцы, способные сплотить вокруг себя повстанцев. За­конным путям завоевания свободы Байрон противопоставил незакон­ные формы ее достижения, в том числе и разбой. Размышления Бай­рона об особенностях национально-освободительных движений на Пиренеях и Балканах шли в русле английской просветительской тра­диции, у истоков которой стоял Дж. Локк, в конце XVII в. теоретиче­ски обосновавший право нации на изменение дурно устроенного го­сударственного порядка.

Действие в «Ларе» происходит в нарочито неопределенной гео­графической обстановке, вероятнее всего в феодальной Испании, хотя Байрон это энергично отрицал в письме к Дж. Меррею от 24 июля 1814 г. В скрытном, всегда мрачном Ларе, вернувшемся в свой родовой замок после длительного отсутствия, многие читате­ли, в том числе В. Скотт, увидели Конрада. Лара возглавил крестьян­ское восстание из мести, ибо окрестные феодалы обвинили его в убийстве незнакомца, могущего рассказать о его прошлом. Из раз­грома восставших Байрон сделал пессимистические выводы о без­надежности человеческих устремлений. Поэма «Осада Коринфа» яви­лась напоминанием грекам об их былой доблести. Враждебность Альпа, возглавившего осаждавших его родной Коринф турок, осно­вана на чисто личных мотивах, ибо по анонимному доносу его из­гнали из Коринфа. Байрон осуждает Альпа за предательство и про­тивопоставляет ему мужественного губернатора Коринфа Минотти, который подорвал пороховой склад, погубив и защитников города, и турок. В «Паризине», где события разворачиваются в Италии XV в., Байрон продолжил тему борьбы с феодальной деспотией. При этом Уго — единственный из героев «Восточных повестей», который про­износит речь в свою защиту перед официальным судом. Он не рас­каивается в любви к своей мачехе Паризине, не молит отца о проще­нии, напротив, гневно обличает его в тирании. Таким образом, основанием для объединения поэм в единый цикл служит их орга­ническое единство, связанное с развитием образов центральных ге­роев и темой борьбы против феодальной деспотии, будь то в Испа­нии, на Балканах или в Италии.