Уильям Гарвей

Сокращаясь, сердце приводит в движение кровь. По сосудам она обегает всё тело. Но до XVII в. даже учёные не имели понятия об этой истине, сегодня общеизвестной. Великое научное открытие — открытие кровообращения — совершил английский врач и биолог Уильям Гарвей.

Двадцатилетний Уильям, окончив Кембриджский университет, отправился, по обычаю того времени, пополнять своё образование в другие страны: Францию, Германию, а затем в Италию.

В Италии он поступил в Падуанский университет и в 24 года получил там степень доктора наук. Уже тогда Гарвей стал изучать движение крови в организме.

Какие же представления о движении крови преобладали в науке того времени?

Почти полтора тысячелетия в медицине господствовало учение Галена. По Галену, главный орган кровообращения — не сердце, а печень, где пища постоянно превращается в кровь. Отсюда кровь течёт в сердце. В сердце из лёгких поступает воздушная «пневма» и смешивается с кровью, одухотворяет её. После чего кровь поступает во все части тела, где расходуется.

Падуанский университет был славен тем, что за полвека до Гарвея здесь работал и читал лекции такой известный натуралист, как Андреас Везалий. Везалий указал на многие ошибки Галена. Он выяснил, что желудочки сердца наглухо разделены перегородками. Значит, «пневма» не может смешиваться с кровью. Покушение на незыблемый авторитет Галена вызвало сильное возмущение в медицинских кругах. Одна из направленных против Везалия печатных работ называлась так: «Против клеветы на анатомические работы Гиппократа и Галена со стороны некоего безумца».

А когда в Падуанском университете учился и работал Гарвей, здесь читал лекции известный профессор Фабриций Аквапенденте. Он открыл в венах особые клапаны. Значения этих клапанов профессор не понял. Молодого Гарвея заинтересовала их роль.

Многие современники Гарвея стали бы соревноваться в умозрительных догадках относительно роли клапанов. А Гарвей за свою жизнь много раз проверил и в конце концов чётко высказал следующую истину: судить о задаче органа можно, только детально изучив его строение.

И сейчас молодой учёный решил провести опыты, причём начал с опыта над самим собой. Он туго перевязал свою руку. Ниже перевязки рука затекла, вены на ней набухли. Затем он провёл опыт над собакой, крепко перебинтовав ей лапы. Ниже повязки вены опять-таки набухли. При надрезе из них закапала кровь. А из надреза на вене выше повязки не вытекло ни капли крови! Вена там была пуста.

Вывод казался очевидным: кровь в венах движется только в одном направлении. Клапаны не допускают обратного тока. Но Гарвей не торопился сообщать о своём открытии.

Вернувшись в Лондон в 1607 г., Гарвей стал преподавать хирургию в Королевском колледже врачей, одновременно работал главным врачом в больнице Святого Варфоломея и придворным врачом короля Якова I, а после его смерти — Карла I.

Он не прекращал своих исследований в области кровообращения. Многолетние опыты убедили Гарвея в ошибке Галена: кровь не расходуется в органах. Гарвей доказал, что в теле имеется некоторое постоянное количество крови, которое невелико.

Гарвей пришёл к выводу, что центром кровообращения является не печень, как считал Гален, а сердце. Сердце движет кровь по замкнутому пути. Артерии несут «совершенную и питательную» (как писал Гарвей) кровь от сердца, а вены возвращают в сердце «истощённую и непригодную» кровь.

Кровь движется по кругам, всё время возвращаясь в сердце. Этих кругов два. По большому кругу кровь обходит всё тело. В малом круге кровь движется между сердцем и лёгкими. Гарвей не знал и не мог знать, какую роль играют в организме лёгкие. Наука того времени ещё не имела никакого представления о кислороде и его роли в организме. Гарвей считал, что кровь процеживается через лёгкие для охлаждения.

Малый круг кровообращения открыл ещё в середине XVI в. испанский учёный Мигель Сервет. Но его «вредные еретические» книги, как и самого Сервета, сожгли на костре в 1553 г. Поэтому Гарвею его труд был неизвестен.

Гарвей не знал, как кровь попадает из артерий в вены. Он видел лишь, как артерии разветвляются на более мелкие артерии, те — на ещё более мелкие. Гарвей предположил существование тончайших сосудов — капилляров. А доказал их наличие, впервые увидев эти сосуды под микроскопом, итальянский учёный Марчелло Мальпиги в 1661 г., через 4 года после смерти Гарвея.

Мальпиги был поражён красотой открывшегося перед ним зрелища и написал: «Я с большим основанием, чем некогда Гомер, могу сказать: поистине великое я вижу своими глазами».

Полтора десятилетия Гарвей проверял и обдумывал свои открытия, прежде чем впервые решился рассказать о них на лекции в 1616 г. Но публиковать их результаты он и тогда отказался.

Только в 1628 г., да и то после долгих уговоров друзей, Гарвей решил опубликовать свои данные. В тот год вышла в свет его книга «Анатомическое исследование о движении сердца и крови животных».

Написана она была очень сжато (72 страницы текста) и содержала лишь одну (зато весьма наглядную) иллюстрацию. В своей книге Гарвей признавал заслуги Аристотеля и Галена. «Но, — писал он, — если мы успокоимся на их открытиях и уверуем (по глупости своей, конечно), что сами ничего открыть не сможем, то, поступая так, мы лишь умалим остроту своей мысли и погасим светильник, который они нам оставили». В их взглядах на движение крови, писал Гарвей, многое «или неправильно, или туманно».

В своих выводах Гарвей опирался на огромную массу фактов, собранных им при изучении 60 различных видов животных (среди них были млекопитающие, птицы, ящерицы, лягушки, рыбы, раки, улитки).

Несмотря на убедительность доводов Гарвея, книга вызвала ожесточённые нападки всей официальной медицинской науки. Ведь в ней опровергалось тысячелетнее учение Галена!

В 1651 г. Гарвей напечатал вторую свою замечательную книгу — небольшой трактат «Исследование о зарождении животных». Вновь учёный, не сломленный многолетними гонениями, решился выступить против общепринятого мнения. Большинство учёных того времени считали, что черви, насекомые, даже лягушки и мыши могут возникать сами собой, из неживого вещества (см. ст. «Происхождение и развитие жизни»). Гарвей отверг идею самозарождения.

Он изучал развитие зародышей у кур и косуль. Для своих опытов он использовал столько куриных яиц, что, по словам его прислуги, их хватило бы на яичницу для всего населения Англии.

Наблюдения Гарвея говорили о том, что зародыши всех животных развиваются только из яйца. Это знаменитое правило он сформулировал как изречение: «Всё живое из яйца» (по-латыни — «Omne vivum ex ovo»). Особенно замечательна догадка Гарвея о том, что даже млекопитающие развиваются из яйца. Ведь он не мог видеть яйца (яйцеклетки) млекопитающих — только в 1826 г. такое яйцо увидел с помощью микроскопа русский учёный Карл Бэр.

Этот труд Гарвея положил начало современной эмбриологии.

Судьба Гарвея после выхода его книги о кровообращении была довольно сложной.

Врачи и анатомы того времени верили в непогрешимый авторитет Галена. Они насмехались над Гарвеем, считая его чуть ли не сумасшедшим, и с презрением говорили, что «всякий теперь лезет со своими открытиями». Противники даже прозвали Гарвея «circulator» (поскольку по-латыни "кровообращение" — «circulatio sanguineus»). Это прозвище было достаточно обидным, т. к. по-латыни оно означает «шарлатан, обманщик».

Русский учёный Иван Павлов назвал книгу Гарвея «не только редкой ценности плодом его ума, но и подвигом смелости и самоотверженности».

В 1642 г. в Англии началась гражданская война, и Гарвей как придворный врач покинул Лондон вместе с королём Карлом I (казнённым в ходе Английской революции в 1649 г.). Имущество Гарвея вместе с рукописями научных работ осталось в Лондоне и было сожжено.